Предвестники. Сборник рассказов
Итак, как ты понимаешь, мне оставалось лишь рассказать судье такую историю, которая объясняла все произошедшее, но не раскрывала тайны отца Игнатиуса. Это оказалось достаточно просто сделать.
Староста был очень удивлен, моему предложению не рассказывать судье все то чем он поделился со мной прошлым днём, а сказать лишь о том, что мы нашли нашего убийцу мёртвым и полагаем, что это сделал какой-то вампир. Так мы и поступили. Хоть судья и был крайне удивлен увиденному, но он не смог заподозрить, что эта история не так очевидна, как кажется.
Через несколько дней, сделав вердикт, что убийцей и правда был неизвестный вампир, найти которого не представляется возможным, судья покинул деревню.
После отъезда судьи мы, как обычно, всей деревней проводили в последний путь жертв этой страной трагедии – жену и убившего ее мужа. В своей поминальной речи я, хоть не на прямую, но дал жителям деревни понять, что деревне больше не угрожают темные силы.
Моему верному Имерию пришлось делать три таблички для колумбария. Смышленый мальчик не задавал вопросов, я думаю он все понимал.
Вот, кажется, и вся история тайны долины Норек. Остальное, друг мой, ты поймешь из записки отца Игнатиуса, которую я прилагаю с этим письмом. Прости за столь длинный и сумбурный рассказ, но я решил написать тебе до того, как уеду отсюда. Мне совершенно неожиданно пришло письмо от епископа, в котором он сообщает, что хочет вернуть меня в столицу, для того чтобы я продолжил свое служение там. Так что я рассчитываю на скорое возвращение домой, и на то, что смогу увидеть тебя и все обсудить при встрече, как это бывало в наши старые добрые времена.
С надеждой на скорую встречу,
вечно твой друг,
верный служитель Неба,
отец Мердик.
***
Документ II. Записка
Собрат, я не знаю того имени, поэтому обращаюсь к тебе именно так. Когда ты будешь читать эти строки, меня уже не будет, и, надеюсь, что я отправлюсь к Небесному Отцу. Хотя, наверное, не стоит тешить себя столь несбыточной мечтой.
Как я вижу, ты о многом догадался, но по-прежнему не ведаешь всей правды. Я поведаю тебе ее, ибо хоть кто-то должен знать о случившемся.
Как и ты, я был очень сильно удивлен, происходящему в деревне. И когда я случайно открыл, что жителями этой деревни многие десятилетия питается вампир, я, конечно же, решил положить этому конец.
Место обитания вампира было очевидно, и следующим днём я отправился в руины замка на поиски монстра. Но, как можно предположить, мне не повезло, и вампир застиг меня врасплох. Мне совершенно нечего было ему противопоставить. Но, к моему удивлению, он меня не убил. Хуже. Он обратил меня. Сделал таким же чудовищем, как и он сам.
Когда я спустя некоторое время пришел в себя, он раскрыл мне причину своего поступка. Ему нужен был компаньон, который бы его понимал, и был бы "близок ему по духу", как он заметил. Меня удивили его слова, как служитель Неба может быть близок по духу отродью тьмы? Тогда он рассказал, кем был при жизни более полутора сотен лет назад. Во времена расцвета Пресвятой Инквизиции, когда по всей Империи шла активная борьба с нежитью, он был Великим инквизитором и возглавлял эту борьбу против исчадий тьмы. И проиграл. Но его не убили, в назидание, он был обращен. Но неживые его не приняли и изгнали. Также не приняли его и бывшие собратья-инквизиторы. Но памятуя о его заслугах, они не сделали того, что должно сделать – не убили его, а, взяв с него клятву не убивать людей, отправили в дальний конец Империи – в эту самую долину. Так питаясь год от года кровью жителей этой деревни, он существовал в руинах замка над долиной. Одинокий и забытый всеми, как сам это место.
Обратив меня, он надеялся, что я смогу принять свою судьбу и скрасить его существование, но он ошибся. Я не мог допустить подобного. В ту же ночь я убил его и сжег останки. Я после этого я хотел убить и себя. Но не смог. Сколько я не пытался, но какая-то сила останавливала меня.
