Из-за зеркала

Глава 1

Он Элси сразу понравился. Простой, как мыслительный процесс Коньков. Так и полагается обычному человеку. А он показался Элси ужасно обычным.

Он встретил ее на пороге в растянутой пушистой толстовке, улыбнулся и пригласил войти. Нормальные люди так не делают.

Элси заметила: у него неровные верхние зубы, клыки выпирают немного по-кошачьи, у него под глазами крошечные складки и тёмные круги и шерсть на чёрных не отглаженных штанах. Он не идеален. За одно это Элси улыбнулась ему в ответ.

– Значит, хотите снять комнату? – бросил он через плечо.

Элси кивнула. Он обернулся, уставился на неё смеющимися глазами.

– Да, да, хочу, – исправилась Элси.

Она и не замечала, как отвыкла говорить с людьми… нормально. Мориэл вот понимал без слов, любой взгляд понимал. От этого легко устать.

Наивная простота нового сожителя вселяла в Элси странное чувство умиротворения. Она без приглашения оккупировала стул у окна, закинула ногу на ногу и сразу почувствовала себя как дома. Странное ощущение. Оно вгрызлось в грудь в районе сердца и оставалось там все время, пока хозяин гремел кружками и шуршал пакетиками с заваркой.

Элси не была дома слишком давно, достаточно давно, чтобы забыть ощущение полного, опьяняющего покоя. Дом у нее, конечно, был. Все, как полагается, небольшая квартирка в невзрачном городе с таким же невзрачным названием. За два года Элси даже привела в ее в относительный порядок и могла назвать уютной, но в глубине души чувствовала: того уюта, который она обменяла на стажировку, больше не будет – уюта забытой всеми русской глубинки, родительского дома, светлой, пропитанной теплом кухни и маминых рук. Элси думала, что забыла его. Нет, вернулся наглец в лице парня с пыхтящим чайником в руках.

– Ну и что вы забыли здесь? – вышло не грубо, скорее весело.

– Работа, – вздохнула Элси. Обжигая губы о горячий чай, она вдруг подумала: “Сложно будет врать этому… обычно-ненормальному”.

– Как же я вас понимаю. – Он откинулся на спинку стула и заложил руки за голову. Элси спрятала улыбку за кружкой. Нет, она ужасно отвыкла от простоты. Ужасно. Поэтому и ляпнула, не думая:

– Можно на ты.

Стукнули о плитку ножки стула. Прямо перед Элси вдруг возникло нагло улыбающееся лицо.

– Макс. – Он сжал руку Элси. – Просто Макс, ненавижу формальности.

– Алиса, – вырвалось в ответ. Если бы можно было, она сказала бы: “Элси”. Но первым запретом Мориэла, первым и, впрочем, единственным, было ничем не выдавать свою связь с Зазеркальем.

– Хорошее имя. Литературное, – заметил Макс и вернул стул в прежнее положение, настолько неустойчивое, что в другой ситуации Элси решила бы, что без левитации дело не обходится.

Но Макса совершенно не волновало, что от падения спиной на кафельную плитку его отделяет малейшее неудачное движение. Он цедил парящий чай из огромной нелепой кружки с надписью “My house, my rules, my coffee”, и глаза его не переставали смеяться.

– Предпочитаешь жить наверху или лучше первый этаж? Свободные номера найдутся. – У Макса был странный стиль разговора. Он одновременно шутил, издевался и оставался доброжелательно-приветлив.

– Я в восторге от этой лестницы, – ляпнула Элси первое, что пришло в голову. И тут же подумала, как хорошо выпускать слова сразу, чтобы они не забивали горло и голову. Как хорошо сидеть перед человеком, который не пытается ничего от тебя скрыть и не смотрит на тебя, как на интересный объект исследования.

– Забирай на здоровье. Я ее недолюбливаю.

Макс наконец вернул стулу более устойчивое положение, уперся локтями в стол и замер. Элси рассматривала его глаза: карие с медовым оттенком. Отчего-то ее совсем не смущал тот факт, что почти незнакомый человек пялится на нее в упор. На этого человека хотелось пялиться в ответ. А потом одновременно отвести взгляд и рассмеяться в голос.

