Последний сезон

Всю долгую зиму она размышляла, что с будущим мужем ее свяжут не только досадно неразумные и быстротечные так называемые любовные страсти, но и достаточно крепкие общие интересы и искренняя дружба. Разумеется, она теперь хладнокровная и даже скептически настроенная леди и вряд ли снова воспылает страстью и будет сходить с ума по какому-то джентльмену. «Многие отцы благородных семейств только поаплодируют такому разумному решению», – страдальчески вздохнула она.

Ее собственное семейство, казалось, вовсе не желало понять, как утомительно являть собой девицу на выданье под прицельными взглядами публики и туманным взором очередного джентльмена. «Ужели тот самый шанс?» – свидетельствовали их взгляды, и Кейт замечала, как сентиментально кривится ее зять Кристофер Элстоун, граф Карнвуд. Она привыкла считать его трезвомыслящим циником, но он явно ожидал, что она последует его примеру и вступит в брак по любви.

Его брак с ее старшей сестрой Мирандой доказывал, что страстная любовь все же существует, да и бывшая ее гувернантка по уши влюбилась в лучшего друга и делового партнера Кита Бена Шоу. Бен и Шарлотта обожали друг друга, хотя и пикировались постоянно. А теперь и отец Бена с любезной Элиан Рис поддались любовному привороту и в итоге обвенчались. Да, доказательств более чем достаточно, и любовь – не миф. Однако это ненадежное чувство уже опалило ей крылья, и она не желала вновь приближаться к опасному пламени.

– Женщине, подыскивающей мужа-подкаблучника, следует сразу исключить такого кандидата, – рассеянно добавила она, а тот кретин приосанился, задержавшись подле нее – видно, надеялся, что она вспомнит его имя. Встреча с Шаттлвортом, похоже, лишила ее не только памяти, но и способности трезво мыслить. – Мне нужен добропорядочный и обходительный джентльмен, который будет любезным мужем, однако не станет возводить себя на пьедестал и донимать меня своей заумью.

– За эти три года мы охрипли, доказывая вам достоинства самых разных женихов, но что толку пустословить перед мраморной статуей. Если вы, Кэтрин Элстоун, не намерены влюбиться, так хотя бы выкиньте из головы мысли о такой нечестивой пародии на супружество. У вас не тот темперамент, чтобы довольствоваться деловым союзом, уже через месяц после свадьбы вы погубите себя с горя, – страстно зашептала Элиан Пемберли. Эта обретенная ярость стоила целых томов ее былых нравоучений. Она явно оскорбилась, поскольку никогда не позволяла себе прилюдно унижать достоинство своего супруга, что бы там ни мнила о себе на самом деле. – Да я просто не вынесу вашего уничижения и позора того мужа, которого вы сделаете несчастным до скончания века. Как правило, мужчины заслуживают лучшего отношения со стороны жены, Кейт, пусть даже вам и кажется, что муж ничуть не страдает из-за вас.

– Нам, женщинам, свойственно думать, что в порядочном браке вполне достаточно дружеского расположения, – упрямо заявила Кейт. – А те джентльмены, которым я отказываю, верно, желают жениться на мне, поскольку продолжают умолять меня смилостивиться и сказать «да».

– Именно поэтому те вертопрахи не годятся на роль вашего так называемого благоверного. Однако вы столь небрежно обращаетесь с кандидатами, что мне остается только пожелать им наконец образумиться и преподать вам пару уроков.

– Но я всегда чту этикет, – заметила Кейт обиженно.

– Ну да, если вдруг заскучаете в одиночестве или вам в эскорт понадобится представительный джентльмен, чтобы фланировать по зале, флиртовать и сплетничать. Это не этикет, а циничная эксплуатация.

Кейт из чувства справедливости вынуждена была устыдиться и признать, что принимала те ухаживания как должное. Лишь один из воздыхателей некогда почти умолил ее уступить и выйти за него замуж. Правда, она так гадко обошлась с Эдмундом Бортом, лордом Шаттлвортом, что он покинул Лондон еще до окончания ее первого сезона и с тех пор не снисходил до нее. Если б только Элиан пронюхала о той мрачной тайне, она неизбежно заставила бы несчастного призадуматься по поводу Кейт и тем невероятно смутила бы обоих.

Впрочем, по его виду никак не скажешь, что он несчастен, насколько она могла судить по собственному опыту. Он благороден, богат и невероятно умен, к тому же с характером. Три года назад его юношеская пылкость и беззаветная преданность так напугали Кейт, что она сорвалась на непозволительную грубость. Тогда она до умопомрачения страшилась нахлынувшей на нее страсти и не решилась сдаться на милость победителя, вручая ему свое сердце. Она знала, что старшая сестра однажды поплатилась: первый муж цинично растоптал ее доверчивое любящее сердце, а затем грубо и безжалостно оставил ее в самых ужасных обстоятельствах.

