Бабушка для ведьмы
Ида помяла жесткие стебли пустырника и бросила на внучку оценивающий взгляд – поймет или нет? Можно ли ей доверить семейную тайну? Потом вздохнула, отряхнула руки, присела на табурет рядом со внучкой и сказала:
– Мама твоя на меня обижается, потому что я ей не говорю, кто ее отец!
Валентина закашлялась от неожиданности. Вот уж такого она точно не ожидала!
– Мама не знает, кто мой дед? – перевела она на более понятный для себя язык.
– Не знает, – бабушка вдруг грустно улыбнулась, и лицо ее стало таким светлым, что Тина засмотрелась. – Мама твоя в непростое время родилась. В школу пошла – в стране переворот. Нечисть заморская повылазила, своих проверенных чудиков с толку посбивали. Деревенька наша опустела. Парни в город подались, да сгинули. Девчонки вернулись некоторые, но кто с дитем на руках, кто болен смертельно. Трудное было время. Деда твоего искали, многим он костью в горле стоял. Кто-то тайны хотел вызнать, кому-то просто он мешал… Вот и скрылся. Катенька маленькая была, когда Косте уехать пришлось. А тем, кто к нам каждую неделю приезжал да дом переворачивал, я сказала, что выгнала его. Гулял, мол, да денег не давал. Люди тогда от злобы и жадности совсем человеческий облик потеряли, поверили. И мама твоя поверила, – бабуля тяжело вздохнула, отряхнула руки. В таком состоянии за травы нельзя было браться.
– Значит, мой дед жив? – сделала вывод Тина, продолжая мелко крошить зверобой.
– Скорее всего, жив, – призналась бабушка, – но даже я не знаю, где он сейчас.
– Но почему? – изумилась девочка. – Сейчас-то все хорошо! Или он не знает, где ты живешь?
– Может, и не знает, – пожала плечами ведьма, – последний раз мы с ним виделись, когда твоей маме четыре года было… Я тогда в город уехала, устроилась нянечкой в детский сад. Там бы точно никто искать не стал!
Тина почему-то поежилась от бабулиных слов и опустила голову на подвяленные желтые цветы. Иногда лучше не знать того, что было в прошлом…
Впрочем, скоро печальное настроение развеялось – склянки с маслом встали на подоконник «созревать», и бабушка позвала Тину в сад – собирать те травы, которые росли рядом с домом.
Глава 5
Назвать то, что пряталось за тыном, «огородом» – у Валентины не поворачивался язык. Очень уж необычное это было место. Раскидистые невысокие яблони, пышные кусты смородины, заросли крапивы за плетеным заборчиком. А еще тут были грядки – высокие, сколоченные из толстых досок. В этих грядках была насыпана такая странная земля, что Тина подошла потрогать – не поверила глазам. В одной – сплошные сосновые иголки. В другой – какие-то коричневые пластинки, в третьей вообще песок и камни! А какие тут растения росли! Не банальные лук и морковь, а травы, заботливо окруженные лунками, прикрытые плетенками или обложенные камушками – кому что было нужно для роста.
– Овощи я подальше сажу, – махнула рукой бабушка, – немного совсем. Деревенские знают, что я не огородничаю, поэтому часто со мной картошкой или огурцами рассчитываются. А вот травки некоторые у нас просто так не растут, а для настоек и мазей потребны. Или мало растут… В общем, ступай к той грядке, бери ножницы и аккуратно срезай все под корень.
– Под корень? – изумилась Тина.
– Под корень. Отрастет все.
Девушка перешла к указанной грядке и принялась срезать зеленые плотные стебли с приятным запахом.
– Ба, то есть Ида, а что это за трава?
– Мелисса, я ее в успокоительные чаи добавляю и в масло для младенцев вместе с чередой…
– Масло для младенцев? – Тина хлопнула ресницами. – А зачем им масло?
– Кожа у малышей нежная, склонная к опрелостям, – пояснила бабуля, ловко выщипывая сорняки с очередной грядки, – можно присыпкой припудрить, можно маслицем смазать.
– Так детское масло можно в магазине купить! – все еще немного возмущенно заявила внучка.
Зинаида Ивановна прищурилась:
– Ватрушку тоже можно в магазине купить! Холодную, сухую, замотанную в пленку.
Тина аж плечами передернула, представив себе измученный кусок теста.
– Такую ватрушку даже съесть можно! Если голоден и есть больше нечего. Но это не значит, что эту ватрушку хочется есть каждый день.
