Я вскинула голову:
– Ральфу?!
– Вернись в машину! – резко бросил мне Бранко и снова махнул пистолетом на Карла. – А ты дай нам проехать!
Но ни я, ни Карл не двинулись с места. Я – потому что после того, как услышала имя Ральфа, боялась упустить хоть слово, Карл же ещё не терял надежды меня вернуть. Сказал, не обращая внимания на Бранко:
– Подумай, куда ты пойдёшь? Ни родных, ни документов у тебя нет. Тебя просто арестуют за бродяжничество, попадёшь в тюрьму, а остаток жизни проведёшь в общежитии при какой-нибудь фабрике!
Я вспомнила наш разговор с пьяной Аллой в рождественскую ночь и нервно рассмеялась:
– А у вас лучше? Обслуживать мужиков до потери товарного вида, а потом – в расход? Это лучше?!
Карл посмотрел на меня оскорблённо и кротко, всем видом демонстрируя обиду таким необоснованным обвинением. Покачал головой:
– Клиент у тебя будет только один, Дайника, и, насколько мне известно, до сих пор ты против него ничего не имела. Доннел возвращается.
Я невольно подалась вперед, ближе к Карлу, хотела переспросить, но в ту же секунду на моё плечо легла ладонь Бранко. Его голос звенел от ярости:
– Складно заливаешь, сутенёр! Теперь понимаю, почему ты один приехал. Не сомневался, что уболтаешь девочку и заберёшь с собой? А что дальше, Карл? Думаю, ты бы её даже на остров привозить не стал, скинул бы в море где-нибудь на полпути, да?
Карл снова попробовал изобразить оскорбленную невинность, но его глаза пылали злобой, досадой хищника, уже из самых когтей которого вдруг вырвали добычу. И я шагнула назад, прижалась плечом к Бранко.
– Не дури… – попытался возобновить уговоры Карл, но Бранко нацелил пистолет ему на ноги.
– Я не стану убивать тебя, сутенёр, – ровно сообщил он, – Но клянусь, что прострелю коленную чашечку, если ты прямо сейчас не уберёшь свою колымагу в сторону и не дашь нам уехать.
– Зачем тебе это?! – Карл оскалился, но начал медленно отступать к машине. – Хочешь лизнуть задницу Доннелу? Думаешь, ему так дорога эта дикарка? Думаешь, он отблагодарит тебя?!
– Думаю, что, наконец, делаю то, что давно должен был сделать, – почти весело ответил Бранко. – Так и передай Ирэн. Бэби, садись в машину.
Я двинулась было к приоткрытой дверце, но, уже взявшись за ручку, обернулась. Посмотрела в тёмные глаза Карла. И словно со стороны услышала свой голос, громкий и торжествующий:
– Это я убила Ховрина!
Карл приоткрыл рот – словно круглая мышиная норка возникла в густой бороде. Бранко уставился на меня, его рука с пистолетом опустилась.
– Это я вывернула руль в обрыв! – Не знаю почему, но мне было важно, чтобы Карл, а за ним и Ирэн, узнали правду. – Я сделала так, что машина упала в море! Ховрин остался жив и жил бы дальше, но я утопила его! Утопила своими руками! Как вы топили в Русалкиной яме девушек, которые отказывались вам подчиняться!
Карл смотрел на меня во все глаза, и Бранко, пришедший в себя первым, рявкнул:
– Проваливай же, ну!
На этот раз ствол пистолета поднялся выше, уставился в грудь заместителю Ирэн, и тот всё-таки сел за руль, но, пока не захлопнул дверь, я успела крикнуть:
– А если я ещё раз увижу Ирэн, то убью её тоже! Я убью её!
Бранко положил руку мне на плечо и надавил, заставляя сесть в машину, но я успела заметить, что Карл по-прежнему, открыв рот, таращится на меня во все глаза. И это внезапно доставило мне такое удовольствие, что ради него я бы согласилась утопить Ховрина ещё раз.
– Ты, правда, сделала это? – спросил Бранко после продолжительного молчания.
Мы миновали центр города и теперь мчались по зелёному частному сектору. Море с его стальными кораблями и портовыми кранами тоже осталось позади, зато теперь справа от нас вырастали горы, и это было удивительно. Я никогда не видела гор. Вокруг Маслят во все стороны до горизонта тянулись сопки, но невысокие и пологие, густо поросшие тайгой, – при всём желании язык не повернулся бы назвать их горами. Здесь же горы оказались настоящими, суровыми. Серые и скалистые, они круто возносились над Новоруссийском, опять заставив меня забыть о насущных проблемах.
