Узы магии. Дуэль с лордом вампиров

– Нет, мы и так уже лишились многих. Не стоит будить кого-то еще.

– У хозяина крепости должно быть как минимум семь вассалов.

– Я не хочу больше никого будить, – настаивает Руван. Интересно, что он подразумевает под этим словом? Может, они говорят о каком-то ритуале, с помощью которого создают новых вампов? – В любом случае, нам самим едва хватит крови, чтобы пережить долгую ночь. Мы не сумеем поддерживать чужую магию.

– Нам обязательно обсуждать все это в ее присутствии? – кивает в мою сторону Вентос.

К счастью, я уже сумела спрятать под тарелкой вилку и нож.

– Не беспокойтесь, я могу поесть наверху.

– Ни в коем случае. – Руван смотрит на меня с прищуром, и на миг я пугаюсь, что он разгадал мои намерения. – У нас и так достаточно проблем с паразитами. Не хватало только, чтобы они пробрались в мою спальню. – Он поворачивается к Вентосу. – Она дала мне кровную клятву. Вы с ней не враги.

– А что будет потом, когда действие клятвы закончится? – хмыкает Вентос. – Она вновь станет нашим врагом?

– Когда Риана обеспечит безопасность своему народу, она перестанет видеть в нас угрозу, – многозначительно произносит Руван, глядя мне прямо в глаза. Видимо, прощупывает почву в стремлении выяснить, затаила ли я на него злобу.

Я натягиваю на лицо бесстрастное выражение – прямо как на маске охотника.

– Ты прав. Когда все закончится, мне уже не придется беспокоиться на твой счет.

– Охотник не способен измениться. – Похоже, Вентос еще доставит мне проблем. Он подозревает о моих истинных намерениях и легко может просчитать, что я совсем не та, за кого себя выдаю. Рядом с ним придется быть настороже.

Но сейчас я просто пожимаю плечами и, повернувшись к ним спиной, направляюсь к одному из дальних столиков.

В разговор вновь вступает Лавенция.

– Значит, в старый замок мы отправимся только впятером?

– Нужно действовать с умом, – серьезно говорит Руван.

– Кэллос, поройся в своих книгах и записях в поисках подходящего пути, – бормочет она.

– Ты сомневаешься в моих способностях? – недоверчиво интересуется Кэллос.

Пока они общаются между собой, я заставляю себя есть. Вряд ли пища отравлена, они ведь уже ее ели. К тому же с учетом кровной клятвы сейчас мне вроде как ничего не грозит.

Тем временем вампы продолжают спокойно разговаривать. Все шестеро общаются как старые друзья – словно обычные люди, а не чудовища.

– Вы и в самом деле верите, что мы сможем положить конец этой долгой ночи? – задумчиво спрашивает Вентос более мягким тоном.

– В противном случае я не стал бы рисковать собственной жизнью. И не привел бы сюда охотника. – Я почти чувствую спиной взгляд Рувана. Остро, как никогда прежде. Однако спокойно продолжаю жевать, и когда Руван вновь подает голос, ощущение его присутствия исчезает. – Мы наконец-то получили подтверждение, что охотники по-прежнему используют магию крови. Наверняка таким образом они год за годом подпитывают проклятие, поскольку больше не способны добраться до его источника. Возможно, с помощью верных заклинаний нам удастся полностью его уничтожить. Или хотя бы отыскать более надежный способ борьбы.

В смехе Лавенции не слышится ни капли радости, скорее уж тоска, печаль и душевная боль.

– Конец долгой ночи, – тихо бормочет она. – Даже не знаю, что бы я сделала в первую очередь. Хотя, наверное, съела бы одно из знаменитых пирожных Ламира. Штук так семь.

– Тебя же стошнит, – фыркает Вентос.

– Это будет восхитительная тошнота. – В ее голосе слышится улыбка.

Вампы рассуждают о пирожных… очевидно, мир перевернулся с ног на голову. Кровь превратилась в чернила. И я попала на другую сторону Грани. Где вампы обсуждают пирожные.

– Я бы отдал все пирожные на свете в обмен на город, где вновь могла бы поселиться Джулия, – вздыхает Вентос, и зал наполняет тяжелая тишина.

– Ты навещал ее после нашего возвращения? – тихо спрашивает Лавенция.