– Ну… можно самому испечь…
– А многие ли умеют ватрушки печь? – прищурилась Ида.
– В пекарне можно купить! Там горячие и вкусные!
– Вот я и есть такая «пекарня», – хмыкнула бабуля. – Если малыш здоров и крепок, он и покупное масло хорошо перенесет, без вреда. А если ослаблен или болячек успел нацеплять? Тогда ему лучше изготовить что-то помягче, понежнее и целебное…
– А взрослым такое масло можно? – Тина вдруг припомнила пару неприятных пятен на коже у локтей.
– Детское масло слабенькое, для взрослых болячек другие травы применяются. Если интересно – расскажу или книгу дам почитать.
– Интересно, – закивала девушка, утирая со лба пот.
Они работали в саду и под навесом до заката. Когда зазвенели комары, бабушка велела идти в дом, а сама быстро распустила длинные полосы тюля, закрывая вход в дом и окна веранды.
– На свет полетят… Пусть уж живут! – пробурчала ведьма, зажигая пучок трав и окуривая ими веранду и немного кухню. Потом Ида положила пучок на керамическое блюдце и занялась ужином, а Тина взялась ей помогать. После целого дня на свежем воздухе аппетит у девушки проснулся зверский.
Не успели они дорезать салат, откинуть на блюдо дымящуюся картошку и налить из крынки холодного молока, как над окном брякнул колокольчик.
– Кого это несет на ночь глядя? – удивилась бабушка и сказала: – Дорежь салат, Тина, я схожу калитку открою.
Вернулась Зинаида Ивановна не одна. За ней шла немолодая женщина в белом платке и цветастом платье. В руках женщина несла корзину со свежей зеленью, парниковыми огурчиками и клубникой.
– Вот, Ивановна, не побрезгуй, – она поставила свою ношу на столик у двери и села на стоящий рядом табурет. – Не могу больше, – вздохнула она, – сил нет, с ног падаю!
– Клавдия, я тебе еще когда говорила, – строгим голосом сказала ей бабушка, и Тина почти замерла над разделочной доской – такого строгого тона она у бабушки не слышала. – Я тебе говорила, что в город надо ехать? К врачу? Не взять твою болячку травками! Резать надо!
– Так страшно, Ивановна! Страшно! И денег нет! Сама знаешь, Лидка моя уже третьего подкинула!
– Клава, – укоризненно сказала ей ведьма, – сама подкинула, или ты сказала: «Привози»?
Женщина потупилась.
– Сама внуков просишь, и сама потом стонешь. Еще раз тебе говорю: надо ехать в город, к хирургу! Опоздаешь, четвертого Лидкиного пацана не увидишь! Вот прямо сейчас доставай телефон и звони ей!
– Как – четвертого? – вскинулась женщина, но под строгим взором ведьмы вынула из кармана телефон и нажала несколько кнопок: – Алло! Лидочка! Это мама! Баба Зина хочет с тобой поговорить!
Забрав телефон из дрожащих пальцев соседки, бабушка Тины все тем же строгим голосом сказала:
– Лидия? Добрый вечер! Срочно приезжай, забирай мальчишек и вези мать в больницу. Добегалась она. Если в ближайшее время операцию не сделать, четвертого внука не дождется!
Из динамика послышались звуки изумления, потом женский голос с легкой укоризной произнес:
– Баба Зина, я еще и сама не уверена была!
– Ну, вот теперь уверена, так что не тяни! Забирай мать и вези в больницу!
Отдав еще несколько распоряжений, бабушка сказала Клавдии:
– Одну не отпущу. Пойдем-ка, провожу, заодно лекарства занесу, кому требуется!
Тина тут же подскочила:
– Ба, я с тобой!
– Да ты бы ужинала, – бабуля кивнула на накрытый почти стол.
– Нет уж, я хочу на деревню посмотреть!
– Ладно, пошли, только косынку надень – комары заедят!
Тина птичкой порхнула к себе наверх и, погладив по дороге свою кошку, нацепила на волосы стильную черно-белую бандану, предварительно пшикнув на нее репеллентом – травки травками, а про технологии забывать не стоит!
Идти пришлось по узкой тропинке. Пока Тина бегала за банданой, бабушка выложила все «гостинцы» из корзинки и набила ее баночками, коробочками и бумажными свертками. Клавдия шла расстроенная, но бабуля ее отвлекала тем, что скоро она увидит дочь и зятя, в город съездит, полюбуется, как ее кровиночка живет. А уж потерпеть немного в больнице – не страшно.