– Что? Ты про Ховрина? – Я чуть повернула голову к Бранко, но не оторвала взгляд от окна. – Да, я убила его. Кажется, он уже был серьёзно ранен, двигаться не мог, и я сунула его голову под воду и держала, пока… в общем, пока не перестал шевелиться. Правда, потом мне показалось, будто он поднимается из воды, но, наверное, это были просто волны.
И, сказав это, я вдруг испытала невыразимое облегчение. А ведь и правда – всё кончено! Ховрин мёртв, он никогда больше не появится в моей жизни, он не будет идти за мной по пустым дорогам, не будет прятаться в тёмных углах и за закрытыми дверями, не будет заглядывать в окна… Этот человек исчез навсегда. И комната в его подвале, про которую он мне рассказывал и которая должна была стать последним, что я увижу, – останется пустой.
Я откинула голову на спинку сиденья и впервые за долгое время от души улыбнулась, глядя на серые горы под серым небом и наслаждаясь дуновением ветра, залетающего в приоткрытое окно.
– Да, бэби, а тебе, оказывается, палец в рот не клади, – заметил Бранко после продолжительной паузы. – Молодец, конечно. Я боялся, что не сумею тебя вызволить от Ховрина, но эту проблему ты решила сама. Только зачем Карлу об этом рассказала?
Я пожала плечами. Сейчас и сама не понимала, зачем. Но тогда слова сами сорвались с языка и удержать их было невозможно.
– А что? Пусть знает. И Ирэн… Как думаешь, он расскажет ей?
– Обязательно расскажет, – кивнул Бранко, но выглядел при этом мрачным.
– Считаешь, не надо было говорить? – спросила я, не столько встревожившись, сколько желая вернуть Бранко прежний беззаботный вид. – Разве станут они мстить за Ховрина? Карл так даже рад вроде был.
– Не знаю. – Бранко тоже пожал плечами. – Может, и не станут. Но такие вещи лучше всегда держать при себе, бэби.
– Зови меня Дайкой, – попросила я, немного подумав над его словами, но не обеспокоившись. Ощущение того, что всё сделано правильно, осталось со мной.
– Хорошо. – Бранко усмехнулся. – Дикая Дайника. Мне просто не терпится рассказать Доннелу, как ты сделала то, что хотел бы, но не смог сделать он.
Ральф! Как я могла забыть, что и Карл упоминал его? Значит, Бранко и Ральф…
– Вы знакомы?
– Да, – небрежно подтвердил парень. – Я, Ральф, Ирэн, Карл… мы все здесь лишь гости. Иностранцы. А иностранцы у вас на Руси обычно держатся одной кучкой, даже если не испытывают друг к другу тёплых чувств.
Я попыталась представить Бранко, Ральфа, Ирэн и Карла в «одной кучке» и затрясла головой. Поэтому следующим спросила то, что волновало меня больше остального:
– Бранко, тогда ты, наверное, должен знать. Ральф, правда, не смог приехать… или не захотел?
– Не смог, – сразу ответил парень, спокойно и уверенно. – В политике сейчас творится такое, что сам чёрт ногу сломит, даже я запутался, поэтому и пытаться что-то объяснять не стану. Просто всё вдруг стало намного сложнее, в том числе пересечение границ. Вот Ральф не приехал в обещанный срок, только перевёл деньги за тебя ещё на полгода.
Я забыла про горы, величественно плывущие мимо, и уставилась на Бранко.
– Как – деньги перевёл? Но Ирэн сказала, что денег нет, поэтому я должна работать, как все… Поэтому был второй аукцион, и меня купил Ховрин!
Бранко поморщился, словно собираясь плюнуть. Не плюнул, только крепче сжал руль, и в его голосе зазвучала плохо сдерживаемая ярость:
– Не поэтому. А потому, что Ирочка у нас жадная и злопамятная курва. Деньги действительно запоздали немного, но пришли ещё до того, как был открыт аукцион. По правилам заведения она должна была всё отменить и оставить тебя в покое. Но рядом уже крутился Ховрин, обещавший за Дикую Дайнику не меньшую сумму. Вот Ирэн решила и рыбку съесть и… кхм… в общем, сыграть на два фронта. Взять у Ховрина деньги за ночь с тобой, а потом сказать Ральфу, что его перевод пришёл уже после.
Я помолчала, пытаясь осмыслить то, что услышала. Снова потрясла головой:
– Так это что… уже было известно, что в аукционе победит Ховрин?