(Не)зачёт для мажора

– Это что за херня? – вместо приветствия Борзов кивнул на руку, как только подошёл к нему, а Пашка смутился и глаза отвёл в сторону.

Андрей прищурился, внимательно всматриваясь в лицо друга. На улице сентябрь, в воздухе разит приближающимся дождём, а он авиаторы на нос нацепил.

– Да сломал в тренажёрке, – пожав плечами, друг затянулся никотином и, опустив голову, выдохнул его вниз.

– Это каким образом?

– Штангу неправильно взял.

Андрей хмыкнул.

– Ты в тренажёрку в час ночи ходил, после гонок? Мог бы поправдоподобнее что-нибудь придумать. Упал, очнулся, гипс, – бровь парня издевательски поползла вверх. – Очки сними, Дубнов!

Пашка занервничал и почесал кончик носа большим пальцем левой руки, в которой сигарета была.

Лучше бы дома остался на несколько дней. Знал же, что Андрей дое**тся. Стащил очки и несмело посмотрел на Борзова.

– Ну нихуя себе, – от ярко-синего кровоподтёка под Пашкиным глазом у Андрея кулаки непроизвольно сжались.

– Кто? – процедил он сквозь зубы, чувствуя, как волной в груди несётся ярость.

Пашка был не из тех, кто первым полезет в драку. Вообще странно, что эти двое нашли общий язык. Андрей, как то цунами, а Дубнов – его полная противоположность. Он мог усмирить десятибалльный ураган под названием «Борзый», и только ему одному всегда удавалось найти подход к «мажору», как Андрея называли за глаза, но никто не смел в лицо.

– Я спрашиваю, кто и когда, Паша? – повторил Борзов, медленно обводя взглядом поломанную руку и засекая на скуле ещё один синяк.

– Кеша, – в любом случае придётся признаться. Если бы Паша этого не сделал, Борзов сорвал бы пары и обошёл бы каждую аудиторию, чтобы найти виноватого.

– Кто? Что это ещё за попугай, бля?

– Он на пятом курсе учится. Кешнов.

– Ну, давай подробнее. Как его угораздило найти на свою задницу проблемы?

Выбросив сигарету, Пашка опёрся бёдрами на парапет и обреченно выдохнул.

– Ты ж не отстанешь, да?

– Мог бы не спрашивать, – Андрей достал из кармана запечатанную зубочистку и, разорвав зубами упаковку, засунул её в рот. Лёгкие всё ещё нещадно требовали порции яда, а ощутив надымленные пары Дубнова, тут же пришли в бешенство.

– Я вчера после гонок пошёл проводить Настю, – заговорил друг, покручивая в здоровой руке зажигалку. – Ну помнишь, девчонка, я тебе рассказывал? Блондинка такая с параллельного потока?

– Ну?

– В общем, она мне нравится, и я хочу с ней замутить.

– А Кешнов здесь при чём?

– Он её бывший хрен. Правда, Настя рассталась с ним, когда этот придурок начал на неё руку поднимать, а вчера он ждал её у дома.

– Не один, я так понимаю?

Пашка давно занимался спортом и мог за себя постоять. Андрей точно знал, что отпор одному, да даже двум он дать смог бы, здесь же, судя по всему, работали человек пять.

– Их четверо было, – буркнул Дубнов и посмотрел исподлобья на Борзого.

– Где его найти?

– Не знаю.

– Всё ты знаешь, не беси меня, – пнув друга по кроссовке носком ботинка, Андрей перетащил языком зубочистку в другой угол рта. – Ты видел его сегодня?

– Нет, но у него брат есть.

– Во-о-от, это уже лучше. Кто?

– В одной группе с Настей учится. Малой такой, в кепке вечно тусуется.

Этого Борзый помнил. Он всё время, проходя мимо, здоровался и улыбался, как придурочный.

– Попугай Кеша, мать его, – Андрей быстро напечатал в телефоне своим пацанам, чтобы привели малого в одну из подсобок, где Борзов учил нерадивых детишек уму-разуму, и кивнул Пашке, чтобы шёл за ним. – Сейчас повеселимся.

Парни работали быстро. Они знали всех и каждого по фамилии, а если так получалось, что забывали, то находили тоже быстро. Вот и сейчас, пока Андрей с Пашкой добрались до места назначения, будущая жертва уже была впечатана задницей в «электрический стул», как в шутку называли его парни.

Запуганные глаза попугая бегали от Андрея к Пашке и обратно. Он рыпался, дёргался, пытаясь вырваться из крепкого захвата двух ребят, входящих в небольшой круг общения Борзого.

– Ну здравствуй, младший, – нога Андрея с размаху опустилась на стул дёргающегося шкета аккурат между его расставленными ногами.

Тот снова дёрнулся, вонзаясь спиной в спинку стула, и в ужасе посмотрел на чёрный носок ботинка, который, если очень захотеть, может надавить с такой силой, что до конца дней отправит парня в аут и лишит возможности забивать голы.

– Борзый, я не виноват, – слова полились рекой из пухлого рта напуганного и растерянного недопарня. – Я ничего ему не сделал. Пальцем не тронул. Клянусь.

Андрей поморщился. Все почему-то думали, что Борзый ловит кайф от унижения этих придурков. Но разве можно кайфовать, наблюдая за тем, как трясутся двадцатилетние бугаи? Он всего лишь требовал уважения к себе и людям, которых считал своей семьёй, а если этого простого правила не понимали, приходилось прибегать к крайним мерам. Таким, как сейчас.

– Где твой брат? – игнорируя словесный понос, Андрей склонил голову, вызывая у Кешнова мороз по коже.

– Б… б… брат?

– Б… б… брат! Где? Или ты хочешь взять грехи сородича на себя и подставить обе щеки для расплаты и воздаяния? – ладонь Борзого несильно пошлёпала дрища по тощим щекам, заставляя того часто заморгать.

– Я не знаю, где он. В университет не приходил сегодня.

– Значит, диктуй адрес, – спокойно потребовал Борзов. – Можешь домашний, я с удовольствием загляну к вам в гости.

– А… Андрей, я не могу, он мой брат, – грудная клетка придурка начала часто подниматься, выдавая едва сдерживаемые слёзы.

Ну вот опять. Одни лузеры и слабаки. И ведь если бы он правда не выдал местонахождения Кешнова-старшего, Андрей бы его даже зауважал, а так… Все они такие. Стоит надавить побольнее, и даже код от сейфа папаши на листочке запишут. Семья – одно название.

– А я твой Бог, – склонившись прямо к его лицу, отчеканил Борзый, – и я решаю, доживёшь ты до конца дня или нет, поэтому давай не будем тратить моё время и признаемся, иначе я пойду другим путём, который тебе не понравится. Фильм «Форсаж» смотрел? Помнишь, как там одному несговорчивому хрену в рот масло заливали, пока он не стал паинькой?