Самой Кейт уже двадцать один, и она до сих пор не замужем, пусть даже и по собственному желанию. Остается лишь досадовать на свои огненно-рыжие волосы, всю жизнь только стесняющие и нисколько не украшающие ее, пусть даже у нее огромные – фамильные – темно-синие глаза и хороший рост, зрительно добавляющий ей величавости. А в общем белая ворона – оценивала себя Кейт со стороны. Ей уютно в кругу родных и близких, они желают ей счастья, но заслуживает ли она той удачи, если в незапамятные времена грубо и безжалостно разбила сердце молодого человека?

Она наблюдала, как Шаттлворт ответил нетерпеливым кивком одной из заискивающих мамаш, и размышляла, где был ее разум три года назад. Если б она тогда разглядела истинного мужчину в импульсивном и страстном зеленом юнце, неужели позволила бы себе упрямиться, подобно Миранде, которая в свои семнадцать влюбилась в весьма непорядочного человека, не достойного даже целовать пыль под ее стопами? Если бы она не противилась тогда своим желаниям, слепо опасаясь повторить ошибку сестры, стал бы лорд Шаттлворт ее вечной любовью и идеальным мужем? Ей всего лишь надо было отважиться вымолвить «да» три года назад. В самом деле, разве не искренность его намерений задела ее за живое так, что все нынешние соискатели кажутся бесцветными, на одно лицо, и она ничуть не раскаивается, отказывая им?

Его милость явно справился со своей безрассудной страстью за время долгого отсутствия, если, пропустив всего два приема и вечер в театре, удосужился снова представиться ей спустя три года. Благородное воспитание не позволило ему игнорировать ее сегодня в компании Элиан. И хотя он равнодушно смотрел на нее, сердце ее частило под его взглядом. Она скрыла свое волнение, присев в реверансе в ответ на его элегантный поклон, и настроилась в дальнейшем быть безразличной при встречах с ним, мало ли что она чувствует.

– Вероятно, я сгожусь теперь в компаньонки добропорядочным холостякам, – рассеянно размышляла она вслух перед Элиан. – Надежная броня с обеих сторон. Они знают, что я всем отказываю, поэтому смогут прикинуться моими рыцарями и чувствовать себя в безопасности за моим щитом.

– Кейт, неужели вы действительно полагаете, что броня даст основание какому-нибудь достойному молодому человеку искренне предлагать вам свое сердце? Представляю, как он будет шокирован и напуган, если вы внезапно решитесь опустить свой щит. Хоронить свои надежды в ваши-то юные годы?… Настройтесь на поиски счастья хотя бы в том умозрительном браке, который вы заранее обрекаете на неудачу своим хладнокровием, – увещевала Элиан.

– Любовь не может вечно оглушать и ослеплять, как гром и молния, – парировала Кейт и внезапно смутилась, ей пришло на ум, что на меньшее зло в браке не согласится даже она. – Смею заметить, порой нам требуется время, чтобы примирить наши устремления с реальностью. Этим летом я надеюсь встретить мужчину, который завоюет мое уважение своей цельностью, благородством и чувством долга. Мама и папа заключили брак по расчету и тем не менее счастливы вместе, насколько я понимаю.

– Они выковали свое счастье из того, чем должны были удовольствоваться, милая девочка, поскольку у них хватило на то ума и характера. Не обоюдная страсть, но любовь к своим детям связала их и воспитала их взаимные чувства. А я знаю наверняка, ваша матушка всю жизнь любила того мужчину, которого ее семья отвергла.

– Боже, неужели в том вся ее вина? – выпалила Кейт. Теперь понятно, кто в ответе за страстное безрассудство, свойственное сестрам Элстоун. Но спохватилась – нельзя столь безжалостно бить себя по больному месту.

– Я так и знала! – воскликнула Элиан, и Кейт страдальчески поморщилась: компаньонка отвела свой орлиный взор от лорда Шаттлворта, тем и можно утешиться, зато теперь немилосердно заклюет ее. – Вы боитесь несчастно влюбиться в смазливую внешность и затем разочароваться в человеке, как и ваша сестра, так? – победно заключила леди Пемберли, словно генерал, разгромивший неприятеля.

Судя по всему, Кейт теперь вынуждена признать: любовь – необходимое условие для счастливого брака.

– Разумеется, нет, – пылко солгала она и, почувствовав, как зарделись щеки, мысленно прокляла свой нежно-белый и предательски огнеопасный, подобно большинству рыжеволосых, лик.

