Фуэте для олигарха

– Увидел знакомую… – он не отрывая глаз, наблюдал за Оболенской, которая что-то оживлённо рассказывала своим собеседникам.

– Красивая… Ты с ней знаком? – Воропаев кивнул в сторону Стефании.

– Да, и очень хорошо… – Томашевский провёл пальцами по царапине на своей шее. – Слишком хорошо знаком.

– И как она?

– Что ты спросил? – Эльдар, наконец, оторвался от созерцания образа Оболенской и посмотрел на друга.

– Я спросил, как она?

– Никак.

– То есть?

– Потому что не знаю.

– И это говоришь мне ты? – Воропаев громко рассмеялся.

– Представь себе… – Эльдар сделал большой глоток Вермута из бокала и снова перевёл взгляд на Оболенскую. Он едва не сорвался с места, заметив, как один из парней провёл рукой по её спине, и принялся нежно поглаживать её обнажённое плечо. – А это ещё что за слизняк? – он поднялся на ноги, но Воропаев снова усадил его на место.

– Тихо, тихо, остынь. Только драки для полного счастья не хватало сегодня. Угомонись. Пусть отдыхает. После поговоришь с ней.

– Может ты и прав… – Томашевский снова опустился на диван.

– Дар, может, лучше пойдём домой?

– Нет. Я хочу досмотреть этот спектакль до конца. Потому что она мне только вчера говорила, что у неё большая и светлая любовь, живущая и без устали работающая Нью-Йорке. А сегодня она позволяет какой-то субтильной личности обнимать себя столь откровенно у всех на глазах, несмотря на то, что передо мной строила недотрогу.

– Да, ладно тебе, Эльдар, оставь изводить себя. Бабы все одинаковые. Сегодня клянутся тебе в вечной любви и тут же изменяют с кем-нибудь кто ближе и удобнее.

– Ты прав. Мои бывшие жёны именно так и делали. И я собственноручно вышвыривал их из дома, предварительно отделав, как следует и их самих и их любовников.

– Ну, это всем известно, – Воропаев рассмеялся. – Твой буйный нрав в те времена был известен каждому.

– Он и сейчас не стал менее буйным, – Томашевский внимательно следил за Стефанией. Заметил, как она поднялась на ноги и, взяв за руку своего кавалера, отправилась на танцпол.

Эльдар затаив дыхание смотрел на неё. Только сейчас, когда она оказалась в свете софитов он смог хорошо рассмотреть её.

Тонкое белоснежное приталенное платье без бретелей настолько плотно облегало её хрупкую фигурку, что казалось, попросту слилось с её кожей. Длинные каштановые волосы были распущены по плечам густой волной. Так любимые ею босоножки на тонкой и высоченной шпильке, делали её ноги сногсшибательными.

Томашевский уже не слышал слов Воропаева, потому что не мог отвести глаз от этой царственной особы, которая сразу же затмила всех в толпе танцующих молодых людей.

Стройная спина, изящный прогиб в пояснице, упругие ягодицы по которым он бесстыдно скользил взглядом уже несколько минут. А уж, когда она, положив себе руки на бёдра, начала совершать ими пленительные движения, от которых у Эльдара захватило дух, он понял, что погиб окончательно.

Её стандартные движения клубного Go-Go были приправлены горячительным коктейлем её дивной пластики и удивительной грации, которые заставили сердце Томашевского забиться учащённо. Те поглаживания руками по телу и возбуждающие движения бёдрами, которые она вытворяла сейчас перед его глазами, вызывали в нём только одно желание. Сжать её сейчас до боли в своих объятиях и, забросив на плечо, забрать отсюда и взять её прямо в своей машине, чтобы, наконец, удовлетворить своё неконтролируемое желание и заставить эту строптивицу кричать от удовольствия в своих объятиях.

Выпитый алкоголь слегка дурманил голову. Ему казалось, что всё плыло перед глазами, музыка звучала где-то в стороне, а на танцполе кроме неё никого не было. Она словно в замедленной киносъёмке медленно приседала, извиваясь, и снова поднималась, вскидывая томно голову, таинственно улыбалась и чувственно прикусывала губы.

Её танец был похож на личное откровение, на то, что она дарила сейчас только ему одному. То, что он видел в её исполнении в танцклассе балетной школы вчера, сейчас напрочь было стёрто тем, что он видел перед своими глазами в свете софитов сцены ночного клуба.

Но его вожделенные мысли уже очень скоро сменились на гневные, едва он увидел, как её бёдер коснулись руки этого хлыща, который был весь вечер с ней рядом. Нежно притянув её к себе, этот объект его ненависти двигался ничуть не хуже, чем его партнёрша.

Эльдару даже на мгновение показалось, что они напомнили ему пару профессиональных танцоров. Отличие было лишь в том откровении, что царило между ними, когда этот субтильный субъект в танце склонялся к ней всё ближе и, несмотря на её недовольство и протест пытался, касаться губами то её шеи, то зоны декольте.

Томашевский едва сдерживал себя, чтобы не подняться на ноги и не вломить этому мерзавцу на весь размах собственной силы. Знал точно, что наверняка покалечит, потому что этот субтильный персонаж был весьма строен и тонок, по сравнению с его собственной комплекцией.

Когда безумный танец, наконец, закончился, Томашевский, проводив их глазами до столика, повернулся и посмотрел на Воропаева.

– Горячая штучка… – смеясь, произнёс Александр и снова посмотрел на Стефанию.

– Да уж, горячая… Поехали отсюда!

– Ну что ж, поехали.

Попрощавшись на выходе с Воропаевым и договорившись созвониться, Томашевский сел в машину и немного подумав, дал указание водителю ехать к дому Оболенской.

Он прождал её больше часа, и когда она, наконец, появилась вместе со своим провожатым на дорожке, ведущей к подъезду, Эльдар заинтересовано посмотрел в их сторону и приоткрыл окно, чтобы попытаться расслышать их разговор.

Они остановились у подъезда. Молодой человек преданно заглядывал ей в глаза и что-то тихо говорил ей, нежно касаясь губами её руки.

Эльдар не мог расслышать их разговора, но по выражению лица Стефании понял, что вопрос, который ей задал её провожатый о том, чтобы провести ночь вместе, остался без ответа. Не желая устраивать публичные разборки, Томашевский еле сдержался, чтобы не вмешаться. И, дождавшись, пока несостоявшийся любовник покинет двор Оболенской, вышел из машины и не спеша направился к её подъезду.

На пороге её квартиры долго стоял, словно раздумывая. Понимал, что задумал глупость, не свойственную ему. Но эта женщина, каждый раз оказываясь перед ним, будила в нём первобытного собственника и заставляла творить безумства.

Когда он позвонил в дверь, она долго не открывала. Но он, не прекратив своих попыток, всё-таки заставил её открыть дверь.

Удивлённо взглянув на него, Стефания преградила ему рукой проход в квартиру.

– Зачем вы здесь? Я вас не звала к себе в гости.

– Уверена?

– Уверена, как и в том, что не желаю с вами разговаривать.

– А с кем желаешь? С этим хлыщом, который провожал тебя до дверей подъезда. Что это было за чудо в перьях?

– Между прочим, это чудо в перьях ведущий танцовщик труппы прославленного театра.

– Ведущий говоришь… А ты не боишься, что я могу оставить его без работы на длительное время.

– Что это значит?

– Это, значит, вырву ноги и обмотаю вокруг шеи, если он ещё раз посмеет к тебе прикоснуться.

– Вы что следили за мной?

– Нет. Просто стал невольным свидетелем вашего горячего танца в ночном клубе.