Страсть и приличия. Благородные сердца: Книга один
«Действительно, кто», – размышляла Ханна, возвращаясь к своему больному с еще большей решимостью заботиться о нем. Конечно, ей было легче, когда он оставался без сознания и не жаловался на ее присутствие.
– Уильям, – прошептала она, позволив себе назвать его по имени так же, как и он ее.
Предупреждение Грейс о том, что часто пациент влюбляется в свою сиделку, постоянно всплывало в мыслях Ханны. Привыкшая к скрупулезной честности во всех своих делах, она признавала, что в этот раз риск был обоюдным. Несмотря на то, что виконта сложно было назвать красивым, в нем было что-то, что пробуждало ее женские инстинкты. Мужчина его положения никогда не заинтересуется такой женщиной, как она. Но иногда она ловила его внимательный взгляд, словно была важна для него. Немного поразмыслив, Ханна поняла, в чем была его потребность.
Лишенный любви и материнской заботы в детстве, виконт жаждал зрелого, заботливого женского общества. Удовлетворенная найденным решением головоломки, Ханна убрала с его лба слишком длинную челку. Хоть и на время, но она с удовольствием заняла бы место в жизни виконта – место старшей сестры. Они могли бы даже подружиться, если он, конечно, научится контролировать свой отвратительный нрав.
∞∞∞
Вернувшись на кухню с оставшимся на подносе завтраком виконта, Ханна обнаружила своего отца и сестер, сидящих за кухонным столом вместе с четой Поттс. Игнорируя внезапный приступ тошноты, она улыбнулась. Ее семья и супруги Поттс были на кухне не одни: две девушки, которых Ханна видела в деревне, чистили овощи и мыли посуду под наблюдением миссис Поттс.
С тех пор как Ханна переехала в поместье, Рэйчел и Наоми несколько раз навещали ее, желая узнать, как она поживает, и передавали соответствующие обнадеживающие сообщения отцу. У самого викария не хватало свободного времени, чтобы заглянуть в поместье, все силы уходили на нужды прихожан… на заботы, которые обычно брала на себя старшая дочь.
– Ханна, ты абсолютно уверена, что виконт выживет? – тут же спросила Наоми, стоило девушке войти в комнату. – Желающие работать выстраиваются в очередь у ворот, чтобы занять озвученные мной места, но я не хочу больше обнадеживать людей, если мы не можем гарантировать оплату.
Ханна вздохнула от привычной резкости своей златовласой сестры. Отсутствие приданного было не единственным препятствием для того, чтобы Наоми нашла подходящего мужа.
– Грейс считает, все самое плохое позади, – объяснила Ханна. – Лихорадка у виконта прекратилась, и он дал молчаливое согласие на наем прислуги. – Точнее на прием мужчины, готового занять ее место, – не стала произносить она вслух при отце. – Что касается жалованья, возможно, будет небольшая задержка. Полагаю, его светлости нужно связаться со своими адвокатами для организации финансирования, ведь он прибыл сюда лишь с тонким кошельком. У мистера Кроули есть доступ к фондам недвижимости, но я не уверена, будет ли он продолжать работать на мистера Блекторна – кажется, он действовал, не получив одобрения. Лорд Блекторн, похоже, не имеет ни малейшего понятия о том, что здесь происходило.
– Как он мог не знать? – удивилась Рэйчел, но Ханна не ответила младшей сестре. Будучи еще совсем маленькой девочкой, когда их мать заболела, сейчас Рэйчел стала красивой молодой девушкой с чертами лица более нежными, чем у Ханны. Она не завидовала красоте своих младших сестер, но очень беспокоилась об отсутствии такта у Рэйчел.
– Виконт проснулся всего лишь на короткое время, – напомнила им Ханна. – У меня не было возможности обо всем расспросить его.
– Уверен, со временем мы получим все ответы, – викарий поднялся, чтобы обнять дочь. – Мы скучаем по тебе дома, – добавил он, неопределенно глядя на Ханну. – Мистер Поттс рассказал мне, как плохо он и миссис Поттс чувствуют себя, и что без тебя им не справиться. Тебе не кажется, что лестница для них слишком высокая?
