Великолепие шелка

– Все ее страхи и недомогания словно корова языком слизнула!

– Да-да, хорошо... А шторм как, уже кончился?

Об этом, впрочем, не надо было и спрашивать, стоило только взглянуть в иллюминатор на бриллиантовую голубизну неба и торжественно-спокойный восход солнца.

– Погодка что надо, лучше и желать нельзя. Ну-ка, мисс, приступайте к завтраку, – поторапливал девушку Нэппи. – А я сейчас принесу вам горячей воды для умывания.

Чина поняла, что слишком голодна, чтобы спорить или доказывать что-то свое. Усевшись за стол, она вылила на свежевыпеченный бисквит изрядную порцию приправы и отправила все это целиком в рот.

Неожиданно у нее за спиной раздался смех. Она сперва вскочила в испуге на ноги и тут же опустилась в изнеможении обратно на стул.

В дверях стоял Этан Бладуил и беспечно глядел на Чину. На его каштановых волосах играл солнечный зайчик, уста озаряла веселая улыбка.

Не желая давать ему новых поводов для смеха, девушка гордо подняла подбородок и постаралась пригвоздить нахала к месту уничижительным взглядом, долженствующим заставить его воздержаться от комментариев по поводу ее одежды.

– Голод, кажется, не содействует строгости нравов, мисс Уоррик, – произнес капитан Бладуил торжественно, хотя губы его при этом искривились в ухмылке. – Однако я не собираюсь быть столь невоспитанным, чтобы упрекать вас за это. Если не ошибаюсь, утро давно уже наступило и, следовательно, вы порядком постились – со времени вашего замечательного приключения вчерашним вечером.

Губы у Чины предостерегающе сжались, и тем не менее Этан ничуть не удивился, когда она заговорила с похвальным спокойствием:

– Капитан, я перед вами в неоплатном долгу за то, что вы для меня сделали. Меня наверняка смыло бы за борт, если бы не ваше своевременное вмешательство.

– Ну вот, опять вы вынуждены благодарить меня, в то время как хотели бы скорее всего разорвать меня на куски! – Этан, снова улыбнувшись, шагнул в каюту. – Я очень тронут, хотя у меня такое чувство, что в душе вы предпочли бы откусить свой язык, лишь бы не произносить в мой адрес слова благодарности за что бы то ни было.

– Могу уверить вас, капитан, – начала Чина холодно и с достоинством, понимая, что он угадал ее настроение, – что я...

– Избавьте меня от ваших возражений, хитрая маленькая лисичка. Я никогда не встречал более выразительного, неспособного лгать лица, чем у вас.

Он помедлил перед столом, за которым сидела Чина, и ей показалось, что просторная каюта стала вдруг тесной и душной. Она наклонила голову, стараясь не глядеть в его сторону, но вопреки собственному желанию рассматривала исподтишка его сильные, обожженные солнцем руки. Ей было не по себе при мысли о том, сколь грубо и беззастенчиво раздел он ее вчера.

Пересилив себя, Чина взглянула недовольно на капитана и, к своему удивлению, заметила на его лице престранное выражение, словно и он думал сейчас об этом своем непристойном поступке. Девушка, собравшись с духом, хотела сказать ему, что безмерно возмущена той бестактностью, с какой обращался он с ней прошлым вечером, когда она, изнемогая от боли, находилась в беспомощном состоянии. Однако почувствовала, что в горле у нее пересохло, и ей, как бы она ни старалась, не удастся вымолвить ни слова.

Затянувшееся молчание в комнате стало чуть ли не вполне осязаемой субстанцией, наэлектризованной невыраженными эмоциями Чины. Этан, испытывая в душе сострадание к девушке, рассматривал между тем образованный солнечным светом золотой ореол, венчавший ее пышные волосы.

– Не будете ли вы столь любезны оставить меня одну? – прошептала наконец Чина. – Мистер Кварлз оповестил меня, что мое платье еще не высохло, а я не догадалась послать его в свою каюту за другим.

