Сила способная изменить мир. Предназначение

– Идея, конечно, была хорошая, – она села на камень, вытягивая ноги, – Но мы ходим кругами уже который час. Нет никакой связи между громкостью этого голоса и направлением.

– Значит нужно придумать что-то ещё. Оба ключа хранились в ч?м-то приметном: улей, статуя. Третий тоже должен быть спрятан на виду. Мы что-то пропустили.

– А может ну их, эти ключи? – чародейка запрокинула голову, наблюдая сквозь просветы в листве за движением облаков.

– Решила сдаться? – удивилась даро.

– Ещё чего! Я не о том. Пэн постоянно говорил, что Ковчег спрятан в сердце Тортоика. Зачем нам искать третий ключ, если можно пойти сразу к сердцу?

– И как ты планируешь туда попасть?

– Сердце, если исходить из названия, должно быть либо в центре острова, либо внутри.

– А ту печать, о которой говорил Пэн, как откроешь?

– Что-то я не помню, чтобы мне хоть раз попадалась дверь, которую я не смогла бы открыть или сломать. В любом случае, попытаться стоит. Если вдруг мне не хватит силы сломать печать, то мы, по крайней мере, узнаем где вход.

– Попытаться стоит, – после недолгого размышления ответила Энвиса.

Анью поднялась на ноги и потянулась всем телом. Казалось, что атмосфера умиротворения, царящая на Тортоике, пробилась и к ней. Хотелось растянуться на траве в тени деревьев и просто наблюдать, как плывут по небу облака. Где-то там в их мир вторгались демоны, но сейчас это казалось каким-то нереальным. Сейчас она стояла одна посреди рощи. Мимо пролетел мотылёк. Так спокойно… Солнечные лучи, пробивающиеся сквозь листву, тёплыми пятнами ложились её на лицо.

Внезапно земля под ногами содрогнулась. Лёгкий, едва ощутимый толчок. Аньюриэль непонимающе смотрела прямо перед собой, пытаясь понять, что именно она сейчас почувствовала. Второй толчок оказался значительно сильнее, но магии в этом не чувствовалось.

– Что за…

Не успела чародейка прийти к какому бы то ни было выводу, как земля под ногами затряслась. Закачались ветви деревьев. С громкими криками взлетели в небо птицы. В соседней роще испуганно кричали павианы. Анью обхватила рукой ствол ближайшего дерева, чтобы удержаться на ногах. Казалось, что трясёт весь остров. Пение в голове стало ощутимо громче, практически заглушив остальные звуки. Перед ней вздыбилась земля, с грохотом расходясь глубоким каньоном. Вниз летели комья почвы, камни, кусты и деревья. Из разрыва доносились отголоски сильной магии.

Это же… Ковчег внутри острова.

Всё прекратилось так же быстро, как и закончилось. Пение снова стало тихим, едва слышным. Анью аккуратно подошла к краю каньона, заглядывая вниз. Было непонятно, насколько там глубоко и что находится внутри. Брошенный камень несколько раз громыхнул далеко внизу и затих.

– Прыгать – плохая идея. Ты не знаешь что там.

– Ты ведь тоже почувствовала эту магию. Это определённо был Ковчег. Может, получится через эту дыру пробраться внутрь, к сердцу острова?

– Или встретишь то, что способно разрывать землю и потрясти весь остров. В прошлый раз сила Ковчега приманила Хранителя, забыла? – Энвиса всеми фибрами своей души противилась е? идее.

– Я стала сильнее.

– И самоувереннее.

– Анью! Анью, наконец-то я тебя нашел! – к ней, сидя на спине божьей коровки, подлетел Пэн. – Ты почему одна ушла? Можно было меня подождать между прочим.

– Что ты тут делаешь? Тебе ведь запретили мне помогать, – она протянула ладонь.

Насекомое мягко опустилось на её руку. Пэн спрыгнул с его спины и вскарабкался к девушке на плечо. Жук тем временем расправил крылья, поднимаясь в воздух, и куда-то улетел.

– Я, в отличии от тебя, знаю, где третий ключ. И что за дурацкие вопросы? Мало ли что говорят эти старики, – он пренебрежительно махнул рукой, – Мы же друзья. Мы вместе спасли остров. Ну, вернее ты спасла, но я был рядом и помогал. Я верю тебе, верю, что ты не желаешь нам зла. А теперь пошли за третьим ключом.

– Но тебя ведь накажут, – она неуверенно смотрела на мококо.

– Нашли чем пугать. Да бургомистр всё время мною недоволен и постоянно за что-то отчитывает. Одним наказанием больше, одним меньше – не велика разница. Главное, что у меня появилась возможность сделать что-то по-настоящему важное, понимаешь? Пошли скорее. Нам в ту сторону.

Анью двинулась в указанном направлении вдоль края обрыва. Пэн стоял у неё на плече и смотрел на чернеющий зев пропасти, покачивая головой.

– Нужно поторапливаться. Тортоику всё хуже.

– Ты про этот разрыв в земле? Ты понимаешь что вообще случилось?

– Я думаю, что Тортоику становится всё хуже и хуже из-за Ростка. Пока тебя искал, три новых разлома увидел. Ключи, что оставила нам Пресветлая Нинав, пропитаны Светом, как и Росток. Даже Свет способен разрушать, поэтому нам опасно касаться ключа без лепестка. Это как огонь, он согревает, но мы же не разводим костёр посреди комнаты.

– Не учи меня обращаться с огнём, – Анью усмехнулась, – И ты думаешь, что Ковчег как-то влияет на остров?

– Тортоик – не остров, а великан.

– Что?! – Анью замерла на месте. – Но они ведь погрузились в сон много веков назад.

– Да. Поэтому я и не собираюсь сидеть под боком у бургомистра, слушая брюзжание этих стариков. Они закрывают на происходящее глаза. Это уже не первый разрыв на теле Тортоика. Я думаю, что Росток причиняет ему боль. Ты видела, что случилось с королевой роя, когда ты воткнула в неё булавку? Она ведь тоже покрылась трещинами, а потом умерла.

– Когда я коснулась другого осколка Ковчега… – Анью задумалась. – Вернее когда его поместил в меня Лютеран, у меня тоже вся кожа покрылась светящимися трещинами. Больно было, я думала что умру. Если бы не отнесла Ковчег Крылатой Хранительнице, то, думаю, моё тело просто не выдержало бы и я бы сгорела. Уж не знаю, насколько сильны были эсдо, что могли сражаться с демонами, используя силу Ковчега, но мне пока до них далеко. А Тортоик вот уже пять веков хранит в себе осколок… До чего же он силён!

– Да, я много читал про него в библиотеке бургомистра. Тортоик сражался с демонами вместе с Нинав. Он был настолько могучим и сильным, что ни один демон не мог с ним сравниться. Его кожа была как камень, а тень настолько темна, что казалось, наступила ночь. Но он был последним из своего народа.

– Я читала, – Анью продолжила шагать вдоль каньона. – Что после Войны Трёх и Первого Разлома магический баланс Акрасии пошатнулся. Силлины, духи и прочие магически одарённые расы смогли приспособиться, но великаны были слишком большими и зависели от магии намного больше, чем все остальные. Один за другим они погрузились в сон и превратились в скалы.

– Так и случилось с Тортоиком, – кивнул Пэн, – В записях сказано, что после войны с демонами, Пресветлая Нинав передала Тортоику на хранение частицу божественного Света, но он чувствовал, что скоро у него не останется сил, что скоро он не сможет защищать то, что ему доверили. В одиночестве он бесцельно бродил по миру. Все его соплеменники спали беспробудным сном. Это ведь очень грустно, когда у тебя не осталось друзей. Я даже не могу представить, как это…

– Это больно… – неожиданно для самой себя ответила Анью, – Терять тех, кто тебе дорог, это как оторвать кусок от своего сердца. Внутри как бы пустота. Впрочем, это сейчас не так важно. Что было с Тортоиком дальше?

– Отчаявшись и поняв, что сил у него почти не осталось, великан начал звать Нинав и она пришла. Всё такая же юная и прекрасная, с венком из цветов на голове. Она выслушала рассказ Тортока. Долго рассказывал великан о своей печальной участи, а потом тяжело вздохнул. От этого вздоха родился такой сильный вихрь, что все лепестки с венка Нинав облетели и поднялись в воздух. Едва они коснулись земли, как превратились в мококо. Когда Тортоик увидел их, то понял, что Свет в надёжных руках, он закрыл глаза, а Нинав запела ему нежную колыбельную. Вот так появились первые мококо.

– Погоди! Ты хочешь сказать, что твой народ сотворили силой Ковчега? – Анью растерянно смотрела на Пэна. – Тортоик создал целый народ, использовав силу Ковчега и вряд ли он получил на это дозволение Руфеона… Радует, что Великий Творец давно не обращает внимания на то, что творится в Акрасии.

– Ну, в каком-то смысле да. Нинав рассказывала первым мококо про то, как устроен мир вне Тортоика, и помогала обживаться. Она вырастила Неясень, обучала первых малышей, объяснила, что всем, что растёт на теле великана мы можем свободно пользоваться. А потом Нинав ушла, завещав нам защищать Тортоик. Она оставила доверенных стражей и первого смотрителя, чей долг был наведываться в сердце великана раз в несколько лет и наводить там порядок. Старейшины говорят, что это – наше предназначение и они правы, мы должны защищать его. И я думаю, что эта частица Света, что оберегает Тортоик, причиняет ему боль. Поэтому великан так сотрясается и на его теле появляются эти разрывы. Поэтому Неясень, который связан с Тортоиком, перестал давать семена и в каменной колыбели перестали появляться новые валунчики. И я хочу, чтобы ты забрала Росток из сердца Тортоика.

– Но, Пэн, а как же долг смотрителя? Ты же так радовался, а теперь… Ты же останешься без своего предназначения!

– Всегда есть что-то более важное, чем мы и наши мечты, – он пожал плечами, – Здесь сверни направо, нам к тем скалам. Вот скажи мне, что мы будем делать, если сюда придут демоны? Мы все погибнем и не сможем сберечь Росток. Да, базальтовые стражи сильные, но и они не смогут сражаться вечно. Мы не сбережем Свет своими силами. А ты сильная, ты уже спрятала один такой осколок, тебе хватит сил защитить и второй. Я – смотритель Тортоика, понимаешь? Не Ростка. Я так решил.

Она молча шла по тропинке вдоль скал. Внизу плескалось море. На выступах скал птицы разбили свои гнёзда и теперь шумно перекрикивались между собой, будто обсуждали недавние события. Чародейка размышляла о том, что услышала от Пэна. Не верилось, что этот остров однажды был могучим великаном и, всего пять столетий назад, сражался с демонами. А ещё её поразило то, как Пэн, на первый взгляд, легко отказался от того, к чему стремился ради блага других. Смогла бы она так? Как бы она поступила, если бы ей пришлось выбирать между долгом и тем, что дорого ей? Анью не была уверена в том, что смогла бы сделать верный выбор и молча бросала взгляды на плечо. Пэн спокойно сидел у неё на левом наплечнике, придерживаясь за прядь волос.

Тропинка вывела их в долину, испещренную руслом множества рек и ручьев. Изредка встречались здесь невысокие корявые деревья, цепляющиеся за каменные выступы. Вода срывалась с уступов небольшими водопадами. Далеко внизу клубился туман, мешая понять, насколько глубокие ущелья. Самым удивительным была гора, что виднелась в противоположном конце долины. Если её можно было так назвать, потому что на вершине каменного хребта лежала гигантская голова, утопая в облаках, словно это были мягкие пуховые подушки. Огромные глаза были закрыты, а каменные губы недвижимы. Тортоик спал.

– Пэн, там голова, – она ткнула пальцем. – Там огромная каменная голова…

– Ага, – он явно не впечатлился, – А вон там ладонь, нам, кстати, на неё надо.

Она обернулась в указанном направлении. Длинный скалистый кряж, что шел слева от них, заканчивался раскрытой каменной ладонью огромных размеров. Настолько большая, что там можно было построить целую улицу с домами, заборами и огородиками. Пять длинных и широких пальцев, будто каменные колонны, возвышались над ладонью. Можно было рассмотреть даже что-то напоминающее ногти на кончиках пальцев великана. Река, что текла по руке, наполняла ладонь и пятью широкими водопадами срывалась в пропасть. Вода, в самом буквальном смысле, утекала у Тортоика сквозь пальцы.