Пришедший изо льдов
Аксинья брела по улице и под скрип колес наблюдала, как небо становится черным, как загораются звезды на небосклоне. Волшебное время. С детства ей не давало покоя такая магия. И как это происходит?
Воздух наполнился ночной прохладой и особым запахом. Аксинья называла его запах ночи. Шла и вдыхала полной грудью. Наслаждаться этим мгновением по полной мешали голоса деревенских ребят. Парни и девчата опять собрались гурьбой и сидели на пряслах. Шутили, смеялись, пели песни. Совсем скоро Русальная седмица. Некоторые из них ходят парочками. Аксинья точно знала, что почти все парочки в эту неделю сыграют свадьбу. Благое дело в благую седмицу.
Как только девица покинула пределы деревни и оказалась в поле, голоса остались позади, а вскоре стихли вообще. Токма она, большая луна, луговая трава по пояс и лягушки. О чем они говорят? Квакают на слух полтыщи, не меньше. Полчище лягушек и их странные песни.
Акси решила устроиться на ночлег. Ночевка под открытым небом ее не пугала, а даже наоборот, казалась романтичной. Ко всему, живот распевался голодным журчанием. Девица поставила ратку на обочину, расстелила на траве большой платок и устроилась на нем.
Преступив к скромному ужину, услышала средь кваканья шаги. Кто-то второпях несся по дороге. Сердце бешено заколотилось, а руки похолодели. Стража по ее душу, Лютой уже в курсе ее местонахождения.
Девушка упала на спину и ловко покатилась в высокую траву. Единственное, что пришло на ум в тот момент. Аксинья замерла, моля всех богов, чтобы ее не обнаружили.
Шаг замедлился. Идущий явно один. Остановился. Значит, уже обнаружил ратку и платок. Начала ругаться на себя, за то, что не ушла подальше от дороги. Кто ж так делает? Верно тятька говорит – ума с полчайной ложки!
– Аксинья, ты где? – послышался знакомый голос. Мужской.
Акси не намерена была обозначать свое нахождение.
– Ксиня, выходи, это я…
Все, дальше он мог молчать. Аксинья поняла кто это. Серго. Только он так ее называл – Ксиня. Что за дурацкое имя и дурацкий Серго!
– Чего тебе? – недовольно спросила Аксинья, показываясь из своего тайного укрытия.
Мужчина обрадовался находке. Он уже начал волноваться, когда нашел только ратку. Мало ли, что могло приключиться с такой ладной девицей в темном лесу.
– Я к тебе, – радуясь и в то же время, смущаясь, объяснил кавалер, – хотел пригласить тебя погулять. Вечер сегодня хороший.
– Нашел время, – поднимаясь, недовольно заметила Акси, – я тут делом занята, так что мне не до твоих глупых прогулок.
– Ксиня…
Девушка прервала ухажера, подняв руку.
– Не называй меня так, сколько раз повторять? Как ты меня нашел?
– Твой тятька сказал, мол, ты на Ельскую речку пошла за шишками. Я токма не понял, сейчас-то какие шишки? Не созрели же еще, родимые…
Аксинья подошла к нему. От валянья в траве ее сарафан был измазан, как и лицо, а волосы выбились из-под очелья и торчали в разные стороны. Она нарочито надула губки.
– Серго, это не твоего ума дело!
Мужчина потупился. Аксинья его манила. Ее фигура, тонкая шея, сладкие пухлые губы. Как же ему хотелось заключить ее в своих крепких объятьях и никогда не отпускать. Целовать, нежить, ласкать. Вот токма Аксинье, видимо, этого совсем не хотелось. Но, Серго был не из таких, что быстро отступаются. Мужчина желал, чтобы эта девица стала его, и прилагал все усилия.
– Ладно, Аксинья, – хмыкнул Серго, – коль я тебе помешал, пойду тогда.
– Иди, – кивнула Акси, отряхивая юбку.
Она подняла глаза.