– И потому, как я вижу, вам пришлось обшарить мои ящики, – произнес жестко капитан Бладуил, без всякого стеснения изучая конец белого бинта, выглядывавшего из-под полы ее ночной рубашки. – Теперь я могу быть спокоен, раз вы подобрали себе то, что хотели.

Несмотря на все старания Чины запахнуть ворот сорочки, ей так и не удалось укрыть ложбинку между полными грудями. И у нее возникло ощущение, будто под его взором кожа ее запылала.

– Капитан Бладуил, я... О Господи, мисс Уоррик!.. Что вы здесь делаете?

Чина так и застыла под взглядом Джулии Клэйтон, стоявшей в дверном проеме. Воцарилось гнетущее молчание. Лицо Этана заострилось и посуровело, ибо он понял, что не сможет должным образом объяснить, каким образом в его каюте оказалась Чина. Не в его силах стереть с лица Джулии Клэйтон выражение недоверия, убедив ее в том, что между ним и этой девушкой не было ничего такого, что стоило бы скрывать.

– Прошу вас, входите, миссис Клэйтон, – произнес он мягко.

Прежде чем он успел сказать что-либо еще, Чина поднялась из-за стола, не обращая внимания на то обстоятельство, что в своем одеянии она походила скорее всего на дешевую уличную потаскушку, и, повернув голову, смело встретила пытливый взгляд Джулии.

– У вас нет никаких оснований испытывать потрясение при виде меня, миссис Клэйтон, – надменно приподняв подбородок, произнесла она холодно. – Капитан Бладуил лишь оказал мне любезность, разрешив воспользоваться его каютой после того, как меня сильно ударило о поручни во время вчерашнего шторма. А теперь, если вы не возражаете, я вас оставлю одних. Я как раз собиралась уйти.

Чина помедлила с секунду перед капитаном, вслушиваясь в явственный скрип корабельных балок, указывавший на то, что судно вновь накренилось под мощным напором ветра. Несмотря на бледность ее лица и не сходившее с него напряженное выражение, во всей фигуре ее было столько достоинства, что она напоминала, пожалуй, вдовствующую герцогиню, посетившую в торжественном шелковом туалете ежегодный бал в королевском дворце, посвященный дню рождения королевы. И Этан понял внезапно, что никогда больше не увидит в ней беспомощного ребенка, теряющего мужество под ударами судьбы.

– Еще раз благодарю вас, капитан Бладуил!

Он, поклонившись ей в ответ, нашел в себе смелость сказать:

– Не стоит благодарности! Мне было очень приятно оказать вам услугу, мисс Уоррик.

И тут же осознал, что смысл его слов наверняка будет превратно истолкован внимательно наблюдавшей за этой сценой Джулией. Усмешка, исказившая его темное загорелое лицо, напугала Чину, и она, чувствуя, что мужество покидает ее, поспешила ретироваться без лишних слов.

Остальную часть утра она провела в уединении своей каюты, стараясь промыть волосы и вычесать из них соль, а также дать отдохнуть хоть немного своему измученному болью телу. Однако с отдыхом у нее так ничего и не вышло, только она закрывала глаза, как перед ней во всех подробностях вновь возникала ужасная, унизительная сцена, разыгравшаяся в каюте капитана Бладуила. К полудню, несмотря на отвратительное самочувствие, она, ощущая все возраставшее беспокойство, нашла, что для ее дальнейшего пребывания внизу нет никаких убедительных объяснений, и посему решила подняться на палубе. Нельзя же в конце концов до бесконечности прятаться в каюте, словно ей и в самом деле есть чего стыдиться!

Но как только она подошла к трапу, на нее налетела Люцинда Харлсон. Многочисленные подбородки ее просто дрожали от возмущения.

