Вместе (не) навсегда

Глава 29

Всю дорогу Марат стойко игнорирует мои вопросы, предлагая проявить терпение и увидеть все своими глазами. Поэтому мне ничего не остается как мысленно гадать куда он меня везет.

Он снял квартиру? Купил дом? Для нас? За время нашего знакомства я успела понять, что у Марата нет финансовых проблем, как я думала изначально, но я до сих пор не знаю откуда он берет деньги. Он же сам сказал, что счета отца арестованы. Распродает старые вещи? Судя по тому сколько Динка выручила за то кольцо, Марату нужно было продать как минимум полный сундук сокровищ чтобы купить мне кулон на день рождения. А он и и после этого делал мне дорогие подарки…

Разумеется, я пыталась задавать ему вопросы, но Марат каждый раз уходил от ответа, заверяя меня, что у него все под контролем и мне не стоит о чем-либо беспокоиться.

Правда, в свете слухов об его отце его нежелание говорить мне правду только больше пугало. Нет, я конечно, не верила, что Марат в свои двадцать прибрал к рукам нелегальный бизнес отца, но… но деньги, причем немалые, у него были.

Рамзес резко вскакивает с моих коленей и встав на задние лапы пытается рассмотреть пейзажи за окном. Я придерживаю его под живот и в очередной раз заставляю себя перестать думать о финансовом положении Марата. У нас у всех есть свои секреты, я тоже не спешу рассказывать ему всю правду о своей семье… Так что, наверное, мне действительно надо расслабиться и просто доверять ему. Если он говорит, что у него все под контролем, значит так и есть. Он ни разу не дал мне повода сомневаться в его словах, даже сейчас, в этой ситуации с собакой, он как всегда действует по принципу “пришел, увидел, победил” или другими словами “пришел, увидел, решил проблему”.

В общем, окончательно отбросив мысли в сторону, я открываю окно побольше и по примеру Рамика высовываю голову в окно. Он тут же начинает облизывать мою щеку и пытается поймать мои раздуваемые ветром волосы клыками, а я заливисто смеюсь и отталкиваю его слюнявую морду от себя. Я скорее чувствую, чем замечаю боковым зрением взгляд Марата и поворачиваюсь в его сторону. Пользуясь тем, что мы давно покинули оживленные улицы, он с улыбкой следит за нашей борьбой и выглядит при этом… счастливо?

Я отзеркаливаю его улыбку и продолжаю миссию по спасению своих волос, а совсем скоро замечаю, что мы въезжаем в какую-то промзону и Марат сбавляет скорость.

Он паркует машину у огромного здания, на фасаде которого красуются выцветшие буквы. Первое слово мне еще удается разобрать – “фабрика”, во втором же отсутствует больше половины букв и мне остается лишь догадываться что же здесь производят.

– Ты здесь работаешь? – задаю я наиглупейший вопрос. Видимо, мои размышления о том откуда у него деньги дают знать о себе. Правда, шансов в том, что обычный работяга с фабрики может позволить себе такие дорогие подарки еще меньше, чем если бы у Скалаева завалялось пару сундуков с сокровищами.

– Нет, принцесска, – улыбается он. – Я здесь живу.

Следующие пару минут я перевожу удивленные глаза с него на здание фабрики и обратно. Марат, видимо, наслаждаясь произведенным впечатлением, не спешит рассказывать мне подробности и лишь довольно смотрит на меня.

– Живешь? – наконец произношу я. – Но… это ведь фабрика. Здесь нельзя жить.

– Это бывшая фабрика, – поясняет он. Хорошо хоть плечами не пожимает в своей привычной манере.

– И…

– И я здесь живу. Моя комната на третьем этаже уже полностью готова, а вот твой сюрприз еще нет. Но…, – он выходит из машины и открывает мою дверь, – добро пожаловать, принцесска.

Рамзес резко выскакивает из машины и несется навстречу новым запахам. Мы тут же бросаемся за ним, памятуя слова ветеринара о том, что в первые дни его будет очень легко потерять, раз уж у него не было шанса пока привыкнуть к нашим запахам, а услышать как мы его зовем он не сможет. Марат надевает на него свежекупленный поводок и с сожалением поглаживает:

– Прости, друг, это для твоего же блага. Уж больно ты резвый.

