В пламени дракона. Книга 2

Очнувшись к обеду следующего дня, и осознав, как он опростоволосился, барон Барт готов был сгореть от стыда. И опасаясь, что Король будет гневаться, что он опозорил его, он бегом помчался к Роберту:

– Ваша светлость, Сир, простите меня. Я не знаю, как так вышло. Я слишком разнервничался. Простите, Сир.

Роберт загоготал во весь голос и сказал:

– За что ты извиняешься, Майлс? Ты сделал то же, что и все остальные, только часов на восемь раньше других!

И Король, смеясь, утешающе похлопал его по плечу:

– Не переживай Майлс, никто тебя не осуждает. Иди и выпей чего-нибудь горячительного, небось голова раскалывается!

И барон с облегчением выдохнул, поняв, что Король не гневается на него. Он вытер платком пот со лба, откланялся, и пошёл в зал, решив последовать совету Короля. И окрылённый милостью Роберта, уже спустя три часа, он повторил свой вчерашний успех, надравшись пуще прежнего. И он снова торжественно отбыл из зала на руках охраны, но теперь уже под бурное рукоплескание и гогот, разгорячённой толпы гостей.

Когда на утро следующего дня Майлс узнал от своей дражайшей супруги Лиз Барт, о его триумфальном выступлении прошлым вечером, которое прошло на бис, и как он сорвал овации рукоплещущего зала, Майлс Барт решил, что он не удостоит третий день свадьбы своей дочери, своим присутствием, дабы ненароком не нарваться на заключительный бенефис.

Спустя три дня празднования, гости разъехались по домам, и Фил решил поближе познакомить свою жену с Элейн, Вэл и Хелен. И по его просьбе, спустя ещё три дня, Элейн собрала их всех вместе в маленьком зале. Был накрыт стол, и они сидели и разговаривали в женской компании.

Мелони Барт, а ныне Харди, была молодой девушкой семнадцати лет. Она была необычайно мила и привлекательна. Её утончённые черты лица, были выгодно подчёркнуты длинными светлыми волосами, которые она собирала в объёмную причёску, на затылке. Мелони была невысокого роста и имела пышные, манящие формы, неизменно привлекая к себе взгляды кавалеров. Она была открытой и смешливой девушкой, очень жизнерадостной и романтичной. Она очень быстро сдружилась со всеми, особенно с Вэл. Сначала она немного смущалась в присутствии Элейн, испытывая некое преклонение перед её королевским титулом, но вскоре это прошло. Хотя она по-прежнему обращалась к ней соответственно этикету, и не иначе как «Ваша светлость», или «Леди Элейн».

Она была очень удивлена, когда в разговоре, Вэл и Хелен, обращались к Королеве на «ты» и звали её просто по имени, не взирая на её титул, а та вовсе не была против. Но, впрочем, она скоро свыклась, хотя сама себе и не могла позволить подобной вольности.

Они часто собирались все вместе в саду, в своей любимой беседке, в дальнем конце сада, скрытой от глаз, среди пышных декоративных хвойных елей, сосен и можжевельников. Совсем недалеко была драконья лужайка, и Мелони по началу сильно боялась близкого присутствия огромных чудищ, но и с этим она тоже вскоре свыклась. Её завораживали и одновременно пугали их чудовищные размеры и свирепость, и она восхищенно наблюдала с безопасного расстояния, как Элейн без страха и опаски подходила, и запросто прикасалась к огромным драконам своей маленькой ручкой. А те, в свою очередь, тянули к ней свои устрашающие, рогатые головы, требуя её ласки и внимания. На фоне этих невероятных существ, Элейн казалась Мелони ещё более хрупкой, чем она была. И девушка пыталась представить себе те эмоции, которые, должно быть испытывала Королева, рядом с такими грозными исполинами, которые были беззаветно преданы только ей.

Глава 8

Свадебная лихорадка

Между тем, свадьба Фила, натолкнула Венса Кроули на мысль о женитьбе своего старшего сына Ворала. Ему уже давно было пора подыскать жену, и распрощаться с холостяцкой жизнью, и с сомнительными похождениями, в компании дружков. Венсу не нравилось, что его сын таскается с девицами, его не достойными. И к тому Венс знал, что у Ворала уже, итак, было два бастарда, и ему не хотелось, чтобы их стало больше, хоть это и не считалось чем-то особенным. Ворал не знал о них, Венс вовремя отправил их матерей подальше от Пулривера. И теперь он решил взять всё в свои руки. И он призвал к себе Ворала и имел с ним серьезный разговор:

– Ворал, тебе пора остепениться и начать задумываться о семье. И мы должны найти достойную и выгодную партию для тебя. И кое-кто у меня есть на примете.

