Давай останемся никем

– Зак, – одергивает отец грубо.

– Скайлер, не обращай внимания, – вступается мама, глазами показывая брату, чтобы тот угомонился.

– Если понятие «нормальная» в твоем понимании включает курицу, то нет, – спокойно отвечает парень, откидываясь на спинку стула.

Я думала, он как минимум разозлится, но парень выглядит скорее скучающим, чем рассерженным. Подносит большой палец к губам и без стеснения собирает ими с кончика жир перед тем как протереть руки салфеткой.

– А ну расскажи что за меню было у вас в интернате? Интересно прямо, как пируют тамошние жители, – хамит брат.

– Разнообразное, – утоляет его любопытство Скайлер, открыто принимая конфронтацию.

– Ну, например? Фуагра, красная рыба, икра? – видно, что Зак специально издевается, даже руки на груди сложил в ожидании.

– Если ты думаешь, что дети в интернате едят отходы, оставленные такими как ты, то сильно ошибаешься.

– Какими это такими как я?

– Зак! – цедит сквозь зубы папа, исподлобья наблюдая за набирающим обороты спором.

Скайлер прищуривается, а у меня этот прищур откликается в теле ледяной дрожью. Я слишком хорошо его помню. Недобрый, холодный. Сглатываю, осознавая на что способен этот человек. Наверное, если он захочет, ему ничего не стоит подстеречь где-то Зака и популярно объяснить ему кто какую пищу ест.

Он собирается что-то ответить, когда вдруг вступается мама, явно понимая, что если сейчас Скайлер скажет что-то нелицеприятное, ужин на этом закончится.

– Мальчики, я прошу вас давайте спокойно поедим, – искренне просит, – Я так старалась. Зак, Скайлер, пусть этот вечер для всех нас останется в памяти как первый проведенный вечер вместе. И пусть он будет полным взаимопонимания и уважения. Пожалуйста.

Мне даже жаль ее становится. Мама всегда принимает происходящее близко к сердцу. И засранец Зак это знает. Мог быть хоть в присутствии нее вести себя по-человечески.

Скайлер отталкивается спиной от стула и молчаливо возвращается к ужину.

Облегчённо выдыхаю, стараясь как можно быстрее выдумать новую тему для разговора, чтобы хоть как-то сгладить неприятность, когда Зак добивает:

– Ок, за такими, как я вы не доедали, а за кем доедали? За своим директором и учителями?

Стол вздрагивает и приборы на нем подскакивают на пару сантиметров вверх, с громким звоном опускаясь обратно. Это папа не выдержал и хлопнул по столу. Эйдан ойкет от неожиданности, я дергаюсь, отмечая как при этом напрягается Скайлер.

Скулы на его лице заостряются, плечи словно деревенеют. Парень медленно переводит взгляд на моего глупого брата, и мне нехорошо становится от того, что в нем читается. Будто даже энергия вокруг тяжелеет, а воздух нагревается.

Холод под кожей пробегает.

Я как никто знаю на что способны воспитанники интерната. Прочувствовала это на себе. Поэтому за брата страшно становится.

– Встал и пошёл за мной, – гремит папа, со скрипом отодвигая стул по полу.

– Да что я такого сказал?

Зак фыркает, проделывая то же самое и первым вылетает из гостиной.

– Извините, – бросает папа перед тем, как отправиться следом.

– Вы кушайте, – лепечет мама, вставая, – Скайлер, пожалуйста извини. Этого больше не повторится.

И спешит вслед за ушедшими папой и братом.

Как только мы остаемся втроем, повисает тягостная тишина. Звук стрелок, висящих на стене часов оглушает. Тик-так. Тик-так.

Я исподлобья наблюдаю за тем, как Скайлер медленно и тяжело выдыхает, но сказать ничего не могу. Слова будто в горле застряли непроходимым комом.

Привыкший к выходкам Зака, Эйдан вдруг начинает звенеть вилкой по тарелке, наминая ужин. Мой хороший, хоть кто-то не обращает внимания на ссоры. Скайлер тоже спустя несколько секунд берется за лежащий на тарелке хлеб. Отрывает кусок и кладет в рот.

– Прости его, – протолкнув ком, решаюсь на то, чтобы хотя бы попытаться оправдать брата и спасти его от возможного наказания, – ему тяжело дается мысль, что он теперь не единственный старший среди нас.

Скайлер хмыкает, не удостаивая меня более развернутого ответа.

– А у тебя есть брат или сестра? – как лучик ясного солнца комнату озаряет голос Эйдана.

С благодарностью смотрю на него, потому что попросту не знаю как сама бы справилась с этой напряженностью в воздухе.

– Нет.

– А если бы были, их бы усыновили мои родители?

– Да.

– Эээх, жаль, что у тебя их нет. Представляешь, Лив, если бы нас стало еще больше? Мы могли бы заменить целую команду по баскетболу, – вскинув вилку вверх, парирует мечтатель.

Я улыбаюсь.

– Ты прав. И это была бы самая лучшая команда.

Уверяю его с широкой улыбкой, которая уже через секунду замирает на губах. Скайлер смотрит на меня слегка вскинув бровь. Обычно таким взглядом смотрят на детей, которые сказали какую-то глупость.

Хмыкает и покачав головой, возвращается к еде.

– Что? – вопросительно веду плечами.

– Ничего.

– Нет уж говори. Я что-то не так сказала?

Парень поворачивает на меня голову.

– Прозвучало так пафосно, как – будто я в диснеевском фильме оказался, где в конце обязательно будет счастливый конец, а птицы перед финальными титрами запоют о том, как прекрасна жизнь.

– А разве нет? По-моему, она и так прекрасна.

Говорю прежде, чем успеваю обдумать сказанное.

Скайлер прищуривается.