Из-за зеркала

Он ходил по комнате, заложив руки за спину и закрыв глаза. Огонь извивался в камине, бился в решетку, стонал. Он остановился. Огонь свернулся клубочком и зевнул. Вновь уютное тепло разнеслось по воздуху. И когда Мориэл обернулся, его глаза были прежними и сам он совершенно по-прежнему продолжил:

– Лорд не доверяет тебе, потому что не может проникнуть тебе в голову. Он привык, что люди вторжения не замечают. Наверное, полукровок он никогда не знал, и родился здесь, не в Зазеркалье.

– Его зовут Боб, – зачем-то ляпнула Элси.

Мориэл редко улыбался искренне. Сейчас был как раз такой момент. Он бы, может, продолжил читать нотации, но раздался свист, и через открытое окно в комнату ворвались две стрелы. Одна ловко приземлилась на плечо Мориэла. Вторая же с размаху ударилась в грудь Элси и упала на ее руки.

– Так и не научилась.

– Научится, – бросил через плечо Мориэл, а улыбку спрятал в гладких блестящих перьях Зеркалицы.

Птица на руках Элси встрепенулась, мотнула головой, мигнула умными, совершенно человеческими глазами. Птица выглядела… потерянной. Она смотрела на Элси, в ее глазах, как в зеркалах, отражались такие же зеркально-каменисто-серые глаза хозяйки. И ничего больше не осталось, кроме этих туннелей-глаз. Каждый раз Элси не могла об этом не думать, гладя Зеркалицу по мягкому вороху каштановых перьев. Каждый раз в голове звучал немного разочарованный голос Мориэла: “Она Зеркалица, в этом ее жизнь – стать чужим отражением”.

– Тебе надо возвращаться, – после короткого – больше беззвучного – разговора о Лорде перед камином решил Мориэл.

– Макс на работе, – протянула Элси. Шевелиться не хотелось. Тело вросло в мягкое кресло. Колючие лапки Зеркалицы вросли в плечо. А сама Элси три года назад вросла в этот дом, в лес за окном, а в голову ее врос тихий голос Мориэла, так крепко, что уже не вырвешь.

Но возвращаться пришлось: встать с кресла, выйти из леса, взять за загривок лохматого пса и переместиться на этот раз в центр городка, на соседнюю с домом Макса – или все-таки Лорда – улицу.

– И зачем было заставлять меня ехать? – вздохнула Элси.

Хидни нервно дернул плечами. Он всегда так делал, когда речь шла об Мориэле.

Элси не стала предлагать пройтись, да и не успела бы: так быстро на месте человека слова возник пес. Если кто и не любил города еще сильнее, чем она, так это Хидни, веселый и безбашенный, но дикий, как волчонок.

Макс не вернулся. Почему-то Элси это точно знала. Громада-дом стоял спящий и молчаливый в ожидании хозяина. Элси потопталась на пороге и не стала заходить.

Она бродила по городу, выбирая самые безлюдные развалины-улочки, никуда не заглядывая и ни с кем не встречаясь взглядами. Она ходила, пока не стали гудеть от усталости ноги, пока солнце лениво не завалилось на бок и не утонуло за крышами и пока не заворочался под ребрами голод. Тогда Элси взглянула на часы и решила, что, если Макса еще нет, до его возвращения с Лордом она как-нибудь справится.

Макс был. Он суетился на кухне в нелепом голубом костюме, махнул Элси вилкой и метнулся обратно к плите. Лорд крутился у ног хозяина и все поглядывал наверх, туда где аппетитно шипели на сковородке ломтики бекона.

– Любишь карбонару? – через плечо бросил Макс.

Нет, как же Элси ошиблась, назвав его обычным. Он оказался ужасно приятно странен для простого человека. Создавалось стойкое ощущение, что Элси в этом доме месяц, два, даже год, но точно не первый день. Оно сквозило в улыбке Макса, в мурчании Боба, фырканье недовольной сковородки и тихой музыке, лившейся с потолка. Поэтому Элси не смогла, как требовали приличия, отказаться.

Они сидели втроем за стеклянным столом. Стучали вилки, звенел возбужденный голос Макса. Даже Лорд оставил подозрительные взгляды и свернулся на стуле, спрятав мордастую голову под хвост.

