Пособие для начинающей ведьмы

– Да, конечно. – Она сделала неопределенный жест рукой и вновь уделила внимание жаркому. Однако через пару минут травница украдкой взглянула на соседа. Лица его по-прежнему почти не было видно, зато плащ она определила как очень хороший: конечно, не эльфийский, но как минимум гномий. Край его украшали руны странного письма. Иве не удалось – частично из-за плохого освещения – определить их происхождение и смысл. Наверняка это были какие-нибудь охранные заклинания. Чаще всего на верхней одежде вышивали именно их. Против кого они были направлены, на каком языке и в какой манере писаны, – такой, стало быть, расы и хозяин плаща. Знаки могли быть магические – на вышивку сверху накладывались чары; знахарские – нитки делались из трав, отпугивающих всякую живность; смешанные и липовые, причем определить их тип удавалось далеко не сразу. Особенно если учесть огромное количество школ, языков и трав, не говоря уж об индивидуальном стиле каждого мастера, настройке на конкретного человека или не-человека. Например, Ива сама собирала травы, сама ткала нить, вплетая магию уже на этом этапе, а знаки вышивала и те, которым ее учила тетушка, и те, что узнала за время своего путешествия, в том числе и в замке Торна. Вышивка традиционно окаймляла края плаща, воротник рубахи, пояс и подол, а иногда и низ штанин, и по ней можно было узнать и род занятий человека, и место, откуда он родом, и расу, и множество других вещей, вплоть до характера.

Когда Ива в следующий раз подняла голову, мужчина с интересом рассматривал ее воротник. Увидев, что она заметила его взгляд, он произнес:

– И что за ветер занес знахарку из Восточных лесов аж в Риствере?

Ведунья покачала головой: каждый мало-мальски разбирающийся в жизни и людях мгновенно распознавал и род ее занятий, и родину.

– Захотелось глотнуть свободы, – переиграла она знаменитую фразу.

Мужчина понимающе усмехнулся. По крайней мере, именно так девушка расценила сверкнувшие из-под капюшона зубы.

– И давно дышите воздухом свободы?

– Часа два. – Ива кивнула на запыленный плащ.

– Первый раз в Риствере?

– Первый, – вздохнула она. – А вы?

– Я тут регулярно. – Знахарке показалось, что собеседник тоже вздохнул. – По делам.

Незнакомец, наконец, откинул капюшон, и сразу из густой черной шевелюры показались два острых уха. Перед ошеломленной девушкой сидел самый что ни на есть настоящий темный эльф.

Надо отметить, что по сравнению с разнообразием людских типажей эльфы в большинстве своем казались удивительно похожими. Узкое лицо с рельефными скулами, высоким лбом и правильным носом, всегда прямые длинные волосы, практически идеальная атлетическая фигура – все эти черты, свойственные и людям, каким-то непостижимым образом делали эльфов чуждыми, всегда отличными от представителей человеческой расы. Но вот что всегда было исключительно эльфийским, так это цвет глаз и волос. У эльфов не было смешанных, нечетких или неярких красок в облике: если белый, то белее снега и фаты невесты; если золотой, то такой, что ему позавидовало бы само солнце; если черный, то аж с синевой. Были еще оливковые и серебристые эльфы, но для большинства остальных рас эльфы подразделялись только на светлых и темных, причем принадлежность конкретного представителя определялась лишь по цвету волос. На самом деле разница была намного глубже – на уровне психологии, истории и традиций.

Со светлыми все было более-менее понятно. Это были те самые высокородные эльфы из легенд и старинных сказаний – прекрасные, идеальные и недоступные. По крайней мере так считалось.

Внешне темные отличались от своих собратьев только цветом волос и глаз. А что происходило у них в душе, не знал никто. Они были теми же прекрасными и высокородными, способными вызвать аналогичные чувства, что и их светлые собратья. Но отношение к окружающему миру было у них совершенно другое. Они пускались в путешествия при первой возможности, в отличие от светлых, которые предпочитали без лишней нужды не выбираться из своих священных лесов и долин. Они интересовались всем необычным с той живостью, с какой это делают дети. Виды их деятельности разнились настолько, что спрашивать, чем занимается темный эльф, считалось неприличным. Более того, темные не всегда были великолепными лучниками, иногда – боги, какое кощунство! – просто хорошими.

