Оценить:
 Рейтинг: 0

Ворон Хольмгарда

<< 1 ... 6 7 8 9 10 11 12 13 14 ... 18 >>
На страницу:
10 из 18
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
– Кто там сидит? – крикнул он. – Люди или шайтуны?

В той речи, что прозвучала из оконца, он разобрал лишь ответное «шайтун». Раздалось еще несколько голосов, но ясно было только то, что сидящие внутри очень злы.

– Ётунов ты хрен! – выбранился Арнор, потом обратился к своему пленному:

– Вы на каком языке с ними разговаривали?

– Н-ни на каком! Они н-не понимают по-нашему – те, что з-здесь сидят.

– Тролль того коня бы! И что я ними буду делать?

– Эй, добрый человек! – вдруг раздалось из оконца, и Арнор даже не сразу сообразил: он понимает. – Во имя всех асов, неужели там есть кто-то, кто знает северный язык?

«Норрёна мол», он сказал! До Арнора дошло, и в тот же миг несколько его дренгов изумленно охнули. Северный язык!

– Что за тролли сидят в этой ётуновой заднице? – уже на родном языке закричал он в окошко.

Его родным был не северный, а так называемый «русский» – язык, на котором потомки переселенцев с Готланда и Аландов говорили между собой уже четыре-пять поколений. За это время накопились различия между ним и языком варягов, который Арнор слышал от уроженцев заморья – Халльтора и его спутников, но русы и варяги, хоть и посмеивались над выговором друг друга, общаться могли свободно.

– Так и есть – это ётунова задница! – подтвердили из черной щели. – Кто бы ты ни был – не уходи! Мы уже шесть или семь дней не можем поговорить с этими троллями – они убили всех, кто понимал их речь! Нас с утра не кормили и не давали дров, мы вот-вот уже все околеем от холода! Последняя вода в ведре почти замерзла!

– Кто вы такие?

– Мы мирные торговые люди! Они напали на нас и поубивали большую часть дружины, да и для себя мы добра не ждем.

– Сколько вас?

– Было тринадцать человек, осталось девять. И один труп у нас тут лежит – он умер еще ночью, но эти тролли не отзываются и не хотят забрать его отсюда! А кто вы, добрые люди?

– Ну, особо добрыми я бы нас не назвал, – честно признал Арнор. – Пусть кто-то один из вас выйдет и расскажет мне все толком. А там поглядим. Сейчас я отопру вашу дверь. Как я сказал – выходит кто-то один, медленно, руки на виду. У меня здесь довольно людей, все вооружены и шуток не понимаем.

* * *

Вышел, судя по голосу, тот самый пленник, с кем Арнор и разговаривал. При свете факелов его не получалось разглядеть, было видно только, что он довольно молод и боек.

– Господин, вели дать нашим людям дров и какой-нибудь еды! – взмолился он, обхватив себя руками за плечи и припрыгивая на снегу. – Нас все эти дни кормили, как собак, а то и хуже, и не давали перевязок, а у нас там еще трое раненых осталось! Еще четверо умерли, и прикажи, раз уж ты так добр, вынести беднягу Илхона, он умер еще прошлой ночью, но они его так и не забрали… Они, сдается, решили нас холодом уморить. До утра мы так не дотянем.

Сам замерзнув, Арнор велел вести варяга за собой и вернулся в ту куду, где собирался беседовать со стариком. Удовлетворить свое любопытство прямо сразу он не мог: сперва надо было позаботиться о людях, своих и чужих. Ясно было, что придется здесь ночевать; Арнор велел дренгам дать булгарским пленным дров, зарезать двух-трех овец и отдать женщинам, чтобы варили и жарили мясо. Надо было хоть как-то покормить свою дружину, десяток чужаков и несколько десятков местных. Русы обшарили куды и выгребли съестные припасы: сколько-то муки, зерна, сыра и молока, вяленой рыбы, копченой дичины. После целого дня ходьбы по холоду они и сами были голодны как волки.

Арнор уже не надеялся, что этот день когда-нибудь кончится. Да и день – одно название: светлое время промелькнуло, еще пока шли до того кладбища, и опять навалились вязкие сумерки. Зато вечер тянулся и тянулся. Было уже заполночь, когда он наконец справился со всеми делами, распределил стражи, расставил дозоры на околицах яла, убедился, что мужчины мери сидят надежно запертые в выделенных для них кудах, а женщины, боязливо оглядываясь на чужаков, прилежно пекут лепешки и присматривают за бараниной в котлах. Только теперь он смог наконец-то снять шлем и доспех – чуть не застонал от облегчения, когда это троллево мерзлое железо отделилось от его усталого тела и рухнуло на земляной пол.

