Круг. Летопись Жреца. Прежний жрец

Не скоро, но она заставила себя успокоиться. «В конце – концов, не был этот человек похож на маньяка или фанатика, – в который раз проговаривала она. – Секты так к себе не зазывают, а часть того, что он сказал, я вообще могла неправильно истолковать, поскольку говорили на английском. Чёрт меня дёрнул к нему сесть!»

После окончания семинара Наташа поспешила выйти вместе со всей толпой, чтобы, не дай Бог, не остаться одной в пустом зале. Пешком домой она также не пошла, а села в троллейбус и всю дорогу вертела головой по сторонам.

Дома она ещё раз обдумала произошедшее, после чего решила, что встреча была определённо неприятная, при этом она не несла в себе ничего достаточного, чтобы считать её опасной, и было бы неразумно уделять случившемуся ещё сколько-нибудь внимания. На этом выводе Наташа поставила точку и когда ложилась спать, даже не стала оставлять свет в прихожей.

Глава 3.

Первое явление Хаоса и Белого воина

Наташа закрыла глаза в надежде хоть так остановить безумно мчавшееся в этот день время, а вместе с ним и дела, валившиеся, словно где-то прорвало дно. Трель рабочего телефона сообщила, что дно ещё не залатали. Наташа открыла глаза. На зелёном табло аппарата светилось «Архипов О. В.». Она прокашлялась и взяла трубку:

– Да.

– Он ответил…

–…

– Написал, что мне надо ехать.

– Значит езжай.

– Ну, да…

– А что у тебя с Войсом, ты там закончил?

– Пока нет, но это может подождать.

– Ты же говорил, что в следующий понедельник они будут подписывать, а сегодня среда. Когда у вас планируется поездка вообще?

– Получается, в пятницу.

– Хм, самое оптимальное время для начала командировки, – привычное раздражение стало прорываться наружу, почувствовав это, она продолжила спокойнее, – почему ты считаешь, что Войс может подождать?

– Ну, у них там ещё кое-какие вопросы технического плана, не факт, что до понедельника решат.

– А если решат? В общем, тебе до отъезда нужно здесь всё закончить. Когда вы возвращаетесь?

– В среду.

– Ясно. Это всё?

– Свободных машин нет в гараже, поэтому поедем на моей.

– Хорошо.

Она положила трубку и посмотрела на часы. Ещё только одиннадцать сорок, а такое ощущение, что сегодня случилось всё, что могло произойти за неделю, включая это дурное совещание, которое вдруг приспичило собрать сегодня.

Через некоторое время одетый Архипов показался в дверях кабинета, намекая, что пора. Наташа застегнула куртку и вышла за ним. По дороге она заглянула в один из своих отделов и предупредила, что едет в главный офис часа на три.

Войдя в лифт, Архипов сказал с полуулыбкой:

– Переезд в новое здание явно затянулся, полрабочего дня тратишь на разъезды между офисами.

Наташа оценила попытку заполнить паузу: «Поберёг бы темы для разговора до машины», – и, не отводя глаз от мигающих на табло цифр, ответила:

– Мы любим размах.

Больше они не разговаривали.

Наташа открыла глаза. Окрашенная наполовину в белый, наполовину в жёлтый стена травмпункта никуда не делась. «Да, никогда не говори, что сегодня случилось всё, что могло. Называется, не сотрясай пространство», – подумала она. Действительно, перелом двух пальцев, ещё и правой руки совсем не входил в её планы.

«Что за дурной день, прямо хоть святых…», – Наташа не закончила мысль, поскольку увидела в отворившейся двери коридора чернокожего пожилого мужчину, её даже в жар бросило. Похоже, и он не очень-то ждал её появления, так как остановился перед ней, как вкопанный. Спустя мгновение мужчина развёл руками, что, наверное, означало «ну, я же говорил», и не спеша, присел на скамейку напротив.

Наташа вытаращила глаза, после всего случившегося он был для неё наливной вишней на торте из неприятностей. Мужчина же, наоборот, выглядел более чем спокойным. Потирая подбородок, он смотрел соломоновским взглядом и опять, опять улыбался. Наташа не вытерпела:

– Что вы здесь делаете?!

Тот вновь развёл руками.

– В отеле на моём этаже произошла утечка газа, и всех, кто в это время там был, отвезли в больницу проверить на интоксикацию.

– Но здесь травма, а не поликлиника! В России это разные отделения!

– Мне сказали, что так, – он указал на коридорную дверь, – я смогу выйти прямо на улицу, где ожидает такси от отеля.

Ей было нечего возразить, и от этого раздражение только усилилось. Умом она понимала, что это бред, но всё равно ей казалось, что именно этот непонятный человек виноват во всём, и в диком утреннем аврале, и в аварии, и в переломе.

Мужчина присел рядом, Наташа корпусом подалась в противоположную сторону.

– У вас что – перелом? – он потянулся к её кисти.

Наташа отдёрнула руку, боль резанула по пальцам.

– Послушайте, я – Жрец, и одна из моих основных задач – исцелять входящих в Круг. Я могу вам помочь, дайте руку, – он протянул раскрытую ладонь.

– Оставьте меня! – прорычала она.

Творившееся уже второй день перестало умещаться в её картину мира и общую логику вещей, из-за чего она чувствовала, что становится уязвимой, поскольку не успевает решить, что со всем этим делать.

Мужчина не убрал ладонь:

– Можете мне не верить, но подумайте сами, чем я могу навредить, вашу руку я даже сжимать не буду. Кругом ходят люди, в кабинетах тоже кто-то находится, мы не одни. В конце – концов, что вы теряете? Обещаю, если я вам не помогу, то тут же уйду, потому что это будет означать, что я ошибся, и вы не Вождь.

Наташа не смогла бы чётко пояснить, что из его слов её убедило. Она с осторожностью вложила кисть с двумя припухшими пальцами в его тёмную ладонь.

– Безымянный и мизинец, – тихо произнёс Малик себе под нос.

Наташа, не отрываясь, смотрела на руку, готовая в любой момент её убрать. Вдруг ей стало казаться, что у неё рябит в глазах. Она поморгала, рябь исчезла, как и краснота с припухлостью. Привычно ровные, телесного цвета мизинец и безымянный пальцы ничем не выделялись на фоне остальных.