– Да что я все о себе. У тебя как день?.. Извини, – Макс вскочил из-за стола, метнулся к шкафам и вытащил из верхнего ящика коробочку, закинул капсулу в рот. – Извини, вечно забываю. Так как тебе наш скромный город?

Макс наклонился над столом и весь так и светился. Элси не смогла сказать ему в лицо, что город похож на старую развалину, и решила, что самое время попрактиковаться в бессовестной лжи.

Ей пришлось не раз еще за долгий вечер говорить о себе, вспоминая подробности придуманной Мориэлом истории. Макс всему верил, или такое уж у него было доверчивое лицо. В любом случае в его глазах Элси превратилась в юную, подающую надежды журналистку с юга, которую отправили на первую серьезную стажировку и которая ужасно боится говорить о работе, пока она не будет сделана.

Уже за полночь, прощаясь на лестнице, Макс вдруг посерьезнел и пробормотал, опустив глаза:

– Знаешь, я рад, что мы больше не чужие, в смысле…

– Я тоже, – перебила Элси и поспешила отвернуться, чтобы он не заметил, как краснеют от переизбытка вранья ее щеки.

Лорд знал. Он не шагнул на ступеньки, но провожал Элси до двери немигающим взглядом. Таким он пришел и во сне: сидящим у лестницы с хитрым прищуром космически-голубых глаз.

Глава 2

Элси не поняла, от чего проснулась: от оглушительного “Мяу” или от того, что стало тяжело дышать. Но первым, что она увидела, разлепив глаза, был Лорд, восседающий на ее груди, а первым, что почувствовала – резкая боль в висках. Ментальный щит трещал по швам под настойчивым кошачьим взглядом.

Увидев, что жертва проснулась, Лорд нехотя спрыгнул с кровати. Дышать стало легче, но голова все также трещала. С необходимостью чинить защиту Элси сталкиваться еще не приходилось.

Скрипнула дверь, стук коготков по полу еще недолго звучал снаружи, но быстро затих. Дом снова заснул.

Несмотря на головную боль и близящуюся необходимость просить помощи у Мориэла, Элси растянулась на кровати и почувствовала себя неприлично счастливой. Бил в лицо наглый солнечный лучик, по одеялу прыгали золотистые зайчики, пыль тоже была золотистой и танцевала в душном воздухе. Элси скучала, да, именно скучала по таким несппешным пробуждениям, по холодному полу, по которому обязательно надо идти босиком, по неудобному крану, по мокрым пятнам на футболке после умывания. Она скучала и по просторной кухне, по неровному свету, подглядывающему из-под жалюзи, по приготовленному из того, что нашлось в холодильнике, завтраку. Да, ей ужасно не хватало домашней простоты.

– Как же хорошо, Боб, что ты живешь именно здесь.

Элси наклонилась потрепать макушку Лорда, и тот стерпел, хоть и издал утробное тигриное рычание.

Может, Мориэл знал. Может, дело не только в редком существе, но и во всем этом доме, в Максе, в новом старом городе.

Элси одернула себя. Она слишком много думала о Мориэле.

Как ни странно, несмотря на отсутствие хозяина, Лорд не пытался проникнуть Элси в голову. Слабое жжение в затылке не в счет. Это существо чуть не разрушило ментальный блок и спокойно могло бы закончить свое дело, но, как самый настоящий кот, мирно вылизывало лапы, сидя в коробке под лестницей.

Хидни тоже счел это странным. На этот раз он переместился к дому и забрал Элси с собой. Город сменился лесным домиком. Мориэл ходил вокруг сосны, рассматривая царапины на коре, и не сразу заметил несвоевременных гостей.

Элси медлить не стала, потянула его за рукав плаща и выпалила:

– У нас проблемы.

Мориэл поспешно отдернул руку. Ветер подхватил его плащ и обмотал вокруг ствола молодой сосенки. Ветер откинул и капюшон, но лучше бы он этого не делал.

Мориэл счел поведение Лорда странным, но глаза его вспыхнули. Он обожал такого рода сложности. И, Элси подозревала, о сохранности ее разума думал не в первую очередь.

