Бойтесь ангалларийцев, дары приносящих

– Ну что же ты молчишь, мой сладкий персик? Щёчки бархатные, губы алые! Всё, пропала моя холостяцкая жизнь! Женюсь я на тебе, Настя!

Пришлось глянуть построже, чтобы он прекратил паясничать. Но ведь у него взглядонепробиваемая шкура!

– Не смотри на меня так серьёзно, душа моя! Это не я начальников по ванным прячу! – продолжал измываться Сашка.

И ведь знает, паразит, что сказать, чтобы отбить у меня всякое желание играть в гляделки. Наконец-то мы вышли из здания и направились к набережной.

Сашка приобнял меня за плечи и уже серьёзным тоном сказал:

– Настя, не знаю, пройдёт ли наваждение у Димитриуса Прекрасного. Ведь он у тебя под дверью подслушивал, а это означает, что чары продолжают на него накладываться, пока ты говоришь с клиентами по телефону. Не понимаю, зачем ему это нужно, но у тебя есть два варианта действий. Нет, даже три. Первый – остаёшься в компании, и мы объявляем, что помолвлены…

Здесь я чуть не споткнулась, но он поддержал меня и продолжил:

– Конечно, это для прикрытия, булочка, иначе тебе замечательно подойдёт второй вариант – в любовницы к ангалларцу. Вижу, вижу по твоим страдальческим глазкам, что это совсем не вариант для тебя. И тогда остаётся третье – увольняться.

Я размышляла над третьим вариантом, как самым разумным. Потом достала листок и ручку и написала: «Буду увольняться».

– Разумное решение! – одобрил Сашка. – Вот что значит, женщина не может болтать, приходится постоянно думать!

Я засмеялась и стукнула этого шовиниста по спине.

Мы дошли до набережной. Парочки прогуливались вдоль моря, жара уже спала и тени от деревьев начали вытягиваться. Мы направились в наше любимое кафе.

Время пролетело незаметно. Сашка смешил меня постоянно. Потом проводил до дома.

– Смотри, он действительно приклеился! – воскликнул друг, увидев Дмитрия, ждущего около ограды. – Сейчас изображу разгневанного жениха.

И он шумно засопел, типа от ярости. Сдерживая улыбку, я подошла к дому и недоумённо уставилась на руководителя.

– Гаятэ Миронова, нам нужно поговорить наедине, – произнёс ангаллариец.

Нет, ну у него совсем нет совести. Я оглянулась на Сашку в поисках помощи, и он откликнулся немедленно:

– Маен Ангалларский, извините, что вмешиваюсь, но мы с моей невестой сами бы хотели побыть наедине.

Для наглядности обнял меня и прислонил к себе спиной. Дмитрий посмотрел на него с такой яростью, что, казалось, Сашка должен был тут же на месте сгореть.

– Маен Крылов и гаятэ Миронова, я очень рад за вас. Пожалуй, разговор может подождать до завтра, – и руководитель ушёл.

В другое время я бы испугалась такого гнева, но как только Сашка обнял, мне стало неинтересно всё остальное. Волновали только его сильные руки, я даже невольно поглаживала их, глядя, как начальник идёт к своему неомобилю.

– Пригрелась, котёнок? – улыбнулся мне Сашка и разжал объятия. – Печенюшка, пора спать! Это был трудный день. Беги домой!

Вот так, мне пришлось вспомнить, что я только друг для него. Ну, что же, я – птица гордая. Только кивнула в ответ и пошла домой.

Благодаря своей последней работе, я смогла купить себе уютную квартиру в небольшом доме в два этажа, со своим патио и бассейном. Как раз то, что мне нравится.

На следующее утро я первым делом распечатала заявление об увольнении в своём кабинете. Потом сходила помыть руки в ванную и застала умывающегося руководителя. Он явно неудачно провёл ночь – волосы в беспорядке, мятая рубашка на выпуск и полностью расстёгнута, а когда он обернулся ко мне, то я увидела и «красные» уставшие глаза.

Конечно, мне тут же надо было уйти, но я не могла оторвать взгляд от его мускулистого тела. Когда посмотрела выше, то вид его растрёпанной причёски с капельками воды срывающихся с кончиков прядок просто заворожил меня.