Ответа нет, и я бросаю взгляд через плечо. Вентос уставился в никуда. На его лице нет грусти, однако печаль отчетливо сквозит во всем его облике. В деревне я не раз такое наблюдала. Он явно потерял кого-то очень близкого. Восхитительное зрелище. После всей боли, которую причинили нам вампы, чудесно видеть, как мучается один из них.

И все же… я не в силах радоваться его горю. В его страдальческом выражении лица я вижу себя. Маму, всматривающуюся в пламя горна и после смерти отца все больше уходящую в свои мысли. Мне знаком этот пустой взгляд. Я не раз видела его в зеркале.

Вентос встает, и ножки отодвигаемого стула скрежещут по каменному полу.

– Уже поздно, пойду спать, – сообщает он, тем самым заканчивая разговор.

– Ты прав, нужно немного отдохнуть, – соглашается Лавенция.

Вампы постепенно покидают зал. Я тщательно вытираю нож, который прихватила вместе с остальными столовыми приборами, и прячу в рукав. Плоская поверхность лезвия приятно холодит кожу, даря хоть какое-то утешение. Одной рукой я затягиваю кожаный ремешок манжеты, чтобы он никуда не делся. Одежда и доспехи охотников специально созданы так, чтобы прятать в них оружие везде, где только возможно. И пусть сама я раньше никогда не носила кожаный костюм, но много работала с дубильщиком, готовя застежки, легкие пластины и прочие атрибуты, поэтому мне хорошо известны все потайные места доспехов.

Понимая, что одну меня здесь не оставят, я тоже поднимаюсь на ноги, собираю остальные столовые приборы, которые прихватила вместе с едой, и отношу на общий стол тарелку с остатками ужина.

– Я все сделаю, – предлагает Лавенция.

– Нет-нет, сегодня моя очередь, – отмахивается Руван. Его движения полны изящества и грации. Трудно поверить, что при первой нашей встрече он выглядел лишь жалким подобием человека. – А вы все идите спать.

Я тоже поднимаюсь наверх. Какое счастье, что повелитель вампов решил остаться. Интересно, для чего? Вероятно, чтобы прибраться. На миг меня пронзает беспокойство. А если он станет мыть посуду и заметит пропажу ножа?

Хотя для таких вот бытовых задач у повелителя вампов наверняка есть слуги. Пусть даже я их и не видела. Вероятнее всего, они стараются не попадаться на глаза.

Тряхнув головой, я вхожу в комнаты, в которых мне предстоит жить какое-то время, и попутно пытаюсь убедить себя, что не о чем беспокоиться.

В покоях никого нет, и на сей раз за дверью не маячит Куин. Я совершенно одна. Странно, что Руван решился оставить меня без присмотра в своих личных комнатах. С другой стороны, может, это не так уж и глупо, как кажется на первый взгляд, ведь шкафы-то заперты. Я прохожу по гостиной, внимательно осматривая все вокруг.

Старая потертая мебель по большей части изъедена молью. Не слишком-то похоже на роскошные покои, подобающие повелителю вампов. Впрочем, прежде я даже не задумывалась о том, как живут подобные существа. Казалось, они – порождения самих Приграничных болот, и явились, чтобы наводить на нас страх. Для жителей деревни не имело особого значения, откуда взялись вампы. Главное было их остановить.

Помимо входной, в гостиной есть еще две двери. Одна заперта, за второй находится туалетная комната. Вероятно, некогда она отличалась роскошью, как и все здесь, но сейчас выглядит грязной и запущенной. Кран над раковиной покрыт известковым налетом, вентиль позеленел от времени. Я пробую пустить воду. Как ни странно, льется, причем почти чистая. Ладно, хотя бы смерть от жажды мне не грозит.

Возвращаюсь в гостиную, мысленно прикидывая, какие у меня имеются запасы, к чему есть доступ и что я вообще могу контролировать. Нахожу на полу незакрепленную доску, но под ней лишь камни и какие-то насекомые. После дальнейшего осмотра натыкаюсь на расшатавшийся плинтус, треснувшую штукатурку за которым выел кто-то из грызунов. Можно спрятать там еду – а то вдруг вампы решат морить меня голодом, чтобы заставить выполнять то, что мне не по нраву. Но я вдруг вспоминаю, как Руван за ужином упоминал паразитов. Не хватало еще, чтобы существо, которое проделало здесь дыру, сожрало мой неприкосновенный запас. Ладно, тогда тайник сгодится для хранения оружия.