Под конец пути женщина подуспокоилась и свернула к своему дому, а баба Ида пообещала ей занести корзинку на обратном пути.
Пока женщины общались, Тина с интересом смотрела вокруг. Фонарей в деревне было мало – светились либо окна, либо большие фонари, подвешенные хозяевами во дворах. Широкая центральная улица не была даже заасфальтирована – только посыпана крупным щебнем. Вдоль нее по обочинам ходили группки девчонок и парней, на лавочках у ворот сидели бабульки в платках и темных юбках, а редкие парочки прятались в тени раскидистых кустов сирени.
Такое Валентина прежде только в кино видела!
Закончив разговор, бабушка повела внучку в ближайший дом. В огороде там полоскались на ночном ветерке пеленки, во дворе стояла под навесом коляска. Внутри плакал младенец. Зинаида Ивановна коротко стукнула в дверь, вошла и заворковала:
– Кто это у нас такой голосистый? Кто маме спать не дает? Сейчас-сейчас я руки помою и посмотрю…
Тине бабушка указала на табурет у входа, а сама быстро вымыла руки и забрала с рук усталой молодой женщины младенца в голубеньком боди.
– Линочка, стол застели и свет включи поярче, – ласково попросила ведьма молодую мамашу.
Та метнулась в соседнюю комнату, принесла тонкое одеяльце, пеленку, протерла и так чистый стол и щелкнула выключателем.
– Та-а-а-ак, что тут у нас…
Тина во все глаза наблюдала, как бабуля ловко вынула младенца из одежки, расстегнула подгузник, поцокала языком и сказала встревоженной матери:
– Не волнуйся, Линочка, все хорошо, вставай вот рядом и смотри, что делать надо!
А потом бабуля принялась малыша крутить на столе, прижимать ему колени к груди, разводить и сводить ножки, поглаживать, мять, катать… И все это с помощью флакончика масла, вынутого из корзинки.
Поначалу ребенок орал, захлебываясь до красного лица и судорожно стиснутых кулачков, а потом… уснул.
– Поняла? Вижу, что не очень. Сейчас его просто пеленкой накрой и в кроватку отнеси. И сама спать ложись. Масло я оставлю. Массаж делать каждый день надо, два-три раза. Если не запомнила, я еще зайду…
– Ба! – вмешалась Тина. – Я все на камеру сняла, могу визуал сбросить!
Ида перевела взгляд на мамашу, та кивнула и продиктовала номер телефона. Довольная собой Валентина скинула видео через соцсеть, а бабушка одобрительно покивала и напомнила, что мамашам молодым тоже спать надо! Немедленно!
Потом они зашли в просторный дом к шустрому старичку с палочкой. Ему бабуля оставила мазь для коленей. В другом доме мужику лет сорока вручила мазь для спины и настойку от дурноты.
– Не ешь с мужиками сало, Тимофей! – ругала его ведьма, ощупывая живот. – И самогон не пей! Ни граммулечки! А то в город придется ехать, в больнице лежать! И работать ты долго не сможешь!
Тимофей покраснел, начал отнекиваться, но баба Ида строго погрозила ему пальцем и вышла, велев жене мужика неделю кормить того овсяным киселем, теплыми кашками и супчиками.
– И ничего жареного! Никаких пирогов, Светка! Загонишь мужика на кладбище своей стряпней!
Востроносенькая женщина в светлом платье с веточками жалобно всхлипывала и клялась, что «больше ни-ни»!
Бабушка только рукой махнула. А когда вышли из дома, сказала Тине:
– Язва у него. В городе в больнице лежал, еле спасли. И вся ж деревня знает, что ему нельзя пить и жирное, и все норовят или подпоить, или салом накормить! Тьфу!
Глава 6
Бабушка явно расстроилась, так что Валентина шла рядом молча. И только когда они повесили пустую корзинку на забор дома Клавдии и пошли уже к своему дому, девочка осмелилась спросить:
– Ба, а ты откуда знаешь, как лечить?
Баба Ида хмыкнула и призналась:
– Я же, внуча, медицинскую академию заканчивала. Военную. Дед твой тоже военным медиком был. Только он хирург, а я гинеколог.
– Военный гинеколог? – прыснула Тина. В ее голове эти две специальности никак не складывались.
– В армии женщины тоже служат. А еще госпитали гарнизонные принимают жен и членов семьи офицеров, в том числе и на роды, – улыбнулась в ответ бабуля. – Так что мы с твоим дедом успели по стране поездить. Потом уже, как минимальный срок выслужили, решили тут осесть, думали дом завести, детей родить… Только твою мать и успели. А потом…
Бабушка махнула рукой, отгоняя грустные воспоминания.