Так, сам того не желая, я занял его место. Но я не мог пить кровь живых существ, как дел это он. Первое время я прятался в тени и со стороны наблюдал за жизнью деревни. Но это продолжалось недолго. Жажда крови, все чаще затмевала мой разум, и лишь остатки веры удерживали меня от непоправимого.
Я был вынужден уничтожить одну из церковных книг, чтобы никто не смог установить причину моего исчезновения. Войти в церковь в моем состоянии было крайне непростым делом, но я смог справиться с этим. Затем, я скрылся в руинах замка, подобно ночной твари, которой я по-сути и являлся. Год от года я чувствовал, как тьма и безумие вкрадываются в мое иссушенное временем тело и разум. Я слишком долго ходил по грани. Сам не знаю, почему, но твое появление, брат, ненадолго пробудило меня от этого бесконечного кошмарного сна. Я увидел в тебе тот свет, которого мне так не хватало все эти годы полные тьмы, безумия и одиночества. Я не знал, что мне делать, но чувствовал, что смогу найти выход. Но я ошибался.
Потом случилось это бессмысленное убийство. Именно оно и привело к этой развязке, которая предстала перед твоим взором. Я видел это убийство. Оно что-то надломило в остатках моей души. Жажда крови затмила все вокруг. Я так и не смог вспомнить несколько последних дней. Очнулся от забытья только когда в человеке, убившим свою неверную жену, не осталось ни капли крови.
Сознание вновь вернулось ко мне, но я этому был не рад. Тьма и смерть окончательно поглотили меня – я стал хуже, чем тот бывший инквизитор, которого я убил. Я переступил грань. За это может быть только одна кара, и я, надеюсь, что смогу принять ее достойно. Смогу предстать пред Светом Его.
Когда солнце спуститься за скалы, и долину укроет покров тьмы, я спущусь в деревню и попытаюсь войти во врата Света. Надеюсь, Он услышит меня и примет останки темной души моей.
Бывший служитель Неба,
Игнатиус.
***
Архив Пресвятой Инквизиции,
Закрытый отдел, раздел «3Б»,
Дело 1563
Строго секретно, уровень доступа «А»,
Документы запрещается выносить за пределы закрытого отдела.
2015
Сноходец
…Иллюзия – это единственная Реальность,
а Плоть – Великий Обманщик.
Г. Ф. Лавкрафт
28.07.2011
Сны. Я всегда их ненавидел. А вы? Вам никогда не казалось, что с мирами, в которые вы проникаете, погрузившись в сон, что-то не так? У вас никогда не возникало подобных мыслей? Я заметил это довольно давно. И знаете, кажется, теперь я понимаю, что меня смущало все это время. В мире снов все не так. У миров, в которые мы проникаем благодаря сну, нет никаких границ и правил, в них возможно абсолютно все. И это, на мой взгляд, главное качество, отличающее мир грез от нашей жизни. Наш мир, в котором мы живем, четко очерчен, здесь все имеет свои границы и рамки, правила и законы: от законов физики до правил поведения в обществе, которые, по сути, и определяют человеческое бытие. В жизни людям катастрофически не хватает той самой безграничности и свободы, с которой они могут соприкоснуться лишь во сне. Почему так? Не знаю. Конечно, можно найти не один десяток теорий и размышлений по этому вопросу, и еще, наверное, можно найти несколько таких теорий, которые вообще отвергают подобные суждения, но дело не в этом. На мой взгляд, важно иное – что мы можем (если можем вообще) подчерпнуть из этих миров сна, и какой прок в подобном опыте для нашей жизни?
Именно с этой целью я начинаю вести эти записи, дабы попытаться ответить на этот вопрос. Кто я и откуда – совершенно не имеет никакого значения, напротив, ничего не зная обо мне, проще сложить определенное впечатление о самих мирах сна, описываемых в этих записях.
Может, так удастся приоткрыть завесу мира грез?
30.07.2011
Сон I. Лес
В моих ладонях – сон застывшей тайной,
Из сказок и серебряных ветров,
Такой знакомый и непостоянный
Среди давно родившихся миров.
Тэм Гринхилл
Шелест. Я слышал шелест листвы; впрочем, звук больше походил на шуршание. И правда, открыв глаза, я увидел, как легкий ветерок, скользящий меж деревьев, играет опавшими листьями и, закружив их в хороводе, уносит за собой. Я был в осеннем лесу. Серый предрассветный свет пробивался меж изрядно поредевшей разноцветной листвы. Рассвет был уже близок.
