Трилогия о мисс Билли

Уильям, не веря своим ушам, наклонился вперед и взял ее руки в свои.

– Билли, ты серьезно? Ты приедешь?

– Да! Я не знала, я просто не думала. Я даже не предполагала, что дело в этом. Конечно, я согласна, – и с этим она зарыдала у него на руках.

– Билли! – выдохнул Уильям, прикасаясь губами к ее лбу. – Маленькая моя Билли!

Через несколько минут Билли успокоилась, и Уильям решил заговорить о Бертраме. Он даже испытал соблазн не упоминать брата, раз его собственное дело разрешилось так быстро и удачно, но неожиданная мягкость в лице Билли приободрила его, и он не захотел упускать случая, раз его слова могут помочь Бертраму. Он раскрыл рот, но не успел ничего сказать – Билли заговорила сама.

– Я не понимаю, почему плачу, – всхлипнула она, вытирая глаза мокрым комочком платка. – Надеюсь, что когда я стану твоей женой, то научусь контролировать себя. Но я еще так молода, так что тебе придется проявить терпение.

Как только Билли сказала это, мир вокруг Уильяма сошел с ума. Голова у него закружилась, а горло сжалось, так что он едва мог дышать. Предельным усилием воли он сумел не убрать руку, которой обнимал Билли, и молился, чтобы она не поняла, какой холодной вмиг стала эта рука. Он подумал, что, может быть, не расслышал.

– Что… Что ты сказала? – тихо спросил он.

– Я сказала, что когда стану твоей женой, то научусь лучше владеть собой, – нервно усмехнулась Билли, – мне просто показалось, что нужно напомнить тебе, что я очень молода и тебе придется проявить терпение.

Уильям торопливо пробормотал что-то – потом он не мог даже вспомнить, что. Очевидно, Билли этого хватило, потому что она снова развеселилась. Уильям почти не понимал, что она говорит, хотя иногда вставлял какие-то замечания. Он дрейфовал в безнадежном море смущения и тревоги. Больше всего ему хотелось встать и немедленно попрощаться. Он хотел остаться один и подумать. Он с ужасом осознавал, что мужчины, сделав предложение, не сбегают, если их предложение принято. А его предложение приняли, и это его ошеломило. Он попытался понять, как это случилось, что именно он сказал, как она могла настолько неправильно его понять. Но эту мысль он немедленно отбросил, потому что она не могла привести ни к чему хорошему. Но что тут может быть хорошего? Что теперь делать?

И тут пришел ужасный ответ: ничего не поделаешь. Билли любит его. Билли сказала «да». Билли хочет стать его женой. Разве может он теперь сказать: «Извини, это ошибка. Я вовсе не предлагал тебе выйти за меня замуж».

Уильям доблестно собрался с мыслями и попытался сыграть свою роль.

Он сказал себе, что это будет несложно, что он очень любит Билли и постарается сделать ее счастливой. Он вздрогнул при этой мысли, вспомнив вдруг, насколько он старше ее, как будто он в своем возрасте может стать хорошей парой девушке двадцати одного года от роду!

И тут он посмотрел на Билли. Она сильно нервничала. Щеки ее покраснели, а глаза сверкали. Она быстро и местами невнятно говорила что-то, и голос у нее дрожал. Иногда слова ее прерывались смешками, и она все время вертела что-то в пальцах. Минуту назад она вскочила и зажгла электричество, а вернувшись, села не на прежнее место напротив Уильяма, а рядом с ними. Он полагал, что все это вызвано девичьей скромностью, свойственной любой женщине, которая только что сказала «да» любимому мужчине.

Уильям вернулся домой изумленный. Он отправлялся на поиски дочери, а нашел себе жену.

Глава XXXVII

Брат Уильяма

Было решено пока не объявлять о помолвке за пределами семьи. Уильям сказал, что свадьба состоится не прямо сейчас и что лучше оставить эту новость при себе, пока у них не будет более определенных планов.

Членам семьи рассказали немедленно. Тетя Ханна трижды повторила «Святые угодники!» и нисколько не исправила ситуацию, добавив извиняющимся тоном: «Конечно, это хорошо, очень хорошо, только…» Она не закончила фразы, и Уильям, поведавший ей новость, так и не решил, обрадовался бы он, услышав все до конца.

Сирил воспринял новость мрачно и немедленно углубился в размышления, от которых с трудом оторвался, чтобы неохотно поздравить помолвленных и пожелать им всего наилучшего.