– Ах, вот и вы, мисс Уоррик! Должна признаться, что я в полнейшем недоумении! Не знаю, как и выразить свои чувства по поводу этого печального происшествия! Я сказала миссис Клэйтон, что она, должно быть, ошиблась, но эта дама настаивала на своем... Я не могла поверить тому, что услышала от нее! Подумать только! Капитан Бладуил сам попросил меня отправиться в это путешествие в качестве вашей опекунши, когда, по правде сказать... по правде сказать... – Ее толстые маленькие ручки беспомощно сжались возле горла. – Ах, скажите мне, детка, что это неправда!

– Боюсь, что это правда, – просто ответила девушка, не сомневаясь в том, что Джулия Клэйтон не упустила возможности сообщить миссис Харлсон, что она, то есть Чина, провела в апартаментах капитана Бладуила всю ночь. – Если вы разрешите мне все объяснить... – Голос ее понизился от волнения, однако она понимала, что вопрос должен быть обязательно прояснен. – Это вовсе не то, что вы думаете.

– Ах, не стоит ничего объяснять, детка! Право же, не стоит!

– А по-моему, очень даже стоит, – настаивала Чина. – Миссис Клэйтон превратно толкует то, что увидела. Не по своей воле оказалась я в каюте капитана Бладуила.

– Небеса милосердные! – простонала Люцинда, ибо оправдывались ее худшие опасения. – Понятно, что вы не могли отправиться к нему по собственному желанию! Я всегда подозревала, что он, несомненно... О, дорогая моя, это все так ужасно! Надеюсь, вы прекрасно понимаете, что у вас теперь только один выход...

– Что вы имеете в виду, миссис Харлсон?

Но бедная женщина умолкла внезапно, поскольку к ним направлялся капитан Бладуил, услышав взволнованную речь почтенной матроны, он решил спуститься с верхней палубы, чтобы выяснить, в чем дело. Его бесстрастно холодные голубые глаза уставились вопросительно на миссис Харлсон. Та быстренько сориентировалась в обстановке, и ее чувство оскорбленного достоинства разгорелось с новой силой.

– Миссис Клэйтон была достаточно разумна, чтобы посвятить меня во все шокирующие обстоятельства инцидента, который имел место в ваших апартаментах прошлой ночью, капитан Бладуил! Выступая в роли приглашенной вами опекунши дорогой нашей Чины на время путешествия, я должна уведомить вас, что вам не сойдут с рук ваши предосудительные поступки.

Капитан Бладуил насмешливо улыбнулся.

– А что вы считаете предосудительными поступками с моей стороны, мадам?

Глаза миссис Харлсон округлились, в лицо ей бросилась кровь.

– Как же... как же. Да вы сами прекрасно понимаете, что я имею в виду! Я как раз собиралась объяснить Чине, что не существует иных средств спасти положение, кроме как немедленно пожениться! Немедленно!

Похоже, Этан собирался разразиться безудержным смехом, однако, взглянув на побелевшее лицо Чины Уоррик, он решил, что этого делать не стоит.

– И как же вы предполагаете провести церемонию бракосочетания, миссис Харлсон? Боюсь, что в ближайшие несколько недель нам не грозит высадка на сушу.

Данное замечание, казалось, не охладило пыла Люцинды Харлсон. По всей видимости, она уже выработала свой план действий, коему и следовала неукоснительно.

– Вы капитан этого судна, сэр, – напомнила она ему сухо и, преисполненная праведного гнева, повела полными плечами. – И как представитель власти наделены соответствующими полномочиями провести церемонию бракосочетания.

– Но у меня нет ни малейшего намерения это делать, – указал он ей мягко. – И не думаю, что вы смогли бы принудить меня к этому силой.

Миссис Харлсон посмотрела на него недоверчивым взглядом: образ романтического героя тускнел и рассыпался на глазах. Каким же прискорбно эгоистичным и неприятным человеком оказался он на самом деле! Особенно ее задевала мысль, что она сама была готова разрешить одной из своих ненаглядных дочек выйти за него замуж.