Вместе вопреки

– Ты хочешь переманить всех клиентов себе.

Не спрашивает даже, утверждает. Молодец, быстро сообразила. Впрочем, я и не собирался скрывать это от нее.

– Разумеется. Было бы очень глупо оставлять такую клиентскую базу.

– Я согласна, – вздыхает он. – Я хочу закрыть компанию. К клиентам и вкладчикам у меня претензий нет. Но тебе стоит поторопиться. Боюсь, что Ковальский сейчас будет заниматься тем же самым.

– Ковальский? – я смутно припоминаю самодовольную рожу гендира МиКрейта. – Только не говори мне, что ты ему сообщила о своих планах.

– Сообщила, – еле слышно произносит она. – Я не знала, что моего пакета акций недостаточно для того чтобы закрыть компанию. Ковальский весьма любезно ткнул меня носом в этот пункт. При всем совете директоров.

С губ срывается несколько ругательств и очень хочется запустить в стену чем-нибудь тяжелым. Вот этим пресс папье, например. Рука тянется к ни в чем не повинному приспособлению с эмблемой моей компании, но все-таки мне удается сдержаться. Еще не поздно. Ничего непоправимого не произошло.

– С Ковальским я разберусь. Вряд ли он всерьез полагает, что тебе удастся заручиться помощью кого-то из акционеров. Значит, нервничать ему рано.

Алиса с энтузиазмом кивает, а я стараюсь не обращать внимание как белые локоны падают ей на лицо. Не хватало еще в лучших традициях голливудских мелодрам протянуть руку, чтобы по привычке поправить ее волосы, почувствовать разряд тока от прикосновения и все, пиши пропало, герой поплыл.

Нет уж, пробуждение былых чувств в мои планы совсем не входит. Хотя, стоит заметить, что мысли о том, чтобы немного подразнить Алису, греют мне душу.

– Это еще не все. Мне нужна немецкая “дочка” МиКрейта.

– Не получится, – вздыхает она, – Она включена в наследство без опции продажи. Видимо, отец что-то подозревал о том, что я не захочу иметь ничего общего с его бизнесом. Но, как и в детстве, его не интересовало моего мнения. Видимо, он считал, что таким условием заставит меня все-таки пойти пойти по его стопам.

Она горько усмехается, но я гашу в себе на корню сочувствие. Помню, как еще будучи студенткой она не хотела идти на поводу у отца, но сейчас речь не об этом.

– Оставь этот нюанс мне, сейчас главное – твое согласие.

– Я согласна, – кивает она. Надо же, какая покладистая. Видимо, папочка реально чем-то провинился, что она готова на все лишь бы избавиться от его империи. Раньше он с нее пылинки сдувал и она его всегда слушала как примерная девочка. Отец сказал то, отец сказал это…

– И последнее. Фонд “ТимКрейт” я тоже заберу.

Эта идея приходит ко мне спонтанно. Я даже цифры по фонду не смотрел, но дело в том, что в данном случае меня интересуют не только деньги, сколько репутация. Возможно, фонд поможет мне, наконец, отделаться от всех этих сплетен и слухов о том, где я взял стартовый капитал. За последние шесть лет только ленивый не обвинил меня в чем-то нелегальном, от воровства до “тайного наследства папаши-наркобарона”. Вот только доказать никто ничего не мог, поэтому скрипя зубами контракты со мной заключают и даже за руку здороваются. Но фонд может в корне изменить дело.

“ТимКрейт” одна из самых крупных благотворительных организаций страны. Несмотря на то, что отец Алисы создал фонд всего пять лет назад, он вбухал туда столько денег, что я удивляюсь как это его еще не возвели в лик святых за все благие дела.

Так что, если мне удастся завладеть фондом, то мое имя будет отныне ассоциироваться исключительно с добрыми деяниями. Не пройдет и года, как все забудут о моем “темном прошлом”.

– Не получится, – с ноткой сожаления произносит Алиса.

– Принцесска, ты решила поторговаться? – ухмыляюсь я. – Куда делось твое “я согласна на любую цену?”.

– Фонд мне не принадлежит, – говорит и отводит глаза, а меня вдруг осеняет.

– Дедуля завещал его внуку? – высказываю свое предположение и моментально понимаю, что угадал, потому что Алиса дергается, словно от удара и смотрит на меня широко раскрытыми глазами.

– Что, думала я не знал? – я буквально упиваюсь ее эмоциями. Растерянность. Шок. Страх. Ах, ну да… боится, что если я узнаю, что она тогда раздвигала ноги не только передо мной, то я аннулирую сделку.

– Ты знал? – слегка заикаясь спрашивает она.

– Разумеется я знал. Алиса, когда ты уже поймешь, что мне наплевать? – И чтобы сделать ей еще больнее, чтобы хоть как-то выплеснуть то разочарование, которое едва меня не убило у ее дома, ядовито добавляю: – Мне было наплевать шесть лет назад и мне наплевать сейчас.