– Ну что, показать тебе твои хоромы? – спросил Макс, когда от смеха уже сводило щеки. Но в тот момент, когда Элси готова была идти к лестнице, край которой очень уж заманчиво выглядывал из-за двери, появился он. Он вышел неторопливой походкой хозяина в центр кухни. От его внимательного взгляда сразу расхотелось смеяться. Но Элси точно могла сказать: он ей понравился сразу, ужасно понравился.

– Ты вовремя. Знакомься. Придется тебе делить дом еще с одним человеком, – усмехнулся Макс.

Элси выдавила из себя подобие улыбки. Ей было не до смеха. Она хотела, но не могла отвести взгляд от белой паутинки в кристальных голубых глазах, кристально-космических, расширившихся вдруг до размера всей, вовсе не маленькой, кухни. Эти глаза настаивали, хотели прочитать ее. Голову сжало железным обручем, встали дыбом волоски на руках. Элси чувствовала: это оно, то, о чем говорил Мориэл, то, о чем она читала в книгах и пособиях. Это намеренное воздействие на сознание сильной магической ауры.

Он пытался прочитать ее мысли.

– Эй, Боб, пялиться на людей невежливо, – раздался за спиной голос Макса. Давление исчезло.

Макс что-то говорил про гостеприимство, Элси не слушала. Она наконец рассмотрела обладателя космических глаз. Огромный, красивый, величественный, гордо и беззвучно ступающий по блестящей плитке. Да, Элси не ошиблась. Хозяином этого дома был он. И объектом интереса исследователей, и тем что заставило Элси оставить лагерь и работу с Мориэлом и снимать квартиру в совершенно незнакомом городе. Он, Лорд.

– И ты, Алиса, знакомься, мой кот Боб. Он сегодня не в настроении, вы еще подружитесь.

Элси забыла, что хотела идти наверх. Она снова забралась на стул, поджала под себя ноги, глотнула чай: все это, не сводя взгляда с Лорда. Сам Лорд подошел к хозяину, потерся о его ноги, тихо замурлыкал: все это, не сводя взгляда с Элси.

У них было сложное название в научной литературе, но никто его, конечно, не использовал. Элси не знала, как, но за этими существами закрепилось сначала Лорды Телепатии, а потом и просто Лорды. Их было мало, так мало, что, узнав об одном из них, Мориэл поспешно отправил Элси на задание. И вот теперь она сидит напротив самого настоящего живого Лорда, на месте, которое мечтал бы занять любой из выдающихся исследователей магических существ, она, полукровка, стажерка. А рядом стоит ничего не понимающий Макс.

“Внешне напоминают котов, идут на контакт с людьми и являются зачастую домашними питомцами. Создают прочную эмоциональную связь с человеком. Природа этой связи и ее влияние на обе стороны считается недостаточно изученной. Аура: 8, опасность: не установлена, отличительные особенности: черная, длинная, гладкая или пушистая шерсть, голубые глаза, черные подушечки лап, массивная голова, стоячие заостренные уши…” И дальше, и дальше. Обрывки описаний всплывали в голове Элси, и. как каждый раз при встрече с новым существом, она убеждалась, как мелки и неправдоподобны слова в книгах.

Лорд был воплощением космоса, его живым кусочком, свалившимся на землю. Более гладкой шерсти Элси никогда не видела. Солнечные блики скользили по спине Лорда, как по металлу. Вздрагивали от каждого шороха усы, шевелились уши, но их хозяин оставался спокоен. Он обвивался вокруг ног Макса, он терся головой о его тапочки, но все это делал так грациозно и величественно, что уверенно оправдывал титул Лорда. А вот простое “Боб” ему не шло. И Макс ему в хозяева тоже совсем не шел.

Элси могла бы наблюдать за Лордом вечно, и интерес, судя по всему, был взаимным, но Макс позвал наверх. А Лорд, наверное, тоже недолюбливал лестницы. Он проводил Элси взглядом до двери и расположился на столе, прижавшись к кружке Макса.

– Истинный хозяин, – неестественно серьезно заметил Макс. Если бы Элси могла говорить в эту секунду, она согласилась бы. Но голос вернулся, только когда за спиной осталась добрая половина лестницы.

– Откуда он у тебя? – Элси пошла ва банк.

– Сестра притащила с улицы, у неё квартира. А здесь ему хорошо. Надеюсь.

– Почему Боб? – Допрос продолжался.

– Фильм не смотрела? “Уличный кот по кличке Боб”. Так вот он меня… – Макс замялся.