Темных эльфов, несмотря на то что многие из них добывали себе на жизнь способами, далекими от честных, а также при их непостоянстве, легкомыслии, коварстве и презрении к каким-либо – даже моральным – законам, многие любили. Общеизвестно, что непослушных детей любят больше, чем тех, кто оправдал все ожидания.

И вот сейчас это чудо природы сидело напротив знахарки, и она не могла отвести взгляд. Как и большинство человеческих девушек, Ива обладала определенной слабостью в отношении эльфов.

От греха подальше Ива снова уткнулась в жаркое. Как и следовало ожидать, тот разгадал маневр и не позволил ему сработать:

– Так, значит, вы ничего в Городе Свободы еще не видели?

– Сразу сюда направилась. – «Только этот трактир и тебя, – подумала Ива одновременно с этими словами. – И что-то мне кажется, что ты предложишь мне осмотреть другие достопримечательности, в том числе и твою комнату. Интересно, а я против?»

– Ночью город красивее, – тут же в ответ на ее мысли промурлыкал эльф. – Рекомендую.

Понимая, что попалась, девушка произнесла:

– Обычно я не рискую гулять ночью по незнакомым местам.

– Но разве ночь – не ваше время? – Совсем не по сценарию удивился собеседник.

Ива нахмурилась: неужели ее приняли за ведьму?

– Покорнейше прошу простить, сударыня, – спохватился он тут же. – Я чувствую в вас Силу, а знаков Школы чародеев на вас нет, вот и решил. Еще раз приношу свои искренние извинения.

Иве внезапно стало забавно. Она-то думала, что высокородный темный эльф заинтересовался провинциальной девчонкой, забыв, что эту странную расу интересует только необычное.

– Право, не стоит извиняться, – засмеялась травница. – Весь мой род – сплошные ведьмы из избушек на краю леса. Только у меня одной настоящий магический дар. Я имею в виду – врожденный.

– Ага! Вот и ответ на мой первый вопрос – каким ветром вас занесло сюда, – искренне обрадовался догадке темный. – Вы идете в один из магических университетов. В какой именно?

– Еще не решила, – вздохнула она.

– Ждете знака свыше? – сыронизировал собеседник.

– Что-то вроде. Большинство вопросов, по моему опыту, имеют обыкновение решаться сами собой.

– Вас не привлекает столица?

– Не более чем море. – Ива немного подумала. – Я его никогда не видела.

Смоляной локон качнулся в сторону, и знахарку почти ослепило сияние черных глаз.

– Это большое упущение, сударыня. Море – это самое прекрасное, что есть в этом мире.

Только тут Ива, наконец, поняла, что за символ раз за разом повторялся в вышивке на его плаще – собирательная эмблема всех богов и духов моря – корабельный руль, очень похожий на солнце, но с двумя кругами, пересекающими его «лучи».

– Вы морской капитан! – осенило на этот раз знахарку.

– О да! Точнее не скажешь. И скажу вам со зданием дела – море прекрасно. Восхитительны волны, поднимающие корабль. Чудесен соленый ветер в лицо. Шум прибоя – это песня богов. А крики чаек – это вечный зов. Море пленяет вас как любимый человек, когда плен сладостен и желанен, а свобода от него – тоска и мучение, где день и миг ничего не значат и ничего не дают.

И Ива видела в его глазах – он верил в то, о чем говорил. Более того, создавалось впечатление, что ей открыли что-то личное, почти интимное. Девушка в смущении отвела глаза.

– Я всегда считала, тот счастлив, кто любит то, чем занимается, – почти прошептала ведунья.

Эльф моргнул, и волшебство рассеялось.

– Вы правы, – качнул он темнокудрой головой. – Но это не только море, сударыня. И хотя я с трудом представляю, как без него жить, я знаю везунчиков, кто смог стать счастливым вопреки всему, причем они здесь, в этом городе.

– Да? И кто же это?

– О! Это надо видеть, – хитро улыбнулся эльф. – Позвольте угостить вас десертом, сударыня.

– Десертом? – не понимая, в чем подвох, переспросила та.

– О да – восхитительное мороженое, пропитанное столетним коньяком, украшенное взбитыми сливками, клубникой и посыпанное сверху измельченными орехами.

Губы знахарки сами растянулись в улыбке.

– Как можно устоять?

