Фуэте для олигарха
Стефания повернула к нему голову.
– Что вы говорите? И почему? Ведь Одиллия злая и коварная.
Он склонился и приблизился к её лицу.
– Нет, она чувственная и страстная, обворожительная и умеющая только одним движением рук и блеском своих глаз свести любого мужчину с ума.
– А говорите не балетоман, хотя чётко понимаете сюжет балета. Ведь она действительно свела с ума и погубила принца и белую лебедь.
– Знаете, я сейчас говорил не о принце, а о себе. Это только мои ощущения, – он медленно скользил взглядом по её лицу, словно пытался рассмотреть каждую чёрточку, но когда потянулся пальцами к её щеке, Оболенская резко поднялась на ноги и отошла к раковине.
– Мне надо помыть посуду, – тихо произнесла она.
– Я с вашего разрешения посмотрю другие комнаты. Вы не против?
– Не против, – Стеша пристально смотрела ему вслед.
Упершись руками в край столешницы, она склонила голову и попыталась оправдать своё собственное поведение. Зачем она его впустила в квартиру и вела с ним эти доверительные беседы, не понимала. Так и не найдя подходящего ответа, Оболенская сложила чашки в раковину и едва включила воду, как услышала злобный рёв Маркизы и отчаянный крик Томашевского.
Стефания стремительно закрыла воду и, схватив полотенце, бросилась в гостиную, на ходу вытирая руки.
Картина, которая предстала её взору, заставила её невольно рассмеяться в голос.
Томашевский сидел на краешке дивана и с мученическим выражением лица, рассматривал свою исцарапанную в кровь руку, а рядом с ним прижав уши, в угрожающей позе шипела Маркиза. Её шерсть стояла дыбом, а глаза горели адским пламенем.
Эльдар поднял голову и с недовольством посмотрел на Стефанию.
– Не вижу ничего смешного. Эта тварь укусила и исцарапала меня, – он продолжал дуть губами на рану.
– Не называйте её так! – Стеша подняла на руки кошку и прижала её к себе. – Маркиза у нас представительница благородной крови, – она нежно коснулась губами головы животного.
Томашевский с отвращением смотрел на её ласки с кошкой.
– Благородной крови? А поведение хуже, чем у представительницы плебейской, – он гневно посмотрел в глаза притихшей Маркизе.
– Что он с тобой сделал, этот ужасный мужик, моя девочка? – Стеша нежно погладила рукой кошку, и та, уткнувшись мордочкой в шею хозяйки, наконец, успокоилась и замурлыкала.
– Ничего я не сделал. Просто сел на диван и не увидел, что она там спала рядом с подушкой.
– А посмотреть, прежде чем опускать свою пятую точку на сидение, вас никогда не учили?
– Вы не предупредили, что держите столь опасное животное в доме. Чёрт, теперь придётся уколы делать от бешенства, – Томашевский продолжил обдувать губами саднившую болью рану. – Сначала пострадал от когтей одной кошки вчера, теперь добавила другая.
– Так вам и надо. Не будете нарушать наше девичье пространство своим вторжением, – Стефания опустила кошку на пол и вышла из комнаты. Вернулась через несколько минут с аптечкой в руках и присела рядом с Томашевским.
– Что это? – он показал рукой на ватный диск, который она смочила в прозрачной жидкости.
– Всего лишь антисептик. Я обработаю ваши царапины.
– Нет, мне лучше поехать к врачу, – он поднялся на ноги.
– Да, перестаньте вести себя, как маленький ребёнок, – она потянула его за рукав пиджака и усадила снова на диван. – Не нужно вам ни к какому врачу. Моя кошка абсолютно здорова и привита от всего, что только можно. Так что всё, что нам нужно это обработать ваши раны. Давайте руку!
Томашевский протянул свою ладонь и сморщился, едва она коснулась поражённого места ватным диском.
Стеша подула губами, пытаясь успокоить боль и помазав место дезинфицирующей мазью, внимательно осмотрела его руку.
– Ну, всё, жить будете.
– А шея?
– А что шея?
– Вы забыли про те царапины, что оставили вчера сами. Я их не обработал и опасаюсь, чтобы они не загноились.
– Что же вы с ними не пошли в больницу? Ведь возможно бешенство есть у меня.
– Вы шутите?
– Нет, потому что когда я вам их оставляла, вы у меня вызывали именно такое душевное состояние. Ну да ладно, кто старое помянет… Поднимите подбородок.