Серго. До чего он красив. Высокий, ладный мужичок. Смоляные волосы, грубая щетина. А каков профиль! Глаза пылкие, стоит в них посмотреть и внутри страсть так и начинает пылать. И чего он не уходит?! Встал как вкопанный. Легкий ветерок колыхал кудрявистые волосы, а в широко распахнутых, блестящих глазах отражалась луна. Ему не пришелся по вкусу ее ответ. Желваки напряг, губы поджал.
На самом деле, Аксинье не очень хотелось ухода Серго. Ночью в поле было боязно, как бы девица не храбрилась, но показывать свой страх она не намеревалась.
– Чего спросить хочешь? – осведомилась торговка с напускным равнодушием.
– Не могу оставить тебя одну, – уверенно сказал Серго, – я никуда не пойду. Если волки выйдут? От тебя одни черевички останутся.
Довольная таким ответом, Акси с напускным безразличием пробормотала:
– Я волков не боюсь. А ежели тебе делать нечего оставайся, токма не мешай мне трапезничать, день ничего не ела.
Она устроилась на свое место и приступила к еде. Серго отошел поодаль и сел на кочку. Уставился на небо, будто хотел все звезды на небосклоне пересчитать.
Через пять минут, Аксинья сказала:
– И чего ты там расселся? Коли остался, так присоединяйся к моей скромной трапезе.
Мужчина, молча, устроился рядом. Акси отломила кусок булки и, положив сверху шматок соленого сала, протянула кавалеру. Налила в глиняную кружку воды.
– Кружка у меня одна, – подавая воду, язвительно проговорила, – не побрезгуешь с моей кружки пить?
– Не побрезгую, – ответил Серго и обхватил кружку рукой, прижав и ее пальцы.
Аксинья вздрогнула от его прикосновения. Немного помедлив, высвободила руку, сделав вид, что ничего не заметила.
Наевшись, парочка отошла с дороги вглубь луга. Ратку Серго поставил в высокой траве, дабы ее не было видно. Он догадался, что Аксинья убежала из деревни не потому, что ей срочно понадобились шишки, а потому что опять натворила каких-то дел. Расспрашивать не стал. Не хотел разозлить. Ежели пожелает, сама все расскажет. Сейчас для него было важно их романтическое одиночество в ночном лугу. Вокруг никого, только лягушки да сверчки. Ксиня совсем беззащитная, хоть и храбрится. Весь этот момент доставлял ему какое-то необычайное удовольствие.
Они улеглись спать. Аксинья на платок, а Серго поодаль в траве. Мужчина быстро задремал. Проснулся от тихого шуршания. Ненаглядная ворочалась и ерзала. Серго почувствовал, как его уши щиплют.
Похолодало. Кавалер не смог припомнить, когда было такое, чтобы в жаркие месяца ночью так холодало.
– Ксиня, ты замерзла?
Девица ничего не ответила. Серго приблизился к ней. Девушка куталась в платок и сильно дрожала.
– Давай, я лягу рядом и обниму тебя…
– В-вот е-ще… – стуча зубами, запротестовала Аксинья.
Кавалер не послушал ее, прижался и заключил в объятья. Ксиня начала слабо сопротивляться, но против рослого Серго у нее не было шансов. Да и сопротивлялась она больше для вида. Спустя пару минут успокоилась и засопела. Серго трепетал. Ночь исполнения мечтаний. Желанная дева в его объятьях. Он зарылся носом в ее волосах и, вдыхая сладкий аромат, уснул.
Лютой лежал обнаженный в постели. Он крепко обнимал прекрасную девицу. Сегодня у него была ночь сладострастных утех. Воевода сжимал упругие бедра, жадно лаская аккуратную грудь.
– Так и передай ей, – говорил он в перерывах между поцелуями, – чтобы рядом с Царскими Палатами не думала проходить, чертовка! – Лютой перевернул девицу на живот и принялся покусывать в пылу страсти нежную спину красавицы. – Царице я доложил, будто никого не было, мол, почудилось ей.