Правда, наличие поводка нисколько не усмиряет его пыл еще несколько минут Марат носится за псом по огромной территории рядом с фабрикой.

Наконец, после того как Рамик обнюхал и пометил все углы и кусты в радиусе километра, Марат возвращается и повторяет свои слова:

– Добро пожаловать, принцесска.

Я с опаской прохожу сквозь железную дверь, опасаясь что в любой момент на меня обрушится потолок или я споткнусь о битые кирпичи или арматуру. Но к моему удивлению, внутри царит идеальный порядок. Вместо обломков старых станков и стен меня встречает лишь чистый бетонный пол, огромные окна под высоким потолком и несколько колонн посреди огромной комнаты, которая, подозреваю, раньше была цехом.

На какое-то мгновение я замираю любуясь лучами солнца из-под потолка, они, словно софиты освещают сцену. А затем перевожу взгляд вправо и, кажется, забываю как дышать.

– Та-дам, – весело говорит Марат и гостеприимно разводит руки. – Нравится, принцесска?

Несколько секунд я просто глотаю воздух не в силах произнести ни слова. Сердце хаотично бьется о грудную клетку, а пальцы на ногах непроизвольно сжимаются будто готовятся встать в балетную стойку. Словно в тумане я двигаюсь вперед и останавливаюсь только тогда, когда ловлю свое отражение в одном из зеркал, которые украшают две угловые стены. Их здесь несколько десятков. А еще паркетный пол и два станка, только отнюдь не фабричных, а самых настоящих балетных. Марат запомнил все мои разговоры о том как я скучаю по балету, все мои расчеты по школе танцев, все мельчайшие детали… и сделал для меня собственную студию.

Глава 30

Я завороженно вожу пальцами по идеально отполированному станку, верчу головой осматривая все детали. В углу стоит огромная колонка, я вижу какие-то выключатели и тумблеры и словно сквозь густой туман слышу голос Марата, поясняющий, что нижняя подсветка еще не доделана, но мастер обещал закончить все к концу недели.

На автомате скидываю туфли, стягиваю чулки и начинаю скользить по паркету. Мне кажется, что я вдруг перенеслась в какую-то детскую сказку, в которой сбываются все мечты и героине остается только плакать от счастья. Потому что я, действительно, счастлива!

Похоже, эта сказочная магия распространилась не только на меня, потому что как еще объяснить, что даже Рамзес перестал носиться туда-сюда и замер на месте. Сейчас они оба с Маратом пристально наблюдают за мной и смешно водят головами из стороны в стороны в такт моим движениям.

Выполнив очередной пируэт я приземляюсь в объятия Марата. Он ловко подхватывает меня и начинает кружить. И пусть это не тянет даже не самую простую поддержку, меня накрывает полная, безграничная эйфория.

Я целую Марата, шепчу ему слова благодарности, и кажется, всем телом дрожу от переполняющих меня эмоций. Хотя, судя по тому как сбилось и его дыхание, как резко поменялась тональность наших поцелуев, дрожь вполне может быть следствием моего возбуждения.

Потому что быть в его объятиях, чувствовать его губы на своих, ощущать его запах и при этом не хотеть его… провальная задача, я бы даже сказала, миссия невыполнима.

Это, кстати, одна из причин почему мы решили постараться не приближаться друг к другу в университете. Я уверена, что стоит нашим орбитам пересечься, тут же закоротит и пробьет все двести двадцать.

Вот и сейчас, его руки на мне становятся требовательнее, а взгляд более затуманенным.

– Кстати, – с трудом отрываюсь от него, – у меня для тебя тоже есть подарок.

– Заинтриговала, принцесска, – хищно улыбается он.

– Сегодня ровно две недели как я принимаю таблетки. Врач сказала, что уже безопасно практиковать секс без защиты.

Его глаза тут же загораются похотливым пламенем и он выдыхает мне в рот:

– Наконец-то!