Я подтягиваю к себе диванные подушки. Само собой, не слишком прочные швы на них легко можно распороть. Еще одно укромное местечко. Я убираю туда нож, раскладываю подушки по дивану и ложусь спать. В случае чего оружие, спрятанное в прореху шва в задней части подушки, которая прижата сейчас к спинке дивана, легко можно достать.

Как и ожидалось, уснуть не удается. И я наблюдаю, как постепенно меркнет серебристое сияние луны, сменяясь более привычной мягкой предрассветной дымкой. Дома я бы уже встала и спустилась вниз поставить чайник, а потом разожгла бы горн в кузнице, чтобы к моменту пробуждения мамы нагрелось и то и другое.

Меня пронзает острая, мучительная боль утраты. Знакомое ощущение, похожее на ледяные объятия ушедшего в Запределье отца. Хотя сейчас я вспоминаю вовсе не о нем.

Как дела в деревне? Чем занимается мама? Где Дрю? Жив ли он вообще? Если мне все-таки удастся убить повелителя вампов и вернуться домой, что я там найду?

Я вдруг представляю, что Руван мертв… тогда жители деревни, сколько бы их ни осталось, будут свободны. Я смогу отправиться к морю. И работать с металлами, знакомыми только понаслышке. Выйти замуж за того, кого выберу сама. Или вовсе обойтись без мужа. Все, что захочу. И решать за себя буду только я сама.

Восхитительная мечта, которая причиняет сильную боль. Ведь моя жизнь могла бы сложиться совсем иначе, однако еще при рождении меня лишили права выбора.

Я моргаю, уставясь в потолок. Лучше поскорее прогнать печаль, которая стремится заполнить пустоту в моей душе, и заменить ее гневом. Голова уже идет кругом от вопросов, а в груди что-то безнадежно сжимается.

Если бы не вампы, я бы сюда не попала. Жители Охотничьей деревни не гибли бы каждое полнолуние. А мы, возможно, всей семьей уже давно перебрались бы к морю. Но вампы все испортили. Нельзя об этом забывать. Нужно и дальше цепляться за ненависть к ним и превратить ее в путеводную звезду. Мысли о возвращении домой в ночной тишине вдруг воспринимаются оглушающе громкими.

Когда солнце начинает вставать над горизонтом, дверь в комнату открывается.

Мимо меня проходит Руван, и волоски на затылке встают дыбом. Я лежу с закрытыми глазами, стараясь дышать тихо и размеренно. Он задергивает шторы, звякнув металлическими перекладинами о карниз, и в гостиной воцаряется темнота.

Ну да, ведь всем известно, что солнечный свет сжигает тела вампов. Может, я сумею обойтись без серебра. Всего-то и нужно – просто подгадать момент и отдернуть занавески.

– Ты ведь не спишь.

Отбросив притворство, сажусь на диване. Повелитель вампов, все еще держась за занавеску, стоит у окна спиной ко мне.

– Я знаю, что ты взяла, – продолжает он и, не дождавшись ответа, поворачивается ко мне лицом. Его глаза блестят в тусклом свете комнаты. – По крайней мере, ты не отрицаешь.

– Ты узнал, когда слуги убирали посуду?

– Слуги… – тихо усмехается он. – Не оскорбляй меня. Я знал, что нож окажется у тебя в рукаве с того самого момента, как ты взяла его со стола. – Я молча проглатываю разочарование. Неужели я настолько предсказуема? – И чем, по-твоему, мне может навредить нож для стейка?

Ничем, конечно… Я сразу это поняла. Тонкое стальное лезвие не защитит против вампа. Но за неимением лучшего…

– Без оружия я чувствую себя здесь неуютно.

– Понятное дело. – Руван складывает руки на груди. – Но ты могла бы мне довериться и подождать, пока я сам дам тебе оружие. Или просто попросить.

– И ты бы меня вооружил?

– А почему нет?

Я смотрю ему прямо в глаза. Ответ очевиден, и мы оба его знаем. Именно поэтому Вентос не намерен мне доверять, а Лавенция внимательно следит за каждым моим шагом. Не исключено, что все они заметили, как я спрятала нож.