Лестница поскрипывала в такт шагам, словно подсказывала хозяину, как говорить. А Макс смотрел под ноги и больше не казался Элси таким уж простым.

– Спас, понимаешь? – Макс остановился. В его глазах промелькнуло что-то такое же космически-глубокое, как в глазах Лорда, и скрылось за мутным стеклом. Элси вздрогнула. С лица Макса на нее смотрели глаза Мориэла.

Дошли до комнаты, остановились, помолчали, потупились в пол, потому что смотреть друг на друга не могли. Это длилось не больше минуты.

– Ты прости, мы же не знакомы толком, – прошептал Макс.

– Это ты прости. – Элси извинилась сразу за все, что она собиралась сделать.

Они одновременно потянулись к двери. Элси коснулась его ладони и отдернула руку. Горячо, будто обожглась. Поднесла ладонь к щеке – холодная. И открыла дверь, пока Макс снова не начал извиняться.

– Довольно скромно, надеюсь, тебя это… – Он все еще боялся поднять глаза.

– …волшебно.

Макс замер. Головы не поднял, но Элси заметила веселые ямочки на его щеках.

– Надо тебя с сестрой познакомить. Она с таким же лицом сюда в первый раз зашла.

Неловкости как не бывало. Макс шире распахнул дверь и театрально джентльменским жесто пропустил гостью вперед. Элси смотрела, забыв о том, что пялиться, открыв рот, на что-то в чужом доме, кажется, не очень-то прилично. Мама, наверное, не похвалила бы, а Мориэл – тем более. Но Элси не могла не пялиться, а Макс то ли не замечал, то ли очень умело делал вид, что не замечает, и продолжал болтать:

– Сестра давно меня убеждала, что надо сдавать комнату. Знаешь, такой большой дом для меня одного – роскошь, тем более это не совсем мой дом, вернее не то, чтобы только мой. Да и, это ее слова, не думай, мне нужна компания, иначе я сойду с ума от переизбытка слов…

– Спасибо, – выдохнула Элси. Макс замолчал на полуслове и замер в нелепой позе, будто Элси не поблагодарила, а время остановила. Не то, чтобы она умела останавливать время, да и если бы умела, Макс об этом явно бы не знал.

– Спасибо? – повторил он настороженно. И снова: стекло в глазах и тишина. Но на этот раз он пришел в себя быстро. – Это тебе спасибо.

На деле в небольшой спальне не было совершенно ничего волшебного: кровать в углу, шкаф, комод, стол, голый пол под ногами, лампочки под потолком. В комнате было все, что обычно бывает в гостевых спальнях. Но не разномастная деревянная мебель и не нелепые обои в мелкий цветочек поразили Элси.

Тишина. Пустота. Густой, вязкий уют, который, должно быть, обосновался здесь уже очень давно и не желал уступать комнату. Элси его не видела, но чувствовала. От него стало вдруг ужасно жарко, зашевелились волоски на руках, в горле застряло что-то горько-сладкое, теплое и ужасно знакомое. Элси хотела бы списать это на ауру Лорда, но не могла. Комната всего лишь ужасно напоминала спальню ее мамы в старом деревенском доме.

– Вообще-то внизу куда лучше, хочешь, покажу, – не унимался Макс. Элси помотала головой: снова забыла, что видеть спиной нормальные люди не могут. Но на этот раз Макс понял и не стал настаивать. Он помог Элси перетащить чемодан на второй этаж, вызвался и разбирать вещи. В четыре руки с небольшим багажом они справились… справились бы быстро, если бы Макс хоть иногда замолкал, а Элси выработала бы иммунитет на его шутки.

А потом Макс оправдался работой и убежал, оставив дом на попечение незнакомой девушки, а девушку на попчение огромного черного кота. Вот Лорд и бродил по коридору с видом попечителя и косился на Элси немигающими глазами.

Она сбежала. Лорд начал пугать ее своей настойчивостью. Чувствовать чужое присутствие в голове, пусть и за построенной в первые дни стажировки стеной, было неприятно до мурашек. И чем дольше Элси не пускала, тем настойчивее становилось давление и тем подозрительнее смотрели космически-голубые глаза.

Она оправдывалась тем, что нужно отчитаться перед Мориэлом, и провести напоследок пару наблюдений, и забрать из квартиры плед, и сделать много других “и”. Но когда вышла на улицу, заперев за собой дверь, и давление на голову ослабло, выдохнула с облегчением. Работка, которую подкинул ей Мориэл, начинала казаться все менее подходящей для стажерки-полукровки.

