Геном Варвары-Красы: Пробуждение Силы – 1. Сборник рассказов по книге Эли Эшера «Геном Варвары-Красы или Пикмалион»

– Противоречия – это плохо, – пробормотал Гриня, казалось, ему всё равно, что говорить, он не сводил восторженного взгляда с живого Тамерлана, поэтому расстановка шахмат шла небыстро.

Но в четыре руки с Тамерланом они всё-таки расставили странноватые шахматы. Таких Витька не видел. Он подумал секунду-другую и догадался, что шахматы были из времён Тимура!

И Витьке впервые стало жаль, что он не учился играть в шахматы. Если дед Карен понимал суть атак и отступлений, то Витька видел только стремительных солдат вместо пешек, всадников вместо коней, великанов-офицеров и странного узкоглазого полководца вместо королевы, а вот правитель был слаб и нерешителен.

Довольная ухмылка выигрывавшего Тимура сменилась удивлённой гримасой, зато Витька вдруг ясно понял, что хитрюга-Гриня завлёк завоевателя в безвыходную ловушку.

Тимур, не отводя взгляда от доски, натянул спортивные широкие штаны синего цвета, которые где-то нашла бабушка Таша, белую майку с великолепным цветным гербом университета, дед Карен в это время помог Стругацким спуститься со шкафчиков, им бабушка Таша выдавала джинсовые комбинезоны, в которых они сразу становились похожими на семерых Симеонов.

– Раз уж вы выбрались, начнём адаптацию, – задумчиво посмотрел на Стругацких дед Карен.

Но те наперебой заверили его, что им некогда, они пишут рассказ о появлении Тимура-завоевателя в обычном городе среди обыкновенных горожан, и начали быстро склеивать написанные каждым листки бумаги в один рассказ; там, где не хватило клея, они использовали скрепки, один кусок даже пришили стянутыми у Таши красными нитками, словно кровь пролилась на белую бумагу.

– Ну… – Тимур сорвал ни в чём не повинную футболку, бросил её на пол, потоптав немного ногами, разорвал, – ты, – завоеватель явно искал нужное слово и нашёл, словарь ему дали богатейший, писательский, – сжульничал!

– Неужто ты, Гриня, выиграл? – выдохнул Витька.

Гриня скромно светился, наверняка ощущая себя, как минимум, шахматным гением мирового уровня.

Тимур прошёлся быстрым шагом, заметно хромая, туда-сюда по комнате, при этом он продолжал бережно баюкать правую руку.

«Мы состоим во многом из привычек, – подытожил Витька, – Тамерлан помнит, что у него болели нога и рука, они не болят, а он их бережёт, как прежде».

Тем временем мыслительный процесс, отражающийся на лице полководца, словно тени облаков на поверхности реки, приостановился, видимо, Тимур что-то придумал.

– Три попытки, – сказал он, повернувшись в сторону деда Карена. – В любой сказке у батыра есть три попытки, а мне сдаётся, я в сказку попал.

– Нет, об этом речи не шло. Вы не выиграли, значит, моя жена остаётся со мной, – Карен Ахмедович выдержал полный злобы и сдержанного огня взгляд Тимура.

– Это был неправильный способ, какой-то циви-лизо-ванный… – полководец выразительно плюнул под ноги, не договорив и давая понять, как он относится к такой насильно вводимой цивилизации, – я знаю, как нужно! Надо по-простому, – Тимур сунул в руки профессора Мамедова ножку от табуретки, вторую взял себе.

– Мальчики! Мальчики! – Таша казалась и перепуганной, и по-настоящему счастливой. – Не надо! Что вы! Драться из-за меня… ужасно нецивилизованно. И, Тимур ибн Тарагай Барлас, ваше колено не болит, тело подправлено до стандарта, рука тоже в порядке.

– Правда? – Тимур подпрыгнул чуть не до потолка и радостно улыбнулся, сгибая и разгибая правую руку. – Так я его точно побью теперь, красавица, – доверительно сообщил он Таше. – Да, я тебя драгоценностями увешаю, шелками укутаю, я сочиню про тебя песню. Говори, кого воспеть мне в стихах?