– Совершенно невозможно, – подтвердил эльф, подымаясь и протягивая ей изящную кисть легким изысканным движением, а другой рукой бросая на стол золотой, что с лихвой перекрывало стоимость и его и ее ужина, вместе взятых. Ива поколебалась. Она же его совершенно не знает. Заведет куда-нибудь, и прости-прощай. Но искушение было так велико. Будто сейчас перед ней открыли дверь в какой-то иной, куда более интересный мир. Так хотелось шагнуть в него… Потом Ива много раз думала, как она решилась на то, чтобы куда-то отправиться с новым знакомым. И не понимала. Однако решилась как-то…

Они направилась на одну из улиц, что лучами расходились от центра города – площади Свободы (а как еще она могла называться?).

Мостовая постепенно повышалась, пока не привела к зданию, больше похожему на недостроенную башню.

– Нам сюда, – осторожно направил девушку за плечи спутник.

– «Фея и минотавр», – прочитала она, задрав голову.

– Все верно. Только более точно было бы – полуфея и полуминотавр.

– Как это возможно – полуминотавр?

– Все возможно, когда человеческая женщина влюбляется в минотавра. – Голос в темноте лестницы смеялся.

Они поднимались во мраке по ступенькам, и самые простые слова от этого казались более значимыми.

– Это я поняла. Я имею в виду другое: ведь минотавр – это и так получеловек, полубык. А на что похож полуминотавр?

– Сейчас увидишь.

Они вынырнули на освещенную площадку, и взору знахарки предстал зал овальной формы со столиками по краям и большой площадкой для танцев посередине. В дальнем конце стояли два роскошных рояля – черный и белый. Но больше всего впечатляла открывшаяся панорама ночного сияющего огнями города.

Ива охнула, а эльф радостно засмеялся, донельзя довольный ее реакцией.

Тут же к Т’ьелху, а именно так звали темного, подпорхнула – иначе не скажешь – девушка, принадлежность которой к роду фей не вызывала сомнений. Однако прозрачных многоцветных крыльев у нее за спиной не наблюдалось, да и ростом она была почти с Иву. Очевидно, это и была та самая полуфея, о которой толковал Т’ьелх. До этого момента знахарка не особенно верила ему. Нет, конечно, связь человека и феи была вполне возможной, но трудно себе представить, что когда-нибудь это нежное, воздушное, необычайно ранимое и невообразимо прекрасное существо польстится на человеческого мужчину. Даже с эльфами они обычно не связывались.

– Ах, Т’ьелх! Ах, негодник! Где же ты пропадал, прощелыга этакий?! – щебетала тем временем полуфея, обнимая и целуя вышеназванного «негодника». – О, ты с девушкой? Добрый-добрый вечер, сударыня! Смотрю, вы у нас раньше не были. Тогда я вас посажу на лучшее место. Ах, Т’ьелх, где же ты нашел такую красавицу? Идемте-идемте, да, вот сюда. Да-да, вот за этот столик. Сейчас слетаю за салфетками. И попрошу Марино сыграть для вас. Вы еще не слышали наш белый рояль? Ах, Т’ьелх, негодник, опять у нас нет времени поболтать! Всё, полетела!

И фея упорхнула, оставив Иву ошалело смотреть ей вслед. Давясь смехом, Т’ьелх посоветовал:

– Не обращай внимания. Ференца все-таки наполовину фея. А они все такие взбалмошные и говорливые.

– Прости, – сглотнула знахарка и подарила спутнику чуть смущенную улыбку. – Я просто никогда ничего подобного не видела. – С этими словами она широким жестом обвела вокруг. – Ни такого странного трактира, ни такого вида на город, ни таких роялей, ни, разумеется, феи.

– Пустяки. Это обычная реакция. Это место и в самом деле примечательное. Его еще называют «трактир полукровок». Ведь существует очень много всякого рода питейных заведений для рас и профессий, а что делать полукровкам? Ведь это не просто кровь, а еще определенное положение в обществе, главной чертой которого является разобщенность. Полукровок обычно недолюбливают «чистые расы». А любому существу просто необходимо общение с себе подобными. Вот Ференца и Марино и создали это место для тех, кто слишком необычен, чтобы вписаться в привычные рамки. Сначала оно задумывалось именно для полукровок, но потом стало ясно, что не только они одиноки, но и те, чьи способности, род занятий, характер, интересы разнятся с тем, что уважаемо и предпочитаемо в мире остальных существ.