Город Элси это в очередной раз доказал.

Есть такие места, из которых хочется побыстрее уйти: спрятаться под капюшоном, засунуть в карманы руки и топать к выходу. Хорошо, когда этих мест мало. Плохо, когда таким местом становится целый город. И города вообще.

У Элси не было капюшона и карманов, и она шла, опустив глаза, не зная, куда деть отчего-то слишко белые и слишком холодные руки. Асфальт выстукивал шаги, ровно, точно, как часы. Тик-так. Шаг-шаг. Элси вслушивалась в его голос, чтобы случайно не побежать.

Она оправдывалась тем, что ужасно отвыкла от улиц, от людей, от машин, от голосов – от суеты, которая неизменно сопровождает город. Мимо неслась жизнь. Элси чувствовала ее горячее дыхание, слышала ее сбившийся пульс, в глаза била пыль из-под ее ботинков.

– Смотри, куда прешь, – буркнул кто-то.

Элси вздрогнула, хотя никого и не задевала. Но этот голос, выбившийся из общего гула голосов, разбудил ее. Элси подняла голову и увидела город.

Это был новый город. Неровная плитка дороги, расцвеченная вывесками забегаловка, трамвайная остановка и трамвай, набитый телами до отказа, перекресток с неработающим светофором, хилый жилой дом, кажется, пятиэтажный, а за ним – спящий квартал точно таких же ничем не примечательных буровато-серых домиков, наставленных вразнобой, игрушечных.

Это был очень старый, больной город. На скамейке у дома согнулся старик в лохмотьях, у подъезда девушка мужеподобного вида громко ругалась с кем-то по телефону, и от ее голоса слетающая с сигареты струйка дыма рассеивалась в сером воздухе. Люди шли мимо, как заведенные. Хлопала дверь продуктового магазинчика Каждый раз, как это происходило, поднимал голову грязный старый пес. Вместе с головой поднималось одно ухо.

Город ничем не отличался от других городов, в которых Элси успела побывать. Впрочем, их список был очень коротким.

Если верить картам, дорога предстояла недолгая, но и не слишком приятная. Элси верила не картам, а Мориэлу, но и он говорил то же самое. Как же не хватало его… способностей? Элси так и не придумала за три года лучшего названия. Ей нравилось “трансгрессия”. Мориэл предпочитал сухое “перемещение”. Но суть от этого не менялась. Мориэлу никогда не приходилось идти по незнакомым грязным улочкам, надеясь не упустить нужный поворот.

В автобусе было и того хуже. Элси жалась к окну, подталкиваемая с одной стороной сумками очень дородной дамы в пушистом пальто, а с другой – запахом, исходящим от не самой приятной наружности человека неопределенного возраста. Чтобы вознаградить себя за испытание двадцатиминутной поездкой, Элси заскочила в кофейню. Внешне та выглядела если не хорошо, то хотя бы презентабельно. Элси стояла в очереди, прокручивая в голове предстоящий диалог и проклиная себя за то, что не может, как все нормальные люди, не переживать из-за необходимости открывать рот в незнакомом месте.

Вышло не так страшно, как она думала.

– Капучино…

– Средний, без сахара.

– Как вы?..

Миловидная девушка-бариста улыбнулась. А Элси почувствовала такой силы удар в висок, что покачнулась и едва устояла на ногах. Эта аура, она ни с чем не могла ее спутать. Все время, пока девушка нагревала молоко и принимала заказы, Элси не сводила с нее взгляда. И уже когда горячий стаканчик был в ее руках, а дверь кофейни – за спиной, услышала в голове тихий голос:

– Извините за вторжение. Хорошего дня.

Элси решила, что ужасно мало знает о городах.

То ли виноват был кофе, то ли улицы действительно стали приятнее. Элси больше не надо было прятать руки, улегся ветер, и пыль не била в глаза. Люди встречались реже и совсем не торопились. Никто не кричал и не курил. Мелькнула за деревьями резвая тень. Элси ее узнала и протянула руку, но тень проскочила мимо. Стайка птиц на дряхлом дубе изъяснялась совершенно по-человечески. Элси махнула им и услышала в ответ: “С приездом, мисс”. Про этих птичек Мориэл рассказал на первой же неделе стажировки. Называли их в простонародье Мистерками. Они помнили каждого человека, которого видели, а с теми, кто мог слышать, говорили, но исключительно с европейским акцентом века так девятнадцатого. Мориэл рассказал и про исследования, которые проводили над речью Мистерок. Тогда пришли к выводу, что предки современных птиц появились как раз в те времена в Европе и жили под крышами особняков людей высшего света. Элси это казалось откровенным бредом, но других данных у исследователей не было.