– Значит, говоришь, весь вечер вы с этим Максом болтали на кухне, а Лорд был рядом, – повторил Мориэл и вернулся к своему обычному ритму размышлений: немым гляделкам с огнем в камине.

– Может, я помогу с блоком, – когда часы пробежали половину круга, предложил Хидни. Будто разбудил Мориэла.

– Не поможешь.

Хидни и Элси переглянулись. Даже огонь замолчал. А Мориэл снова закрыл глаза и замер в кресле.

Он думал долго. Элси следила за бегающими по подоконнику бескрылыми мошками. Хидни, по-собачьи устроившись на коврике, следил за Элси. Наконец Мориэл молча поднялся, погасил огонь и подошел к окну. В голове Элси раздался голос:

– Он понял, что ты наговорила вчера лишнего. Ночью он пришел не причинить вред тебе, а защитить хозяина. Он мог… – Мориэл открыл окно и высунул руку, чтобы поздороваться с вышедшим из леса Коньком. – …увидеть, что тебе больно. Думаю, так. Он сомневается, следит за тобой. Ему не нравится, что в твоей голове для него пусто.

– Он увидел, что мне больно, – мысленно повторила Элси и зажмурилась. В виске стрельнуло, разряд прошел по всему телу.

– Я едва коснулся, – донеслось от окна. – Блок совсем сломан.

Мориэл поднял руку, и Элси поняла без голоса в голове. Хидни тоже понял и остался сидеть на коврике, как бы ни хотелось ему вскочить: его глаза скрывать мысли совсем не умели.

– Сегодня мы попробуем по-другому, – наклонившись к самому уху Элси, прошептал Мориэл, и вывел ученицу на веранду. По шее еще долго бегали мурашки.

Они одновременно сели на качель, достаточно близко, чтобы чувствовать друг друга и достаточно далеко, чтобы не коснуться, хоть бы случайно. Впереди распростерся лес во всей своей величественной красоте. За спиной остался старик-дом. Он грузно дышал в такт скрипу качели.

– Закрой глаза, – прошептал Мориэл. У него был совсем такой же голос, как в голове Элси. – Расслабься. И слушай.

Под спиной появилось что-то мягкое и теплое. Такое же окутало голову. На коленях это теплое заворочалось, издало тихий утробный звук и замерло. Элси хотела его потрогать, но почувствовала другое, колючее и невесомое, тепло чужой ладони, и не стала шевелиться. Мориэл не коснулся. Элси почти видела его длинные тонкие пальцы, остановившиеся в сантиметре от ее руки. Далеко не в первый раз.

– Слушай лес, не меня.

Он говорил сотнями, тысячами голосов, он пел, смеялся и рыдал в одно и то же время. Он звал, как три года назад, когда Элси впервые ступила под его покров. Шуршало что-то живое в траве под ногами, поуркивало теплое и пушистое на коленях, над головой бились крылья, трещали в древесной пучине встревоженные ветки. Кто-то ходил далеко, тяжело ступая по нетоптаным зарослям. Кто-то скакал, едва касаясь земли. Ветер, нажимая вразнобой на клавиши травы, играл новую импровизацию, и успевал между делом щекотать в носу и кидать в лицо пыль.

– Продолжай слушать. А теперь перестань понимать. Не пытайся думать. Освободи голову.

Что-то, где-то, зачем-то, когда-то… Элси глубоко вдохнула лесной воздух и позволила ветру залезть через легкие в голову и вынести оттуда все к черту.

– Смети остатки щита, выбрось мысли. Я хочу увидеть пустоту.

Новая мысль чуть было не захватила опустевшую голову. Мориэл собирается залезть в ее сознание? Но и эту мысль унес ветер. Пушистое на руках перевернулось, Элси-таки погладила его пальцем: живое, и совсем успокоилась.

– Я ничего не трону. Сегодня ты все сделаешь сама.

Элси не почувствовала вторжения. Интонации голоса почти не изменились, только теперь он звучал сразу отовсюду и из неоткуда. А лес продолжал говорить, как радио в машине, когда мчишь с открытым окном по шоссе на полной скорости. Нет, как мамина тихая колыбельная, когда почти совсем заснул, но еще пытаешься удержаться в сознании.

