Княгиня Ольга. Ведьмины камни

– Если будет надо, я подержу тебя на руках!

* * *

В этот день Ингвар с ближней дружиной опять отправился на лов, пригласив с собой обоих родных братьев, и Хедина, и Несвета с сыном. Когда ловцы уехали, Хельга испытала странное чувство: и облегчение, и разочарование. Хорошо, что хотя бы до вечера «находчивая тень» не возникнет у нее за плечом и не вынудит лихорадочно подыскивать ответ; но без возможности увидеть среди хирдманов эту светловолосую голову, лицо со следом ожога на правой щеке весь конунгов двор показался ей пустым и скучным.

В Хольмгарде к этому дню стало потише: ильменские старейшины, получив свою долю греческих даров и разведав, чем дело кончилось, стали разъезжаться по домам. Семейство Вояны собиралось к себе на Шелонь, и ее дядя по матери, псковский князь Воислав, тоже, но Альдис, желая подольше побыть со своей матерью, уговаривала мужа и свекра задержаться еще на несколько дней. Пока мужчин не было, женщины уселись в гриднице на короткой скамье близ возвышения, где стоял престол. Сванхейд сидела в своем резном кресле и тоже шила, но игла медленно двигалась в ее руках, украшенных дорогими перстнями, а лицо было задумчиво.

У Хельги никакой своей работы не было, и она попросила прялку. Уж сколько времени она не пряла – даже руки немного забыли. Обычно это занятие затягивает, успокаивает, приводит мысли в порядок. Однако сегодня мысли Хельги то и дело обращались к Эскилю; строго говоря, ей толком не удавалось подумать о чем-нибудь другом. Он занял в ее голове столько места, что другое там просто не помещалось.

После сегодняшней встречи уже нельзя было сомневаться: она ему нравится. Ну, или он хочет, чтобы она так думала. Нельзя же верить, что взрослого мужчину, повидавшего Греческое царство, привлекают камешки с дырочками! Глаза его, голос, даже то, как он стоял рядом с ней, – все выдавало влечение, это и волновало Хельгу, и тревожило. Девушка взрослая и для своих лет весьма сведущая, рядом с Эскилем она чувствовала себя ребенком. За те семь или восемь лет, что их разделяют, он повидал слишком много дальних стран, пережил слишком много опасностей, и это сделало его существом какой-то другой породы.

И почему она не догадалась прямо у него спросить – зачем он вмешался в спор Логи и Видимира? В самом ли деле хочет взять ее в жены – если вообразить, что это возможно? Почему она не задала ему этот вопрос утром в поварне, ведь был такой хороший случай! Неизвестно, представится ли другой.

Хельга вспоминала серые глаза Эскиля, его лицо, слегка склоненное к ней. Ничего неприятного в его лице нет – кроме этого красного пятна в мелких шрамах, память огненной битвы в Боспоре Фракийском. Но даже это… если подумать… не слишком его портит. Когда он смотрит так приветливо, когда в эти серые безжалостные глаза смягчаются и светлеют от удовольствия видеть ее, он не так уж и плох. Даже почти красив… Хельга вдруг представила, как можно любоваться этим лицом, если испытывать к нему любовь… сердце оборвалось и загорелось. Удивляясь, почему при первых встречах Эскиль вовсе не показался ей красивым, Хельга еще не могла по неопытности своей понять: не только красота привлекает любовь, но и любовь делает красивым все, на что упадет ее взор.

От этих мыслей ее отвлекла Огняна-Мария: помахала рукой и сделала знак, приглашая подойти. Хельга оставила прялку и перешла к ней ближе; Огняна-Мария усадила ее между собой и Альдис.

– Мария спрашивает: правда ли, что твоя мать приехала из-за моря в одиночку, чтобы отыскать здесь своего мужа? – сказала Альдис. – Она слышала от нашей матери, что твоя мать когда-то здесь побывала.

– Да, это так. Это было больше двадцати пяти лет назад, тогда никто из нас еще не родился.

– Она спрашивает, как так вышло, что твоей матери пришлось ехать одной так далеко?

