Между грушей и сыром

– … приехать сегодня не приеду. Ты же знаешь, как я далеко живу. Но на выходные у меня есть план.

– Какой план?

– Поехать на дачу. У меня есть ключ от домика в Кратово. Ты был в Кратово?

– Как-то раз в Жуковском.

– Я не поняла, ты согласен?

– Согласен? А, да, конечно. А сегодня ты не приедешь?

– И завтра не приеду. А вот в Кратово…

– На выходные. Взять вина и стихов диван?

– Хватит и раскладушки. Пошли отсюда. Вон, видишь, Отар Кушинашвили еду заказывает.

– Урод.

Я предложил Маре сходить на кладбище, но она отказалась. Тогда мы сели на 35-й троллейбус и целый час просто катались. Почти приехали в Сербор. Я люблю троллейбусы больше автобусов и трамваев. Садишься на высокое сиденье и едешь, как на омнибусе. Почему-то у троллейбусов самые интересные маршруты.

Глава 6

В понедельник, когда хоронили Ревекку, Анна, как обычно, пошла в школу. Школа находилась на «Калужской», потому что была не просто школа, а спец. То есть когда-то она была обычной средней, а потом ее разделили на четыре профиля: математический, гуманитарный, химико-биологический и физкультурный, и стали принимать учеников за плату.

Расклад в школе был такой: в матклассах учились ботаны, в физклассах – дауны, там любой урок можно было заменить баскетболом или дзюдо. В химклассах – какие-то больные, которые действительно хотели быть химиками, и только в гумклассах, классах «Г» – нормальные люди со здоровой психикой, которые получали нормальное образование, не слишком загружавшее мозги, разве что два языка: английский и французский. Обещали, что будет латынь для желающих.

Анна училась, конечно, в гумклассе. Ее мать наивно полагала, что девочка увлекается историей: войны там всякие, революции. Когда-то Анне нравилась античность. Она даже повесила вырванный из книжки портрет Александра Македонского над кроватью и разговаривала с ним перед сном, ласково называя Алекс. Потом ей смешно было и стыдно. Теперь она читала книжки: в меру пафосные, в меру прикольные. В рюкзаке у нее уже пару недель лежала «Имя Розы» Умберто Эко. Но ей нравилось учиться в этой школе. Здесь было все: хорошая компания и нормальные преподы.

У выхода из метро ее ждала Анька. Ее лучшая подруга. Анна вначале дергалась от нее, думала, почему у нее не может быть более спокойной подруги, но потом привыкла, тем более, что с Анькой всегда было весело.

– Привет, привет. Как ваше ничего? – радостно спросила та.

– Ничего.

– Ты френч сдала?

– Не-а.

– Что думаешь делать?

– У тебя спишу.

– Наглости полон рот. У меня неправильно. Я ж тупая.

– Тогда сама сделаю.. На перемене.

– На следующей перемене мы с Гуру идем пиво пить. Физру прогуляем.

Анна остановилась, достала сигарету и закурила.

– Посидим немного. Время есть.

– Ну ты даешь. – Анька уставилась на кончик сигареты. – Давно начала?

Анна помотала головой.

– Меня вот Гуру тоже все время подбивает. Он даже травку курит при мне.

– Это хорошо или плохо? – не поняла Анна.

Анька смутилась.

– Не знаю. Я, во всяком случае, травится не собираюсь.

– Можно затянуться? – через минуту попросила она.

– Докуривай. – Анна протянула ей сигарету.

Анька набрала полный рот дыма, потом смачно выдохнула его.

– Ты не взатяг куришь, – презрительно заметила Анна. – Отдай сигарету.

Первым уроком была химия. Химо был сам завуч. Они опоздали на пять минут.

– Та-ак, та-ак! – радостно завопил химо. – Сыч и Нойман. Как всегда. – Подлый класс хихикнул. – А мы тут уже пари заключаем, на сколько вы опоздаете.

– Извините, Дмитрий Петрович, автобуса долго не было. – Анька умела извиняться. Она словно сама целиком превращалась в жалостливое слово «простите».

– Еще раз опоздаете, будите учиться в коридоре. Садитесь.

Дмитрий Петрович увлекся пересказом биографии какого-то химического придурка, поэтому Анна смогла сделать домашку.

– Так ты идешь с нами пить пиво? – спросила на перемене Анька.

– А куда?

– На стройку. Никто не застукает.

– Пошли.

– А физра?

– Я сегодня не могу.

– Красная Армия пошла в атаку? – за спиной у Анны возник худосочный Гуру.

Анна поморщилась.