– Все верно, – раздался рядом голосок феи, на этот раз серьезный. Феи вообще славились переменчивым настроением. – Т’ьелх как всегда отлично все объяснил. Это место для тех, кто готов принимать других таковыми, какие они есть. Мы с Марино очень долго мучились из-за своей непохожести, пока не встретили друг друга. Любовь дает свободу и смелость. Мою маму-фею никто не мог понять – что она нашла в этом человеческом волшебнике. А мама закатывала глаза и мечтательно говорила: «Он так изящно кидался огненными шарами». Они вместе и счастливы до сих пор. Суть на самом деле не в том, кто ты, а в любви. Мы любим, чтобы нас принимали такими… Ой, что-то я заболталась! – вновь защебетала она. – Это ты, ты, Т’ьелх, во всем виноват! А кто же еще? Негодник! Что бы вы хотели, мои дорогие? Рекомендую сегодня мидий.

– Ференца, остановись хоть на минутку! Я обещал девушке твой фирменный десерт. И вино, пожалуйста. Что-нибудь легкое. На твой выбор. А где Марино?

– Пытается влезть в свой белый прошлогодний камзол. Я ведь говорила ему: не налегай на мучное. Сейчас он еще немного с ним повоюет, а потом выйдет в новом черном и обязательно вам сыграет. Ах, я даже знаю что! Т’ьелх, догадайся!

И с веселым смехом она умчалась за фирменным десертом.

– Какое очарование, – улыбнулась ей вслед Ива.

– Согласен. Но ей тоже немало досталось. Как Ференце удалось сохранить чистоту души – не понимаю. Воистину любовь творит чудеса.

Через несколько минут знахарка отправила первую ложечку десерта в рот и поняла, что до этого ее представление о вкусном было ущербно и безлико.

Пока она предавалась греху чревоугодия, около рояля появился обещанный полуминотавр. Если бы Ива не знала, что это полукровка, то могла и не заметить человеческой крови. Марино был очень похож на обыкновенного (звучит немного кощунственно – да?) минотавра, но не такого монументального, как все представляют по мифам, а помельче, с более человеческим лицом, совсем короткими рогами, без хвоста, но с копытами. Кроме того, он был рыжий. Последний факт особенно восхитил девушку, заставив сразу же воспылать к этому существу самыми дружескими чувствами.

На нем был – как и предсказывала Ференца – черный камзол. Под непрекращающиеся аплодисменты Марино сел за белый рояль. Короткая пауза, наполненная тишиной… И музыка вплелась в этот дивный вечер. Вместе с ней по залу разлилось волшебство. Ива тихонечко охнула то ли от удивления, то ли от удовольствия.

Т’ьелх улыбнулся тоже и пропел ей на ушко:

Кто не был на море,Тот света не видел…

Знахарка пригубила вино и покачала головой. Музыка пленяла. Она не рождала никаких ассоциаций как музыка бардов, она дарила наслаждение в чистом виде. Девушка чуть наклонила бокал, чувствуя, как пальцы обволакивает магия. Сама по себе она смешивалась с вином, вечером и музыкой. Ива ощущала рождение волшебства и в других существах, находившихся в зале. Эта магия ничего не забирала у своих владельцев, не несла в себе никаких заклинаний. Она являлась плоть от плоти их души, их восхищения, их любви, всех тех положительных эмоций, что рождала музыка. Чародейство окутало башню и устремилось ввысь, поднимаясь к небесам, делая мир чуточку лучше.

– Это потрясающе, – прошептала Ива.

Т’ьелх наклонился к ней поближе.

– А когда-то его высмеивали за стремление играть. Ну как же – минотавр, ему бы бой, наемником, крушить головы и ломать хребты. А он – играть.

Девушка внимательно оглядела спутника – от неровно подстриженных темных волос с множеством тоненьких косичек, заколок и других украшений, смугло-загорелого лица и до серебряных пуговиц на камзоле (больше ничего не было видно из-за столика).

– А ты как здесь оказался?

– Я знал Марино и Ференцу еще до того, как они открыли это заведение. И потом, разве я такой уж обычный? – лукаво усмехнулся он.

– И что же в тебе такого необычного?

Эльф ничуть не смутился:

– Ты много видела эльфов – морских капитанов?

Поскольку до сего вечера девушка видела эльфов только на большом расстоянии, то вопрос становился риторическим.

– Я слышала, что все эльфы под конец жизни уплывают на Запад. Значит, есть и капитаны.

– Только из одного клана. И, разумеется, не темного.

– И онт справляются?

– А ты думаешь, эльфы так часто умирают?