Месяц назад, после того как я сходила на консультацию к гинекологу и сообщила Марату, что решила принимать противозачаточные, он притащил мне несколько страниц с результатами анализов на всевозможные зппп. Отрицательными, разумеется. И хотя я сама его об этом не просила, это показалось мне очень милым и ответственным. Так что сейчас, когда мы выждали нужное время, между нами не стояло никаких преград и судя по всему, Марат сейчас думал о том же, о чем и я.

Продолжая меня целовать, он ловко расстегивает пуговицы на изумрудной блузке, тянет вниз молнию на юбке и через секунду я остаюсь лишь в шелковой комбинации. Знаю, что сейчас их почти никто не носит, но я обожаю их и за этот месяц Марат тоже успел проникнуться особой любовью к данному виду белья.

Он проводит ладонью по внутренней поверхности бедра, сжимает мои ягодицы, а потом резко разворачивает меня лицом к зеркалу. В глазах рябит, но я не отвожу взгляда от нашего отражения краем глаз замечая, что щенок, наконец, вымотался от долгой беготни и теперь мирно сопит на моем плаще.

Марат приподнимает мои волосы, проводит горячим языком по шее, стягивает зубами тонкую лямку комбинации и шумно вздыхает глядя на оголившуюся грудь.

Моя кровь пылает от того как его глаза скользят по мне. Он переводит взгляд на зеркало и следя одновременно за моим телом и за моей реакцией, проводит языком влажную дорожку вниз от ключицы и останавливается на моей груди. Его ласки вытягивают из меня самые прекрасные звуки, будоражат воображение и заставляют постанывать от предвкушения. И Марат это знает. За последний месяц он успел изучить все мои реакции, записать на подкорке каждый мой стон и запечатлеть все мои оргазмы.

Не отрываясь от моей груди, он ведет руки по моей спине, задирает подол и сжимает ягодицы. Его пальцы скользят под резинку моих трусиков и через секунду он шипит, будто обжег руку:

– Такая мокрая для меня, принцесска.

– Всегда, – томно улыбаюсь я, чувствую, что ноги перестают меня держать.

Марат толкает меня ближе к станку и я хватаюсь за опору, выгибаясь для него.

Он стягивает мои трусики, целует ноги, проводит языком по бедрам и снова возвращает свои пальцы выше размазывая влагу. Делает несколько круговых движений по клитору, выбивая из меня очередные пошлые стоны и, наконец, одним движением сорвав с себя джинсы и боксеры, входит в меня.

Я вскрикиваю, потому что несмотря на то, что мы занимались сексом практически каждый день, я так до конца не привыкла к его размеру. Но легкая боль уже через мгновение сменяется наслаждением и я чувствую, что снова распадаюсь на части в его руках.

Марат ритмично двигает бедрами, вбиваясь в меня. Заполняет меня полностью, словно силясь слиться со мной в неразрывное целое.

Я так сильно держусь за дерево станка, что костяшки моих пальцев побелели, а поясница начинает сладко ныть от того как я выгибаюсь для него. Двигаюсь навстречу его бедрам, подхватываю его ритм, чтобы помочь ему заполнить меня полностью. Потому что я тоже хочу этого – хоть ненадолго стать с ним единым целым, забыть об остальном мире за этими стенами.

В какой-то момент я снова перевожу взгляд на зеркало и наши глаза встречаются. Марат тоже с жадностью следит за нашим отражением и я понимаю, что несмотря на то что это пошло, даже развратно… меня это дико возбуждает. Наши тела, покрытые мерцающей пленкой пота, помноженные в несколько раз в отражении десятка зеркал – это самое возбуждающее зрелище в моей жизни.

Я чувствую как мощнейшая волна наслаждения зарождается внизу живота и готовится пронестись по всему телу. Сжимаю губы, но все равно это не спасает меня от громкого вскрика когда оргазм накрывает меня с головой. В его руках я словно граната, с которой он только что сорвал чеку – неконтролируемый взрыв похоти и сладострастия.

Марат ускоряется и вскоре догоняет меня, пока мое тело все еще дрожит под ним.

Внутри разливается горячее тепло и я не сразу понимаю, что это последствия не только моего оргазма. Секс с Маратом без презерватива – как отдельный вид искусства.