Домой они вернулись, когда совсем стемнело, картошка на блюде остыла, но выглядела все еще аппетитно. Усевшись за стол, бабушка и внучка отдали должное и салату, и холодному молоку, и куриным ножкам, которые бабуля жестом фокусника извлекла из стоящей в шкафчике мультиварки.
Наевшись от души, Тина поплелась наверх, прихватив порцию очищенной от косточек и шкурки курятины для Марфы.
Кошка встретила хозяйку вполне дружелюбно – днем Тина ее выгуливала в огороде и наливала свежей воды, а вечером принесла на пробу курятину – пакетиков в запасе оставалось совсем мало. Марфа покрутилась у миски, потрогала угощение лапой и принялась есть.
Скрывая облегчение, Тина подошла к окну, распахнула створки, выглянула в сад, порадовалась ровно выстриженной грядке, перевела взгляд ниже и вздрогнула, натолкнувшись на светящийся взгляд. Оказывается, бабулин кот забрался на крышу веранды и, принюхиваясь, заглядывал в окно. Кошачьей драки Валентина не желала, поэтому поспешила окно закрыть, оставив приоткрытой только затянутую сеткой форточку. Переоделась в пижаму, прилегла на кровать, собираясь почитать или сделать несколько атмосферных фотографий, а проснулась утром от знакомого стука посуды внизу.
Несколько дней все постепенно входило в колею – ранний подъем, легкий завтрак, прогулка с бабулей в лес или на луг, сбор трав, ягод, грибов, шишек и кореньев. К обеду возвращались, умывались, разбирали травы и отдыхали несколько часов, пережидая жару. Бабуля спала, Тина играла с Марфой, писала смс подругам, делала фотографии или читала книги из «ведьминской» библиотеки.
Потом, когда становилось прохладнее, выходили в сад. Там всегда находилась работа по сбору-обрезке-прополке, и даже поливать кое-что приходилось.
Вечером, когда начинали злобно звенеть комары, ведьмы усаживались на веранде, прячась от насекомых за москитными сетками, и принимались готовить снадобья. Мазей много не готовили – те не так уж долго хранились, а вот настойки, сухие сборы, лечебные сладости – этим запасались на всю грядущую зиму.
Бабушка учила Валентину всяким премудростям обращения с детьми. Девочка удивлялась:
– Ба, а мне не рано?
Но Ида встряхивала седой головой и отвечала:
– Не рано. Дети куда нежнее взрослых. Потренируешься, и самой пригодится.
– Да я замуж не собираюсь! – сконфузилась Тина. – Мне учиться надо!
– Так это тоже учеба. Ты уже о будущей профессии думала?
Валентина тяжело вздохнула:
– Не знаю я, что выбрать! Мне многие предметы нравятся: литература, химия, биология, история… У нас в школе учителя хорошие, понятно объясняют. Мама говорит, время подумать еще есть. Она тоже долго выбирала.
– Это так, – задумчиво кивала бабушка и подсовывала внучке рецепт мази с чередой для младенческих попок.
Однако примерно через неделю такой тихой спокойной жизни за оградой раздался вой. Бабуля встрепенулась, выхватила из шкафчика сумку-чемоданчик с красным крестом, повязала голову платком, натянула пеструю «энцефалитку» и наказала Тине сидеть дома и за ворота не ходить.
– Травник читай, завтра будем в саду травы собирать, – сказала она торопливо и вышла.
Вале стало страшно. За окном уже стемнело, и этот вой… Неужели волки? Почему они явно позвали бабушку? И ведь Ида поняла – оделась, как в лес, и сумку медицинскую прихватила! Ну куда она ушла?
Тина чуть не подпрыгнула, когда ее босой ноги коснулся мягкий бок кота.
– Серафи-и-им! – девочка сгребла увесистого рыжего поедателя сметаны и спряталась от страха в его шерсти.
Кот терпеливо переминался на ее коленях и урчал, и постепенно Валентине стало легче. Она вспомнила про ужин и про Марфу, скучающую наверху. Ой, она же с Фимкой обнималась! Как бы ее кошечка не взревновала!