– Ну например, во время битв.

– Те времена, когда эльфы вели широкомасштабные войны давно прошли. Теперь – слава звездам! – у плывущего на Запад мало попутчиков.

– Слушай, меня всегда интересовало: ну ладно, с теми, кто уплыл на Запад, все более-менее понятно, а если эльф умер, не успев взойти на корабль, на чужой земле?

– Ну и что? Рано или поздно его дух придет в Гавань, и он уплывет к предкам.

– А вот скажи, если вы точно знаете, что после плавания на Запад вас ждет вечное счастье и блаженство, то зачем вы вообще живете?

– Странный вопрос. Впрочем, вы, люди, вообще забавные существа. Одни ваши религии чего стоят. Мы живем, потому что это интересно.

Ива кивнула. Она как-то никогда не рассматривала жизнь в этом ракурсе.

– Так, значит, эльф на море – это необычно?

– Да. Если еще он занимается торговлей, добычей и прочим разбоем.

– Кошмар! – засмеялась девушка. – Как это пережили твои родные?

– С трудом, – заулыбался эльф. – Но они не оставляют надежды, что я вернусь на путь истины.

– А ты их разочаровываешь? – Еще одна улыбка.

– Увы, – притворно вздохнул красавец.

– Как нехорошо!

– Как ты права! – с патетическим надрывом провозгласил он, и оба засмеялись. – Как тебе десерт?

– А как ты думаешь?

– Когда я в первый раз его попробовал, я подумал – лучше только секс.

– А как же море? – не преминула поддеть собеседница.

– Это запрещенный удар, – отпарировал он.

– Восхитительный десерт. Благодарю за этот вечер. Это действительно познавательно.

– И восхитительно, – на этот раз съехидничал Т’ьелх. – А знаете, что еще входит в программу вечера?

– Нет, – расплылась она в улыбке, предчувствуя продолжение игры.

– Танцы. – И он снова протянул ей тонкую кисть с двумя золотыми кольцами на среднем пальце и еще одним на указательном.

Поддаваясь на задор в его глазах, Ива вложила свою ручку в его ладонь и, поднявшись, спросила:

– Танцы? Под это?

Музыка совсем не располагала к подобному времяпрепровождению.

– Не беспокойся. Насколько я знаю Марино, сейчас будет что-нибудь более романтичное.

И действительно, стоило им вступить в круг для танцев, мелодия сменилась, и тут же на площадку высыпали пары. Наткнувшись взглядом на огромного тролля в элегантном серебристом камзоле под ручку с ведьмой в черных одеждах, Ива сочла за лучшее не смотреть по сторонам – себе дороже. Т’ьелх наклонился к ней и шепнул:

– Впечатляет, да?

Его собеседница только кивнула.

Эльф предложил ей руку, и девушка вновь оказалась в положении, когда ничего поделать нельзя, и остается лишь подчиниться. Ее пальцы скользнули в его ладонь, и та тут же сжала их, подарив девушке ощущение чужой воли, которой не хочется и нельзя сопротивляться. Вторая ее рука устроилась на его груди.

Как там говорил Торн? Закрой глаза, и музыка все сделает за тебя. Дурацкий совет. Вернее, он хорош, когда не надо вдыхать аромат зеленого чая, соленого моря и вина, когда не чувствуешь теплой ладони у себя на спине и когда музыка не так романтична. Музыка сделала новый виток, закружив их по залу. Не было в ней ничего пассивного, умирающего и меланхоличного. Она томила страстью, дрожала желанием и искрилась радостью.

Эльф наклонил голову, и Ива услышала первые строчки песни:

Я молю богов за тебя,Эту ночь, эти звезды…

Через мгновение эти слова повторил звенящий голосок феи. И снова волшебство разлилось в воздухе, только оно не имело никакого отношения к предыдущему, а возникло для одной известной нам пары, когда их губы коснулись друг друга. Нежно, едва-едва, смешивая дыхание, томя предвкушением.

А утром Т’ьелх поил Иву соком и кормил с ложечки пирожными, она же смеялась и уворачивалась… А потом, прижав девушку к себе, он шепнул ей куда-то в волосы.

– Тебе же все равно куда идти. Пойдем со мной к морю.

Так решилось, в какой Магический Университет ей ехать.

– А куда мы вообще едем? – Сообразила спросить травница только на выезде из города.