Он шлепает меня по ягодицам и не сводя глаз с моих бедер, по которым разливается его семя, произносит:

– Такая идеальная. Моя. Только моя.

Глава 31

В холле Алена машет Грушевскому, который стоит в компании незнакомой девушки и за руку тянет меня к ним:

– Лена, это Алиса. Алиса, это Лена, – представляет она мне симпатичную девушку с копной русых волос. – Я тебе о ней говорила.

Я перевожу непонимающий взгляд с подруги на Лену и Алена нетерпеливо поясняет:

– Ян с ней договорился. Лена на третьем курсе, она обещала принести нам прошлогоднюю контрольную для Стрельцова.

– А, точно, – я растерянно улыбаюсь, вспоминая, что утром мы обсуждали учебу и Грушевский сказал, что нашел легкий способ получить хорошую оценку. Честно признаться, в последнее время учеба меня мало волновала. Не могу сказать, что раньше я стремилась выбиться в ряды отличников, но после того как мы с Маратом начали встречаться учеба отошла даже не на второй, а на какой-то очень далекий план. Раньше меня всегда сопровождало жуткое чувство вины за то что не ценю учебу в лучшем ВУЗе страны. Да, отец запихнул меня сюда против воли, но сколько людей мечтали оказаться на моем месте?

Однако, за это время Марату удалось невозможное – внушить мне, что я чего-то стою. Сама по себе, без денег и связей отца.

Каждый день он не перестает восхищаться такими обыденными для меня вещами как танцы, финансовые расчеты, познания в мире моды… Он даже начал учить меня азам инвестиций и несмотря на то, что я еще далека от звания инвестора года, прогресс есть. Поэтому я стала гораздо спокойнее относиться к своим неудачам в учебе. Да, я могу продолжать изматывать себя круглосуточной зубрежкой и все равно мне никогда не выбиться в ряды отличников и стать действительно хорошим юристом, а могу относиться к этому проще и тратить свободное время на то, что мне по-настоящему интересно. И сейчас я говорю не только о танцах, но и о Марате…

Вот и сейчас, вместо того чтобы слушать их разговор о предстоящей контрольной, я нахожу взглядом Скалаева и улыбаюсь. Он, словно почувствовав мой взгляд, поворачивается и даже заговорщицки подмигивает мне. Хорошо хоть не воздушный поцелуй послал, конспиратор хренов.

Я пытаюсь вернуться к разговору с девчонками, тем более, что Алена уже второй раз произносит мое имя, когда замечаю в чьей компании находится Марат. Рядом с ним стоят два парня и одна девушка. О ней я знаю две вещи: первое – ее зовут Олеся, второе – она неравнодушна к Марату. Именно о ее страданиях говорила Алена, когда Марат только начал проводить время со мной.

До меня доносятся лишь обрывки их разговора, но я понимаю, что речь идет о какой-то вечеринке. Господи, такое впечатление, что местных студентов ничего кроме тусовок и не интересует. Каждый день у кого-то из старшекурсников очередное сборище.

– Да ладно, Марат, – жеманно смеется Олеся. – Ты в последнее время стал совсем скучным. Вспомни как мы раньше тусили.

– Это было раньше, Леся, – с улыбкой, но твердо отвечает он.

– Стареешь, чувак, – подтрунивает один из парней.

– Я знаю пару надежных способов вернуть тебе былую молодость и бодрость духа, – томно воркует Олеся и для верности кладет руку Марату на грудь.

Я сама не замечаю как напрягаюсь, но выдыхаю с облегчением, когда Марат слегка раздраженно убирает ее руку и лениво говорит:

– Не заинтересован, Леся. Поищи другую кандидатуру, а?

Девушка надувает губы и взмахнув блестящими локонами направляется в сторону выхода. Поравнявшись с нами, она останавливается и только сейчас я замечаю, что, оказывается, не я единственная наблюдала за происходящим. Лена тоже с интересом следила за ними. И на ее лице тоже сияет отражение моей улыбки. Видимо, не только меня радует, что Марат отшил эту кралю. Еще бы… Леся обладала довольно стервозным характером и неудивительно, что Лена тоже рада ее неудаче.

