Литературное путешествие

Попав в центр, я постарался как можно быстрее достичь колледжа Крайстчерч, но все-таки не мог не отвлекаться на всякие интересные вещи, попадавшиеся по дороге.

У входных ворот колледжа я оказался ровно в 16:30 по Гринвичу.

«Алиса робко подошла к двери и постучала.

– Не к чему стучать, – сказал Лакей. – По двум причинам не к чему. Во-первых, я с той же стороны двери, что и ты. А во-вторых, они там так шумят, что никто тебя все равно не услышит…

– Скажите, пожалуйста, – спросила Алиса. – Как мне попасть в дом?

– Ты бы еще могла стучать, – продолжал Лягушонок, не отвечая на вопрос, – если б между нами была дверь. Например, если бы ты была там, ты бы постучала, и я бы тогда тебя выпустил…

– Как мне попасть в дом? – повторила Алиса громче».

Сторож колледжа Крастчарч не был похож на Лягушонка и не носил ливреи. Тем не менее, разговор наш оказался столь же печален и малопродуктивен для меня как разговор кэрроловских героев.

Нет, попасть внутрь никак нельзя. Время посещения – до 17:00, но купить билет и войти нужно до 16:30. Да, он понимает, что мне достаточно посмотреть только одним глазком и обещаю покинуть территорию колледжа до 17:00, но входить нужно было до 16:30. Нет, он не может ничего сделать. Нет, он не может пойти навстречу. Да, он понимает, что я приехал из России специально в Оксфорд, но ничего не может поделать. Да, ему очень жаль, что я не могу прийти завтра. Да, он мне искренне соболезнует, но внутрь не пустит.

«– Что же мне делать? – спросила Алиса.

– Что хочешь, – ответил Лягушонок и засвистал».

Было очень обидно. За закрытыми главными воротами колледжа я мог видеть сад удивительной красоты, куда мне очень хотелось попасть. Но не было под рукой никакого пирожка или пузырька, способного помочь мне в этом.

В довершение всего какой-то невоспитанный и негостеприимный студент, явно знавший, что ворота уже закрыты для чужих, продемонстрировал мне из окна задницу. Да уж, хороша получилась литературная экскурсия!

А не надо было убивать время в Лондоне! Предупреждали же: «Здесь, знаешь ли, приходится бежать со всех ног, чтобы только остаться на том же месте. Если же хочешь попасть в другое место, тогда нужно бежать по крайней мере вдвое быстрее!»

Вода и вязание

У современного человека популярным способом лечения душевных ран является шоппинг. Оксфорд с его платежеспособной молодежной аудиторией может похвастаться большим количеством одежно-обувных магазинов модных марок с идиотски высокими (по меркам нормального англичанина) и привлекательно низкими (по меркам докризисной Москвы ценами). Но в тот момент мне не нужны были ботинки ручной работы за полцены, кроссовки новой коллекции или белые офисные сорочки.

С грустью пройдясь вдоль неприступных стен колледжа Крайстчерч, я обнаружил неподалеку магазинчик с многообещающей вывеской – Lewis Carroll`s Alice`s Shop. The Old Sheep Shop.

Ну какой же кэрролломан не знает старой Овцы и ее магазина?

«Где она? В лавочке? И кто это сидит по ту сторону прилавка? Неужели овца? Но как она ни терла глаза, все оставалось без изменений: она стояла в темной комнате, облокотившись на прилавок, а напротив, в кресле сидела старенькая Овца и что-то вязала на спицах, поглядывая через огромные очки на Алису… Лавка была битком набита всякими диковинками».

Знатоки творчества Льюиса Кэрролла утверждают, что лавка – подлинная. Еще с тридцатых годов XIX столетия в доме, удачно стратегически расположенном прямо напротив колледжа располагалась лавка сладостей, в которую нередко бегала за леденцами дочь ректора колледжа Алиса Лидделл, та самая Алиса. Говорят, что у владелицы лавки был своеобразный блеющий голос, отчего Кэрролл и превратил ее в книжке «Алиса в Зазеркалье» в овцу. Знатоки также утверждают, что интерьер лавки сладостей был правдоподобно (правда, в зеркальном отражении) запечатлен на классической иллюстрации Джона Тэнниела. Так что при создании сувенирного магазинчика в 1965 году несложно было восстановить историческую обстановку в точности такой, какой она была в кэрролловские времена.