Глава 9

– Разумеется я знал, – с насмешкой произносит он. – Алиса, когда ты уже поймешь, что мне наплевать? Мне было наплевать шесть лет назад и мне наплевать сейчас.

Только почувствовав боль в пальцах, я осознаю, что мертвой хваткой вцепилась в подлокотники кресла. Его слова про шесть лет не сразу оседают в моем сознании, но когда до меня все-таки доходит их смысл, я чувствую, что теряю связь с реальностью. С самого начала он знал. Он знал о нашем сыне. Все эти годы, что я боялась, что он узнает, Марат, оказывается, был в курсе. И ему было наплевать.

С шумом втягиваю воздух, а затем, наоборот, задерживаю дыхание, будто боюсь, что вместе с кислородом в меня попадет яд. Яд Марата. Отца моего ребенка. Которому на него наплевать…

Мне нельзя. Сейчас мне нельзя распадаться на кусочки. И пусть внутри от его слов все медленно покрывается льдом, я должна взять себя в руки. Я не могу рассыпаться сейчас. Не могу показать ему как мне больно. Не только за себя. Но и за сына. За нашего сына.

– Выбери что-то другое, – Еле слышно произношу и прокашлявшись, пытаюсь придать голосу твердости и чтобы вырвать себе хоть какую-то передышку, достаю из сумки сложенный листик А4. – Я планировала продать часть недвижимости, чтобы выплатить зарплату и компенсацию всем работникам МиКрейта, но остальное можешь забирать. Мне не нужны его деньги.

Марат внимательно изучает информацию и с сомнением смотрит на меня.

– Принцесска, я о чем-то не знаю? За ночь рынок недвижимости в столице настолько обвалился, что тебе приходится продать огромный жилой комплекс практически в центре города, чтобы выплатить зарплату сотрудникам? Сколько их в МиКрейте? Штук двести?

– Двести пятьдесят шесть, – уточняю и закатываю глаза. – Двенадцать айтишников и шестнадцать управленцев перейдут к Красильникову, я уже договорилась с ним.

Марат присвистывает от удивления и еще внимательнее вглядывается в лист с моими подсчетами. Да, Марат, я обо всем позаботилась.

Красильников был главным конкурентом МиКрейта, лет пятнадцать назад они шли ноздря в ноздрю, но потом отец заключил несколько выгодных контрактов один раз другим и резко вырвался вперед. С тех пор как Геннадий Алексеевич ни пытался, ему так и не удалось перехватить пальму первенства.

– Отдел маркетинга почти полным составом перейдет в молодое, но перспективное агентство “На крыльях”, – продолжаю монотонно перечислять. Я рада, что Марат заинтересовался этой темой. Я могу сосредоточиться на цифрах, а значит хоть как-то отсрочить очередную маленькую смерть, которую спровоцировали его слова.

– Все остальные сотрудники получат блестящие рекомендации и квартиры в том самом жилом комплексе. Строительство будет закончено через три месяца и на данный момент 70 % квартир уже выкуплены, но я дала распоряжение их продажникам остановить все сделки, так что всем сотрудникам хватит оставшихся квартир.

– Всем сотрудникам? – с сомнением смотрит Марат. – Хочешь сказать, что какая-нибудь, скажем… секретарша тоже получит новенькое жилье в элитном ЖК?

– Не какая-нибудь, а все. Даже уборщицы получат. Их там двое, кстати.

– Ты серьезно, принцесска? – Марат даже не пытается скрыть скепсис.

– Более чем, – уверенно заявляю, но в глаза ему все еще не рискую смотреть. Мне нужно продержаться до конца встречи, потом я могу позволить себе осознать его слова. Потом.

– Я надеюсь, ты не претендуешь на все богатство моего отца? Я планировала отдать оставшиеся деньги на благотворительность.

– Я же сказал тебе, денег мне своих хватает, но серьезно…? Благотворительность? Ты действительно намерена избавиться от всего наследства?

– Можешь уточнить этот вопрос у моего юриста, – холодно отвечаю. – Все оставшиеся после закрытия компании деньги будут направлены в благотворительный фонд.

– Дай угадаю, – хитро усмехается Скалаев, – в ТимКрейт? Который на бумагах будет принадлежать твоему сыну, а на деле управлять им будешь ты как его опекун…

– Управлять им, как и последние пять лет, будет Лев Игоревич Торопов. Я понимаю, что тебе в это сложно поверить, но я, действительно, не хочу денег отца. Представь себе, за эти шесть лет я успела привыкнуть к скромной жизни.

Марат протяжно вздыхает, будто ему сложно представить подобное, но тему решает не развивать.

– Я посмотрю бумаги. Возможно выберу что-то из предприятий. У твоего отца вроде был завод на Дальнем Востоке, так? Чего добру пропадать… Лишним не будет.