Ворал явно не спешил расставаться с вольной жизнью. К тому же у него возлюбленная, и хоть она была безродной и Ворал понимал, что эти отношения не закончатся счастливым браком, он всё же был несколько заинтересован девушкой, а потому не думал о свадьбе, и обо всём, что с этим связано. Он просто наслаждался жизнью и плыл по течению. Но он решил выслушать отца.

И Венс продолжал:

– У Териса Ковентри осталась единственная дочь, Элис. И после смерти Тарина, она единственная наследница его земель. И она как раз в том возрасте, когда ей, как и тебе, пора подыскивать партию. Как ты посмотришь на то, что поговорю с Терисом об этом?

Ворал чесал макушку. Это и правда была очень заманчивая и выгодная партия. Но на Элис Ковентри велась настоящая охота, именно по той причине, что она остаётся единственной наследницей графства. Все баронские сыновья увивались вокруг неё роями. Да и Тед Холдберг осыпал её комплиментами, и их даже не раз примечали в саду вдвоём. Поговаривали даже, что Тед собирался делать ей предложение.

Элис была в меру привлекательной, но не более того, красавицей её вряд ли можно было бы назвать. Она была невысоко роста и слегка худовата, для своих восемнадцати лет. У неё были очень крупные карие глаза и тонкие губы. Но чрезмерно большой нос с горбинкой, сильно портил её внешность. И даже её шикарные, густые каштановые волосы, ниспадавшие ниже талии, не спасали положения. Сам Ворал почти не знал её, они виделись несколько раз на пирах и в замке, но на этом всё. И решив, что у его отца не много шансов, уговорить Териса на этот брак, он не стал спорить и согласился.

Венс был чрезвычайно рад, что Ворал так быстро согласился и решил действовать немедля. Его средняя дочь Эмили, тоже входила в тот возраст, когда пора смотреть по сторонам. Но она не блистала красотой, и Венс не рассчитывал выгодно её пристроить. Поэтому на Ворала он возлагал все свои надежды. Парень был красив, крепок и умело обращался с мечом. Он пользовался успехом у девиц, привлекая их удалью и задором, помимо харизматичной внешности.

И уже спустя час, Венс Кроули сидел в кабинете Териса Ковентри. Он предложил ему породнить их Дома, связав брачными узами Элис и Ворала.

Терис уже подумывал о замужестве своей дочери. И прекрасно понимал, что изъяны её внешности, сильно меркли, в свете её титульного положения и единоличного наследования. И подобрать ей партию, для него не составит труда. Но она была теперь его единственным ребёнком. Потеря сына была тяжелейшим ударом для Териса, и он едва пережил весть о гибели Тарина. Элис осталась его последней отрадой в жизни, и он искренне хотел, чтобы она была счастлива. И хотя в их сословии договорные браки были нормой, он всё же решил предоставить дочери свободу, и позволить ей самой выбрать мужа, конечно же из круга достойных знатных семей. И он ответил Кроули:

– Венс, если твой сын сумеет покорить её сердце, и она будет этого желать, я не буду против. Я с радостью породнюсь с тобой. Но я не стану принуждать её, если она не захочет.

И Венс снова призвал Ворала. Он объяснил ему расклад, и стал уговаривать его очаровать юную Элис, дабы добиться столь выгодного брака. И хоть эта новость и не слишком порадовала Ворала, он решил попробовать, но не слишком усердствуя. Если она откажет, он не расстроится из-за этого. А отец не станет больше настаивать. Так будет куда проще, нежели спорить и ругаться. И по вечерам он стал захаживать в те места, где обычно собирались девицы замка. Он прогуливался по парку и садам Мидлтауна, заглядывал в библиотеку, и однажды встретил её в компании Тиссы Холдберг в розовом саду. Они неспешно прохаживались по дорожке, и заговорчески хихикали, рассказывая что-то на ухо друг дружке. И он смело подошёл к девушкам, и спросил разрешения присоединиться и пройтись с ними. Они захихикали, но не отвергли его предложения, и он прогуливался с ними, рассказывая истории, блистая красноречием и искромётностью, и веселя подруг. Он провёл с ними несколько часов, а затем проводив в замок, отправился в свои покои. Он зашёл в свою комнату и скинул сапоги. Сегодня ему не хотелось, никуда идти. Он налил себе вина, и сел в кресло, закинув ноги на маленькую тумбу. Он не хотел веселиться. Он хотел побыть в тишине и подумать.