– Да, именно так, милая дева! Нечего лепетать мне про так называемое разумное супружество, если вы малодушно опасаетесь довериться своему сердцу. Имея хоть каплю разума, настройтесь за это лето отыскать человека, которого будете способны любить и уважать в браке до скончания века, пока не поздно. Если поспешите заключить пустопорожний союз, а затем повстречаете такого мужчину, обречете и его, и другого несчастного на жизнь в унижениях ревности, заложите свою душу в этой лукавой сделке!

– Не стоит драматизировать. У меня хладнокровия больше, чем у матушки и любой из моих сестер, – упорствовала Кейт, но Элиан, не отступая, скептически приподняла подведенные темные брови. – Меня угораздило уродиться рыжей, и теперь все почему-то полагают, что у меня буйный темперамент, но вы все ошибаетесь! – Пора бы родным и близким прекратить мыслить смешными стереотипами и позволить ей жить в ладу со своим характером.

– Если я знаю вас, Кэтрин Элстоун, – умную, красивую и порой досадно вспыльчивую девушку, – еще с пеленок, полагаю успела понять, что вы собой представляете на самом деле, – медленно проговорила Элиан, словно наконец-то нашла разгадку давно мучавшей ее головоломки.

– Если так, вам, верно, известно, что мне отнюдь не требуется окунаться в грандиозные страсти, ни к чему мазаться белилами и вызывать к себе интерес, словно я истосковалась по мужчине, который пройдет мимо и даже не глянет на меня дважды, – сбивчиво оправдывалась Кейт.

– Полагаю, мы могли бы подыскать джентльмена, так же чахнущего в мечтах отыскать свою женщину и, возможно, просто обескураженного сиянием вашей молодости и красоты, живым умом. Думаю, обыщи мы хоть все королевство, мало найдется мужчин, которые осмелятся пройти мимо даже не взглянув на вас, поверьте мне, – улыбнулась Элиан с видом знатока. – Да будет вам известно, Кейт, любовь не убивает. Мне дважды выпало испытать поистине чудесное чувство, пусть даже я и старовата, чтобы иметь притязание на беднягу Пемберли.

– Чепуха, ему повезло с вами, и он прекрасно знает о своей удаче, – воодушевилась Кейт. – В том-то и дело, Элиан, я не сомневаюсь, что можно кого-то любить, однако невыносимо думать, будто мое счастье зависит от чувств другого человека.

– Смешно так рассуждать, Кейт. Копните немного глубже. В том-то и дело, что мы теряем это чувство, как только пытаемся логически осмысливать наши поступки.

– Понимаю, но никак не могу перебороть себя, хотя вокруг много примеров счастливого брака по любви, – покаялась она перед Элиан.

– Я виню себя, – мрачно ответила та. – Мне следовало настоять и немедленно забрать вас из-под опеки дедушки, когда ваша сестра Миранда однажды утром постучалась в мою дверь. Она смотрела так жалобно, так горестно, что я поняла: он не в состоянии должным образом присмотреть даже за парой котят, что уж говорить о трех ранимых девочках.

– Не принимайте ту печаль близко к сердцу, в этом нет вашей вины. Да и каким образом вы могли забрать нас из Вичвуда – разве что похитить? К тому же наше исчезновение рано или поздно обнаружилось бы, разразился скандал, и тетушка непременно вернула бы нас и приструнила. Не вините себя за наше детство, милая Элиан. Если бы не вы, нас так и не отправили бы в школу, мы не познакомились бы с Шарлоттой Уэллс. Даже представить трудно, что бы мы все делали без нее тогда.

– Ну да, верно, Шарлотта – девушка мечты и жена моего названого сына… Правда, Бен не одобряет, когда я так его называю, он давно уже стоит на собственных ногах и вряд ли нуждается в опеке, пусть даже и мачехи. Но знаете, Кейт, Шарлотта никак не могла заменить вам семью. У вас, голубушка, громадный запас нерастраченной любви, и жаль, если богатство вашей души пропадет втуне или останется невостребованным в пресном бесплодном браке. Не сомневайтесь, вам воздастся сторицей, если только вы решитесь поверить, что способны влюбиться и любить.

Даже если бы сестры Элстоун уродились простолюдинками, трижды кривыми и косыми, маркиза Пемберли все равно восхищалась бы ими, уверенная в том, что каждая из них заслуживает достойнейшего джентльмена, покаянно думала Кейт, подавив свое раздражение. Как им повезло, что она всегда была рядом! Элиан все-таки заблуждается в отношении ее, и если Кейт на роду не написано умереть старой девой, надо подыскать уважаемого человека, чтобы родить от него желанных детей. Какой смысл сожалеть о том, что она могла бы обрести взамен?