Что я делал в этом лесу? Я не знал. И кажется, это и не имело существенного значения. Не задумываясь над направлением, я просто пошел вперед.
Несмотря на слои опавших листьев, устилающих все вокруг, идти было невероятно легко. Казалось, что деревья расступались, открывая дорогу, ведомую только им. Сильное шуршание, издаваемое при ходьбе, услаждало слух, и этот звук сливался с остальными звуками осеннего леса. Иногда потоки холодного воздуха резко сменялись теплыми, словно я входил в невидимую дверь. Сине-серое небо становилось все светлее.
Неожиданно мой путь пересекла тропинка. В какую сторону стоило пойти? Это было совершенно неважно, любой из ее концов точно привел бы куда-нибудь. Солнце все еще не встало, но в лесу с каждым мгновением становилось все светлее. Тропинка игриво петляла среди деревьев, выпавшая роса приятно холодила ноги. Сколько я шел по этой тропинке? Не могу сказать. Время совершенно не ощущалось.
Но вскоре мой путь подошел к концу (или это было только начало?). Вдалеке меж деревьев показался какой-то огонек. Подойдя ближе, я понял, что это маленький костер на небольшой полянке, находящейся в нескольких шагах от тропинки. Я решил передохнуть у него.
Не знаю, сколько я любовался тем, как пляшет рыжий огонек костерка, но роса сошла, и первые лучи солнца уже пробивались сквозь золотисто-красную листву, наполняя лес непостоянным осенним теплом. В какой-то момент я ощутил чье-то присутствие. Совсем рядом со мной сидел человек. Его фигура была закутана в длинные одежды с капюшоном, а лицо было сокрыто под маской. Я сразу понял, что это не лицо, а именно маска. Она ярким пятном выделялась из общей обстановки. Казалось, что маска сплетена из воздуха и лунного света. Хоть она и повторяла контуры лица, скрытого под ней, но из-за того, что маска постоянно переливалась слабым серебристым светом, невозможно было сказать мужчина это или женщина. Лишь темные провалы внимательных глаз выделялись на серебристой поверхности маски.
– Кто вы? – спросил я.
– А это важно? – кажется маска скрывала не только внешность, но и голос незнакомца, возможно он был женским, но каким именно, сложно сказать.
– Не знаю. Это ваш костер?
– Мой.
– Так вы ждали меня?
– Да.
– И что теперь?
– А чего ты хочешь?
– Ну, я не знаю. А что вы можете предложить?
– Ничего.
– Не понимаю.
– А и не надо понимать. Просто иди за мной и смотри, – незнакомец встал, костер медленно стал гаснуть.
– Вы что-то хотите мне показать?
– Да.
– Что?
– Этого знать не могу, все зависит лишь от тебя. Ты увидишь лишь то, что можешь увидеть, – ответил он и пошел к тропинке. Костер окончательно погас, а угли за одно мгновение обратились в пепел, как будто на этой поляне никогда и не было костра.
Я поспешил за удаляющейся фигурой. Не знаю точно, сколько мы шли через залитый золотым светом осенний желто-красный лес, но в какой-то момент мы вышли на огромную поляну. На ней почти не росли большие деревья, так как большая часть поляны была усеяна руинами какого-то древнего строения. Части круглых башен, винтовых лестниц и некогда неприступных стен высились между невысокими деревьями и кустарниками, теснившихся между остатками стен.
– Что это за место? – спросил я.
– Каждый, пришедший к руинам этих стен, находит что-то свое, нужное только ему. Понимаешь?
Я, кажется, понимал, о чем он. И я кивнул.
1.08.2011
Сон II. Тоннель
Отпустите меня в мой сон…
Тэм Гринхилл
Свет от огня.
В моих руках был факел, я находился в каком-то каменном коридоре с низким потолком. Воздух был застоявшийся, факел горел слабо. Пахло сыростью. Вокруг была непроницаемая тьма. В какую сторону мне следовало идти? Я не знал. Но я чувствовал, что долго стоять на одном месте нельзя, нужно двигаться.