Тщательно отмыв руки, Тина вынула из холодильника кусочек отварной печени. Фимке бабушка давала сырую, но деревенский кот к такой еде привык, а городская балованная киска от сырой печени может получить неприятности с желудком. Марфа встретила хозяйку радостно – быстро съела угощение и забралась на кровать, намекая на то, что в постели читать удобнее, особенно тогда, когда на тебе лежит любимая кошечка, позволяющая чесать себя за ушком.
Так, в обнимку с кошкой и книгой, Тина и уснула, а проснулась, услышав стук калитки внизу. Вскочив, девочка вихрем слетела вниз и встретила уставшую бабушку уже в дверях кухни.
– Все хорошо, Тина, не волнуйся! Справились! – Ида подошла к умывальнику и принялась отмывать заляпанные подсохшей кровью руки.
– Ба, что случилось? – вытаращила глаза внучка.
– Да волки за помощью пришли…
– Волки?
– У нас тут леса добрые, дичь водится, вот и волки есть. Обычно суки рано щенятся – в мае, а тут молодая совсем попалась. И огулялась поздно, и щенков много сразу, и, видно, боялась сильно. Переносила. Сама разродиться не могла, вот и пришел за мной вожак.
– Вожак пришел? – у Тины в голове не укладывалось, что волк мог прийти за человеком.
– Волки умные, – слабо улыбнулась бабушка, стягивая пропахшую псиной «энцефалитку». – Поставь-ка чайник, я сейчас в баню схожу, травок выпью и посплю. Ты уж сегодня сама ягоду обери, вечером будем леваш делать!
Зинаида Ивановна ушла, а Тина машинально поставила чайник, вынула из холодильника хлеб, масло, салатные листья, куриную грудку и сделала бабуле полезный бутерброд. Потом подумала и поставила варить яйца – самой есть тоже хотелось, а курицы после кормления Марфы осталось мало.
Бабушка вернулась не скоро – видно, мылась как следует. Тина успела и яйца сварить-остудить-почистить, и салат накрошить из свежих огурчиков и зелени.
– Ох, как славно! – бабуля отпила чай из большой кружки и откусила бутерброд.
Тина притихла мышкой – пила чай, ела салат, ждала, пока бабуля насытится и расскажет, что же такого интересного было в лесу.
– Ох, настоящая ты ведьма, – подмигнула ей бабуля, поймав нетерпеливое выражение лица внучки, – накормила, напоила… Ну, спрашивай!
– Ба, а что там, в лесу, было?
– Да что, нехорошо там было. Вожак потому за мной и пришел. Самка умирала уже, крови много потеряла, и щенок застрял. Пришлось мне ей живот резать, доставать… Аж восемь штук родилось! Серый вожак старый, умный, стаю не подпускал, даже когда кровью запахло, так что я работала спокойно. Капельницу поставила, физраствора в плошку налила – напоила, а то давно эта молодка там лежала. Попробую завтра в лес сходить, узнать, как они там.
– А… много тут волков? – осторожно спросила Тина.
– Да пока не особенно, – пожала плечами бабуля, – в стае шесть пар, сколько ощенились, я не знаю. За поголовьем лесники следят, если волки в деревню полезут или скот резать начнут – охоту устроят.
Юная ведьма притихла. Бабушка ушла отдыхать, а она все же вышла в сад – собирать жимолость. Тяжелые сизые ягоды исправно падали в ведерко, а в голове Валентины крутились новые мысли: выходит, ведьма – это совсем не хрустальный шар, мистический облик и карты таро? Выходит, ведьма – это лекарь?
Глава 7
Жимолость пришлось крутить на ручной мясорубке, добавляя сахарную пудру, потом немного уваривать массу до густоты, добавлять в нее пряности и травы – строго по рецепту! А потом намазывать на бумагу для выпечки и сушить на специальной полке над печью. Бабуля к вечеру специально ее слегка подтопила – в доме стало лишь чуть суше, а леваш быстро стал тягучим, а потом помутнел и подсох.
Провозились с ягодами до ночи, поэтому утром бабуля Тину не будила – дала выспаться до самого яркого солнышка. А после завтрака отправила собирать клубнику, да заодно и «усы» дергать. Телефон был заряжен, так что девочка включила любимую музыку, воткнула в уши наушники и погрузилась в работу, одновременно поджаривая на утреннем солнышке худые лопатки. В городе она сидела на диете, не желая набирать лишний вес. Мама сопротивлялась, уверяла, что Валентина себе навредит, но что они знают, эти взрослые? Впрочем, вот бабушка знает. Она Тину есть не уговаривает – сама готовит еду простую, вкусную и полезную, а если угощает сладостями, то это тоже полезные сладости – например, творог с ягодами и медом. Или сметана с курагой. Или пирог из тонкого-тонкого теста с начинкой из ревеня и яблок.