Томашевский послушно выполнил её просьбу, но едва она коснулась ватным диском кожи на его шее, то почувствовала, как его руки обвили плотным кольцом её талию.
Смерив его презрительным взглядом, Стефания отошла в сторону и, сложив остатки неиспользованных перевязочных средств в аптечку, присела в кресло.
– Сеанс лечения окончен. Можете ехать домой.
– Я обидел вас?
– Нет, доставили мне несказанное удовольствие.
– С удовольствием бы сделал это с вашего позволения.
– Слушайте, господин Томашевский, вы способны думать о чём-нибудь ещё кроме секса? И способны держать свои руки при себе?
– Это сложно, когда вы рядом.
– Понятно, диагноз на лицо. Вы извините, но мне нужно ложиться, спать. Завтра рано вставать.
– Но вы так и не ответили на мой вопрос, – он коснулся пальцами её руки.
– Какой?
– Есть ли у меня шанс завоевать вас?
– Завоевать меня в свою постель?
– Ну, зачем вы так?
– Послушайте, Эльдар Станиславович, я хочу расставить сразу все акценты. Вы как мужчина меня не интересуете. Я общаюсь с вами лишь потому, что вы опекун моей воспитанницы. И хочу я или нет, но нам придётся общаться в силу моей работы. Но уверяю вас, между нами не может быть ничего кроме деловых отношений.
– Почему? – он проникновенно смотрел в её глаза. – Я не нравлюсь вам?
– Не нравитесь, и никогда не понравитесь, чтобы вы не делали.
– Почему?
– Потому что вы не в моём вкусе.
– А кто в вашем вкусе? Он? – Томашевский взял с журнального столика фотографию Николая в рамке и поднёс к своим глазам.
– Отдайте портрет! – Стеша поднялась на ноги, пытаясь отобрать у него снимок.
Когда ей это всё-таки удалось, она прижала рамку к себе и снова опустилась в кресло.
– Не понимаю, что в нём есть такого, чего нет во мне? Мне кажется внешне я ничуть не хуже, – Томашевский внимательно посмотрел на неё.
– Между вами и этим человеком большая разница. Она огромная, словно пропасть.
– И в чём же эта разница? – он внимательно смотрел на неё.
– В том, что я люблю его.
Томашевский задумчиво смотрел на неё.
– Да, не везёт мне. Как только в моей жизни появляется женщина, которая мне безумно нравится, то у неё сразу оказывается великая любовь с другим мужчиной.
– И часто такое бывает в вашей жизни?
– Второй раз.
– Не густо.
– Увы. И где же сейчас пребывает объект ваших истинных чувств? Почему не в этой квартире вместе с вами?
– Он в отъезде. Сейчас работает в Нью-Йорке.
– Вот как? Почему же вы его не сопровождаете?
– Какая вам разница? И почему я должна непременно вам рассказывать подробности своей личной жизни?
– Потому что я чувствую, что не всё так хорошо в этой вашей личной жизни. Вы ведь плакали, когда я пришёл. У вас припухшие глаза.
– Какая наблюдательность, а может, я резала лук.
– Знаете, Стеша, я категорически не приемлю в своей жизни лжи и распознаю её сразу. Есть у меня такое качество, которое мне очень помогает в моей жизни. Так что врёте вы всё. Нет у вас никакой личной жизни с этим мужчиной. А фотографию его держите здесь, чтобы до сих пор терзать свою душу и внушать себе, что вы его любите, и лучше него нет никого на этом свете. Но уверяю вас, есть… – Томашевский поднялся на ноги.
– Только не говорите, что это вы…
– А почему бы и нет… – Эльдар медленно направился на выход из комнаты. – Не провожайте меня, – обратился он к ней, заметив её присутствие за своей спиной. – Охрана всё равно ждёт меня на лестнице. До свидания, – он распахнул входную дверь и покинул пределы её квартиры.
Стефания стояла в центре комнаты и словно завороженная, смотрела на закрывшуюся за его спиной дверь. То, что он говорил ей, было правдой, словно скрытое в глубине её души откровение в отношении Николая.
Немного подумав, она вернулась в гостиную и подошла к окну, слегка приоткрывая занавеску.
Томашевский медленно шёл по дорожке к своей машине в сопровождении охраны.
