Магнитная буря

Я какого-то черта ей отправил деньги, и она приняла их. Мне просто хотелось извиниться перед Беатрис тем способом, которым умею. Но вот сейчас смотрю на Хаша и понимаю, своими детскими мозгами Беатрис придумает чушь. Неверное, истолкованный посыл наделает кучу проблем и для меня в том числе. Но дело сделано, отправлять букеты оскорбленной девушке… Тем более, после ее сообщения со словами: «Пошел к черту, м*дак» …

Я не делал глупости в молодости, так что же произошло со мной сейчас? Словно с цепи сорвался, как изголодавшийся пес кинулся на бедную девчонку. Угрызения совести терзают мою душу. Мне тридцать четыре года, а я повел себя как подросток с бушующими гормонами. Такого со мной никогда не было, чтобы вот так запросто снесло крышу с первой встречи.

Сажусь в машину, и мой водитель сразу же выезжает с подъездной дорожки. Он прекрасно выучил язык моего тела, сейчас я явно показываю своим видом, что не готов к общению.

Все никак не могу выбросить из головы произошедшее.

Прошло уже много лет с тех пор, как самолет с матерью Хаша разбился. И не многим в жизни удалось держать на плаву бизнес, совмещать все с воспитанием ребенка. При условии, что сын свалился на мою голову, когда мне был всего двадцать один год. Я сам еще был пацаном, который учился в университете! Сын, которого у меня никогда не было, маячил передо мной, требовал моего внимания и отнимал все моё свободное время. Я мог бы воспользоваться услугой нянь, свести наше общение на нет, отдать его на попечение… В конце концов, просто сбежать из этого дома от призраков, напоминающих о прошлом. Но я не сделал этого ради нее… Ради нас…

Я любил Шейлу самой искренней любовью, как можно любить человека родного для тебя и важного. Но оставшись без нее, я понял, что просто обязан исполнить ее мечту и сделать так, как она просила. Позаботиться о нем.

И пусть я не идеален в своем методе воспитания, потому что однажды что-то пошло не так. В момент, когда в жизни моего сына появилась «Чертовка», я с первого взгляда понял, что спокойно жить мне осталось совсем немного. Она словно вспышка на солнце, геомагнитная буря… Одним своим появлением она подняла моё кровяное давление, свела с ума и при этом оставила только головную боль.

Первая наша сцена в бассейне, как нелепо я повел себя, не удосужившись спросить, кто она. У нее животный магнетизм, Беатрис загипнотизировала меня своим огромными глазами. Самое смешное, впервые в жизни я нахально поцеловал девушку. Мне не присуще психовать из-за дерзких слов, но она просто вывела меня из себя – обозвала стариком. Ну, может в ее глазах я такой и есть, но мне не хотелось на тот момент, как, впрочем, и сейчас, быть таковым для нее.

Впервые я задумался о возрасте.

– Эй, Кэмп, у тебя есть семья? – задаю вопрос своему водителю, он старше меня на много лет, но все еще на службе.

– Есть сэр, – отвечает он, слегка прицыкнув языком. – Двадцать лет вместе, как один день.

Киваю головой, и пустым, ничего не значащим взглядом упираюсь в обшивку впереди стоящего сидения. Человек счастлив в браке столько лет, пока я, строю бунгало, осуществляя чужую мечту и воспитывая самостоятельно ребенка, который теперь, возможно, считает меня худшим из зол.

– Извини за бестактный вопрос, а дети есть? – мне снова становится не по себе, этот человек работает на меня очень долгое время, с момента моего становления как предпринимателя. – Я не настаиваю.

Кэмп, смеется, но в этом смехе нет горечи или мнимого счастья. Он будто обдумывает, как правильно мне рассказать.

– Она младше меня, совсем девчонкой была, когда поженились. Сначала мы тянули, думали, что ребенок принесет в нашу жизнь хаос. Стремились дольше побыть вместе, уделить внимание друг другу. Насладиться тишиной. А потом стало поздно, мы много раз пробовали завести ребенка. Это стало не просто идеей, а целью нашей жизни, но череда неудач, несколько выкидышей, и мы решили остановиться. Я думал, мы не переживем этого. Но мы все еще не теряем надежду, чудеса случаются, и я не так стар, – он говорит это так, словно сам верит в то, что это произойдет. – Сейчас решаем вопрос об усыновлении малыша, родители которого погибли.

Погибли… Поправляю галстук, который душит меня все сильнее. Погибли… Несколько раз киваю головой.

– Хорошо, – отвечаю ему, смысл этого разговора потерян, не многие поймут меня.

Его уверенность, то, как он сам себя подбадривает, улыбчивое лицо, несмотря на потери. Я не замечал этого раньше. Человек все еще верит в мечту, или сожалеет о потерянном времени. Всегда диссонанс, который балансирует на грани.