Мои шаги эхом отдавались в этом пустом каменном туннеле. Рыжеватый огонь факела освещал ровную кладку влажных стен, поросших лишайником. Не останавливаясь, я шел вперед и вперед. Сколько длился мой путь – неизвестно, но вот я неожиданно оказался перед разветвлением. Какой путь мне выбрать? Посветив факелом в каждый из проходов, я не обнаружил ничего похожего на указатель или что-то в этом роде. Значит, придется принимать решение вслепую.
Я оглянулся назад. Может, стоило вернуться? Нет. Тьма позади была какой-то другой. Более густой, зловещей. Возвращаться было нельзя. Закрыв глаза, я ощупью пошел вперед. Кое-как вписавшись в один из ходов, я открыл глаза и энергичным шагом продолжил свой путь.
Через некоторое время огонь факела начал мерцать и дергаться. Я запаниковал и ускорил шаг. Остаться в этом бесконечном тоннеле без света совершенно не хотелось. Одна эта мысль, неизвестно почему, повергала меня в ужас. Огонек факела дрожал все сильнее и с каждым мгновением становился все меньше и меньше. Хоть я и спешил, факел погас до того, как я нашел выход из этого места. Синеватый огонек на конце факела несколько раз мигнул и погас. Я резко остановился.
Я оказался в полнейшей темноте. Сомнения, страх, паника – все разом навалилось на меня. Нащупав руками холодный камень стен, я медленно пошел дальше. Каждый шаг давался с большим трудом, ведь было совершенно неизвестно, что ждало меня впереди.
Точно не знаю, сколько я так шел, когда вдруг я заметил желтоватый огонек впереди. Вначале я подумал, что мне показалась, но нет, впереди что-то было.
Источником света оказался стоявший на полу фонарь. Рядом с ним сидел тот самый человек в серебристой маске, я сразу его узнал. Он сидел на полу, прислонившись спиной к стене. У его ног была разложена потемневшая от времени карта. Кажется, он не заметил моего приближения и продолжать водить пальцем по покоробленной бумаге.
– Вот и ты, – не отрывая взгляда от карты, сказал он.
– Вы знаете, как отсюда выбраться? – указывая на карту, спросил я.
Он поднял голову и посмотрел на меня снизу вверх.
– Смотря, что подразумевать под этим, – ответил он и начал сворачивать карту. – Пошли, – сказал он, вставая.
Он взял фонарь и размеренным шагом пошел вперед. Я последовал за ним. Когда я встретил его в этом тоннеле, я обрадовался, но потом меня снова охватили сомнения. Куда он меня вел? Кто этот незнакомец? Я не знал. У меня не было выбора; оставалось только довериться ему, что я и сделал.
Мы шли в полной тишине, только наши шаги отражались глухим эхом от стен. Я хотел спросить его о чем-то, но не находил слов. Только наши шаги отражались глухим эхом от стен.
Тоннель начал медленно подниматься вверх, вначале просто под уклоном, а затем пошли ступени. Скоро мы оказались перед окованной металлом дверью.
– Вот мы и пришли, – берясь за ручку в виде кольца, сказал мой проводник и открыл дверь.
Ослепительный солнечный свет ударил мне в глаза, и я заслонил их рукой. Когда глаза привыкли, я отстранил руку. Моего спутника уже не было, а моему взору предстало нечто прекрасное – страхи и переживания улетучились, их сменили легкая радость и покой. Но что это было, я уже не помню.
4.08.2011
Сон III. Башня
А когда я стану пищей для ночных мотыльков,
В волосах моих попpячутся цветные огни,
Я оставлю свою плоть на пеpекpестке веков
И свободною душой пошляюсь вдоволь по ним.
Тикки Шельен
Рыжеватый закатный свет освещал прекрасную долину, которая раскинулась передо мной. Я стоял на стене какого-то небольшого замка, приютившегося на скалистом уступе. Замок еще нельзя было назвать руинами, но, кажется, он был покинут довольно давно, и его коснулась разрушающая сила времени. Камень стен уже начал крошиться, то там, то тут меж камней кладки росла трава и маленькие убогие деревца.
Закатное солнце приятно грело кожу, а легкий ветерок приносил прохладу и свежесть. Умиротворяющий вид зеленой долины, которой только-только коснулась осень, приносил покой. Идиллия. Казалось, что если отсюда не уходить, то она будет вечной. И я принял решение остаться.