– Но мы справляемся, не так ли? – Ханна посмотрела на своих помощников в надежде, что они кивками подтвердят ее слова. – И Томми оказал большую помощь. – По правде говоря, она не была уверена, стоит ли на девятилетнего ребенка возлагать огромный объем ответственности, тем более связанный с заботой о личных потребностях виконта. – Во всяком случае, скоро все изменится, – пообещала она, присаживаясь за стол и надеясь, что ее следующие новости облегчат невеселые заботы отца. – Его светлость попросил меня послать за его военным камердинером, а также дал разрешение нанять Тревора Докинса в качестве временного камердинера до прибытия капрала Маркхема.
– Это отличные новости. – Лицо ее отца засветилось от широкой улыбки, и Ханна тихо вздохнула. Докинсы были уважаемыми прихожанами, и дополнительный доход, не говоря уж о возможности для их сына найти приличную работу, несмотря на военные травмы, стал бы очень радостным событием.
– Оставит ли виконт Тревора после прибытия его камердинера? – поинтересовалась Наоми.
– Он сказал, что примет и других раненых солдат, которых мы выберем. Они будут служить у него до тех пор, пока смогут доказывать свою надежность и способность своевременно выполнять необходимую работу.
– Я говорила вам, что он не похож на своего отца, упокой, господи, его душу. – Миссис Поттс повернулась к деревенским девушкам, которые перестали работать, чтобы послушать Ханну. – Можете сказать матерям, что вам не стоит бояться нового виконта. Он – настоящий джентльмен, правда, мисс Ханна?
– Конечно, – подтвердила она, предпочитая не упоминать о его порой проскакивающем красноречии и вспыльчивом характере. Несмотря на все обнаруженные недостатки, дочь викария не могла поверить, что виконт вырос жестоким человеком и способен обмануть довершившихся ему людей. Хотя, на всякий случай, она скрестила за спиной пальцы для гарантии.
– Я составил список работников, которые нам могут понадобиться, – мистер Поттс указал на лист, в котором Наоми делала пометки. Несколько горничных и лакеев, еще одна кухарка, чтобы помогать миссис Поттс, кухонные подмастерья, прачка, конюх, а также несколько садовников и помощники, которые начнут приводить в порядок территорию.
Глаза мистера Поттса заблестели, и Ханна подумала, что он вспоминает те славные времена, когда в поместье кипела жизнь.
– Нам понадобятся дворецкий, старший конюх, главный садовник и новая домоправительница. Я немного старовата для этого, – миссис Поттс грустно улыбнулась. – Вероятно, нам нужно сообщить в городе о том, что мы ищем старших сотрудников.
– Все эти люди будут работать на одного человека? – глаза Рэйчел расширились. – Должно быть, он ужасно избалован.
– Нисколько. – Ханна изо всех сил старалась удержать гнев в себе, ее терпение по отношению к сестре заканчивалось. – Виконт провел в армии несколько лет и, несомненно, терпел много лишений. Я уверена, он вполне способен позаботиться о себе, принимая минимальную помощь.
– Но поместье такого размера требует целой армии людей, чтобы содержать его в порядке, – отметил отец.
– О да, – кивнул мистер Поттс. – Если его светлость решит восстановить конюшни, возделывать сельхозугодия и снова видеть стада на лугах, нам понадобится целый штат рабочих. Потом нужен персонал, чтобы открыть гостевое крыло для посетителей и бальный зал для развлечений. А если он захочет сначала отремонтировать все – это будет целый бум для деревни.
– Сможет ли он позволить себе все это?
Вопрос Наоми заслужил упрекающий взгляд от отца, поскольку считалось грубым обсуждать богатство другого человека… или его отсутствие. Но это, конечно, не мешало большинству людей размышлять о достатке других, вне зависимости от положения в обществе.
– Поместье бездействовало много лет, – продолжила Наоми, нисколько не смутившись. – Удивительно, что виконта не настораживало отсутствие дохода.
– Вряд ли мистер Кроули задумывался о сельскохозяйственной стороне вещей, – заметил мистер Поттс. – Растениеводство и животноводство – сложный бизнес, и он мог легко придумать всевозможные оправдания отсутствию прибыли. Подозреваю, он прикарманивал деньги, которые должен был потратить на жалованье рабочим в шахтах, на улучшение условий и тому подобное. Думаю, он полностью вырабатывал шахты с ценными горными породами, закрывал их и открывал новые. Я был бы удивлен, если бы виконт знал хотя бы о половине происходящего на его земле.