– Я, кстати, сегодня выпил коктейль, приготовленный из твоего подарка. Неплохой, немного по вкусу напоминает мыло, – решаю увести от темы, гнетущей нас обоих. – Но мне было действительно приятно, что два человека участвовали в этом состязании сюрпризов. – Третий преподнес мне постинсультное состояние, но об этом умолчим. – Ты доставил девушку по необходимому адресу? Она так поспешно покинула дом, как и появилась.

Я очень долго подходил к основному, интересующему меня вопросу. Даже для важности потянулся за кейсом с документами, и теперь делаю отрешенное лицо, надеюсь хоть голосом себя не выдать.

– Да, прекрасная мадмуазель доставлена, я думаю, он счастливчик, – с удовольствием смакует последнее слово.

Я хочу у него узнать, почему именно на французский манер, и кто из нас счастливчик. Но останавливаю себя, ни к чему выспрашивать информацию о человеке, который был лишь мгновением в твоей жизни. Я не причисляю себя к везунчикам. Не с ней, по крайней мере, она еще ребенок, которого совратил «Старый извращенец». Сжимаю челюсти и снова вожусь с галстуком.

Некоторое время мы едем в тишине, мне, наконец, удается сосредоточиться на бумагах. Обычно это не составляет труда, в нынешнее время сложностей не возникнет при условии, что у тебя есть деньги.

Мы подъезжаем к аэропорту, Кэмп вытаскивает мой небольшой чемодан, опускает его на колёсики и начинает катить. Печатаю несколько сообщений на смартфоне и отправляю. Пока я буду в полете, мне предоставят полную картину потерь, если таковые имеются. Мой прагматичный мозг привык просчитывать все ходы наперед, чтобы лишний раз не возвращаться я всегда продумываю, программирую себя. Сложность возникала раньше, пока я не получил юридическое образование. Теперь же обходить подводные камни стало намного проще. На табло высвечивается объявление о посадке на мой рейс, и я снова проигрываю в голове случившееся много лет назад. Только теперь рядом со мной не Шейла, а мой грузный водитель. Человек, который сейчас внимательно смотрит на меня, сдерживает себя, чтобы не сказать лишнего. Чтение эмоций по лицу человека давно стало моим усовершенствованным хобби. В работе очень помогает.

– Сэр, ваш чемодан, – Кэмп протягивает мне ручку багажа, пожимает руку на прощение, но это еще не все. – Она была очень расстроена, если вам от этого станет легче.

Мое лицо потеряло маску безразличия на долю секунды, но я взял себя в руки и слегка кивнул. Был бы на его месте кто другой, уволил бы к чертям собачьим, чтобы не лез ко мне в душу со своим видением. Он уходит, а я продвигаюсь в зону посадки. Из огромного окна я вижу, как взлетают самолеты и направляются каждый в свою сторону. Но в этот раз я не думаю о Шейле, о том, как мы прощались. Сейчас мои мысли бессовестно украла маленькая француженка с дерзкими словами, то и дело выскакивающими из ее прелестного ротика. Ее обнаженное тело, преследующее меня всю ночь, и невероятно выразительные глаза. Я ведь даже не спросил ее фамилию, не удосужился поинтересоваться, как она себя чувствует, считая это лишним, после сюрприза, который она мне преподнесла.

Вообще, день рождения – самый грустный день в моей жизни. Практически всегда я провожу его в полете неизвестно куда, и вернусь ли я однажды, непонятно. Но этот день был настолько эмоциональным, что я просто истощен, и в то же время улыбка, то и дело неосознанно появляющаяся на моих губах, не может скрыть всю полноту ощущений. Она забавная малышка, бестолочь еще. Но на ее очарование не сможет повлиять время и изменить его. Такие хрупкие женщины всегда вызывают в мужчине желание, возбуждают воображение, превращая нервы в оголенный высоковольтный провод, находящийся в опасной близости от наших сердец.

Однажды она разобьет сердце не одному мужчине… Заметно хмурюсь, снова это собственническое чувство.

– Ваш билет, пожалуйста, – девушка приятной внешности услужливо улыбается, возвращая меня на землю. – Счастливого полета, сэр.

Едва заметно выдыхаю, еще одно впервые… Я не думал о смерти перед полетом благодаря Беатрис…

Глава 7

Беатрис

Три года спустя…

Маленькое уютное кафе, в котором работала «Амели», героиня одноименного фильма, оказалось вполне себе реальным. Когда я училась в университете, мы с девочками выбрали это место для своих встреч. Однажды я забыла улицу, куда я должна была приехать. Но мне достаточно было сказать таксисту, что мне нужно добраться до «кафе, в котором работала Амели», как меня тут же доставили на «Лепик пятнадцать». Так, словно это нормально, знать вымышленного героя и точное место его работы. «Две мельницы» стали нашим местечком для сплетен, поедания крем-брюле и круассанов. Это место напоминает музей для приезжих, каковой я и была в тот момент. Туристы фотографировались на фоне этого милого кафе, пока я погружалась в уютную атмосферу Франции.