Мой взгляд вновь скользнул по долине: по деревьям, которые скоро окрасятся в разные тона, ручьям, стекающим с невысоких скал, окружающих долину. Но вот долину медленно начала накрывать тень: это солнечный диск стал опускаться за далекие уступы скал. Все начало погружаться во тьму. Прошло совсем немного времени, и тень накрыла замковую стену и перешла на высокую башню, что находилась позади меня. Я следил за тем как тень медленно поднималась по башенной стене вверх и вверх к старой, частично осыпавшейся черепичной крыше. Вот она накрыла плющ, который густо увил большую часть стены. Затем во власть тени отошло одинокое маленькое оконце под крышей, а после него мрак поглотил круглую крышу башни.
В долину пришла ночь. Я оглянулся назад и, к своему удивлению, не узнал долину! Разве это то прекрасное место, где я был несколько мгновений назад? В лесу под замком то там, то тут сами по себе вспыхивали костры, рядом в ореоле света от огня никого не было видно. А в самых темных уголках долины, между уступов скал мерцали какие-то неведомые огоньки, похожие на большие глаза чудовищ. Из-уступов скал неспешно выползла желтоватая луна. Ее мертвенный неестественный свет породил множество теней в лесу, где ветер играл с листвой деревьев. Лес стал похожим на какое-то распластавшееся и извивающиеся в предсмертных муках гигантское чудовище.
Вначале я думал, что оказался в каком-то сказочном мире, а он обернулся кошмаром. Мне резко захотелось поскорее покинуть это место, и я отпрянул от края замковой стены. Замок также, как и долина, утонул в ночной тьме. Лишь какие-то зеленоватые огоньки неспешно плыли друг за другом из подвала здания, похожего на казарму, через внутренний двор к воротам замка и скрывались за ними. Меня охватил неведомый страх. Мне захотелось бежать. Но бежать было совершенно некуда!
Вдруг я заметил в единственном окошке башни дрожащий свет от огня. Там кто-то есть!
Осторожно ступая в неровном лунном свете, я начал пробираться к входу в башню. Практически на ощупь найдя дверной проем, где некогда была массивная дверь, я вошел в нее. Под моими ногами захрустел какой-то мусор, а в нос ударил запах сырости и гнили. Во внутреннем помещении башни в медленном хороводе плясали огромные тени, отбрасываемые от дрожащего огонька, расположенного несколькими пролетами выше.
Двигаясь на ощупь и стараясь не упасть, я начал подниматься по крошащимся ступеням наверх. Один пролет, за ним еще и еще, но, кажется, источник света так и не приблизился. Снаружи башня не казалась такой высокой, какой оказалась на самом деле. Но любопытство не покинуло меня и желание узнать, что скрывается там наверху, заставляло двигаться вперед.
Не знаю, сколько еще пролетов я прошел, но вдруг, неожиданно, лестница кончилась. Преодолев последние несколько ступеней, я оказался в верхней комнате башни. Из единственного окошка струился слабый лунный свет. Рядом с окном за столом сидел мой таинственный незнакомец в маске. Перед ним на столе лежала раскрытая книга, над которой он в задумчивости склонился. От света лампы на столе было хорошо видно, что страницы книги абсолютно чисты. На что же он тогда смотрит?
Незнакомец, заметив мое появление, оторвал взгляд от книги и пристально посмотрел на меня. Затем, кажется, вспомнив меня, приветственно кивнул. Я кивнул в ответ, он жестом пригласил подойти поближе.
– Что это за книга? – спросил я, подходя к столу.
Он непонимающим взглядом посмотрел на меня, так как будто я задал глупый вопрос.
– Она пуста, – я указал на чистые страницы.
– Да, пуста. Но в ней очень много страниц.
– И все они пусты?
– Это как посмотреть. Долина, – он указал рукой на окно, – при свете дня кажется одной, а с приходом ночи предстаёт совсем иной. Но какая же она на самом деле?
Не находя, что ответить, я в недоумении пожал плечами.
– Так же и с этой книгой, – продолжил таинственный незнакомец и задул огонь в лампе. Комната погрузилась во тьму, лишь бледный лунный свет лился из маленького окошка. Незнакомец поднес раскрытую книгу под лунные лучи. И я увидел, что книга совсем не пуста, напротив, ее страницы от края до края исписаны мелким подчерком.
– Хочешь прочесть? – спросил незнакомец и, не дожидаясь ответа, протянул мне книгу.