– А-а, думаешь, я бы отказал тебе в оружии, потому что ты обратила бы его против меня?

Медленно подойдя ближе, Руван останавливается прямо передо мной. Я спускаю ноги на пол, готовая в случае необходимости на него наброситься. Даже если мне не тягаться с его уловками, я никогда не сдамся без боя. Жители Охотничьей деревни не умирают мирно в своих постелях.

– Ну, давай, – предлагает он. Прищурившись, я слегка склоняю голову набок. – У тебя есть оружие, обрати его против меня.

– Сталь не причинит тебе вреда.

– И все же ты взяла его, наплевав на все мое доброе отношение к тебе.

Руван подается вперед и кладет ладони на спинку дивана, руками заключая меня в плен. Без единого прикосновения загоняет в угол. Его лицо так близко, что ноздри щекочет исходящий от его одежды запах мха и кожи, а лицо ласкает жар его дыхания.

В последний раз, когда мы находились почти вплотную друг к другу, я сжимала серебряное оружие, а Руван был всего лишь оболочкой, а не сногсшибательным мужчиной, сотканным из смерти и лунного света. Тогда еще я могла с ним покончить.

– Воспользуйся им, – подначивает Руван. Я не двигаюсь, молча взирая на его украденное лицо и лживые глаза. – Ну, действуй!

Вся накопленная в сердце ненависть вдруг вырывается наружу. Я вытаскиваю нож из тайника и резко, с силой, делаю выпад, метя ему в горло. Как будто пытаюсь проткнуть насквозь, вырезать отметину у основания шеи, которая, судя по словам Рувана, появилась благодаря мне.

Меня тут же словно бы обхватывают тысячи невидимых рук, не давая сдвинуться с места. Нож дрожит в воздухе. Изо всех сил борясь с невидимыми путами, я в конце концов подтягиваю левую руку к правой. Стиснув нож уже двумя руками, вновь пробую нанести удар. Сердце колотится так, словно в любой момент разорвется от напряжения.

Замерев в каком-то волоске от шеи Рувана, нож, несмотря на все усилия, отказывается двигаться дальше. А я не могу пошевелиться. Между нами словно появляется невидимая стена, которая начинает отталкивать меня назад.

Разочарованно застонав, я выпускаю нож, и он со звоном падает на пол. Утомленные мышцы постепенно расслабляются.

Руван только усмехается. В высшей степени самодовольно. Нагнувшись, он подбирает нож и вертит его в руках, как будто рассматривает.

– Ну, теперь поняла? Я спокойно могу тебя вооружить. Ни мне, ни моим сородичам нечего бояться.

– Клятва, – презрительно выплевываю я.

– Ты поклялась кровью, что не причинишь вреда ни мне, ни моим союзникам. И эта клятва оставила на тебе отметку.

«Только пока не будет снято проклятие», – мысленно добавляю я.

А до тех пор я остаюсь в ловушке. Но в тот миг, как оно перестанет действовать, я освобожусь, а он умрет.

– Ты можешь красть любое оружие, Риана. Носить его с собой, прятать в своей постели или в любом другом безопасном месте. Однако ты не сумеешь использовать его против меня или моих сторонников. Ни сейчас, ни когда-либо в будущем.

Руван нависает надо мной, сверкая в темноте золотистыми глазами. Похоже, ждет возражений с моей стороны. Ну или новых попыток напасть. Только вот я быстро учусь и легко приспосабливаюсь к новым обстоятельствам. Он предельно ясно объяснил свою позицию. Дальше биться об эту стену нет никакого смысла.

Что ж, придется проявить смекалку. Раз я не могу действовать сама, может, мне удастся заставить покончить с ним кого-нибудь другого. Или устроить несчастный случай. Незаметно воткнуть в основание его подушки крошечный серебряный кинжал, который пронзит шею Рувана, как только тот ляжет спать. Или неуклюже споткнуться и сорвать занавеску, когда повелитель вампов встанет в разгар солнечного дня возле окна.

Да, вариантов множество. Не стоит меня недооценивать и думать, что я опасна лишь с оружием в руках. Иначе можно поплатиться жизнью.

– А теперь ложись спать. Тебе понадобятся силы. На закате нас ждет кошмар.