Сегодня нет особой причины для встречи, я все еще сижу на улице. Уютные красные стулья и укрытые белой скатертью столы, на которых стоят маленькие вазы с цветами – такого ты не встретишь в любом другом городе. Я всегда сажусь так, чтобы видеть мимо идущих людей. Мне нравится то, как они романтично вздыхают и рассматривают это кафе, превращая его в место паломничества. Как ни странно, в этом месте нет девушек официанток, только парни. Красивые французы с особой обходительностью обращаются с нами. Может вот еще одна причина, почему девочки настояли на этом месте. Устроившись поудобнее, я заказываю себе кофе и пару круассанов. Эти маленькие «рогалики» имеют особое значение для меня, потому что моя Корин делала их по выходным. Особая атмосфера и уют приходили в нашу жизнь благодаря этим маленьким шедеврам.

Парочка останавливается около портрета Мадемуазель Пулен, просят мимо проходящего мужчину сфотографировать их на ее фоне. Хитро улыбающаяся женщина стала, пожалуй, самой популярной картиной этой эпохи. Улыбаюсь, когда мужчина понимающе смотрит на парочку. Я, наверняка, тоже выглядела именно так, когда впервые появилась в Париже. Когда камера указывала на то, что уже нет места на флешке, я принималась за телефон, который устал от всех этих селфи.

– Ваш заказ, – парень официант с приятной внешностью ставит передо мной чашки, убрав руку за спину, затем его удаляющаяся фигура теряется в потоке клиентов.

С удовольствием делаю глоток напитка, на секунду прикрываю глаза, чтобы насладиться первыми впечатлениями.

– А вот и мы, – мои подруги по очереди целуют меня в щеку и усаживаются за стол. – Кажется, вечность прошла с того момента, как ты освободилась, – задорные рыжие кудри Лулу подпрыгивают от ее резких движений. – С таким же успехом могла бы спрятаться в пещере. Чем тебе не жизнь отшельника?

Полин одобрительно кивает, пока отщипывает от моего круассана кусочек. Хлопаю ее по руке и отнимаю свой обед.

– Я вам говорила, что подготовка к выставке отнимает очень много времени и сил, – неодобрительно шикаю я, когда Лулу делает тоже, что и Полин несколько минут назад. – Ты ведь на диете, выпечка не очень хорошо влияет на твою фигуру.

– Да, думаю, ей пора сесть на основательную диету. Она весь день сидит на кофе и сигаретах. Но как только сгущаются сумерки, жди беды. Лулу превращается в пожирателя всего, что есть в доме. Иногда я надеюсь, что ты заберешь ее на некоторое время к себе. Тем более что у тебя в холодильнике мышь висит. Тем самым поможешь подругам, – она выразительно смотрит на меня, делаю вид, что ее намеки до меня не доходят.

Официант наклоняется к Лулу, она делает заказ за двоих, пока я отпиваю свой кофе.

– Что случилось с ее порывами похудеть? – наклоняюсь к Полин и шепчу ей на ухо.

– Дидье бросил ее, сказал, что все еще не готов к серьезным отношениям. Она ела всю ночь, – ошеломленно произносит она. – Я думала, ее вырвет от такого количества пищи. Но зато она не плакала, это ведь радует, да?

Прищуриваю один глаз и показываю двумя пальцами, примерно, насколько это хорошо. Мои подруги истинные парижанки, то есть, рожденные и выросшие. Менталитет совершенно отличается от обычной американской молодежи. Здесь нет этого: «Эй, детка, я трахну тебя в кузове пикапа», или «Ты офигенная телка». Просто тут так не разговаривают. Я научилась сдерживать свои выходки только спустя два года, хотя может этому поспособствовал не кто иной, как…

– Ты все еще одна? – Лулу, берет нетронутый мной круассан и жадно вгрызается в него. – Тот парень, как его? – она крутит указательным пальцем в воздухе, пока я наблюдаю за этими движениями.

– Алан? – подсказывает Полин, и я закатываю глаза. – Адам? – Господи, они сводят меня с ума.

– Андриан. Почему вы такие курицы? – возмущаюсь я. – Я всегда знаю, как звать ваших парней, но вы мало того, что постоянно приплетаете мне романы и сплетничаете между собой, так еще и коверкаете имена.

Я смеюсь, когда они начинают препираться друг с другом. Девчонки очень хорошие, но память у них, и, правда, куриная. Подумать только, за все эти три года мы ни разу еще не поругались. Они совершенно разные, даже внешне.