– Моя мать когда-то была замужем за человеком по имени Ульвар, – начала рассказывать Хельга, делая остановки, чтобы Альдис могла перевести Огняне-Марии на славянский язык. – Она вышла за него, когда ей было шестнадцать лет, в тех краях, где она родилась, в Свеаланде. Он был торговым человеком и часто ездил по викам и торговым местам с разным товаром. Лет через пять он однажды уехал и не вернулся. Говорили, что корабли тех людей, с кем он плыл, ограбили викинги, и какое-то время все думали, что он погиб. Но через несколько лет пришли вести, что Ульвара видели живым, а потом к матери однажды приехал человек и сказал, что он ходил на сарацин вместе с большим войском из Гардов и в этом же войске был Ульвар. Тот человек рассказал, что Ульвар устроился жить в Мерямаа и не хочет возвращаться в Свеаланд. Он передал, что если жена, то есть моя мать приедет к нему, он будет очень рад. Она сначала сомневалась, что сможет одолеть такое путешествие в одиночку, но потом нашла надежных людей, которые взяли ее на корабль, который шел из Бьёрко в Альдейгью. И так она припыла в Альдейгью, а потом с теми же людьми доехала до Хольмгарда. Отсюда те торговые люди повернули назад, а она несколько месяцев, до начала зимы, жила вот здесь… Госпожа Сванхейд была так добра, что разрешила ей погостить, пока сборщики дани не поедут в Мерямаа и не отвезут ее в Силверволл[18 - Полностью эта история рассказана в романах цикла «Свенельд»: «Оружие вёльвы», «Янтарный след», «Ворон Хольмгарда».]…

Хельга огляделась, впервые за все эти дни с необычайной ясностью осознав: двадцать пять лет назад ее мать бывала в этой гриднице, наверняка сидела на этой же скамье, видела эти же стены со звериными шкурами – покойный Олав конунг увлеченно охотился на крупного зверя, – эти же разноцветные щиты (или очень похожие), тоже ходила вдоль этих самых столов с кувшином пива в руках… Может быть, даже кувшины были те же самые – добычу сарацинского похода сюда доставили за год-другой до появления Снефрид.

– И что – она встретилась со своим мужем? – перевела Альдис вопрос Огняны-Марии. – Он ей очень обрадовался?

Подбирая ответ, Хельга взглянула в глаза болгарки. Огняна-Мария, кажется, была искренне увлечена рассказом: ее большие карие глаза в длинных черных ресницах ярко блестели, взгляд был теплым, участливым. Все же, отметила про себя Хельга, хоть восточные черты и выделяют жену Ингвара среди здешних женщин, она по-своему очень красива: нежный овал лица, высокие скулы, черные тонкие брови блестят, как соболий мех.

– Нет, она не смогла с ним встретиться. Он погиб в сражении незадолго до того, как она приехала, – пока она была в пути.

– Ах, какое горе! – Огняна-Мария ласково коснулась руки Хельги, как будто это горе выпало ей самой. – Должно быть, она была в большой печали.

– Ну, наверное… поначалу, да. – Хельга не могла считать большим горем то событие, благодаря которому ее отцом стал Арнор Камень, а не Ульвар Любимец Норн. – Но ведь она до того не видела мужа лет пять и от него отвыкла. Сперва она горевала, конечно, но ей понравилось в Силверволле, и она решила там остаться.

– От мужа ей осталось наследство? Дом, хозяйство?

– Нет. – Хельга слегка засмеялась. – У него было небольшое хозяйство, но его уже получила его вторая жена, мерянка. Ее зовут Кеганай, она сейчас у нас в доме старшая над служанками. А моя мать потом вышла за нашего отца.

– Она – очень отважная женщина. Не страшно ехать за море со своим мужем, когда ты его любишь, но ехать одной, не зная, доберешься ли живой до места и застанешь ли его в живых…

– Я бы не смогла, – вставила от себя Альдис.

– Ты ведь тоже поехала с мужем за море, – сказала Хельга Огняне-Марии. – Для этого тоже нужна немалая отвага.

– Когда ты любишь мужа, тебе ничего не страшно! Страшно одно – расстаться с ним. А я полюбила Ингвара, едва его увидела, и боялась только, что мой родич Боян не сумеет устроить нашу свадьбу. Мне даже пришлось ненадолго бежать из дома…

– Бежать из дома… – перевела Альдис и сама удивилась: – Это как? С Ингваром?

Ингвар объяснил родичам, из каких соображений взял в Болгарии вторую жену, то в такие подробности не пускался.

– Нет, он оставался в Несебре. Это придумал мой брат. Люди Ингвара увезли меня и спрятали, чтобы вернуть, когда мои родичи согласятся на наш брак.

– Тебе не было страшно? – Хельга сама взяла ее за руку.

– Нет! – Огняна-Мария засмеялась. – Я очень, очень хотела выйти за него, а когда так сильно любишь, ничего не кажется страшным или трудным. Как будто ангелы несут тебя на руках.

– Кто несет?

– Светлые альвы, – по-своему перевела Альдис, выслушав толкование Огняны-Марии.

– Да… наверное, – согласилась Хельга.

Мать когда-то говорила ей, рассказывая о том своем путешествии: ей казалось, что Ульвар протягивает ей руку из-за моря, и она шла к этой руке, веря, что одолеет все трудности.