– То безобразные места, – лицо Рэйчел вытянулось, но, вместо того чтобы упрекнуть сестру, Ханна перегнулась через стол и накрыла ее руку. Она говорила правду; старшая дочь викария содрогнулась от мысли о суровых условиях существования рабочих в шахтах, многие из которых были еще детьми.
Наоми нахмурилась.
– Если виконт потворствовал тому, как управляли его владениями все эти годы, то он ничем не лучше своего отца. Неужели никто и никогда не пытался связаться с ним и рассказать, что происходит?
– Много раз, – в унисон ответили миссис Поттс и викарий.
– Но все письма проходили через руки мистера Кроули, – со вздохом предположила Ханна. – Я уверена, что виконт все изменит к лучшему теперь, когда он знает, что здесь творится. Как только полностью восстановится, – добавила она в надежде, что милорд не подведет их.
Уильям отсутствовал более десяти долгих лет и вернулся только потому, что готовился умереть. И она не винила его. Ведь в дополнение ко всем пережитым страданиям в этом доме, вся округа относилась к нему с презрением, даже несмотря на то, что он был всего лишь ребенком. Факт этого Ханна сочла предосудительным. Ей необходимо убедить милорда, что люди изменились, что его присутствие желанно, и ему необходимо вложить свое время и финансы в общество, которое когда-то не приносило ему ничего, кроме горя.
Ханна снова скрестила пальцы, размышляя о своих надеждах. Память о жестоком предке виконта, о суровом управлении мистером Кроули все еще была свежа в умах местных жителей, на этой волне они могли поверить, что новому виконту можно доверять. Хотя проклятие, нависшее над его головой, вряд ли можно назвать вдохновляющим наследием, и Ханна задавалась вопросом, не пожалеет ли виконт о своем возвращении в поместье Блекторн, если все же решит остаться. Возможно, он примет решение снова отвернуться от них.
Глава 9
Ответственность
Проснувшись, Уильям чувствовал себя намного лучше, хотя отсутствие мисс Фостер на обычном месте в кресле рядом с кроватью расстраивало. Он осмотрел комнату и понял, что она пуста. Мысль, что он испугал девушку своим не очень приветливым поведением, заставляла сердце колотиться. Потом он вспомнил об ее обещании привести раненого солдата в качестве временного камердинера и продолжить выполнять свои обязанности по уходу за его раной. В одном он был уверен: мисс Фостер не из тех, кто просто покидает больных.
Ханна.
Тайно в своих мыслях он позволял себе называть ее христианским именем. Нравилось звучание, а еще он восхищался его владелицей. Ему следовало настоять, чтобы она ушла, как только прибудет его новый помощник, но он практически умолял ее остаться. Сейчас Уильям был еще далек от выздоровления, и Ханна утверждала, что она единственная, кому можно доверить давать ему лекарства – отвратительные смеси – и лечение быстро заживающей раны. До тех пор, пока у него будет подходящий помощник для удовлетворения личных потребностей, он не видел никакого вреда в ее присутствии. Во всяком случае, он не хотел этого признавать.
В процессе беспокойного ожидания возвращения дочери викария, тело Уильяма дало о себе знать одной из тех известных природных нужд. После употребления твердой пищи один бог знал, через какое время активируются пищеварительные процессы. К сожалению, сейчас Уильям сомневался в своей способности добраться до тайной комнаты в дальнем конце чрезвычайно длинного коридора за пределами покоев. По правде говоря, он даже сомневался, что сможет добраться до двери спальни. Очень жаль, что за время его отсутствия так и не отремонтировали современную комнату для купания, расположенную рядом со спальней, сейчас она пришлась бы весьма кстати. Почему вместо отреставрированных стен и дверей он видит старый хлам. Нужно будет разобраться, в чем причина.
Эта мысль привела Уильяма в замешательство.
Он больше не собирался умирать.
И возвращаться к прежней жизни в армии тоже.
Из-за раненой ноги его могли уволить из армии несколько месяцев назад, если бы не упорное сопротивление виконта. Но Уильяма ни за что не примут назад с едва двигающейся рукой.
Это не входило в его намерения, но по сути вышло, что виконт вернулся в поместье Блекторн… жить.