Сладко постанывая, девица проговорила почти шепотом:
– Разве могла поверить Ачима твоим словам, коли сама слышала голос Аксиньи…
Спускаясь к талии пылкими губами, воевода прохрипел:
– Поверила… мне она всегда верит…
Глава 3
С первыми лучами солнца завели утреннюю песню петухи. После, на редкость, студеной ночи они распевались неохотно.
Хозяюшки вышли во дворы и принялись за уборку. Утренний удой буренок, кормежка и выгон на пастбище. Некоторые особо спешили, ведь надобно было еще процедить парное молоко и отправить с извозчиком на царскую кухню.
Царский двор так же поднимался с первыми петухами. Печники разжигали печи. Кухарка с помощницами бралась за готовку завтраков. К тому времени привозили парное молоко, и тетка Казя делила его на две части. Первая шла на варку каши, а вторая на перегон сливок. Отгон заливали в огромные кастрюли и варили творог.
Как только солнышко поднялось выше и совсем потеплело, ожили птички. Заливаясь на разные голоса, они сновали тут и там в поисках лакомства. Деревенские мальчишки помогали пастуху собрать в табун коров и проводить на сочные луга.
Деревня, город окончательно пробудились после ночи.
Настасья поднялась еще до петухов. Наварила каши и собрала в дорогу мужу котомку припасов. В такие дни, перед его отъездами по царским делам она всегда тревожилась. Молила всех богов, чтобы путь его был неопасным, чтобы воротился домой целым и невредимым.
Митрофан как всегда был хмурным. Ел мало, все смотрел в окно и о чем-то размышлял. Собравшись, он поцеловал жену и отбыл. Путь его лежал к Бухонову холму. Там на опушке под вековыми дубами стояла изба.
Провидица Волгава обитала там. Из деревни ушла много лет назад. Устала от вереницы страждущих. Очереди тянулись вдоль улицы от первого до крайнего дома. А у нее своих забот было полно. Травы луговые в определенное время надо собирать, обереги мастерить и царская служба. Тогда престол занимал Царь, батюшка Царицы Ачимы. С него и началась тесная дружба Царской семьи и провидицы. От многих напастей она оберегла Белозерье.
Хранитель запряг своего вороного коня и двинулся в путь.
Лютой проснулся от собственного храпа. Ночная гостья ушла с первыми петухами. Голова, словно раскалывалась на две части. Вчера он переборщил с бражкой. Каждый раз зарекался пить брусничную бражку, но данное слово нарушал. В конце концов, воевода смирился и принял тот факт, что наверняка у него такая натура – переменчивая.
– Уйка! – крикнул Лютой осипшим голосом. – Уйка, бездельник! Где тебя носит!
Дверь отворилась. В покоях очутился молодой мужчина. Опрятно одетый в царскую форму, с прилизанной головой. Острые изгибы лица делали его внешность схожей с лисом. Мужчина был подручным воеводы и служил в должности завоеводы.
– Батюшка воевода, – засуетился Уйка, – опять вчера перебрал…
– Не твоего ума дело! – огрызнулся Лютой. – Помоги встать, надобно помыться и к трапезе спускаться. Царица будет недовольна, ежели опоздаю.
Завоевода проводил батюшку до умывальни. Бережно помог умыться и одеться.
Перед тем как идти в трапезную, воевода, кряхтя, рухнул на лавку у двери.
– Уйка, дело у меня к тебе особой важности, – он сделал жест рукой, дабы завоевода проверил, нет ли кого за дверью. Мужчина выглянул в коридор. Никого.
Девицы помогли княгине Елизаре собраться к трапезе. Умыли, расчесали костяными гребешками смоляные волосы. Вечно они спутывались из-за густоты. Одели сарафан и повязали очелье.