Часть мира Зазеркалья, проникшая в человеческий мир, была изучена из рук вон плохо, и причин для того можно было придумать немеренно. Не хватало исследователей, не хватало данных, существа не поддавались науке или наука не могла объяснить их существование вовсе. Впрочем, Мориэлу, как и Элси, на эти мелочи было плевать. “Их не надо изучать, их надо понять”, – сказал Мориэл прежде, чем отад Элси ключи от квартиры. И вот три года как она очень старается понять мир, спрятанный внутри ее прошлого, привычного и такого ничтожно маленького мира.

В спину уперлось что-то жесткое и колючее. Элси обернулся. Убегала за поворот пустая дорога. Пробивались сквозь трещины в асфальте сухие травинки. Солнце, насмехаясь, расплескало грязно-золотую краску вдоль бордюров. Но колючее и жесткое не исчезло. Теперь оно ковыряло затылок.

Элси пожала плечами. Это ощущение возникало не в первый раз, и всегда – на таких вот пустых дорогах. Года три назад Элси легко сказала бы, что за ней кто-то следил. Но сейчас все так перемешалось и запуталось, что она и предполагать не решалась. Одно было странно – этот взгляд за спиной никогда не пугал, не вызывал мурашек, от него не веяло ни опасностью, ни лишней силой. Элси даже не рассказала про него Мориэлу, а про себя решила: у нее появился невидимый телохранитель.

До точки встречи остался последний квартал. Закололо под ребрами, подбежал к ногам, виляя хвостом-лопатой, нелепый взъерошенный пес.

– Ну здравствуй. – Элси коснулась торчащей шерсти на макушке. В следующую секунду она уже стояла в собственной квартире.

– Опять твои шуточки.

На диване, закинув ногу на ногу, развалился он, лохматый, взъерошенный и нелепый.

– Думала, Мориэл сам придет. Он тебя ждет в лесу, ты ж его знаешь.

Элси уперла руки в бока и попыталась нахмуриться, но улыбка-таки победила. Нельзя было на этого дурака Хидни злиться всерьез, сколько бы он ни валялся на диване в ботинках.

– Пойдем, или угостишь чаем? – Он мотнул головой, и длинная челка закрыла его собачьи, блестящие глаза.

– Чай ты не заслужил.

Хидни состроил страдальческое выражение, но в пса обратился и перенес Элси к месту встречи.

– Я ждал тебя два часа назад, – ударилось в спину. По воздуху пробежала физически ощутимая рябь. Хидни, который снова стал человеком, закатил глаза и поспешил удалиться в неопределенном направлении.

Элси осталась с наставником лицом к лицу.

– Вы заставили меня ехать через полгорода.

Элси обернулась и поняла: не лицом к лицу. Мориэл стоял чуть в стороне. На плече у него расположился комок, слегка напоминающий игрушечную белку, очень северную белку, потому что за слоем рыжей яркой шерсти не было видно ничего, кроме бусинок-глаз и отливающих металлом длинных когтей. Мориэл в упор смотрел на зверька, морда к морде. Элси почувствовала себя немного лишней.

– Выкладывай.

– Я видела Лорда… – начала было Элси, но Мориэл спустил зверька на землю и поднял руку. Это всегда значило одно: замолчи и не болтай лишнего.

– Контакт не произошел, – в голосе Мориэла промелькнуло сожаление. Конечно, он не спрашивал. Элси иногда казалось, что задавать вопросы он попросту не умеет.

– Не в этом дело. Вас там не было, вы не знаете, как он смотрит. – Элси не оправдывалась. Она просто говорила, намеренно развернувшись к наставнику спиной.

– Знаю, – донеслось в ответ. Эхо, чертово лесное эхо. За три года Элси так и не поняла, как Мориэл говорит его голосом: не открывает рта, а слова доносятся сразу со всех сторон. А эхо продолжало, немного грустно и неуверенно: – Поэтому тебя и отправил.