– Подумай о том, что чувствуешь.

Легко, пусто, свободно и тепло. Если это сон, то просыпаться не хочется.

– Запомни это и строй. Только не стену.

Мориэл не договорил, но Элси поняла. Его присутствие ощущалось теплым жжением в районе висков. Он помогал, едва заметно, но все-таки придерживал полог пустоты перед глазами, не пускал в голову ничего лишнего. А Элси слушала, и медленно поднималась волна тумана, заменяя собой рухнувшую стену. От нее пахло морем, мокрым асфальтом и хворостом. Она шуршала живым огнем камина, переливалась лесным ручейком и обволакивала густым весенним теплом. Элси закуталась в нее, как в кокон, и мир вокруг перестал существовать.

– Для первого раза очень даже достойно.

Элси открыла глаза. Туман рассеялся, но тепло осталось. Оно накрывало голову зимней вязаной шапкой. Живое на коленях оказалось обыкновенным котом, безымянным и когда-то домашним, но уже пять лет как блуждающим по лесу. Теплое за спиной – пледом.

– Я не говорил тебе о моих первых щитах. – Не вопрос. Мориэл никогда не спрашивал.

– Вы ничего не говорили мне о себе, – выдавила из себя Элси. Голос запутался где-то в тумане новой защиты.

– Они были в десять раз прочнее и в сто раз грубее, чем сейчас. Толстая монолитная стена. И они действовали безотказно, пока… – Мориэл замолчал и молчал так долго, что Элси испугалась, что продолжать он не станет. – Они разбили эту стену, как картонку. Это было больно. Наверное. Мне было тринадцать. Обломки той сены чуть не разворотили мое сознание, как потом целители говорили.

Он осекся. Понял, что сказал больше, чем хотел.

– Не строй стены. Ты управляешь своим сознанием, а не тот, кто пытается его вскрыть.

К концу фразы голос Мориэла стал прежним: бесстрастным и ледяным, и в глаза вернулась знакомая пустота. Он встал, прошелся вдоль стены и жестом позвал Элси обратно в дом.

Тихое “спасибо” слетело с губ и попало в лапы ветра. Мориэл, конечно, не мог его услышать, но услышал: улыбнулся, искренне и немного грустно.

Элси давно не чувствовала такой легкости, будто сняли железный обруч, стягивающий голову последние несколько лет. Непривычная незащищенность пугала только первые несколько минут, до того момента, как Хидни попытался неумело коснуться ее разума. Новая защита сработала мягко и аккуратно. Элси вместо привычного удара почувствовала чуть щекотное прикосновение. А Хидни едва устоял на ногах и сбивчиво пообещал больше так не шутить.

– Теперь Лорд тебе не опасен, – напоследок заметил Мориэл и больше к этой теме не возвращался. Уже потом Элси узнала, что такая защита в Зазеркалье – далеко не норма, и поняла, что значили странные интонации в голосе наставника. Долго ворочалось на языке жгучее слово “гордость”.

– Вам не кажется, что… – Элси хотела сказать то, о чем непрестанно думала с первого дня. Не кажется ли Мориэлу, что надо рискнуть, пойти с Лордом на контакт.

Не успела. Уютный покой домика был наглым образом разрушен.

Распахнулась дверь, на пороге появился человек в сером плаще. Взметнулся к решетке и погас огонь. Дрожь пробежала по коже. Элси переглянулась с Хидни и нашла в его глазах совершенное непонимание, граничащее со страхом.

Мориэл указал на дверь. И не странному гостю, а стажерам. Они сидели вдвоем на веранде, долго, больше часа, молча смотрели на запертую дверь, и не надо было ничего говорить, чтобы понимать, что происходит в голове у другого.

– Если он не откроет через десять секунд, я вломлюсь туда сам, – прошипел Хидни.

Мориэл открыл, схватил его за плечо, втащил в дом и снова заперся.

Теперь Элси стало совсем не до шуток. На ее памяти излишне невозмутимый наставник ни разу не вел себя хоть сколько-нибудь подозрительно. Уходить теперь было бы просто глупо. И Элси по совершенно человеческой детской привычке прижалась ухом к щели между дверью и косяком.