В это утро неспокойно было княгине. Девицы в умывальне шушукались, что ночь до странности холодная была. Ко всему, еще и от мужа не пришло весточки. Князь Колояр отправился с купцами на чужбину по Восточному морю. В свое отсутствие оставил Елизару на попечение золовке Ачиме.
Путь предстоял долгий и опасный. Колояр никогда не страшился опасностей. Отважный воин. Жаждущий открытия новых земель, народов и налаживания торговых путей. Каждую седмицу от мужа прилетал голубь с посланием. Князь писал о том, как проходит плаванье, что все в полном порядке, припасов хватает. Встреченные штормы, слава богам, оказались не губительными и особого вреда ни команде, ни кораблю не нанесли.
А тут на ее голову еще Митрофан. Когда он на нее смотрел, ее пронизывало странное чувство. Внутри все замирало. Хотелось отвести взгляд и в то же время заглянуть в его серо-зеленые глаза. Что за дурман на нее спускается в его присутствии? У нее прекрасный муж, да и он женат на первой красавице Велиграда.
Перед очами вновь возник бравый мужчина. Казалось, что сейчас он протянет к ней свои большие и горячие руки. Дотронется до ее нежной кожи, обжигая своим теплом. Боже! Елизара вздрогнула, наваждение рассеялось. Княгине стало тошно от своих мыслей. Надо их прогнать навсегда. У нее замечательный муж, которого она всем сердцем любит. Она клялась ему в верности.
Девушка вышла в коридор и поспешила в трапезную. Шагов ее не было слышно. Черевички на каблучках мягко ступали по шерстяной дорожке. Княгиня ругалась на себя за постыдные мысли к женатому мужчине.
У одной из дверей раздался голос с хрипотцой.
– Уйка, слушай меня внимательно… – воевода понизил голос, – надобно пользоваться моментом. Пора избавить нас всех от Митрофана.
– Подставим? – злорадно отозвался завоевода.
Лютой издал звук похожий на плевок.
– Нет, Ачима хоть и держится неприступной Царицей, очень уж благосклонно относится к этому выскочке. Затеет разбирательство, выяснит, кто его подставил. Полетят наши головушки в лозовую корзину. Решить вопрос надо наверняка!
– Ага, – цокнул Уйка.
Воевода продолжил.
– Митрофан отправился к провидице. Ты должен последовать за ним и убить гаденыша.
– Как с ним справиться, батюшка воевода? – отозвался завоевода.
– Средство имеется одно… – Лютой помолчал. – Яд угря с восточных морей. Смажь им наконечник стрелы. Достаточно царапины и Митрофана будет не спасти.
Услыхав его слова, Елизара не стерпела и распахнула дверь.
– Лютой, не думай, что план твой выйдет! Я сейчас же доложу Царице, и тебе голову отсекут! Паршивец!
Воевода замер, Уйка забился в угол. Не ожидали заговорщики, что их план будет раскрыт княгиней.
– Матушка, – заговорил воевода, помрачнев, – ты все не так поняла.
Пройдя в покои, Елизара рассмеялась.
– Молчи, не зарывай себя окончательно! Прибереги слова для палача!
– Уйка, – пробасил Лютой, вцепившись в руку княгине, – вяжи ее!
Заговорщики набросились на Елизару. Уйка воспользовавшись поясом, опутал руки княгине, а воевода туго стянул ноги. В рот вставили табачный мешок, чтоб не кричала.
– Что будем с ней делать? – пыхтя, поинтересовался Уйка.
Воевода обтер рукавом вспотевший лоб.
– Княгиня сама себе подписала приговор. Как стемнеет, отвезешь ее на болото и утопишь.
Уйка обомлел. Ноги подкосились.
– Батюшка, так ведь хватятся ее… Князь приедет, будет искать супружницу. Царица будет заловку разыскивать. А ежели дознаются нам точно голов не сносить.