– Если не справишься ты, у меня шансов не будет, – услышала Элси в голове тот же грустный незнакомый голос.

– Это кто?

Мориэл не ответил. Зверек обернулся шарфом вокруг его шеи. Острый подбородок утонул в ворохе рыжей массы. Мориэл, наверное, не ответил в голос, потому что боялся наглотаться шерсти. Почему-то, когда Элси об этом подумала, последние капли неловкости исчезли. Она снова почувствовала себя дома.

– Название ему еще не дали, – раздалось в голове.

– Вы первый, кто его видит? – мысленно ответила Элси.

– Пожалуй.

Мориэл снял существо с шеи, причем то явно сопротивлялось. Лезвия-коготки вытянулись и выглядели совсем не мило. Но Мориэл все-таки умудрился посадить рыжий комок на дерево. И тот исчез.

– Маскируются.

Контраст между настоящим голосом Мориэла и его шепотом в голове был так разителен, что Элси до сих пор до конца не привыкла. Мориэл, конечно, объяснил ей, в чем дело. Мысленные разговоры – наполовину плод воображения и догадок владельца сознания, в котором разговор происходит. Выходило, что тот голос в голове Элси придумала сама. Поначалу это казалось диким, потом ничего – привыкла. Есть вещи и более странные.

– Этот не вернется, – заключил Мориэл, рассматривая поблескивающую кору. Не сожалел, не упрекал, просто констатировал факт. Он всегда так говорил – сухими фактами. Почти всегда, но о “почти” Элси старалась не вспоминать.

Они ни о чем не договаривались, переглянулись и пошли в ногу и в одном направлении. Мориэл молча оглядывался по сторонам. Он вообще не любил говорить в лесу. Хотя кому Элси врет, он просто не любил говорить.

Протоптанная десятками ног тропинка убегала вглубь и терялась в море, в океане зелени. Где-то там, впереди, ютился небольшой домик. Его закрывали со всех сторон еловые лапы. Его крыша превратилась давно во второй этаж лужка, в золостисто-голубое облачко, усыпанное цветами и разношерстными гостями. По стенам ползли многолетние плющи, вьюны и мхи. А сколько было гнезд, кладок и нор вокруг, Элси боялась и предполагать. Казалось, это единственное сооружение разумного существа – именно существа, а не человека, такого же лесного, как и все другие существа – притянуло к себе гостей со всех углов. Мориэл никогда не говорил, но, Элси знала, он ничего не любил так сильно, как этот дом и этот лес, иначе не отказался бы от потока поступающих предложений об исследованиях в Зазеркалье, от лабораторий, высших кругов общества, роскошных квартир и славы. Люди, которые писали эти письма, наверняка, знали, что все они сгорают в старомодном камине и выбрасываются пушистым дымом в лесное небо. И там их, наверное, съедают рои Дымок, вечно вихрящихся над крышей.

– Не передумала? – открывая перед Элси деревянную дверь, спросил Мориэл.

– Как здесь передумаешь.

От предложений жить в одном доме с настоящим Лордом, пусть и рискуя остаться с незащищенным сознанием, не отказываются. К тому же Элси уже прибавила к плюсам этого предприятия улыбчивого Макса и надеялась, что когда-нибудь и город сможет ненавидеть чуть меньше.

– Сами-то не передумали? – Элси смеялась. Доставать Мориэла приносило ей какое-то особое извращенное удовольствие, наверное, потому что он доставал ее куда чаще и куда с меньшими затратами.

– И на кого я тебя оставлю, полукровка.

Он разжег камин. Алое перо упало за решетку и вспыхнуло маленьким ручным солнышком. Приятное тепло, шуршание и трепет живого тела пламени окутали дом. У людей говорят, что можно вечно смотреть на то, как горит огонь. Люди не знают, почему. Огонь живой. Он дышит, он играет, смеется, иногда кричит, он может злиться, может дремать, может уставать. Может даже умирать. Элси эту жизнь только чувствовала, а вот Мориэл видел. Он и теперь коснулся кончиками длинных пальцев языков пламени, будто погладил. Огонь вздрогнул и – Элси показалось – тихонько хихикнул, как стеснительная девчонка. Лицо Мориэла осветило всплеском света: одну тонкую бровь, впалую щеку, часть лба с новой, еще почти незаметной морщинкой и глаз, глубокую дыру на месте глаза, а на дне – огонь.