Если что и выпадало из имиджа викторианской Англии, так это улыбчивая продавщица-китаянка. Большая часть товаров, разумеется, были родом из той же страны. В ассортименте – поздравительные открытки, почтовые наборы, книжные закладки и ножи для открывания конвертов, галстуки, носовые платки, хозяйственные сумки, кухонные полотенца и фартуки, чашка с надписью «Выпей меня» и наперсток с изображением птицы Додо, солонка и перечница в виде Тра-ля-ля и Тру-ля-ля, карманные часы с портретом Белого Кролика, всевозможные куколки-фигурки и, разумеется, те самые леденцы, за которыми когда-то ходила в лавку та самая Алиса.

Я купил две пластиковых фигурки – Алису и Кролика, баночку чая и посмотрел на часы, которые, увы, ношу не в жилетном кармане, как все нормальные кролики, а на руке. На часах было время пить чай.

Безумное чаепитие

«Около дома под деревом стоял накрытый стол, а за столом пили чай Мартовский Заяц и Болванщик, между ними крепко спала Мышь-Соня. Болванщик и Заяц облокотились на нее, словно на подушку, и разговаривали через ее голову… Стол был большой, но чаевники сидели с одного края, в уголке. Завидев Алису, они закричали:

– Занято! Занято! Мест нет!»

В кафе, название которого я не запомнил, свободные места были. Немного, но были. Большая часть столиков было занято студентами, которым повезло с родителями. Я пил из чашки хорошо заваренный Earl Grey и размышлял о том, что в Оксфорд надо обязательно приехать еще раз, имея большой запас свободного времени и тщательно проработанный маршрут.

И тогда все будет совсем по-другому.

Во-первых, должна быть правильная погода, «июльский полдень золотой». Начать надо будет с лодочной прогулки вверх по Темзе, или, как называют местные жители оксфордскую часть этой реки – Айзис. Прогулку следует совершить по тому самому историческому маршруту, по которому отправились 4 июля 1862 года Чарльз Лютвидж Доджсон, его коллега и друг достопочтенный Робинсон Дакворт и три дочери ректора Лидделла – Лорина Шарлотта, Алиса Плэзнс и Эдит. Во время этой прогулки Доджсон начал рассказывать сказку, которая позднее превратилась в книгу «Алиса в стране чудес».

Что следует брать с собой на лодочную прогулку, в 1932 году рассказала в интервью госпожа Алиса Харгривз. «Мистер Додсон… всегда брал с собой полную корзину пирожков и чайник… В редких случаях, когда прогулка длилась весь день, мы брали большую корзину с ланчем – холодные цыплята, салат, прочие вкусные вещи».

А… Вот они откуда взялись, пирожки, на которых коринками было красиво написано «Съешь меня!»

После заплыва по Темзе можно будет отправиться к пересечению этой реки с другой оксфордской речкой – Червелл, прогуляться по живописному заливному лугу Крайстчерч-мидоу, на котором Алиса когда-то хотела собрать цветов для венка, но ее планы изменил белый кролик с красными глазами и часами в жилетном кармане.

После променада по лужку я, наконец, исправлю трагическую ошибку прошлого и попаду внутрь колледжа Крайстчерч! Пройдусь по классическому четырехугольному двору, полюбуюсь правильными английскими газонами, посмотрю на статую ректора Генри Джорджа Лидделла (отца Алисы). Там еще есть статуя ректора Фелла, но совершенно не понимаю, за что ему такая честь – его детям никто книг не посвящал. Побываю в кафедральном соборе (Кэрролл был очень верующим человеком и, естественно, посещал церковь ежедневно). Собор был слегка перестроен при Кэрролле. Перестроен по инициативе ректора Лидделла, на которую недовольный изменениями Кэрролл ответил едким памфлетом. Ничего, меня вполне устроит и перестроенный вариант. Главное, чтобы пустили, чтобы не было надобности у религиозных властей колледжа закрывать доступ посторонних. Хочется надеяться, что не будет закрыт в связи с какой-нибудь еще университетской надобностью главный зал. Зал, знакомый детям нынешнего поколения по фильмам о Гарри Поттере – тот самый, в котором много скамей, старинные столы, высокие своды. Сначала студент, потом преподаватель Доджсон ежедневно обедал в этом зале, и при нем интерьер зала мало чем отличался от нынешнего. Едва ли не главное отличие состоит в том, что, разумеется, тогда среди портретов на стене не было портрета самого Льюиса Кэрролла.