– Лес рубят, щепки летят. – Оскалился воевода. – Выставим все так, будто княгиня с Митрофаном сбежала. Я давненько заметил, как они переглядываются, томные вздохи. Роман у них. Князь узнает о похождениях женушки, и знать блудницу не захочет.
– Батюшка, ты голова, – залебезил Уйка.
Приведя себя в опрятный вид, воевода с подручным пошли в трапезную. Решили так: ночью Уйка отвезет на болота княгиню, а с утра отправится за Митрофаном. К провидице не успеет его нагнать, поэтому направится к Северным горам. Потому как Митрофан туда путь будет держать после Волгавы.
Заговорщики заперли дверь преисполненные уверенностью, что никто в их отсутствие не войдет в покои.
Аксинья, проснувшись, потянулась. Зевнув, открыла глаза. Совсем заспала тот факт, что находится в поле с Серго. Мужчина лежал за ее спиной и крепко обнимал. Акси хотела возмутиться, а потом решила сделать вид, будто спит. Побыть в его объятиях. Немного повалявшись, аккуратно повернулась. Рассматривала его лицо. А он очень даже симпатичный. И смешно сопит.
В какой-то момент Серго глубоко вздохнул и открыл глаза. Аксинья сделала серьезный вид.
– Кто тебе позволил меня обнять?
– Доброе утро, – улыбнулся мужчина.
– Вопрос повторить? – дерзко фыркнула Акси.
– Я это сделал, потому как, ты замерзла, могла простудиться.
Вздорная девица расцепила его руки и поднялась.
– Ой, токма давай без оправданий. – Она важно поправила юбку и выдернула платок из-под Серго. Демонстративно потрусила его и направилась к ратке.
Мужчина смотрел ей вслед и думал, как же она хороша, чертовка.
– Так и будешь валяться?
– Уже иду…
Аксинья подхватила ратку и с усилием покатила по луговым кочкам. В итоге, та завалилась на бок.
Серго подоспел на помощь. Торговка маслом, естественно, для вида поупрямилась. Начала активно отказываться от его помощи. Отправляла восвояси. А он все равно остался. Взял ратку и покатил за вздорщицей. Аксинья решила добраться до реки, там разжечь костер и приготовить что-нибудь на завтрак. В душе она надеялась, что Серго наловит рыбы. После сытного ужина на двоих, припасов осталось совсем мало.
Девица была права. Серго смастерил копье из ивовой ветки, снял рубашку и вошел по пояс в реку. Девушка в тот момент не могла глаз отвести от мужчины. Кроме приятной внешности, он обладал атлетическим телом. Акси себя одернула, вот еще влюбиться в него не хватало. Он пришлый, не из их деревни. Разве можно полюбить пришлого?
Наловив рыбы, красавчик развел костер. Почистил рыбу. Ножом, что всегда был при нем, срезал несколько тонких веток и ошкурил их. Насадил рыбу и поджарил на огне.
Аксинья наблюдала за спутником, восседая под ивой. Где-то вела подсчет кукушка. Журчала река. И он. Полуголым готовит завтрак. Видела бы сейчас Аксинью Пава, с ума бы сошла от зависти.
Серго развел руками.
– Жалко нет посуды для чая. Сейчас бы заварил, вон тут сколько дремухи.
Акси помолчала, а потом хитро улыбнулась.
– В ратке есть медный котелок…
Мужчина нарвал молоденьких листочков дремухи, помыл в проточной воде и подвесил над костром медный котелок.
Девушка устроилась у костра. Хворост приятно потрескивал. Ветра практически не было, дым размеренно поднимался вверх, иногда все же вилял из стороны в сторону.
Ароматную рыбку Серго положил на лопуховые листья.
– Угощайся, – по-хозяйски сказал мужчина. – Чай почти готов. Пить будем с одной кружки, ты же не побрезгуешь?
Он внимательно смотрел в ее голубые глаза.
– Не побрезгую, – ответила Акси.
Трапезничали в тишине. Не замолкала лишь речка.