Он искал Элис с весьма определённой и понятной целью, но как это часто бывает в любовных делах, что-то пошло не так. Он был очарован. Он был пленён и обескуражен. Он и раньше встречал её, и иногда даже перебрасывался парой фраз. Но сегодня, проведя с ней два часа, увидев её такой непосредственной, весёлой и задорной, и такой божественно красивой и манящей, он потерял покой. Её слегка приоткрытый рот и пухлые губы, её жемчужные зубы, которые она оголяет в улыбке… её глаза, и шея… тонкая длинная шея… и её грудь в глубоком вырезе, которая так волнующе, слегка поднимается при каждом вздохе. Он чувствовал, как его тянет к ней. И нет, это была не Элис. Теперь он думал только о Тиссе Холдберг. Он размышлял о том, насколько коварна может быть женская красота, которая, ломая все планы и разбивая все препятствия, увлекает к своим ногам самые свободные души.

И следующим вечером он снова отправился в розовый сад. Но её там не было в этот вечер. Он обошёл другие сады и быстро оббежал весь парк, но этим вечером она, должно быть, осталась у себя. Но он пришёл туда и следующим вечером. И в этот раз он увидел её, она снова была в компании Элис. И он снова подошёл к ним, и они вновь прогуливались вместе. Но сегодня всё было иначе. Вся его былая самоуверенность слетела с него как пух. Он не мог шутить, и весь его хвалёный опыт, вдруг рассеялся как дым. Он робел и смущался перед ней, как юнец, чей пушок над верхней губой, ещё только пробивается. Он терялся и не находил что ответить, когда она смотрела на него своими карими глубокими глазами, хлопая длинными ресницами. И в этот вечер, недавний сердцеед был окончательно повержен, маленькой, утончённой девушкой.

Он ещё не раз искал и находил их тёплыми вечерами. И наконец он решился и написал ей записку, прося её увидится с ним наедине в парке. И скоро он получил ответ в душистом конверте, где она принимала его предложение.

И они долго гуляли, и он даже осмелился взять её за руку, и она не отдёрнула её. И он просил её о новой встрече, и она снова согласилась. А потом они провели ещё много вечеров, прежде чем он признался ей в любви. И он украл у неё поцелуй, и просил её руки. Она мешкала, и не знала, как быть, и она покусывала свою пухлую губу… но потом она хитро улыбнулась и сказала «да».

В этот же вечер Вора ворвался в кабинет отца и сказал:

– Отец, я хочу жениться.

– Венс прямо подскочил на стуле от радости:

– У тебя получилось? Она согласна?

Ворал покачал головой:

– Да, она согласна. Но это не Элис Ковентри. Я женюсь на Тиссе Холдберг, дочери Тори.

Теперь Венс едва не упал со стула:

– Тисса Холдберг? Но почему? Почему она, а не Элис? С Элис не получилось? Что с..

Венс хотел и дальше тараторить, но Ворал прервал его:

– Отец, я люблю её. Поговори с Тори Холдбергом. Я хочу жениться на ней. Мне плевать на Элис. Я люблю её.

Венс замолчал и нахмурился, а потом недовольно заворчал:

– Хорошо хоть Холдберг, а не очередная безродная девка.

Ворал явно провалил его план, но всё же Венс отправился на следующее утро к Тори:

– Тори, не упади со стула, как я вчера, когда я тебе скажу кое-что.

Тори улыбнулся загадочно и сказал:

– Я не упаду, я ещё вчера упал. И я не собираюсь падать дважды. Видимо вчера, мы падали с тобою вместе, хоть и в разных кабинетах.

И он рассмеялся во весь голос, забористым, заразительным смехом.

Венс качал головой:

– Значит ты знаешь, что Ворал хочет просить у тебя руку Тиссы? И каков будет твой ответ?

Тори вздохнул: