Королева секретов. Роман об Анне Клевской

– Ну тогда, мадам, я с радостью возьмусь сопровождать вас.

Багаж погрузили, снова образовалась длинная процессия, которая, извиваясь змеей, потянулась вниз по дороге с холма и дальше на запад через Кент. Погода была действительно ужасная. Ветер дул нещадно и то и дело распахивал шторы на окнах. Всю дорогу Анне летели в лицо ледяная крупа и мокрый снег. Герцог и лорд-хранитель ехали верхом по бокам от нее, щеки и носы у них покраснели от холода.

В десяти милях от Кентербери, на известковом холме у местечка Бархэм, их ждал архиепископ; его одеяние хлопало полами на ветру. При нем находились три других епископа и большое количество хорошо одетых джентльменов из Кента, которые проводили Анну в город. Архиепископ Кранмер оказался очень серьезным и ученым человеком со смуглым печальным лицом. Он вел себя довольно сдержанно, но, несмотря на это, Анна не могла отказать ему в вежливости. А когда прекрасный город Кентербери появился вдали и она, высунувшись из окна, чтобы полюбоваться на него, восхищенно ахнула, пораженная видом высоких шпилей собора, архиепископ, казалось, был этим очень доволен.

Когда они въезжали в городские ворота, уже наступали сумерки; на улицах зажгли факелы. Мэр и знатные горожане приветствовали Анну, раздался громкий треск пушечных выстрелов.

– Ваша доброта очень радует меня, – сказала она мэру по-английски и была тронута, когда Кранмер вышел вперед и преподнес ей чашу, полную золотых суверенов.

Люди собирались толпами, невзирая на непогоду, чтобы поглазеть, как Анна едет по городу, и она держала на лице улыбку, хотя вокруг свистел ветер и хлестал ледяной дождь. Сразу за городской стеной Кентербери архиепископ провел Анну через гейтхаус древнего монастыря Святого Августина, где она должна была переночевать.

Разумеется, теперь это уже не был монастырь. Вильгельм говорил ей, что король Генрих закрыл большинство английских святых обителей и забрал себе их сокровища. Но очевидно, эту сохранил для себя, превратив во дворец.

– Это самое удобное место для ночлега, – объяснил архиепископ, – так как находится прямо на дороге между Лондоном и Дувром. Дом заметно улучшили к приезду вашей милости. Работы только что закончены.

Крыло, предназначенное для новой королевы, располагалось под прямым углом к королевскому, было выстроено из кирпича и дерева и покрыто черепичной крышей. На пересечении крыльев, как объяснил Кранмер, когда-то находилась часовня настоятеля, а теперь – Королевская часовня.

– Это было одно из первых аббатств в Англии, – сказал Кранмер. – Его основал в шестом веке сам святой.

Анне подумалось, пережила ли религиозные реформы короля гробница Святого Августина? Но спрашивать не стала.

В большом покое, комнате просторной и великолепной, ее встретили сорок или пятьдесят фрейлин. Анна тепло поздоровалась с ними, теперь уже достаточно уверенная в себе, чтобы сделать это по-английски.

– Я так рада видеть подданных его величества, которые пришли встречать меня с такой любовью, что сразу забыла о дурной погоде.

Анна в изумлении осмотрела свои новые апартаменты. Камины имели каменные полки, стены были оштукатурены и побелены, а стрельчатые окна, разделенные узкими колоннами, остеклены витражами с изображениями ее геральдических знаков рядом со знаками короля. На стенах приемного зала и зала дежурной стражи нарисовали ее фамильные гербы. В комнатах пахло углем, который жгли в каминах, чтобы просушить штукатурку и краску.

Вечером архиепископ устроил пир в приемном зале короля, и когда вечер был в разгаре и кубки заново наполнили вином, хозяин торжества вдруг проявил неожиданное остроумие. Анна приятно проводила время и начала расслабляться.

– Все поют хвалы вашей милости, – сказал ей Кранмер. – Признаюсь, меня немного тревожило намерение короля жениться на леди, которая не говорит по-английски, но, увидев вашу милость воочию и услышав, как далеко вы продвинулись в овладении нашим языком, я перестал сомневаться. Вы вели себя безупречно.

– Благодарю вас, милорд.

Кранмер льстил ей, она это знала, потому что ее английский оставлял желать много лучшего, но все же почувствовала себя счастливой, как и полагалось невесте.

Осталось совсем немного, и она встретится лицом к лицу со своим супругом королем!

На следующий день Анна покинула Кентербери и поехала в маленькую деревушку Ситтингборн.

– Там мы не задержимся надолго, – сказал ей герцог Саффолк, когда они ехали по улице, застроенной милыми коттеджами. – Поблизости нет ни одного королевского дома, поэтому вашей милости придется устроиться в гостинице. Она превосходная, и многие короли и королевы в прошлом останавливались там по пути в Дувр или обратно.

Анне «Красный лев» очень приглянулся: низкий потолок с толстыми балками, выложенный кирпичом пол и добродушный хозяин, который всячески старался угодить важной гостье. Он подал ей отличный ужин, состоявший из сочного ростбифа и яблочного пирога, запитого двумя кружками местного эля, который Анна захотела попробовать, и он пришелся ей по вкусу. Бог знает, где заночевала ее свита и английский контингент. Наверное, их расквартировали по домам на много миль вокруг!

После ужина Анна пригласила доктора Уоттона присоединиться к ней в гостиной и предложила ему эля, который тот с благодарностью принял, сказав:

– Вашей милости приятно будет узнать, что король официально встретится с вами через четыре дня в Блэкхите.

Сердце Анны заколотилось от радостного предвкушения. Скоро она увидит его, этого прекрасного мужчину с портрета. Она будет считать часы до этого момента…

Вечером, оставшись в уютной спальне под крышей дома, где стояла резная деревянная кровать с балдахином, Анна изучала свое отражение в зеркале. Понравится ли королю то, что он увидит? Предпочитает он более миниатюрных женщин или ему нравятся пышнотелые? Она едва ли была такой – за последние недели потеряла много веса и боялась, что теперь стала скорее худой, чем стройной. Дорожные неудобства и плохая погода тоже не помогли делу. Нос, казалось, стал длиннее, подбородок заострился. О, к черту все это! Она была почти замужем, и теперь уже ничего не изменить. Король видел ее портрет и был очарован.

В канун Нового года Анна отправилась из Ситтингборна в Рочестер. В двух милях от города, на Рейнхэмском холме, ее встретил герцог Норфолк, солдафон с лицом непробиваемым, как стена, и резкими манерами. За его спиной низко кланялись, стоя под ледяным дождем, два других лорда, несколько рядов всадников и большая группа джентльменов в промокших бархатных костюмах.

– Ваша милость, король поручил мне приветствовать вас и проводить в ваш дом, – пролаял герцог. – Вы проведете там две ночи, это даст вашей милости возможность отдохнуть, а в день Нового года для вас будет устроен праздник и вечером пир. – Голос его звучал недовольно.

Проезжая через толпу рочестерских горожан, жавшихся друг к другу из-за непогоды, Анна раздвинула шторы на окнах и махала людям рукой, не страшась ледяного ветра. Наконец ей помогли выйти из кареты около собора монастыря, который каким-то чудом не был закрыт королем, и проводили во дворец епископа. В нем никто не жил, – объяснил Кранмер. Последний приходской священник, обитавший здесь, увы, совершил измену и был по справедливости наказан.

В главном зале Анну ждала с приветствиями какая-то дама. Это была леди Браун. Поднимаясь из реверанса, она посмотрела на Анну тяжелым взглядом, в котором, казалось, сквозила неприязнь. Анна удивилась, – может, она допустила какую-то оплошность в одежде или в правилах вежливости, – но леди Браун вела себя если и холодно, то вполне корректно, и сообщила, что ее назначили помогать в надзоре за новыми фрейлинами, которые присоединятся к ним в Дартфорде, где будет совершена последняя остановка перед Гринвичем. Анне показалось странным, что эта женщина проявляла такую недоброжелательность к своей королеве. «Вероятно, – милостиво подумала она, – леди Браун сама этого не замечает. Ну ничего, матушка Лёве с ней разберется». Та тоже будет отвечать за фрейлин, и Анна не сомневалась, кто в скором времени получит первенство.

Епископский дворец оказался красивым старым домом, хорошо меблированным, хотя и выглядел заброшенным, словно его сохранили в прежнем виде в память о несчастном последнем обитателе. Как бы то ни было, а в спальне стояла роскошная кровать с красивыми занавесками, которая затмевала все остальное.

– Это одна из лучших кроватей его величества, – сообщила леди Браун. – Он приказал, чтобы ее привезли сюда для вас.

– Как он добр, – сказала Анна, снова тронутая заботливостью короля.

Часть спальни, очевидно, служила кабинетом, здесь стояли стол и книжные стеллажи, сейчас совершенно пустые. Покойный епископ, вероятно, был человеком большой учености, потому что в доме имелось еще два отдельных кабинета и две галереи, уставленные шкафами, полными книг; к некоторым были приделаны цепочки, как в публичной библиотеке. Комнаты Анны тянулись вдоль трехстороннего двора, позади которого находился сад. В свое время этот дворец, вероятно, был прекрасен, но время это, судя по всему, давно прошло.

– Здесь холодно, – сказала Анна, дрожа в своей накидке.

В очаге весело потрескивал огонь, окна были завешены плотными шторами. Тем не менее ночью постельное белье казалось ей сырым. Сюзанна, лежавшая на соломенном тюфяке в ногах постели Анны, почувствовала то же самое.

– Это особенность места, мадам, – тихо проговорила она в темноте. – Море близко, и берег болотистый.

Анна свернулась в клубок под одеялом и спросила:

– Что случилось с епископом Рочестера?

Сюзанна заколебалась.

– С Фишером? Ему отрубили голову, мадам, за отказ признать короля главой Церкви и одобрить брак его милости с королевой Анной. Епископа казнили примерно в то же время, что и сэра Томаса Мора, пять лет назад.

Анна много слышала о Море от отца и Вильгельма, потому что тот был большим другом Эразма и уважаемым во всем мире ученым. Она, как и вся Европа, была потрясена известием о его ужасной кончине.

– Они не хотели признавать Анну Болейн королевой, – пробормотала Анна, – и тем не менее не прошло и года, как король и ей тоже отрубил голову. Как поворачивается колесо Судьбы.

Господи, не допусти, чтобы оно и для меня повернулось в ту же сторону!

Она вздохнула:

– Это не похоже на канун Нового года. В Клеве сейчас пируют и слушают музыку.

Тихий ужин с двумя герцогами и Кранмером прошел немного напряженно. Трое мужчин: один спокойный и ученый, другой грубый и туповатый, третий высокомерный и неприветливый – не составляли душевной компании.

– Здесь мы тоже так делаем, мадам, – отвечала Сюзанна. – Но так как вы прибыли поздно и погода ужасная, это нелегко было организовать. Праздник будет завтра.

– Трудно поверить, что наступит тысяча пятьсот сороковой год, – сказала Анна. – Будем надеяться, он принесет нам счастье.

К вечеру в день Нового года дождь вдруг прекратился, и под окном Анны устроили травлю быка. Она смотрела сквозь зеленоватое стекло, за спиной у нее толкались камеристки. Центральная часть двора была обведена веревками, многие люди из свиты Анны стояли за кордоном или у других окон, предвкушая грядущую битву. Анна заметила, что зрители передают друг другу деньги. Наверное, они делали ставки на победителя.