– Не злорадствуйте, – скалится Леся, расценивая наши улыбки по своему. – Если уж мне с ним ничего не светит, то вам и подавно. Такие серые мыши как вы никогда не заинтересуют такого парня как Марат.

По идее, мне надо бы проигнорировать ее, ведь мы даже не знакомы. Умом я понимаю, что она злится за то что мы стали свидетелями этой неловкой ситуации, но дает ли это ей право вымещать злобу на нас? Нет. Это Марат ее отшил, на него пусть и злится.

Не дав себе возможности хорошо все взвесить, я выдаю ей свою лучшую улыбку и говорю:

– Сейчас посмотрим кто из нас серая мышка. Смотри и учись.

С этими словами я направляюсь к Марату, тяну его за руку и целую.

Вообще-то, я не планировала прилюдную демонстрацию наших навыков французской техники. Изначально я намеревалась ограничиться скромным поцелуем, но как только мои губы касаются его рта, Скалаев выдыхает мне в рот “наконец-то, принцесска” и проталкивает свой язык глубже. От его влажного и горячего дыхания по всему телу сразу же разбегаются электрические разряды, а сердце пускается в пляс. Он кладет руки мне на талию и притягивает еще ближе к себе, а я закрываю глаза и вежливо прошу заткнуться свой внутренний голос, которой истерично вопит “Что ты творишь? Что ты творишь?”

Закончив демонстрацию, Марат как ни в чем не бывало заявляет:

– Принцесска, это Глеб и Максим. Глеб и Максим, это Алиса. Моя девушка.

В следующее мгновение в холле воцаряется полнейшая тишина. Я чувствую на себе десятки любопытных глаз и рассудив, что тушеваться уже поздно, как никак я сама все это заварила, гордо выпрямляю спину и улыбаюсь. Да, дорогие студенты, вы все правильно услышали. Марат Скалаев, известный бабник и ловелас, назвал меня своей девушкой.

Я с триумфом смотрю в сторону Леси, но злорадство тут же сменяется неловкостью, когда я вижу, что Ян смотрит на нас с печалью или даже с болью. И не он один. Лена тоже явно разочарована таким развитием событий. Черт. Как я сразу не догадалась, что ей нравился Марат?

Слишком поздно до меня доходит, что она радовалась неудаче Леси не столько потому что та была редкостной стервой, сколько потому что Марат ее отшил. И она бы с радостью заняла место рядом с ним.

Глава 32

Вскоре звенит звонок и Марат с одногруппниками отправляется на пары, а я медленно ползу в сторону выходу. Олеся, к счастью, ретировалась сразу после нашего представления, но вот Алена, Ян и Елена продолжают воодушевленно обсуждать контрольную.

Правда, как только я подхожу к ним, настроение заметно меняется. Алена картинно надувает губы и шипит:

– Тоже мне подруга, Крейтор! Так и знай, я жду мельчайших подробностей! Вот же в тихом омуте…, – она протягивает мне руку, чтобы я отбила пять и я расслабленно выдыхаю. Ян и Лена до сих пор выглядят немного напряженно, но я не считаю себя виноватой перед ними. Да, возможно, мне не стоило так открыто демонстрировать свои отношения с Маратом, но я ведь не хотела задеть их чувства. О существовании Лены я вообще не догадывалась до сегодняшнего дня, а что касается Яна… да, я знала, что симпатична ему, но ни разу за все это время не дала ему повод думать, что между нами что-то возможно.

– Что насчет проекта? – интересуется он. – Все в силе? Твой парень не будет против?

Сегодня мы, действительно, договаривались закончить тот злополучный проект. Нам осталось доделать последнее задание и если учесть, что сдавать его нужно в пятницу, а сегодня среда… все в силе, еще как.

– Почему он должен быть против? – удивляюсь. Я, конечно, новичок во всем что касается отношений, но не могу найти причину по которой Марат был бы против. Интересно, существует ли какой-то этикет, который я должна соблюдать? Может, надо официально отпроситься у парня? Я даже мысленно фыркаю от этой идеи. Хватит того, что отец контролирует мою жизнь, Марат бы до такого никогда не опустился. Поэтому я лишь пожимаю плечами и заверяю Яна, что готова покончить с этим осточертевшим заданием.

