В объятиях вампиров. Книга 2

Камилла больше не рыдала, она затихла, смотря куда-то вдаль пустым остекленевшим взглядом.

Всего пара секунд оглушающей тишины, во время которых можно было даже почувствовать, как вибрирует от напряжения воздух, резкое и уверенное движение рук – и вот уже голова вампирши катится по каменному полу.

Вот и всё…

Одной проблемой меньше.

Глава 4

Александр

После суда над Камиллой Иво пригласил нас в свой кабинет.

– Ты хотел рассказать нам что-то важное. Готовы результаты крови? – спросил я, усаживаясь в широкое кресло.

– Да. У меня есть несколько новостей, и вы должны об этом знать прежде, чем поедите в Россию, – загадочно произнёс Иво, подогревая моё любопытство. – Прежде всего, результаты генетических анализов крови Вероники подтвердили наличие в ней лантийского генома. Мы провели целую серию тестов, пропустили кровь через синтхаррский сканер, – возбуждённо рассказывал Иво. – Высокий уровень L-гена в её генетической цепочке говорит о том, что она такая же, какими были мы до перерождения. Вероника– прямой потомок одного из лантийцев. Она – та самая, идеальная для нас, первородных.

– Так вот почему мы с ума сходили по её крови! – усмехнулся я. Откинул голову на спинку кресла, улыбаясь собственным мыслям. – Оказалось, всё так просто и логично! Лантийская связь. Ну конечно!

– Да, верно, – довольно подтвердил Иво. – Если судить из тех сведений, что оставили о лантийской расе синтхарры, то всё встаёт на свои места. Между лантийскими парами существовала особая связь. Мужчины-лантийцы выбирали себе идеальных спутниц чисто интуитивно, на каком-то только им известном подсознательном уровне. А мы…

Иво присел за свой стол и задумчиво сложил руки домиком, а затем продолжил:

– Гены синтхарров в нас сейчас преобладают и подавляют собой лантийский геном. Поэтому я могу только предполагать и выдвигать гипотезы, но я считаю, что именно аромат её крови дал толчок, импульс, всколыхнувший в нас генетическую память лантийцев.

– А как же Михаил и Алистер? Они ведь видели Веронику, но никак не отреагировали на неё, – удивился я.

– Всё очень просто. Они не чувствовали аромата её крови в отличие от вас и меня. А вот если бы почувствовали… – Губы Иво растянулись в хитрой улыбке. – То возникло бы мно-о-ого вопросов по поводу владения девушкой!

Мои глаза налились кровью, каждый мускул на теле напрягся, выдавая острое напряжение. Перспектива делить Веронику с кем-то ещё, кроме брата, мне совсем не нравилась, более того, я порву любого, кто посмеет к ней прикоснуться.

– ВЕРОНИКА ТОЛЬКО НАША! – порычал я сквозь стиснутые зубы.

Знаю, Ник меня поддерживает. Всем своим существом я чувствую, как он напряжён, как завибрировала вокруг него его сила, готовая вот-вот вырваться наружу.

– Спокойно, братья, – предвидя нашу реакцию, предостерёг Иво. – Со своей стороны могу обещать, что я буду держать нейтралитет. Но вот что скажут Михаил и Алистер? Думаю, что Михаил меня поддержит и не будет вмешиваться в ваши отношения, а вот за Алистера я не отвечаю.

– Ну, это мы ещё посмотрим! – рыкнул Ник.

– Думаю, этот вопрос сейчас вообще неуместен. Мы пытаемся делить то, чего у нас нет! – раздражённо проговорил я, переводя взгляд с брата на Иво. – Сейчас самое главное – найти и вернуть Веронику.

– Согласен. – Ник посмотрел на Иво и прищурился. – Ты сказал, что Вероника такая же, как были мы до перерождения – потомок лантийцев. Это значит, что она…возможно, сможет стать одной из нас?

Иво медленно растянул губы в улыбке, прикрыв глаза, чтобы скрыть лукавое выражение.

– Она уже… одна из нас.

– Что?! – ошарашенно выдохнул я.

– Что ты сделал?! – рявкнул Николас, в одно мгновение припечатав Иво к стене так, что от силы его удара она мгновенно пошла мелкими трещинами. – Что ты сделал, мать твою?!

– Я ввёл ей последний образец синтхаррской ДНК, ещё тогда, когда вы были в Дубае.

– Зачем?! Почему нам не сказал?! – сквозь зубы прорычал Ник. – А если она умрёт? Я убью тебя, Иво! Убью, если она умрёт!

– Она не умрёт. Успокойся, – твёрдо, чеканя слова, произнёс Иво. Николас в ответ хищно оскалился. – Когда я вводил ей ДНК синтхарров, я почти на сто процентов был уверен, что всё получится.

– ПОЧТИ уверен! В прошлый раз ты тоже так говорил, но все девушки умерли! – задыхаясь, проговорил Ник.

– Метаморфозы её организма идут успешно и полным ходом. Последний образец крови это подтвердил.

– Ты уверен? – спросил я.

– Да, – ответил он, взял со стола бумагу и протянул мне. – Вот. Это результат анализа. Синтхаррская ДНК активно перестраивает её организм. И процесс не замедляется, а только ускоряется в нарастающей прогрессии. Это явный признак успеха. Прошла всего неделя, и ещё слишком рано говорить о кардинальных изменениях. Наверняка Вероника их пока даже не ощущает, но они идут. И через пару недель метаморфозы достигнут пика.

– Мы должны найти её раньше, – сказал я. – Если эти ублюдки заметят в ней что-то необычное… Один чёрт знает, что они могут с ней сделать!

Стук в дверь заставил нас обернуться. В кабинет вошла Анна. Она быстро подошла к нам и протянула Иво папку.

– Анна, что случилось? – спросил Аррана, вопросительно глядя на девушку.

– Я… я… тут провела ещё один анализ крови Вероники… по собственной инициативе. Чисто из любопытства. – Она настороженно взглянула на меня и Ника, тщательно скрывая волнение. – Думаю, вам будет любопытно… узнать…

– Узнать что, Анна? – спросил Иво и открыл папку.

Его взгляд бегло скользил по бумаге, и брови медленно ползли вверх, а губы растягивались в улыбке Чеширского кота.

– Похоже, братцы, за прошлую неделю вы отлично постарались.

– О чём ты? – не понял я, кивнув на папку. – Что там?

Иво усмехнулся, ещё раз взглянув на бумагу.

– Вероника беременна.

– Что?!

Мне кажется, или мой мир сейчас перевернулся на триста шестьдесят градусов? Как такое может быть?!

Когда живёшь почти четыре тысячи лет (по людским меркам – целая вечность), в какой-то момент начинаешь задумываться: а для чего?

Для чего я живу так бесконечно долго? Для чего весь этот опыт, который приобретаю, знания, богатства, накопленные тысячелетиями? Ведь когда-нибудь это всё равно закончится. Даже у вечности есть свой предел.

Тогда зачем эта жизнь, если однажды я не смогу всё это кому-то передать? Не смогу оставить даже частицу себя в этом мире. Потому что время безжалостно и беспощадно, даже к таким, как мы. Оно способно уничтожить абсолютно всё – не только мысли и воспоминания, не только земли и города, но и само бытие.

А сейчас… Я даже не знаю… не могу понять, что именно я испытываю. Недоумение? Радость? Панику? Ярость?

Недоумение – от того, что случилось что-то невероятное, что-то похожее на сон.