Застонав от боли, которую вызвало движение, Уильям при помощи здоровой руки поднялся в сидячее положение, а затем опустил ноги на пол. Его сознание поплыло, а дыхание сбилось.
– Лорд Блекторн, что вы делаете?
Радость от возвращения мисс Фостер была омрачена затруднительным положением. Видеть перед собой даму в таком ослабленном и едва одетом состоянии было до крайности унизительно. Не обращая внимания на приличия, она бросилась к нему и обхватила за обнаженную талию. Но вместо того, чтобы упрекнуть девушку, он упорно молчал, в то время как предательское тело упивалось ее близостью.
Господи, как хорошо она пахла!
А он, скорее всего, нет.
– Мне нужно принять ванну, – пробормотал он. И сорочку, и бритье, и сытную еду, но разве сможет он бодрствовать так долго, чтобы успеть сделать все это.
– Поэтому вы пытались встать?
Так близко. Он видел золотые вкрапления в ее коричневой радужной оболочке и слабые линии морщинок по углам ее прекрасных глаз. Ханна не обладала наивным взглядом молодой дебютантки, приступающей к своему первому сезону, но в ней он находил предпочтительные качества – характер, интеллект и, как он подозревал, превосходное чувство юмора. И сейчас она беспокоилась о нем.
– Думаю, принимать ванну немного преждевременно, милорд, – продолжила она, когда он не ответил. – Тревор Докинс прибыл, сейчас он заселяется в комнате прислуги. Я бы попросила его подготовить вам ванну, но потребуется время, нагреть воду и поднять ее наверх. Подскажите, где ванна вашего отца, скорее всего, ее нужно почистить.
– Это может подождать, – ответил Уильям, все еще тяжело дыша. Он объяснял свое никак не восстанавливающееся дыхание резким подъемом с кровати, хотя не мог отрицать, что близость Ханны была основной причиной. – Честно говоря, не уверен, что способен встать и принять ванну. Я просто отметил свой несвежий аромат.
– Я могу обтереть вас губкой?
Глаза Уильяма расширились. Его мысли наполнились образами ее рук на его теле: одни пришли из сводящей с ума памяти, другие – от внезапно разбогатевшего воображения. Неужели после того, как Ханна вернула его к жизни, она снова решила его убить?
– Я понимаю ваши опасения из-за врожденной скромности, милорд, и это справедливо, – добавила девушка, заметив его болезненный взгляд. – Если хотите, я могу попросить мистера Докинса помочь вам?
– Да, но я хочу, чтобы брили меня вы, – здравый смысл полностью покинул его. – Мне не нравится мысль, что человек без пальцев будет царапать мое лицо лезвием. – Насколько он догадывался, молодой человек вполне мог выполнить задачу с бритьем, но не собирался признаваться в этом мисс Фостер.
Она кивнула.
– Хорошо. Почему бы вам не прилечь и не отдохнуть, пока я все подготовлю?
Мысль была заманчивой, но он покачал головой, когда тело напомнило, для чего он, собственно, пытался подняться.
– Скоро Докинс будет здесь?
– Скоро. Я могу послать Томми, сына Дженкинса за ним, если возникли проблемы, и если это не может подождать, – она указала на глупую бутылку, лежащую на столике у кровати.
– Дело не в этом, – пробормотал виконт Блекторн, чувствуя, как жар приливает к щекам.
– О, я понимаю, – прошептала Ханна, тоже покраснев, но он был слишком смущен, чтобы оценить это. – Не волнуйтесь. Это хороший знак, он подсказывает, что вы находитесь на пути к восстановлению, – произнесла Ханна со слабой улыбкой.
Ее слова подарили ему надежду, что прежде она не помогала ему и с этой проблемой тоже, пока он был недееспособен. Некоторые вещи просто невозможно вынести.
– Я попросила Томми помочь установить горшок за ширмой, чтобы вы могли им воспользоваться. Он хорошо прикреплен к стулу, поэтому вам будет удобно.
Она указала на новую вещь в комнате: женскую ширму из трех панелей, украшенную восточными произведениями искусства. Должно быть, ее принесли из редко используемых хозяйских комнат, так как ни одна из жен Блекторнов не прожила достаточно долго, чтобы оставить воспоминания о себе в остальной части поместья. Ханна все предусмотрела, но виконт не был уверен, что сможет пройти даже такое небольшое расстояние без посторонней помощи.