На Оксфорд надо будет потратить как минимум два дня. Для того чтобы ночью услышать 101 удар колокола по имени Том, установленного на одноименной башне (Tom Tower) – это первоначальное число студентов колледжа.

Кроме Крайстчерча надо будет посмотреть другой колледж – Мертон. Мне глубоко неинтересно, сколько премьер-министров Великобритании и депутатов парламента его закончили. Мне интересно посмотреть на чудовищ на фронтоне здания, которых когда-то зарисовывали в свои альбом дочери ректора Лидделла. Горгулий, драконов, единорогов, вызывающих в памяти возвышенные строки средневековой баллады из Зазеркальной книги:

«О, бойся Бармаглота, сын!
Он так свирлеп и дик!
А в глуше рымит исполин –
злопастный Брандашмыг!”

В программу надо будет включить и Олений парк, принадлежащий колледжу Магдален – еще одно популярное место прогулок Кэрролла с дочерьми ректора Лидделла. В Оленьем парке действительно живет олень, если кому интересен этот факт.

Еще одна достопримечательность, которую ни в коем случае нельзя будет пропустить – музей естествознания Оксфордского университета, в котором имеется один без преувеличения сказочный экспонат.

Я говорю о птице, чье латинское имя Raphus cucullatus, но более известна она как дронт или птица додо. Дронты, когда-то обитавшие на Маврикии и соседних с ним островах были полностью истреблены голландскими и португальскими моряками в XVIII веке. Они имели необычную внешность – рост до 1 метра, вес до 25 кг, рудиментарные крылья и мощный большой клюв. Дронты не умели летать, быстро бегать и плавать – до встречи с человеком они не имели естественных врагов.

В экспозиции музея находится череп дронта с частично сохранившимся покровом и часть одной лапы (полное чучело сильно пострадало во время пожара в 1755 году, данный экспонат принято называть «оксфордским додо»), а также картины с изображением этой птицы, созданные голландцем Яном Савери в 1651 году и британцем Джорджем Эдвардсом в 1759 году (похоже, именно вторую использовал для создания классического образа птицы Додо в «Алисе в стране чудес» иллюстратор Джон Тэнниел). Есть и современная реконструкция. Согласно последним данным науки, дронт должен был быть несколько стройнее, чем на привычной всем картинке.

Додо – это не только самый знаменитый экспонат университетского музея, но и сам Кэрролл. Дело в том, что автор книг об Алисе заикался. Когда он произносил свою фамилию, у него часто получалось «До-до-до-доджсон», отчего друзья прозвали его «Додо».

Алиса Лидделл ходила вместе с сестрами в музей в компании мистера Доджсона. «Вы увидели того, кого больше нет», – сказал девочкам после этого похода мистер До-до-до-доджсон.

В настоящее время группа ученых из Оксфорда под руководством Бета Шапиро работает над поразительным по своей дерзости проектом. Они планируют реконструировать живого дронта с помощью методов генной инженерии. Очень хотелось бы, чтобы у них получилось.

И еще я буду просто много гулять по Оксфорду, как любил делать Кэрролл (он ежедневно проходил 18 миль). Покормлю уток на озере у колледжа Ворчестер. Зайду в Ботанический сад. Посмотрю на дерево гинкго, единственное дерево, пережившее ледниковый период. Проверю, водятся ли до сих пор в саду улитки – дальние потомки тех улиток, которых очень боялась Алиса Лидделл, несмотря на все заверения Льюиса Кэрролла в том, что улитки совсем не страшные.

«– Неужели здесь все цветы говорят?

– Не хуже тебя, – отвечала Лилия, – только гораздо громче.

– Просто мы считаем, что нехорошо заговаривать первыми, – вмешалась Роза».

И только вдоволь нагулявшись по Стране чудес с Зазеркальем, вернусь в обычный мир, где на вопрос: «Этот поезд идет в Лондон?» можно услышать в ответ – «Во всяком случае, я очень на это надеюсь».

Известно же, что даже “маленькая девочка должна знать, в какую сторону она едет, даже если она не знает, как ее зовут».

Даже не знаю, чего мне не будет хватать для полного счастья, когда моя вторая поездка в Оксфорд состоится. Наверное, останется только научиться играть в крокет.