5.08.2011
Сон IV. Храм
– О сердце мое, тебе равных не будет, усни..
Ольга Седакова
Разноцветный, слегка переливающийся свет пробивался сквозь мои закрытые веки. Открыв глаза, я увидел, что источником этого света были солнечные лучи, проходящие через высокие витражные окна. Но этот свет был таким ярким, что кроме окон я совершенно ничего не видел и мне пришлось отступить из цветного ореола в тень.
Осмотревшись, я понял, что оказался в каком-то здании, похожем на готический собор. Высокие арочные своды потолка терялись в вышине. Через весь зал тянулись два ряда массивных колонн, поддерживающих сводчатый потолок. Я стоял у закрытых врат этого храма, противоположный конец зала терялся в цветном свете, льющимся из витражных окон по правой стороне.
Я из чистого любопытства подергал за дверное кольцо врат, но, разумеется, оно не поддалось. Значит, снова нужно было идти вперед. Первым, что привлекло мое внимание, были, конечно же, витражи. Но сколько бы я не смотрел на них, я так и не смог понять, что на них: изображения на витражах при попытке рассмотреть их тут же расплывались и ускользали от меня. Стоило отвести взгляд, как они снова замирали.
Больше не обращая внимания на витражи, я уверенным шагом, пересекая ореолы цветного света, пошел меж колонн в противоположный конец собора. Свет и тень в ритме моего шага размеренно сменяли друг друга. Не знаю, сколько я так шел; с одной стороны, казалось, что храм не так уж и велик, но с другой стороны, я ясно понимал, что прошел довольно большой путь. Этот ритм сменяющихся света и тени завладел мной, и я погрузился в некий транс. Цветной свет и сменяющая его тень – больше ничего не осталось в моем сознании. Свет и тень мелькали передо мной.
Вдруг этот ритм резко оборвался. Конец пути. Я достиг противоположного конца этого таинственного храма. Вместо алтаря на возвышении из нескольких ступеней стоял каменный трон. А за ним был единственный из всех различимый мною витраж. Это было первым, что привлекло мое внимание. Он изображал во весь рост молодого человека, он был одет в просторные одежды и стоял полубоком, в руках у него была толстая книга. Что-то в нем казалось таким знакомым. Только вот что именно? Я стал пристальней разглядывать витражный портрет, и вдруг меня осенило. Как я мог не заметить этого сразу? Это же был мой собственный портрет! Но что он делает здесь? Все это казалось мне довольно странным.
Я заметил какое-то движение. Я оторвал свой взгляд от витража и опустил его на трон под ним. В нем сидел мой таинственный спутник. Вероятно, я так увлекся этим витражом, что сразу не заметил его. Хотя сейчас мне кажется, что трон изначально был пустым.
– Что это за место? – спросил его я.
– Это храм, – разводя руками, ответил он.
– Чей храм?
– Твой.
– Мой?
– Да. У всех есть свой храм.
– Тогда, если это мой храм, что ты тут делаешь?
– А кто, как не я покажу его тебе?
– Я уже прошел весь храм.
– И много чего ты в нем увидел и понял?
– Нет. Витражи – они расплываются.
– Да. Потому что надо смотреть сначала. И ты как раз пришел в него, – он указал на мой портрет за своей спиной.
Я снова посмотрел на свой портрет. Он был четким и ясным. Затем я повернулся и посмотрел направо, затем на солнечную сторону налево. Тетерь витражи не ускользали от меня. Я смог различить, что на них было изображено. Конечно, витражи на солнечной стороне из-за яркого света было труднее рассмотреть, но, тем не менее, все было понятно. Эти витражи изображали сцены их моей жизни. Справа было то, что уже случилось и было, а слева, в лучах солнца, что только должно было со мной произойти. Вся моя жизнь развернулась в этих изображениях. Рассматривая их, я двинулся в обратный путь.
Я шел и ностальгировал, вспоминая прошлые события моей жизни. Я шел и гадал, пытаясь проникнуть в суть событий будущих. Справа – прошлое, слева грядущее. Вся моя жизнь перемешалась. Вскоре я уже перестал различать прошлое и будущее. Кажется, время исчезло или просто перестало что-то значить. Остался лишь я наедине сам с собою. В своем храме, который, если верить моему проводнику, есть у каждого.