Избегая ее взгляда, он тяжело вздохнул, а затем спросил:
– Вы могли бы помочь мне пересечь комнату?
– Конечно.
Чувствуя ее руку, обнимающую его талию, и положив здоровую руку на плечо девушки, он неуверенно поднялся на ноги.
– Может, нам стоит подождать Докинса? – предложила девушка, когда виконт навалился на нее. Она была хрупкой, а он возвышался над ней, несомненно, вдвое превышая ее вес.
– Не могу, – пробормотал он, пошатываясь. Слабый, как проклятый котенок, он чуть не упал на пол. Его травмированная нога болела, хотя он должен был признать, что не так сильно, как он ожидал, пролежав столько времени без движения. А вот рука вызывала настоящую агонию.
– Нужна перевязь, – произнес он, задыхаясь и прижимая руку к груди, чтобы облегчить раздирающую боль.
– О, мне следовало подумать об этом. Простите. Вы можете постоять минутку?
Он резко кивнул. Ханна руками поддерживала его за талию, пока он отчаянно пытался не думать о том, что ее мягкие пальцы прикасаются к его обнаженной плоти. Для девицы она выглядела на удивление непоколебимой, но у него не было желания проверять ее пределы. Если его тело выберет именно этот момент, чтобы предать его видимым ответом на прикосновения, он сомневался, что когда-нибудь оправится от смущения.
Уильям фыркнул. Беспокоиться было совершенно не о чем. В своем ослабленном состоянии он вообще едва держался на ногах, о других приподнятых состояниях не могло быть и речи.
Ханна отпустила виконта, только чтобы схватить ткань с буфета и сделать из нее большой треугольник, связав его вокруг шеи.
– Спасибо. – Он вздохнул с облегчением, когда импровизированная повязка уменьшила вес руки, а затем неохотно принял помощь девушки. Дело не в том, что он не наслаждался ее прикосновениями – в конце концов, он был мужчиной, – но обстоятельства были далеки от идеала.
Мучительно шаг за шагом они добрались до угла огромной комнаты. Уильям покачал головой, удивляясь нелепости хозяина дома, построившего такую необъятную спальню. Не было никакой уверенности, что кто-то из предшественников делил эту комнату, например, с женой – поскольку традиции диктовали, что муж должен посещать отдельную спальню жены как можно реже и как можно короче, а потом возвращаться в свои владения.
К его облегчению, сиденье было снабжено крепкими поручнями, и он быстро заверил мисс Фостер, что справится самостоятельно. В такой момент думать о ней, как о Ханне, не могло быть и речи.
– Дайте мне знать, когда удачно сядете, – попросила она с другой стороны ширмы, вызывая в свой адрес злословие. – Я все слышала, – добавила она.
– Мои извинения, мисс Фостер, – закатил он глаза, чувствуя себя провинившимся школьником.
– Я схожу, потороплю Докинса. Обещайте, что дождетесь нашего возвращения и не попытаетесь встать самостоятельно!
В ответ из-за ширмы донеслось рычание, хотя он и не собирался ослушиваться ее. Вальсировать по комнате без посторонней помощи после спектакля, который он только что устроил, вряд ли было приемлемым вариантом развития событий.
Встреча с новым камердинером, сидя на горшке, как на троне, полуодетым и с полностью дикой внешностью, совершенно не способствовала внушению уважения. Но вскоре молодой человек с военной выправкой попросил разрешения зайти за ширму, и его лицо сохранило беспристрастное выражение.
– Тревор Докинс, милорд, – кивнул он. – Линейная пехота, двадцать седьмой полк.
– Приятно познакомиться, Докинс. Теперь помоги мне встать с этого проклятого стула, – попросил Уильям, стараясь избегать зрительного контакта.
Тревор был среднего роста и телосложения, что делало его на несколько добрых дюймов ниже Уильяма. Но, к счастью, его новый камердинер не испытывал недостатка в силе и хорошо поддерживал виконта при возвращении в кровать. В последний момент в комнату вошла Ханна и попросила пересадить его на мягкий стул рядом с ней.
– Если у вас есть силы, я подумала, что мне будет проще побрить вас, пока вы сидите, а не лежите. В противном случае мне придется взобраться на вашу кровать, без этого никак.
Уильям подавил смешок, решив, что молчание – единственный приемлемый ответ.