Поведение Сирила несколько удивило Билли. Она уже некоторое время полагала, что Сирил перестал относиться к ней по-особенному, если вообще когда-то воображал, что влюблен в нее. Она надеялась остаться с ним друзьями, но теперь ставила под сомнение и эту возможность. Пожалуй, он вернулся к прежней замкнутости и отстраненности.

В ответ на сообщение Уильяма о помолвке с Запада пришло сердечное поздравление, написанное неразборчивым почерком Кейт. Она, пожалуй, единственная из всех членов семьи искренне радовалась предстоящей свадьбе. А что до Бертрама, казалось, он за одну ночь состарился на много лет, таким белым и измученным было его лицо на следующее утро.

Уильям страшно боялся рассказать все Бертраму. Он был совершенно уверен, что брат влюблен в Билли, и еще сложнее было оттого, что сам Уильям полагал, что Бертрам, будучи моложе его, гораздо лучше подойдет девушке. И все же, понимая, что сказать Бертраму придется, Уильям выбрал для разговора время, когда брат курил у себя в гостиной в сумерках и лицо его было наполовину скрыто из виду.

Бертрам почти ничего не сказал, но утром направился прямиком к Билли.

Билли была поражена. Она никогда раньше не видела радостного, обходительного и уверенного в себе Бертрама таким.

– Билли, это правда? – спросил он. Глухая тоска в его голосе сказала Билли, что ответ он уже знает.

– Да. Да. Но, Бертрам, пожалуйста, не страдайте так, – взмолилась она.

– А какой реакции вы от меня ждете?

– Ну… отнеситесь к этому разумно. Я говорила вам, что ничего другого нет и быть не может…

– Вы это, конечно, сказали, но я верил в лучшее.

– Но я же говорила, что не люблю вас… так.

Бертрам вздрогнул и встал.

– Да, Билли. Я дурак. Я думал, что смогу это изменить. Мне не следовало приходить сегодня, но я должен был это сделать. До свидания. – Он протянул ей руку, и лицо его исказилось от боли.

– Бертрам, не уходите так! – воскликнула девушка. – Вы же только что пришли!

Он нетерпеливо посмотрел на нее.

– Вы полагаете, что теперь я могу остаться? Билли, вы не попрощаетесь со мной? – сказал он уже мягче, снова протягивая руку.

Билли покачала головой. Не обращая внимания на протянутую руку, она отошла на шаг.

– Не так. Вы на меня злитесь, – грустно сказала она. – Все это выглядит так, как будто вы уезжаете.

– Я уезжаю.

– Бертрам! – в ее голосе звучали ужас и тревога.

Он снова посмотрел на нее.

– Билли, зачем вы все усложняете? – отчаянно спросил он. – Вы не понимаете, что мне надо уехать?

– Конечно не понимаю. И вам никуда не надо. Нет ни одной причины уезжать. – Билли говорила очень быстро, и пальцы у нее дрожали. – Ничего не изменится… для вас. Я собираюсь выйти замуж за Уильяма, но я никогда не собиралась выходить замуж за вас, так что ничего не должно измениться. Понимаете? Бертрам, не уезжайте! Никого не останется. Вы же знаете, Сирил уедет на следующей неделе и мы с Уильямом останемся вдвоем. Бертрам, пожалуйста, не уезжайте. Мне будет без вас так одиноко! – она почти плакала.

Бертам кинул на нее быстрый взгляд, и лицо его странно переменилось. Мгновение он тихо смотрел на встревоженную Билли, потом тихо сказал:

– Билли, вы же не думаете, что после вашей с Уильямом свадьбы я останусь жить в Страте?

– Конечно останетесь! – воскликнула девушка. – Бертрам, вы же станете мне братом, настоящим братом, и я очень жду тех счастливых времен, когда мы с вами сможем жить под одной крышей, раз я стану женой Уильяма.

Бертрам громко вздохнул и прикусил нижнюю губу. Он резко повернулся к Билли спиной и подошел к окну. Целую минуту он стоял там, а девушка раздосадованно и удивленно разглядывала его. Вернувшись, он тихо сел в кресло напротив Билли. Он был серьезен, а глаза у него оставались грустные, но страшная тоска ушла.

– Билли, – осторожно сказал он, – простите мне, пожалуйста, этот вопрос, но вы уверены, что любите Уильяма?

Билли залилась краской гнева.

– Вы не имеете права задавать мне такие вопросы. Конечно, я люблю Уильяма.