Серго прервал молчание.
– Ксиня… – он осекся.
Девушка прищурилась.
– Аксинья, – исправился мужчина, – может, не будешь скрытничать, поведаешь, чего натворила? Мне-то про шишки не надо рассказывать…
Она молчала. Раздумывала. Стоит ли ему доверяться? И не утерпела. Все в подробностях поведала. Про Митрофана, про ход в стене и как подслушивали и про страх, что Лютой догадался о ее вылазке и теперь отрубит ей голову. Про план рассказала. Ей надобно теперь отсидеться седмицу или две в лесу, мол, шишки собирала, ничего не знала, не ведала и в Палатах не бывала.
Выслушал ее Серго и сказал:
– Ежели Лютой на тебя охоту открыл, ты б не рыбку кушала, а в подземелье томилась. Думаю, бояться тебе нечего, можно домой идти. А коль, вопросы к тебе возникнут, скажу, вместе были у меня.
Аксинья вскинула брови.
– Срам-то какой! У мужчины незамужняя дневала!
Серго пожал плечами.
– Скажем пара мы, свадьба скоро…
Девица тут же возмутилась. Ну, Серго, у него токма мысли об одном. Поскорее ее в жены взять. Ничем не гнушается, каждую ситуацию под себя воротит.
Разойтись торговка не успела, послышался топот копыт. Она вскочила и помчалась на пригорок.
Митрофан скакал в галоп на коне своем быстроногом. За спиной лук да стрелы, а в ножнах меч булатный.
– Митрофанушка… – завопила Аксинья и пустилась к дороге.
Елизара пыталась освободиться, только ничего не выходило. Ироды крепко спутали ее по ногам и рукам. Силы закончились.
За дверью послышался шорох и тихий голосок:
– Лютой, батюшка, ты в покоях?
Ответа не последовало.
В двери повернулся ключ.
Пава осторожно вошла. Поначалу девица не заметила связанную княгиню, но лишь заметив ее, бросилась на помощь.
– Матушка, – приговаривала Пава, развязывая узлы, – кто это тебя так?
– Добрая Пава, лучше тебе не знать о злодее, иначе сама пострадать можешь, – отвечала Елизара.
– Может, он и не злодей, – наивно восклицала помощница кухарки, – оступившийся человек…
– Хорошая ты, Пава, – заметила княгиня, окончательно освободившись от пуд. – Ступай на кухню и никому не говори, что здесь была и меня выручила.
Девица пообещала послушаться Елизару. Сама княгиня направилась к Царице Ачиме, поведать о злодеяниях воеводы Лютого. Но Матушка после трапезы отбыла на конную прогулку до озер.
Времени не было ждать. Княгиня решила предупредить Митрофана об опасности. Она облачилась в мужскую форму, оседлала скакуна быстроходного и отправилась вдогонку за Главным Хранителем.
Уйка и Лютой сопровождали Царицу. Но на полпути воевода пожаловался на плохое самочувствие, и Ачима отпустила его в сопровождении завоеводы.
Лютому же надобно было исполнить задуманный план. Он направился к дому Митрофана.
– Хозяйка, – отворив ворота, – выкрикивал Уйка, – встречай гостя дорогого.
На крыльце показалась Настасья.
– Лютой, с чем пожаловал?
– Настасья, поговорить надобно, – прогудел Лютой. – О муже твоем речь будет.
Девица разволновалась. Сердце бешено заколотилось, дыхание участилось. Настасья провела нежданных гостей в избу.
Уйка расхаживал по горнице, рассматривая все вокруг. Воевода сел на лавку за столом. Хитрец напустил на себя вид, будто очень сожалеет и не знает, как сообщить девушке какую-то новость.
– Не томи, воевода! – Резко сказала Настасья, окончательно потеряв покой. – Что с моим мужем?
От волнения девица взяла кончик косы и начала его теребить.
Лютой скорчил сочувственную рожу.