– Докинс, после того, как вы разберетесь с этим, – Уильям жестом указал в угол комнаты, где стояла ширма, – не могли бы вы найти мне рубашку?
– Конечно, – тут же кивнул Докинс, и Уильям вздохнул с облегчением. По крайней мере, ему больше не нужно беспокоиться, что этим вопросом будет заниматься мисс Фостер.
Пока Докинс выполнял приказ, Ханна накрыла виконта простыней и приготовилась к бритью.
Чтобы восстановить гардероб прежнего уровня, следовало послать в Лондон и организовать визит портного. Уильям никогда особенно не был модником, офицерской формы было достаточно для большинства случаев.
– Посмотрим, сможем ли мы найти чистое белье его светлости, – пробормотала Ханна, когда Тревор вышел из комнаты.
Уильям застонал. Придет ли когда-нибудь конец его позору? Избитая гордость вынуждала поблагодарить девушку за помощь, а потом вежливо попросить уйти. Но другая его сторона, любящая страдать, о существовании которой он не подозревал, заставляла продлевать его мучения, решив наслаждаться присутствием Ханны, в независимости от того, насколько это разумно.
– Готовы, милорд? – спросила дочь викария.
Он кивнул, и она, обернув полотенцем его шею, начала намыливать лицо. Независимо от того, забывала ли она или намеренно не обращала внимания на его мучения, ее спокойствие и увлеченность делом помогли ему хоть немного успокоиться.
– Миссис Поттс на седьмом небе от счастья, теперь у нее есть помощь на кухне, – Ханна нарушила тишину. Ее губы напряглись, когда она сделала первое движение лезвием.
Уильям жадно наблюдал за ней, пока она продолжала сообщать подробную информацию о количестве нанятых работников.
– На ужин куриная запеканка и рисовый заварной крем на десерт.
– Без обеда? – он нахмурился. Как, по ее мнению, ему идти на поправку, если он будет пропускать приемы пищи?
– Вы проспали весь день напролет. Для обеда уже довольно поздно.
Уильям посмотрел в окно, угасающий свет доказывал правоту слов Ханны.
– В следующий раз будите меня, – попросил он, его тон был похож на приказ.
– Отдых, скорее всего, более важен на данном этапе выздоровления, но я послушаю, что скажет Грейс завтра утром.
Не привыкший к возражениям, он открыл было рот, чтобы начать спорить, но она закрыла его, приложив палец к подбородку, и намылила ему губы. Вынужденный промолчать, виконт уже не в первый раз послал ей свой самый грозный взгляд. К его одновременному приступу гнева и огорчения, она не обратила на это абсолютно никакого внимания.
Дыша через нос, он пытался расслабиться, пока она состригала самую длинную бороду, которую он когда-либо отращивал в жизни. Он не задумался бы об этом, если бы не задался вопросом, что она подумает о шрамах, которые проявятся благодаря ее усилиям.
– Вы хотите оставить усы? – уточнила девушка, тщательно поработав над его шеей, челюстью и щеками.
Он отрицательно покачал головой. Будучи офицером, Уильям носил усы, чтобы выглядеть старше – и яростнее, – но в нынешней ситуации не видел в них никакого смысла. Бог видит: чтобы завоевать признание в этом месте – что виделось ему невыполнимой задачей, – чем цивилизованней он будет выглядеть, тем лучше. Не то чтобы бритье и стрижка могли творить чудеса.
Поначалу осторожно держась на расстоянии, Ханна, казалось, постепенно забылась во время работы. Мелодично напевая, она могла упереться ногами о ноги Уильяма, ее грудь изредка задевала его плечо и грудь. Он был уверен, что она и не подозревала о своих действиях. Тем не менее, из-за ее нежных прикосновений, успокаивающего аромата и вида женской фигуры, маячившей прямо перед глазами, реакция тела была неизбежной. По крайне мере, простыня очень удобно все скрывала.
«Тот, кто играет с огнем, обязательно сгорит». Уильям не мог отрицать влечение, испытываемое к своей сиделке. Возможно, прежде он и не чувствовал влюбленности, но прекрасно мог распознать признаки, и сейчас ему было так тяжело бороться с этим. По правде говоря, когда-то давно он ощущал нечто подобное. Память заставила его губы изогнуться в улыбке, отчего он чуть не заработал порез лезвием.