Стеша пристально вглядывалась в силуэт его высокой и статной фигуры. Уверенные размашистые движения рук при ходьбе, как у любого преуспевающего человека, стройная, подтянутая фигура, хорошо тренированная физически. Вспомнила его крепкие руки, которые сжимали её тело вчера в кабинете, и невольно прикрыв глаза, опустилась на пол.
Когда шум отъезжающего кортежа Эльдара стих за её окном, она открыла глаза и, поднявшись, решительно направилась к столу.
Включила компьютер и, открыв поисковую страницу браузера, принялась извлекать на свет всю информацию, которая только была доступна на господина Томашевского. И учитывая, что её оказалось немало, ей пришлось просидеть за столом до глубокой ночи.
Глава 5
Утром Стефания переступила порог балетной школы и резко остановилась в центре вестибюля, растерянно осматриваясь по сторонам. В одно мгновение, ей показалось, что она ошиблась адресом и попала в другое помещение.
Ещё накануне просторное и ухоженное пространство сейчас было заставлено строительными лесами, полы в некоторых местах были вскрыты, а под лестницей разместились ёмкости с красками и мешки со шпаклёвкой.
– Что здесь происходит? – она обратилась к уборщице, которая стояла, у окна, слегка согнувшись, и выкручивала половую тряпку.
– Ремонт, не видишь, что ли? – недовольно ответила женщина, и бросила ветошь на пол.
– Какой ремонт? Ведь его только делали летом.
– То был косметический, а теперь капитальный.
– Откуда деньги на капитальный ремонт?
– Бунина нашла. Олигарх, который начал водить сюда своего ребёнка, за всё заплатил.
– Томашевский?
– Откуда мне знать, кто он. Красивый такой, холёный.
Стеша сжала ладони в кулаки и стремительно направилась на второй этаж. Там её ожидала похожая картина. Кругом сновали рабочие в строительных комбинезонах, в углу были складированы многочисленные рулоны с обоями и банки с клеем.
Оболенская стремительно направилась в свою комнату и, распахнув её, едва не завыла в голос. Её вещей не было, мебель вынесли, а оштукатуренные стены уже оклеивали свежими обоями.
Она покинула комнату под удивлённые взгляды рабочих, предварительно громко хлопнув дверью, и стремительно направилась в кабинет директора. Преодолев пространство приёмной, и не обращая внимания на крики секретаря, Стефания распахнула дверь и вошла в комнату.
– Доброе утро, Эвелина Алексеевна! Может, мне кто-нибудь объяснит, что происходит в моей комнате? Я пришла на работу и мне даже негде переодеться, и я не знаю… – она резко замолчала, заметив краем глаза Томашевского, сидевшего на диване у окна.
Он с удовольствием пил кофе из крошечной чашечки и внимательно смотрел на директора школы.
– Стефания Павловна, доброе утро! Вы могли бы не врываться ко мне в кабинет, когда я занята, и не кричать, когда у меня в помещении находятся посторонние люди, – лицо Буниной было преисполнено гневом.
– Я могла бы не кричать, если бы смогла нормально приступить к работе.
– Вы и так сможете к ней приступить, если сейчас направитесь в сад. Сегодня у нас занятия на свежем воздухе. Всего один день. Уже завтра ремонт будет закончен, и вы все вернётесь в свои классы.
– А почему об этом не сообщили заранее? Между прочим, у меня был составлен рабочий план на сегодня, а теперь я вынуждена всё отменить.
– Всё решилось накануне, и я просто физически не успела сообщить об этом каждому. Кстати, кроме вас никто не высказал подобного недовольства. Потому что та красота, что уже завтра будет царить в этих стенах, думаю, порадует и учеников, и преподавателей. У вас ещё есть вопросы?
Стеша с ненавистью посмотрела на Томашевского, но тот делал вид, что её не замечает.
– Нет, к вам у меня нет вопросов, – Оболенская развернулась и стремительно направилась на выход. Покинув кабинет директора, громко хлопнула дверью приёмной и направилась на улицу.
– Простите, Эльдар Станиславович, – обратилась к Эльдару Бунина. – Эти молодые педагоги. С ними сплошная беда. Если бы не великолепное владение техникой и умение найти подход к любому ребёнку, клянусь, выгнала бы её давно взашей. Жуткая скандалистка!
– Не берите в голову. Всё в порядке, – Томашевский улыбнулся и продолжил пить кофе.