К нему робко приблизилась одна из молодых женщин, держа деревянную миску, в которой что-то дымилось: это были на скорую руку приготовленные вареные комки пресного ржаного теста – алябыши, самый древний вид мерянского хлеба. На руке у нее Арнор заметил золотое кольцо: четыре золотых шарика, будто лепестки, а между ними красный глазок самоцвета. Ничего себе – сама госпожа Сванхейд из Хольмгарда была бы рада такому кольцу. С любопытством он взглянул в лицо женщине: примерно его лет, с более тонкими, чем обычно у мерянок, чертами лица, с немного вздернутым носом и большими, чуть раскосыми глазами, она попыталась ему улыбнуться, но не хватило духу.

Заметив, что Арнор смотрит на кольцо, женщина стянула его с пальца и положила на стол. Арнор взял его и повернул к свету очага – в самоцветной сердцевинке вспыхнула яркая алая искра. Незачем спрашивать, откуда здесь такая вещь – хоть самоцвет и похож на спелую ягоду брусники, в лесу такое не сыщешь. Да и золота здесь не водится. Эта красотка, может быть, и не поняла, что это золото, а не хорошо начищенная медь. В Мерямаа не придают большого значения различиям между серебром, бронзой и медью – всякий привозной металл здесь драгоценность, а золото мало кто хоть раз в жизни видел.

Однако Арнору сейчас было не до красавиц и даже не до золота: наконец слегка расслабившись, он ощутил такой голод, что готов был съесть не только алябыши, но и миску, и саму женщину.

У очага, отогреваясь, сидели двое, с кем он собирался поговорить: варяг из булгарских пленников и молодой мерянин, который и отвел русов к ним. Мерянина звали Веденга. Варяга звали Хавард. При свете Арнор разглядел, что тот и впрямь довольно молод, на два-три года старше его самого, худощав и очень грязен. Дивиться было нечему – после долгой дороги, битвы и семи дней взаперти кто же останется чистым. От его движений разливалась вонь, перебивавшая обычные запахи мерянского жилища, очажного дыма и прелой соломы на земляном полу, но любопытство заставляло Арнора терпеть. Он и сам сейчас не цветок весенний…

Поглядев на свои руки, Арнор потребовал у женщин ложку.

– Этим тоже дайте, – дыша открытым ртом: горячо! – велел он и ложкой показал на своих съежившихся собеседников.

Некоторое время все молча ели: Арнор и Хавард с жадностью, а Веденга – с осторожностью, явно лишь из боязни снова разозлить вражеского вождя отказом разделить с ним пищу. Арнор тем временем поглядывал на того и другого, прикидывая, кого расспрашивать первым.

– Давай ты, – обратился он к Веденге. – Теперь у меня есть они, – он показал черенком деревянной ложки на Хаварда, – и я могу все выяснить у них, но вам же будет невыгодно, если я буду знать об этом деле только от них. Так что не упрямься и рассказывай. Почему вы на них напали?

Хавард при этом бросил гневный взгляд на Веденгу, но от еды не оторвался. Веденга поставил миску на пол и обхватил руками колени.

– Это не мы… Это все придумали Алмай с его родичами. Они приехали к Сурабаю и стали склонять его напасть на этих людей, – он оглянулся на Хаварда и слегка отодвинулся.

Говорил Веденга довольно охотно, но глаз на Арнора не поднимал, и видно было, что им все больше овладевает уныние. Вчера булгары, кто бы они там ни были, сидели в плену у мерян, а теперь он сам стал пленником у русов заодно с теми. Пожалуй, он был еще моложе, чем показалось на первый взгляд – лет двадцати, но держался, не считая этого уныния, довольно уверенно.

– Чем они вам не угодили? Они кого-то обижали? Грабили?

– Мы никого не трогали, господин! – вставил Хавард. Он не понимал ведущегося по-мерянски разговора, но понял взгляд, который Арнор бросил сперва на Веденгу, потом на него. – Мы были очень с ними любезны – тогда у нас еще были Арасланбет и Маймурза, они хорошо говорили по-здешнему, могли объясниться с чермису, арису и с этими… Мы всем их главарям давали хорошие подарки… Это нас и погубило! – Он погрозил Веденге ложкой, и тот отодвинулся. – Им показалось мало подарков, этим жадным барсукам! Они захотели взять все – и наше добро, и наши жизни!