– Меня зовут Таша, – покраснела Таша и посмотрела на Карена, который совершенно другими глазами глядел на сияющую и похожую на девчонку жену.

При последних словах Тимура сердце Витьки сжалось, глаза защипало.

Ромашка, то есть Маргарита! Конкурс сонетов! Его объяснение после! Не будет ничего. А всё потому, что Грине, видите ли, не давали сделать андроид на основе материала Тимура, известного под именем Тамерлана.

– Эгоист, – чётко проговорил Витька, повернувшись к Грине, не спускавшему сияющего взгляда с не хромого Тамерлана. – Ты не подменил материал? Ты подсунул мне приготовленный геном Тамерлана? Будь мужчиной, признайся.

– Э… так для науки ж, – покраснел Гриня.

Этот аргумент, словно подслушанный в разговоре Витьки с Пиком, стукнул влюблённого в Ромашку, как обухом по голове.

– Наука – это хорошо, – процедил Витька, – но прикрывать предательство её именем… мерзко. Я думал, что мы друзья!

Внук Карена выпустил на миг из поля зрения своего знаменитого деда.

А тот, сверкнув глазами, заговорил с воодушевлением и немалым:

– Таша – моя женщина, только я буду дарить ей украшения, шелка и под балконом серенады петь! – прорычал Карен Ахмедович, совершенно позабыв, что он профессор, убелённый сединами мудрый мужчина, светило науки, самый старший в семье Мамедовых-Затейниковых, наконец, он собирался сейчас вступать с бой, схватку, сражение за женщину, которая была ему дороже лаборатории.

Да что там мелочиться!

Дороже карьеры и университета.

Дороже жизни.

Таша посмотрела в сверкающие глаза Карена Ахмедовича и нежно прикоснулась… к ладоням Тимура.

Витька зажмурился. Дед Карен и бабушка Таша спорили, иногда перетягивали внука на свою сторону, уверяя, что он должен почувствовать, кто из них прав, но не ругались ни разу в жизни.

А теперь?

Мир рушился без грома и молний.

Хотя нет! Молнии, кажется, были!

Из рук Таши полился яркий синий свет.

– Нет! Только не это! Нет! – Гриня пытался вырвать Тамерлана из лучей синего света.

Но справиться с Ташей, защищавшей самого дорогого человека на свете – мужа, никому было не под силу. Таша вцепилась в ладони Тамерлана мёртвой хваткой.

Тимур муркнул что-то, как одомашненный и почти прирученный хозяин прайда и, плюхнувшись на пол, сладко уснул, свернувшись клубочком.

– Испортили! Такой материал… хромал! В шахматы играл, как бог искинов! – Гриня кусал нижнюю губу и тёр лицо ладонями. – Уйду из аспирантуры. Уеду в Сибирь изучать кости мамонтов!

– Никуда вы не уедете, Соболев, – Карен сердился. – Поскольку вы совершили промах, вам придётся отработать месяц в качестве дворника университета, – холодно проговорил Карен Ахмедович. – Вы подложили геном Тамерлана, вы испортили работу! Вы не учёный, Григорий Петрович Соболев, вы дворник. Хотя и для дворника у вас недостаточно ответственности, метлу вам доверять нельзя, она раритет! – припечатал он сына Пети Соболева. – Мне стыдно за вас. Ваши родители – в прошлом мои студенты, мои аспиранты, сейчас коллеги, а вы…

Гриня молчал, его тоскливый взгляд цеплялся за спящего Тамерлана.

А Витька подумал, что Гриня – настоящий учёный, потому что его волновал, прежде всего, Тимур, а уже потом – собственная судьба.

– Я тоже виноват, – шагнул к деду Карену Витька. – Я хотел…

– Нет, только я, – отпихнул его Гриня. – Я согласен с вашим решением, Карен Ахмедович, простите меня, я готов работать, но меня волнует, собой ли проснётся Тамерлан?

– Нет, я изменила его, – порозовела Таша. – Понимаю, что не права, что для тебя очень важен Тимур, но я испугалась за Карена, за Витьку, за тебя, Гриня.

Гриня с отчаянием схватил себя за щёки, жалко бормоча:

– Не успел… прощай такой отличный материал… о…а…ох… ой!

Карен переглянулся с Ташей.