Глава 2

Итак, судя по всему, все ее мосты к Эдмунду, виконту Шаттлворту, сожжены, и придется подыскивать иного кандидата в мужья. «Это к лучшему», – уверяла себя Кейт. Она всегда держала в узде склонность к любви и мелодраме, чтобы они не завели ее в лабиринт ревности и ярости, где так легко заблудиться среди душераздирающих желаний и непоправимо потерять голову.

– Составлю список, выберу самого подходящего для себя жениха, найду способ убедить в том джентльмена, – рассуждала она, отводя глаза под взглядом Элиан. Ее план, высказанный вслух, обернулся теоремой, блеклой и сухой.

– К чему ждать? – сардонически подсказала Элиан, явно потеряв терпение в споре с этой упрямицей. – Если вы решительно настроились пойти против своей натуры, – да поможет Бог тому бедняге, которого вы изберете на заклание, – почему бы не приступить к поискам прямо сейчас? Сегодня вечером вам представится идеальная возможность, ибо большинство дебютанток пока не нагрянули, а те, кто приехал, еще слишком запуганы и провинциальны, чтобы состязаться с вами. Так что поле пока за вами, голубушка, если, конечно, не принимать в расчет засидевшихся девиц, жаждущих поймать пристойного жениха.

– Мне всего двадцать один, – вяло напомнила Кейт.

Элиан легко взмахнула своим изящным веером:

– Да уж, не блистающая юностью дебютантка, но и не одиозная дева, которая вот-вот окажется на смертном одре. Однако как жалостливо будут взирать на вас трепетные девочки, едва слетевшие со школьной скамьи, – продолжала она жестко, надеясь спровоцировать Кейт на яростный спор и тем самым доказать, что та не столь равнодушна, как желает казаться. – Бурное начало, а затем – кто бы мог подумать! – три безрезультатных года. Остается только заключать пари: то ли вы держите фигу в кармане и вознеслись до небес, то ли джентльмены перестали вас домогаться.

– Тогда зачем, интересно, они до сих пор осаждают меня? – рассеянно оправдывалась Кейт, снова скосив глаза на лорда Шаттлворта, который, похоже, почувствовал ее упорный интерес, поскольку решил позволить рассмотреть себя поближе.

– Потому что им свойственно соблазняться свободой, – ответила леди Пемберли, чуточку серьезнее, чем хотелось бы Кейт, – и я не желаю, чтобы вы стали мишенью для светских жуиров, милая. Уж лучше было принять тогда Шаттлворта, чем вращаться в этом вихре удовольствий и довести себя до несчастья. Брак с ним держал бы этих хищников на расстоянии, по крайней мере до тех пор, пока вы не одарили бы его парой наследников. Да, он не стал бы благодушно закрывать на то глаза, – закончила она свою речь, предупредительно кивнув в сторону притягательного для их взоров мужественного силуэта.

– Прошу вас, любезная Элиан, не надо вить из меня кельтские узлы[2 - Кельтские узлы – искусные петли без конца и начала, каждый из множества узлов имел свой смысл и олицетворял нечто важное. Существует мнение, что такие узлы использовались в черной магии. Кроме того, из качественного и чистого кельтского (валлийского) золота традиционно отливались обручальные кольца для свадебных церемоний королевской семьи.] и ожидать, что я озолочу чью-то руку.

Кейт следила за лордом, пробивающимся к ним сквозь толпу. Мелькнула мысль: неужели его чувства к ней не так остыли, как он пытается показать? Если так, его притворство доказывает смехотворность тех представлений о любви, которыми приятельница только что пичкала ее.

– Куда мне, красавица моя, – смиренно ответствовала леди Пемберли. Кейт раздраженно стрельнула в нее печальными глазами и продолжила исподтишка наблюдать за Шаттлвортом.

Если он все еще не прочь пасть к ее ногам и умолять выйти за него замуж, что ж, они могут обвенчаться к концу сезона, после чего никто не посмеет читать ей морали о любви и браке. Правда, повзрослевший и ожесточившийся Эдмунд Борт вряд ли предпочтет их нежный союз, скрепленный взаимными интересами и учтивой дружбой, обжигающе яркой любви, которую некогда обещал. Действительно, трудно представить, чтобы их семейная жизнь протекала столь умеренно, но может ли она предложить ему нечто более экзотическое?

– Лорд Шаттлворт, – приветствовала она и, как ни странно, огорчилась, когда он изобразил равнодушие на лице.

Она смущенно улыбнулась, надеясь восстановить обоюдно уважительные отношения. Большее, вероятно, уже невозможно. Он осторожно покосился на нее, словно опасался, что эта подскочившая с места сумасшедшая внезапно отобьет перед ним чечетку и опозорит перед всей ассамблеей.

– Наш танец, милорд? – неловко спросила она, внутренне застонав от собственной оплошности. Да, она явно не способна поощрять джентльменов, хотя для того надо всего лишь добавить немного светского лоска.