Тина сглотнула. Солнце уже высоко – можно занести ягоды в дом и пообедать.
Пританцовывая, девочка прошла по дорожке к дому и тихонько вошла на кухню. Вошла и застыла. За столом сидел мужчина! Худой-худой! Седой! С прозрачными серыми глазами. Ровно такими же, как у самой Тины!
Бабушка стояла, прислонясь к печи, и на ее лице было такое выражение… Как у мамы, когда Тина получила двойку за контрольную по математике!
– Ба, – делая вид, что ничего не понимает, Тина грохнула ведерко с ягодами на стол, – я собрала все, что было на грядке. Обедать будем?
Ида словно ожила – задвигалась, закивала, задышала:
– Сейчас, Тина, все готово уже. Ты пока ягоды поставь в холодок, поедим и займемся. Если хочешь в творог добавить или так поесть – отсыпь в чашку. Клубника не первая уже, можно варенье варить.
Девочка деловито подошла к шкафчику с посудой, поглядывая на мужчину. Взяла чашку, отсыпала ягоды и, склоняясь над ведерком, заметила ветвистый шрам на внешней стороне кисти мужчины. Мама иногда рассказывала ей про родню, в том числе про деда. Вот такой извилистый шрам был у него на руке. «След молнии» говорила Катерина.
– Дед, а ты с нами обедать будешь? – прямо спросила Тина, и седой мужчина неожиданно закашлялся. А за ним и баба Ида.
– Поем, – кивнул он, разглядывая девочку уже не таясь, – с утра только чай пил.
Ида молча поставила на стол три тарелки.
Еда была привычной – салат из огурцов и огородной зелени, вареная картошка, яйца, отварная курица – все свежеприготовленное или сорванное в саду. К вечеру, когда сваренное с утра остывало, бабушка нарезала все в кастрюльку, добавляла побольше укропа, вынимала из холодильника квас – и они ели окрошку.
Дед ел степенно, с уважением к пище, хотя выглядел слишком молодо для маминого отца. Впрочем, и баба Ида не смотрелась старушкой – морщин почти не было, только «гусиные лапки» от улыбки и резкая линия рта выдавали ее возраст.
После еды Тина не спешила выходить из-за стола – уставилась с любопытством на деда и спросила:
– Ты к маме поедешь? Она очень по тебе скучала!
Дед вздрогнул, а Ида посмотрела на него с укоризной.
– Съезжу, пожалуй, но попозже, – решил седой, пристально глядя на бабу Иду.
Вот теперь Тина снова взялась за наушники и ушла в сад со словами:
– Ба, я еще мяты нарежу, та уже высохла!
Едва за внучкой закрылась дверь, как Зинаида взметнулась со стула и крепко схватила мужа за голову:
– Хрен ты старый! Где ты был столько времени? – спросила она и заплакала.
* * *Тина не зря взялась мяту собирать, грядка тянулась как раз под окнами кухни – отгонять дурные запахи и любопытных насекомых. А окно по случаю жары было приоткрыто, так что негромкую беседу деда и бабушки внучка слушала и ужасалась. Дед, оказывается, не просто так пропал – действительно скрывался от бандитов, желающих заполучить хорошего хирурга для проведения незаконных операций. Причем интересовали их не только ножевые ранения да огнестрелы. Хотели те люди, чтобы Константин Смертин менял им внешность. Кроил новые лица, стирал шрамы, давал самым мерзким и жестоким злодеям дорогу в новую жизнь. Вот и сбежал дед. Поначалу не знал, куда пристроиться – хотел денег заработать жене и дочке и пошел в ветеринарную клинику. Там быстро оценили его золотые руки, но и там бандиты нашли – другие, но все же. Нашли потому, что попытался он прикрыть собачьи бои – жестокие до изумления, после которых ему чаще привозили трупы на утилизацию, чем раненых на лечение. Пришлось «песьему доктору» снова бежать.
– Я тогда вам понемногу деньги начал высылать, – смущенно хекая, рассказывал дед, – но время тяжелое было, Катенька росла… В общем, я в госпиталь завербовался, в Чечне.
Баба Ида тихонько вскрикнула и схватилась за лицо руками.
– А там так получилось…
В общем, дед опять отличился. Спасал раненых солдатиков сначала в госпитале на границе «линии отчуждения», потом начал ходить с группой штурмовиков или разведки в глубокий тыл.