Алена порывается поехать с нами, но затем вспоминает о записи к косметологу и обещает сразу после этого заехать ко мне домой.

– Готовь попкорн, детка, – смеется она. – Я настроена на оооочень долгий разговор.

Она смешно растягивает слова и многозначительно играет бровями, а я, наконец, чувствую облегчение. Оказывается, я и сама ждала этого момента, чтобы можно было перестать скрываться, открыто рассказать ей обо всем и да… обсудить все как настоящие девочки. – Сначала ты мне расскажешь как вы познакомились, потом как начали встречаться, затем в подробностях опишешь его технику поцелуя, пару слов о том каков он в постели, ну и напоследок расскажешь почему он весь такой загадочный и никогда не ест в столовой.

Щеки начинают полыхать и я возмущенно толкаю Алену в бок. На Яна с Леной я даже смотреть боюсь… Ладно уж, технику поцелуя мы им сами добровольно продемонстрировали пять минут назад, но вот в красках представлять каков он в постели… тем более, со мной, все же не стоило.

Что она там сказала по поводу еды? Я, действительно, никогда не видела Марата в кафетерии, но была уверена, что он не ходит туда, чтобы не встретиться со мной и поддерживать в тайне наши отношения. Но сейчас, после слов Алены я осознаю, что в принципе никогда не видела чтобы он ел при мне. Впрочем, я при нем тоже. Обычно мы встречаемся уже ночью, через несколько часов после моего обычного ужина. На завтрак он тоже не остается. Днем нам тоже обычно не до еды… Господи, сколько же слухов витает вокруг Марата… Неужели людям, действительно, хочется знать каждую малейшую деталь о его жизни?

Не обращая внимания на мое смущение, Алена целует меня в щеку и кивнув Грушевскому, что готова выдвигаться, я иду к своей машине.

Несмотря на внутреннюю легкость от того, что больше не надо прятаться, меня не покидает какое-то чувство обреченности… Сама не могу понять с чем это связано, но всю дорогу до кофейни я прокручиваю наш каминг аут и пытаюсь просчитать чем это может для нас обернуться.

Уверена, Ян замечает, что мои мысли витают где-то далеко, но стойко делает вид, что все хорошо, хотя сегодня впервые за все это время он не пытается выйти за рамки деловых отношений и обсуждаем мы исключительно проект.

Его ритмично стучат по клавиатуре ноутбука, а я делаю глоток кофе и отстраненно наблюдаю в окно за огромной пробкой.

Сердце лихорадочно ускоряется, когда я вижу знакомую машину и встречаюсь взглядом со своим отцом. На секунду в голове проносится шальная мысль сделать вид, что я его не заметила, но я нахожу в себе силы кивнуть и даже слабо улыбнуться. Он кивает в ответ, затем отворачивается к своему водителю и в следующее мгновение машина выруливает из общего потока и паркуется, заехав при этом двумя колесами на тротуар.

Мое сердце продолжает биться в бешенном темпе все то время пока отец выходит из машины, заходит в кофейню и направляется к нашему столику. А в голове в это время набатом звучит нехорошая, но такая спасительная мысль: как хорошо, что я здесь не с Маратом.

– Добрый день, – здоровается он и окидывает нас вполне дружелюбным взглядом. Ян удивленно поднимает глаза от ноутбука, а в следующее мгновение его глаза восхищенно загораются и он даже подскакивает с места:

– Добрый день, Михаил Евгеньевич! Грушевский, Ян Грушевский, – представляется он и протягивает руку моему отцу.

Я лишь закатываю глаза, когда в очередной раз слышу как кто-то из моего окружения представляется полным именем. И нет, я точно знаю, что он сейчас не пародирует Джеймса Бонда, просто в нашей среде так принято… надо непременно козырнуть своей фамилией, а то не дай Бог собеседник примет тебя за простолюдина и не признает наследника выдающегося родительского бизнеса. В школе такая манера меня умиляла, потом раздражала, теперь я лишь снисходительно вздыхаю и обращаясь к отцу поясняю, надеясь, что ему не покажется, что я оправдываюсь: