Алтарь судьбы

– Не важно. Я должна своими глазами убедиться, что это не он. Иначе до конца жизни буду не в ладах со своей совестью.

– Хорошо. Я распоряжусь, чтобы его привели.

– Нет, не стоит водить его во дворец. Не будем нарушать здешний покой, – улыбнулась она. – Я сама посещу его в каземате.

После обеда мы отправились в темницу, где томился несостоявшийся Алексей и те, кто его поддерживал.

Как я и ожидал, Екатерина пришла в ужас при виде мужчины. От него разило смрадом, жирные пакли волос торчали во все стороны.

Увидев, что к нему пришла важная посетительница, узник подошел к решетке. Он поглядел на женщину совершенно безучастно, явно не догадываясь, кто перед ним стоит. Краем уха я услышал победный выдох спутницы.

– Как посмел ты порочить честь царевича? – неожиданно спросила она.

– А вы еще кто такая? – огрызнулся он.

– Перед тобой стоит Ее Величество императрица, – крикнул я. – Тебе надобно поклониться.

Мужчина захохотал. Потом попытался плюнуть в Екатерину, но она успела отпрянуть.

– Я не признаю женщину во главе государства! – съязвил заключенный хриплым тембром. – И многие в Москве не признают. Поэтому мне так легко и поверили. Народу нужен настоящий монарх, мужчина, как и было всегда, а не безызвестная прачка-содержанка.

Глаза Екатерины налились кровью, она развернулась и пошла прочь, закричав: «Казнить немедленно самозванца!».

Екатерина более о нем не справлялась.

Решение императрицы было исполнено через три дня. Хапугу лишили головы на площади, перед сотенной толпой, в назидание о суровости наказании за подобные проступки.

Спустя еще неделю в Петербурхе состоялось торжественное открытие Академии Наук. Все внимание большого города было приковано к этому событию. Возле Екатерины собралось большое количество людей, желавших польстить ее тщеславию. Она и правда была довольна собой, ведь целиком и полностью это была ее заслуга. Появление в России Академии ознаменовало наше продвижение в сторону просвещения. Императрица внезапно почувствовала некоторую восторженность своей персоной, в этот день она блистала. Собравшиеся вокруг нее люди, упражнявшиеся в раболепии, так и не дали мне ее поздравить.

– Русские дворяне чрезвычайно напыщенны, – заметил Сапега вечером на балу в честь открытия. – Иной раз я затрудняюсь отличить аристократа от шута.

– Вам стоило бы быть несколько менее высокомерным, юноша. Такими темпами вы рискуете впасть в немилость здешнего общества.

– Советуете мне стать таким же, как они?

– Это совсем не обязательно. С вас будет достаточно, если вы просто перестанете насмехаться над ними.

– О нет, князь. Этого я не могу себе позволить. Как же иначе я буду развлекаться?

– Высмеивание других людей не лучшее для вас занятие, – строго ответил я. – Вы сегодня не в духе? Ведете себя словно взбалмошный мальчишка.

– Напротив, я даже очень весел. Полагаю, на меня таким образом действует портвейн.

– Тогда рекомендую не увлекаться чересчур портвейном.

– С вашего позволения я приглашу Марью Александровну на менуэт.

С этими словами и довольной ухмылкой парень направился к моей дочери.

Я же стал искать в толпе Екатерину, и нашел не скоро. Она, как водится, стояла, прислонившись к фуршетному столу с выпивкой. С великим наслаждением она отпила бокал рейнвейна, а затем положила в рот две виноградинки, от чего ее щеки стали казаться еще пухлее.

– Ты похожа на ребенка, которого взрослые оставили без присмотра, и он, воспользовавшись случаем, решил испробовать запретный напиток, – сказал я с улыбкой, подойдя к ней.

Она промолчала, продолжая поглощать фрукты.

– Когда ты стала выпивать, Екатерина? Я раньше за тобой не замечал. Теперь ты прям завсегдатай пьяных вечеринок.

– Ты же сам хотел, чтобы я вернулась к жизни. Вино и бренди – лучшие помощники в этом деле.

– Мне кажется, ты не совсем в курсе своих возможностей и их пределов.

Женщина косо на меня посмотрела.

– Ты о чем?

– Твоя служанка проболталась, что у тебя от пьянок уже бредни начались. Ходишь по ночам одна, разговариваешь сама с собой.

– А ты моей жизнью так сильно не интересуйся. Лучше займись своими детьми.

– Иногда и ты ведешь себя как непослушный ребенок. Все, что я прошу тебя не делать, ты делаешь, – сказал я строгим тоном.

– Ты меня меньше поучай, тогда перестанешь разочаровываться, – раздраженно проговорила она и ушла прочь.

Глава VIII

Екатерина Романова

Январь 1726 года

В Рождество, собрав внука, внучку и Елизавету, я отправилась в имение Меншиковых на званый ужин. Анна с мужем значились в числе визитеров, но вынуждены были отказаться из-за начавшей мучить Анну сильной поясничной боли. Лекарь запретил ей надевать на себя корсет, поэтому теперь она могла носить только пеньюары, отчего почти не выходила из своих покоев. Благо, ее муж всегда был при ней, и я не переживала за ее состояние.

Гостеприимство было оказано нам должным образом. Мы, разумеется, прибыли позже всех остальных приглашенных. После чего ужин тотчас же начался. Петрушенька закапризничал и попросился усадить его подле меня, хотя его место было обозначено рядом с Александром Даниловичем. Мой внук не жаловал Меншикова, считая его главным виновником в смерти своего отца, оттого он его боялся.

– Вы собрали сегодня поистине изысканное общество, князь, – похвалила я друга, как только все гости приступили к трапезе. – Приятно находиться среди столь уважаемых господ и дам.

– Благодарю, Ваше Величество. Сегодня особенный день, не только в свете Рождества Христова, но еще по одному светлому поводу, озвучить который я позволю себе чуть позже. А сейчас, дорогие гости, наслаждайтесь чудесной уткой под сладким соусом, пока она не остыла. Рецепт мне удалось раздобыть у одного знаменитого королевского повара, когда я гостил при дворе в Вене.

– Утка вышла божественной, – подхватил кто-то из присутствующих.

– О, да, князь, вы всегда умели удивить высший свет России чем-то заграничным, – подхватил другой.

– Ваше Величество, позвольте поинтересоваться, как наши успехи на кавказском направлении? – спросил князь Куракин.

– Александр Борисович, право же, я ехала сюда с надеждой, что мне не представится случай говорить о политике.

– Действительно, князь, – вмешался Меншиков. – Мы собрались сегодня не дела обсудить, а отдохнуть и поздравить друг друга с Рождеством. Екатерина Алексеевна, вероятно, и слышать не хочет о военных делах.

– Вы правы, Александр Данилович, но коли уж князь задал вопрос, я не могу его проигнорировать. Отвечу кратко – на Кавказе у нас успех, персы сдались через несколько дней осады.