Эльф только усмехнулся:

– К моим друзьям. К сожалению, их сейчас они еще далеко. Но мне нужно дождаться в их доме одного человека. Заодно и отдохнем.

Дом ничего особым не отличался. Провели они там пару дней к обоюдному удовольствию. И именно туда приехал, причем, ночью еще один эльф. Ива не видела его, но не услышать было сложно.

Мелодичный голос светлого дрожал от раздражения, впрочем, Т’ьелх отвечал ему тем же.

– Эта реликвия много лет принадлежала нашей семье! – горячился пришелец.

– Ты прекрасно знаешь – Пресветлая завещала мне ее. Значит, она – моя!

– После смерти Пресветлой ты два десятка лет не предъявлял на нее претензий!

– …Что не дает вам никакого права считать ее своей!

Светлый обиженно сопел, видимо, исчерпав все аргументы, но не желая расставаться с милой сердцу вещицей. Наконец, он справился с собой и тоном, очевидно, призванным передать торжественность слов, изрек:

– Пресветлый Хранитель просил тебя о великодушии…

Т’ьелх отмахнулся:

– Передай Пресветлому Хранителю, что, к моему величайшему сожалению, не смогу удовлетворить его просьбу… Передай ему… так: я забираю реликвию вашего дома не из прихоти. И если моя теория не подтвердится, верну ее вам. Всё! Давай ее сюда и отправляйся…

Утром Т’ьелх рассказал:

– Мне наконец-то привезли то, что я ждал, и можно двигаться дальше. Скажи, милая, ты хотела бы увидеть Город Златых мостов?

Ива нахмурилась, потом аж вскрикнула:

– Ты про Златославу?!

– Угу, – ухмыльнулся он.

– Хотела бы! Конечно, хотела бы!!!

Эльф рассмеялся.

– Тогда поехали…

Златослава – город, о котором пели менестрели, писали в толстых фолиантах летописцы, грезили маги всего континента. В него приезжали не за воинской славой, не за богатством, даже не за свободой, в этом городе жили знания, волшебство, а также легкость, беззаботность и радость. Это город, сотканный, казалось, из закатных лучей – самый прекрасный, самый мудрый, самый колдовской. В нем не воевали, не искали правды или лжи, не страдали, а просто наслаждались… золотым пивом, струящимся солнцем, шелковыми косами юных дев… жизнью, свободой, радостью…

Как и многих путников и до и после них, Город Златых мостов принял Иву и Т’ьелха с распростертыми объятиями. Знахарка и эльф ехали мимо белых статуй, мимо чуточку обшарпанных домов с черепичными крышами и корзинами цветов на балконах, мимо разлапистых вечно золотых кленов. А впереди был Тринай, неспешно несущий свои воды в далекие прекрасные страны, великий голубоволный Тринай, со своими знаменитыми на весь мир мостами. Они не были золотыми в привычном понимании этого слова, но когда заходило солнце и его золотистые лучи начинали плясать на кованых узорах и в складках одежд древних статуй, мосты преображались. И злато разливалось вокруг: по реке, на огненных листьях кленов, по булыжным мостовым, по бокалам не менее знаменитого пива, в глазах приезжих и хозяев.

Остановились Ива с Т’ьелхом на небольшом постоялом дворе, где все было так уютно, что девушка мгновенно влюбилась в это место. Да и как можно было им не очароваться: цветы в плетеных кашпо, вышитые занавески, клетчатые скатерти.

Ужинали здесь же. Прежде чем сделать заказ, эльф долго и с упоением объяснялся с хозяйкой в забавном белом фартучке и чепце. Они усердно перебирали богатое меню и с очевидным взаимным удовольствием обсуждали достоинства тех или иных блюд. Ива смотрела на это с умилением любящей матушки. Результатом столь неторопливого выбора было восхитительное мясо в горшочках, повергшее знахарку в шок обилием различных приправ. Профессиональным взглядом, вернее, вкусом она насчитала их более двенадцати, причем не все были ей знакомы. После этого открытия познание местной кухни стало у травницы навязчивой идеей. Так что когда Т’ьелх, рассыпавшись в извинениях, убежал по каким-то своим эльфийским делам, Ива, занятая беседой с хозяйкой, почти не заметила этого. Ее спутник давно научился подмечать этот плотоядный взгляд, что появлялся в глазах любимой, когда речь заходила об обожаемых травках, так что оставлял девушку без каких-либо угрызений совести, зная, что в ближайшие часы она вряд ли вспомнит о его существовании.