– Жив твой муж, не о том речь… – воевода провел рукой по скатерти, – дело в другом. Полюбовница у него есть.
Руки Настасьи выпустили кончик косы и выпрямились. Эта короткая фраза поставила все на свои места и разрушила все, что было. Разрушила за секунду всю ее жизнь.
Полюбовница.
Вот почему он так холоден с нею и не глядит в глаза. Молчалив, задумчив. Про детей ни слова не проронил уже как год. У него другая. Настасья и мысли такой не допускала, будто ее муж способен на предательство. Он же клялся хранить верность.
А вдруг воевода лукавит? Очерняет Митрофана.
Настасья глубоко вздохнула и присела на лавку.
– Как давно?
Лютой напрягся, делая вид умственного подсчета. На самом деле он сказал первое, возникшее в мыслях.
– Цельный год изменят тебе, Настасьюшка. – Воевода пододвинулся и сгреб ее миниатюрные руки в свои грубые ладони. – Я как узнал, стерпеть такого не смог, решился тебе рассказать. Пусть горькая правда, но теперича ты свободна, больше он не причинит тебе зла.
– Кто она? – тихо спросила девушка. Ее лучезарные глаза смотрели, словно через стены, не замечая ничего и никого.
– Полюбовница княгиня Елизара, – Лютой сочувственно вздохнул, казалось, воевода сейчас пустит слезу. – Князь за морем, а она бесстыжая шашни крутить начала.
Интриган сделал паузу.
– Самое ужасное, – продолжил он, – Митрофан с Елизарой сбежали.
Настасья отдернула руки и отпрянула. Сбежали? В душе раздалась боль. Обжигающая. Девушке хотелось закричать.
– Вам пора, – проговорила Настасья и указала на дверь.
Как только это парочка ретировалась, Настасья рухнула посередь горницы и принялась горько плакать о своем разбитом счастье. В голове крутились те моменты, когда им было так хорошо и светло вместе, когда их сердца пылали от любви друг к другу.
Глава 4
Аксинье удалось перехватить Митрофана. Хранитель слез с коня и прошел к привалу. Торговка без прикрас выболтала о своих приключениях Хранителю. В ее бездонных голубых глазах затаилась надежда на спасение. Она пребывала в уверенности, что Митрофан выручит.
Хранитель выслушал рассказ Аксиньи, отхлебнул поданного душистого чаю и нарочито проговорил:
– Вот сколько раз было тебе сказано, не лезь в кипящий котел, сваришься! Нажила себе врага, да еще какого! Подлого. У которого нет ни совести, ни чести.
От услышанного Акси обомлела. Девица побледнела, лицо выражало гримасу страха.
– Не пугай ее, – вступился Серго, – не все так страшно.
Мужчина взял за руку Аксинью, но она быстро освободила свои тонкие пальчики из его крепкой ладони. Серго заглянул в глаза Ксини и заметил в этих озерах кроме страха что-то еще. Недовольство?
Торговка и вправду была напугана не настолько, насколько хотела показать Хранителю. В момент нотаций Митрофана, которые она слышала не в первый раз, девица прикидывала: «Так, так… Хранитель при полном снаряжении скачет к Бухонову холму. Зачем? Там же живет ведьма Волгава! Вот дела!».
– И поделом ей, – продолжал Митрофан, – будет думать в следующий раз!
Хранитель нахмурился, сделал еще пару глотков чаю. Сердито окинул взглядом парочку.
– Ладно, – поставив кружку, милостиво вздохнул Митрофан, – Серго, поручаю тебе смотреть за этой взбалмошной девицей. Ничего не бойтесь. Я в обиду Аксинью не дам, но это последний раз! Ежели еще раз вытворит подобное, сама будет отвечать перед Царицей! Ступайте смело в Велиград. На все вопросы скажите, что ответ за Аксинью держит Хранитель, – Митрофан вынул из-под брони медную печать и протянул Серго. – Покажите мою печать.