Стеша появилась на улице и, собрав своих учениц, медленно направилась в сад. Усадив их на лавочки, решила заняться теорией и объяснению некоторых элементов техники. Ответив на бесконечные вопросы и дав им свободную тему для интерпретации, включила музыку на планшете и остановилась под деревом, пристально всматриваясь в движения учениц и периодически поправляя, и делая замечания.
Она смогла, наконец, немного успокоиться. Но когда на дорожке сада заметила Томашевского в сопровождении охраны, передала планшет в руки одной из учениц и бегом направилась к нему навстречу.
Заметив её, Эльдар остановился и выжидающе посмотрел в её сторону.
Поравнявшись с ним, Стефания пристально посмотрела в его глаза.
– Вы что-то хотели? – обратился он к ней ледяным тоном.
– Хотела. Послушайте, господин Томашевский, вам, что некуда девать деньги?
– Отчего же, есть куда.
– Тогда зачем все эти глобальные ремонты?
– Здесь учится моя племянница, а помещения находились в отвратительном состоянии. Я хочу, чтобы она занималась в красивом месте. Вам не кажется, что красота танца не может существовать в хлеву.
– В хлеву? К вашему сведению в школе был сделан прекрасный косметический ремонт во время летних каникул у детей. А сейчас, когда учебный год в разгаре, вы рушите всё расписание и устраиваете эти никому не нужные ремонты.
– Ремонт был согласован с вашим директором и, насколько мне известно, только она принимает решение о проведении подобных работ, а простые педагоги нет, – он смотрел куда-то в сторону.
– А простые педагоги не имеют права высказать своё мнение и претензии?
– Послушайте, Стефания Павловна, у меня нет времени вступать с вами в дискуссию прямо посреди двора. Мой день расписан по минутам. Если у вас есть претензии, прошу пожаловать в мой новый офис. Только не забудьте предварительно записаться на приём через моего референта, – он протянул ей свою визитку.
Стефания смотрела на него как на умалишённого.
– Вы это серьёзно?
– Более чем. Я деловой человек и у меня нет времени выслушивать гневную тираду от зарвавшейся девчонки.
– Это я зарвавшаяся девчонка? Да, я…
Томашевский не дослушав до конца пламенную фразу Стефании, обошёл её и невозмутимо направился в сторону своего автомобиля.
Стеша попыталась броситься за ним вслед, но охрана преградила ей дорогу. Опустив голову, она медленно пошла по дорожке, возвращаясь в сад.
Томашевский сел в машину и повернув голову, долго смотрел вслед на её удаляющийся силуэт. Огромных трудов стоило изображать абсолютное равнодушие. Но это стоило того удовольствия, когда, наконец, в результате увидел её обречённую и подавленную, с потухшим взглядом и поникшими плечами. Она была очаровательна в своём беспричинном гневе и ещё больше в своей слабости.
Едва удержался от того, чтобы не прижать её в тот момент к своей груди и насильно приоткрыв её губы, жадно поцеловать, чтобы, наконец, почувствовать её вкус и сбить с неё всю спесь. Спесь, которая каждый раз закручивала его внутреннее состояние в ураган, грозивший перерасти в разрушительный Торнадо.
Ловил себя на мысли, что чрезмерно, церемонится с этой девчонкой. Ведь прежде ни одна женщина не смела, так разговаривать с ним. Почему позволял ей это, не понимал сам. Лишь понимал чётко одно, что он сделает всё, чтобы заполучить эту женщину и сделать её своей.
Плевать на её ненависть, и на её занятое сердце, он точно знал, что она будет его. Понял это ещё в прошлом году, когда впервые увидел её в цветочном магазине. И лишь её бегство тогда отсрочило его желание. Но судьба дала ему шанс встретить её снова, и он её теперь не отпустит и никому не отдаст. Лишь только время, он просто даст ей немного времени привыкнуть к нему, а всё остальное сделает сам.
Эльдар снова посмотрел на Оболенскую, стоявшую под деревом и, обратившись к водителю, направился на встречу с партнёром в деловой фешенебельный центр.
****
Во второй половине дня Томашевский приехал в спортивный комплекс и, преодолев пункт охраны, вышел на ледовую арену в сопровождении тренера хоккейной команды. Немного поговорив об успехах Стаса, Эльдар присел на трибуне, и пристально всматриваясь в лица тренирующихся мальчишек, поискал глазами своего племянника.
Стас быстро рассекал лёд, перебрасывая шайбу с помощью клюшки и забросив её в ворота, махнул рукой Томашевскому.
Эльдар поприветствовал его в ответ и с интересом осмотрелся по сторонам.
Он никогда не был ярым поклонником этого вида спорта, и потому впервые оказавшись на тренировке хоккейной команды, с любопытством наблюдал за игрой. Не отпуская взглядом, стремительные передвижения Стаса, отмечал для себя, что на льду мальчишка менялся и становился маленьким мужчиной. Собранным, внимательным и бесстрашным.
Невольно улыбнулся, заметив небольшую потасовку у ворот и яростные взмахи руками младшего представителя семьи Томашевских. Сам был таким всегда и не прощал обиды. Буйный нрав и темперамент, присущий их крови, явно был на лицо.
Эльдар поднялся на ноги, когда расслышал свисток тренера.
Мальчишки направились к бортику, стремительно покидая лёд один за другим.
– Привет, – обратился Эльдар к племяннику, как только тот оказался с ним рядом.
– Привет. Ты заехал за мной?
– Да, и заодно пообщался с твоим тренером. Он тебя хвалит.
Станислав улыбнулся.
– Мне очень нравится этот вид спорта, и я занимаюсь с удовольствием. Ты подождёшь меня, я только переоденусь.
– Конечно, я буду в машине на улице у центрального входа.
– Хорошо, – Стас подхватил в руки клюшку и стремительно направился вслед за остальными парнями на выход с ледовой арены.
Томашевский опустился на сидение в машине и, сделав несколько звонков, с улыбкой посмотрел на Стаса, когда тот, распахнув дверь, присел с ним рядом.
– Ну что, заберём Еву со школы и домой? – Томашевский пристально смотрел на племянника.
– Да. А разве ты сегодня больше не поедешь на работу?
– Не поеду. На сегодня дела окончены.
Когда машина тронулась, Эльдар снова посмотрел на племянника.
– Как тебе новый гувернёр? Я сегодня говорил с ним, он доволен вами и вашими успехами в школе. К тому же, он производит впечатление очень умного и компетентного человека.
Стас пожал плечами.
– Я с ним мало общаюсь. Я делаю всё сам, и мне кажется, что ты тратишь деньги впустую.
Томашевский рассмеялся.
– Что ты говоришь? А как же Ева?
– Еве он не нравится. Он мужчина и я думаю ей не очень удобно общаться с ним.
– Я брал женщину на эту работу, но ведь вы сами сделали всё, чтобы выжить её из дома. Вам не угодишь.
– Послушай, а почему у тебя нет жены? – Стас внимательно посмотрел на Эльдара.
– А тебе не кажется, что ты задаёшь не совсем тактичный вопрос?
– Мне просто интересно. Если не хочешь, можешь не отвечать.
– Ну, если это настолько волнует тебя, то я, пожалуй, отвечу. Для того чтобы жениться, нужно в первую очередь любить женщину. А в моей жизни такой женщины пока нет.
– Но тётя Аня говорила, что ты уже был женат и не один раз. Получается, что ты любил этих женщин. Тогда почему сейчас ты один?
– Я лишь думал, что их любил. Впрочем, как и они меня. Лишь делали вид, что любили. А ты бы хотел, чтобы у меня была жена?
– Просто если бы у тебя была жена. Ты бы, наконец, перестал нанимать нам этих дурацких гувернёров.
– Ну что ж, ловлю на слове. Как только женюсь снова, напомню тебе о нашем разговоре.
Стас пристально посмотрел на Томашевского.
– Ты серьёзно собрался жениться?
Эльдар рассмеялся.
– А ты уже испугался?
– Да, нет. Просто подумал, что…
– Стас, когда я соберусь жениться, уверяю, вы об этом узнаете первыми, а пока давай оставим эти разговоры. Тем более что мы приехали.
Когда машина остановилась у балетной школы, Эльдар покинул автомобиль и медленно направился в сторону лестницы, забирать Еву из класса.
****
– Стеша, ну пойдём хоть ненадолго, – Светлана Ярославцева сложила руки на груди и с умоляющим выражением лица смотрела на подругу.
– Ну, ты же знаешь, что у меня сегодня ночная работа. Я не смогу пробыть с вами долго.
– Ну, мы на пару часиков. Я хотела познакомить тебя с другом моего Алексея. Он давно о тебе спрашивал. А сегодня как раз такой повод, день его рождения.
– Послушай, ты же знаешь, не люблю я это сводничество.
– Стеша, ну какое сводничество? Просто дружеская встреча. Посидим, пообщаемся, потанцуем.
– Только танцев мне и не хватает. Ещё вся ночь впереди и натанцеваться я успею.
– Слушай то, что ты делаешь ночами, это не удовольствие, это рутина. А здесь популярный молодёжный ночной клуб, отличная компания в нашем лице, непринуждённая остановка, вкусные коктейли, для тебя закажем безалкогольный. Ну, пойдём, прошу тебя.
– Ладно, уговорила, но только на пару часиков.
– Я тебя обожаю! – Ярославцева обхватила её руками за шею и чмокнула в щёку. – Ну, всё, я звоню Лёшке. Пусть обрадует Никиту.
– Давай, – Стеша улыбнулась.
Она поднялась на ноги и подошла к шкафу. Открыв створки, перебрала многочисленные вешалки, выбирая наряд на вечер.
– В общем, мальчики сказали, что будут нас ждать у клуба. Я побежала домой, приму ванну, переоденусь и заеду за тобой на такси, – Светлана пристально смотрела на подругу.
– Постой, а как же, подарок для именинника? Надо же что-то купить.
– Не волнуйся, мы с Лёшкой обо всём подумали. Лучший подарок от тебя, это если ты уделишь имениннику хоть немного своего внимания и позволишь ему поухаживать за тобой. Он давно от тебя без ума.
– А кто-то говорил, что здесь нет места сводничеству?
– Я, между прочим, о тебе думаю. Тебе двадцать девять, а ты всё ещё живёшь призрачными иллюзиями. Никита очень перспективен для тебя. Во-первых, из хорошей обеспеченной семьи, во-вторых, ведущий танцор театра. Так что если у вас что-нибудь получится, то ты с его помощью сможешь снова вернуться в театр. Это шанс снова оказаться на сцене. И только не говори мне, что ты не хочешь этого.
– Светка, не нравится мне всё это. Устраиваться за счёт другого человека это не для меня. К тому же, Николай…
– На твоём месте уже давно пора забыть об этом Николае и заняться своей личной жизнью, поставив на его персоне крест.
– Ты ничего не понимаешь. Я люблю его.
– Любишь? А он?
– Света, не надо.
– Ну, хорошо, не буду. Продолжай сохнуть по нему. Дотянешь до сорока в ожидании, а потом не будешь никому нужна.
– Свет, хватит читать мне морали или я никуда с тобой не пойду.
– Ладно, не буду больше. Это твоя жизнь. Можешь продолжать бесцельно расходовать её и дальше. Я уехала. Встретимся через два часа.
– Хорошо, – Стефания закрыла дверь за подругой и направилась в спальню.
Она рухнула на постель и закрыла голову подушкой. У неё не было никакого желания идти в этот ночной клуб и тем более улыбаться какому-то Никите, которого она в глаза не видела. Сегодня у неё работа в «Колизее» и вот что её волновало в данный момент больше всего, потому что если она снова опоздает, Пётр накажет её рублём, как и грозился в прошлый раз.
Она приподнялась на месте, взглянула на часы и, встав с постели, медленно направилась в душ.
Глава 6
Томашевский сидел в кресле и внимательно смотрел на Воропаева.
– Саша, ты уверен, что это именно он? – Эльдар размеренно постукивал ручкой по столешнице.
– Уверен. Если бы был не уверен, я бы не тащил тебя на эту встречу сегодня вечером.
– Думаешь, я, наконец, смогу ухватить хоть одну нить, чтобы приблизится к разгадке этого тёмного дела моего брата?
– Уверен.
– Во сколько состоится встреча?
– В восемь вечера в его кабинете.
Томашевский взглянул на часы.
– У нас мало времени. Нужно выдвигаться уже сейчас.
– Поедем. Дар, только у меня одна просьба. Ты не пыли сразу. Я ведь знаю тебя, сразу начнёшь…
– Не начну. Я преисполнен терпимостью, так что не волнуйся. Поехали, – он поднялся на ноги и, накинув пиджак на плечи, направился на выход из кабинета.
Покинув автомобиль у двухэтажного здания с яркой вывеской и разноцветной иллюминацией, Томашевский показал жестом охране следовать за ним и направился по ступеням лестницы в ночное заведение.
Оказавшись в кабинете директора ночного клуба, Эльдар пристально осмотрелся по сторонам.