– Вы увидели, что у этих людей с собой много добра, и решили их ограбить? – обратился Арнор к Веденге.

– Неправда! Великий Юмо свидетель – не нужно нам было их добро! – Веденга оскорбленно глянул на Хаварда и снова повернулся к Арнору.

– Что же вам было нужно? Рабы? – Арнор удивленно поднял брови: у мери не держали рабов, не было смысла, а продавать их поблизости было некуда. – Лошади?

– Это… Алмай сказал Сурабаю и другим кугыжам… Что, мол, эти люди говорят, будто ищут путь от Булгара к русам, что на западе…

– Вот как? – перебил его Арнор и повернулся к Хаварду.

Тот напряженно слушал, пытаясь что-то уловить из беседы на незнакомом ему языке, и по его сосредоточенному взгляду Арнор догадался: это человек ушлый и неглупый, хоть и притворяется болтуном.

– Так вы из Булгара?

Никто и никогда не приезжал в Мерямаа из Булгара. Раньше считалось, что на восток от Мерянской реки уже начинается Утгард и мир мертвых, как его ни назови. Вот уже год Арнор знал, что сюда можно попасть от Булгара, используя как дорогу всего одну реку, Валгу, хоть путь этот и занимает много-много дней. Но то, что этот путь сумел проделать и кто-то другой, поразило его почти так же, как его собственное появление с восточной стороны год назад поразило родичей в Силверволле.

– Из Булгара, – подтвердил Хавард с набитым ртом. – Прости, господин, что я не могу перестать есть, но ты знаешь, мы уже думали, нам придется съесть беднягу Илхона, раз уж он все равно умер, к тому же сырым…

– Тьфу! – Арнор поморщился. – Вы… зачем вы сюда приехали? – в последний миг он сообразил не подсказывать Хаварду ответ.

Тот ответил не сразу, а еще раз перевел внимательный взгляд с Веденги на Арнора.

– Господин… – почтительно начал он. – Чтобы наша беседа шла толковее… чтобы мы лучше понимали друг друга… не скажешь ли ты мне, кто ты такой? Я вижу, что ты могучий и влиятельный человек знатного рода, но не могу понять, в какой земле ты правишь… Я даже толком не знаю, где мы сейчас находимся и далеко ли отсюда до тех мест, где на северо-западе живут русы.

Арнор вспомнил себя и своих товарищей – более года назад, прошлой осенью. Когда они оказались в этих местах, придя по Валге с востока, у них был за спиной путь в два-три месяца по чужим, враждебным местам, они давно сбились со счета дней и переходов, понятия не имели, где находятся, ничуть не удивились бы, встань перед ними за лесом ледяные ворота Ётунхейма. Понятно, что когда Свенельд с передовым дозором вдруг наткнулся в лесу на Арнэйд, то принял ее за лесную нечисть, которая украла из его мыслей образ знакомой девушки. Арнэйд же приняла их за ёлсов – выглядели они именно так – и далеко не сразу согласилась признать за живых людей, к тому же ей известных.

Сейчас и эти люди из Булгара находились в том же положении. Но если Арнор, Виги и другие в конце долго пути обрели свой родной дом, то эти за счастье должны были счесть, найдя людей, с которыми способны объясниться.

– Я из Бьюрланда, – ответил он Хаварду. – Так называется область на Мерянской реке – иначе на Валге, так ее зовут сами меряне, – и там уже пять-шесть поколений живут русы. Мы платим дань Олаву конунгу из Хольмгарда. Я принадлежу к одному из самых древних русских родов на этой земле, мой отец, Даг сын Арнбьёрна – хёвдинг в Силверволле. Меня зовут Арнор. Здесь со мной мой младший брат Вигнир. Где-то поблизости есть еще две дружины наших людей, их вожди – Гудбранд и Снэколь. Всего нас около сотни клинков. Сюда мы пришли за добычей, потому что… на пиру Дисаблота дали обет посостязаться в доблести.

О сватовстве Гудбранд за Арнэйд он рассказывать не стал – незачем этому чумазому троллю так много знать об их семейных делах.

<< 1 ... 6 7 8 9 10 11 12 13 14 ... 18 >>
На страницу:
10 из 18