Она не видела, что происходит внутри, но могла представить с точностью до деталей. Тлел огонек в камине, Хидни ходил из угла в угол – Элси слышала шуршание его шагов – М стоял неподвижно, должно быть, у окна. Оба то ли молчали, то ли говорили недоступным для Элси способом.

– И ты ничего мне не рассказывал? – воскликнул Хидни.

– Молчи и никуда не суйся, – прошипел сквозь зубы Мориэл. Если бы в комнате не было никого, кроме этих двоих, Элси не узнала бы голос. В нем было слишком много эмоций, черных, густых, как слизь. Название им Элси давать побоялась.

– Но лекари.., – начал было Хидни, и снова стало тихо.

Элси еще немного помялась у двери, а когда спина совсем затекла вернулась на качель, закуталась в плед и закрыла глаза. Как два часа назад, говорил лес, на коленях урчал безымянный кот, туман клубился в голове, но тепла не было. Вместо него единственная настойчивая идея билась в защиту. Что-то случилось там, в Зазеркалье, что-то страшное. Мысль все билась и билась. Сначала Элси морщилась, потом привыкла и провалилась в темноту. Но даже в темноте, где больше не было ни леса, ни кота, тихо и мерно, как капает вода из крана, звучал голос Мориэла:

– Молчи и не суйся, молчи, молчи.

Элси разбудил Хидни дружеским похлопыванием по плечу и беззаботным:

– Как ты спишь в такой позе?

Голова трещала, как всегда после неудачного дневного сна, правую ногу Элси совсем не чувствовала, но выдавила из себя улыбку и отшутилась. Через пару минут она совсем проснулась. Хидни сидел рядом, насвистывал смутно знакомую мелодию и болтал ногами. Его собачий чуб упал на лоб, солнце подсветило его золотистым ровным блеском. Все было правильно, так заканчивались многие вечера затянувшейся стажировки. Но, может быть, именно поэтому Элси напряглась и судорожно искала подвох.

– Тебе придется справляться самой, – будто невзначай, заметил Хидни. – Мориэл отлучится… на время.

Недоговоренное “в Зазеркалье” осталось висеть в воздухе. Хидни никогда не упоминал Зазеркалье при Элси – странное негласное правило. Сам он был там и не раз, но никогда не сказал об этом ни слова. Мориэл тоже часто отлучался без объяснений и предупреждений, а Элси не позволял. Поначалу она пыталась добиться ответа на такой простой банальный вопрос: почему? Почему другим полукровкам можно, а ей нельзя? Но если Мориэл что-то решил, переубедить его было невозможно.

Элси подавила детскую обиду и желание спросить что-нибудь банальное вроде: “Что случилось?” или “Все в порядке?”. Она просто встала и молча пошла туда, где должен быть город. Также молча ее догнал Хидни, превратился в лохматого пса и вильнул обрывком-хвостом.

Как бы Элси ни хотелось на него немного подуться, перспектива добираться до дома Макса человеческим способом была не впечатляющей. Хидни, словно извиняясь за молчание, перенес ее на соседний квартал. В последний момент, когда Элси шагнула к повороту, он вновь стал человеком и схватил ее за руку.

– Сообщи, если понадоблюсь.

Он исчез. А Элси долго еще стояла и смотрела туда, где вертелся лохматый пес. Глаза Хидни сказали ей куда больше, чем хотел их хозяин. Что-то преданное, собачье в глубине этих глаз никогда не давало Элси злиться на Хидни. Но испугала ее не преданность, а черное, вязкое месиво, опасно проглядывающее из глубины.

Оно не покинуло Элси и в доме, и за ужином при свечах, на которых активно настоял Макс, и в комнате с единственным источником света – ночником в форме луны на тумбочке. Даже просочившийся сквозь щель приоткрытой двери Лорд не смог вывести Элси из состояния, название которому она тщетно пыталась придумать. Наверное, так должно ощущаться предчувствие. Но Мориэл говорил, что у Элси нет никаких склонностей к предсказаниям. Предсказания вообще штука очень редкая в Зазеркалье. Но ведь и у самых неспособных к магии людей иногда бывают предчувствия.