Он тоже молчал, и это придало мне смелости подойти и приложить руку к его груди, потом провести по щеке. В этот момент он вздрогнул, и всё очарование момента тут же исчезло. Я отступила на шаг, покраснела и быстро ретировалась в свой кабинет. Да что это со мной?! Вчера млела, когда Сашка обнял меня, по-дружески, между прочим, обнял. А сегодня вообще стала приставать к руководителю. Я приложила похолодевшие руки к горящим щекам и закрыла глаза. «Добрая» память тут же показала картинку полуголого начальника. Застонала от стыда и желания одновременно, открыла глаза и уставилась на заявление об увольнении. Вот им и займусь. Вышла из кабинета и подошла к Аглае. Она готовила кофе для шефа. Я поздоровалась и спросила, на месте ли рукль.

– Привет, Настя! Да, уже здесь. Мне кажется, он и не уходил. А тебе он зачем? – спросила ассистентка.

Мне совсем не хотелось говорить о причине своего визита, поэтому соврала:

– Он вчера говорил, чтобы я к нему зашла.

Ведь почти и не обманула, ведь он же действительно хотел поговорить, наедине. Аглая сказала: «Жди здесь!» – взяла поднос с кофе и прошла в кабинет.

В ожидании я разглядывала обстановку приёмной. «Ужасно стыдно теперь показаться на глаза ему» – понимала я с тоской.

Ассистентка вернулась с пустым подносом и кивнула мне: «Проходи, он ждёт!»

Робко зашла в кабинет. Руководитель сидел за столом, уже в чистой новой рубашке, застёгнутой на все пуговицы и сверху припечатанной галстуком.

– Гаятэ Миронова, хорошо, что вы зашли. Мне нужно кое-что сказать вам. Присаживайтесь!

Дмитрий заговорил по-деловому и его волосы были аккуратно причёсаны, а я никак не могла поверить, что ещё десять минут назад приставала к этому ангалларийцу.

В его кабинете тоже был диван и шкафы. Здесь было просторнее, чем в моём кабинете и стульев гораздо больше. Оно и понятно – у него посетители каждый день. Села на стул перед его столом. Решила сначала послушать, что мне хотят сказать, до того, как отдать заявление об увольнении.

Но руководитель не торопился начать разговор. Вместо этого он внимательно смотрел на меня, о чём-то раздумывая. Наконец-то начал:

– Гаятэ Миронова, вам нравится особенность вашего голоса?

Если бы я сказала: «Нет», то это было бы ложью. Конечно, мне нравится эффект от моего голоса, оказываемый на мужчин. Он срабатывает всегда, мне не страшно благодаря этому возвращаться домой поздним вечером. Если мне пытаются угрожать или нагрубить, я просто начинаю говорить. Благодаря голосу мне легко найти работу. Да всех возможностей я и сама не знаю.

А минус в том, что работать я могу не везде, что я никогда не знаю, а понравлюсь ли сама мужчине, если не будет этого чудного голоса. В последние пять лет у меня появилось ощущение, что без голоса я вообще ни на что не гожусь. Поэтому я неопределённо пожала плечами, и ангаллариец продолжил:

– Дело в том, что я могу сделать так, чтобы голос у вас стал прежним.

Я удивилась, откуда он знает, что мой дар был не всегда?

– Я знаю, что могу вам доверять – более молчаливой девушки я ещё не встречал, – улыбнулся Дмитрий. – Знаете, я сразу понял, что на вас чары нашей семьи. Не пугайтесь, гаятэ Анастасия! – проговорил он, потому что в этот момент я уже решила, что говорю с психом, и, видимо, мысли отразились у меня на лице. С другой стороны, ведь откуда-то же появилась эта особенность голоса.

– Я могу их снять и только хочу знать, хотите ли вы этого? Эти чары предназначены только для девушек из нашей семьи и использовались для определённых целей. Я вообще понять не могу, почему они на вас. И уж точно эту способность ещё ни разу не применяли для работы. Как бизнесмен не могу не оценить высокую эффективность такого метода. И поэтому вчера не удержался, предложил свой вариант использования. Хорошо, что отказали. Это было отрезвляюще! – усмехнулся своим воспоминаниям руководитель.

Я не полностью поверила, что он может снять мой дар, но даже если это так, то что мне стоит выбрать. Вот и настало время понять, что я представляю собой без волшебно возникших штучек. Сразу воодушевившись от таких мыслей, взяла со стола ручку и написала на обороте заявления: «Забирайте этот дар». Получив мой ответ, ангаллариец улыбнулся:

– Гаятэ Анастасия, знаете, процесс снятия чар занимает некоторое время. Вы не против, если мы перенесём его на вечер? Я зайду к вам после работы, и мы где-нибудь поужинаем.

На мой разочарованный взгляд, он выдал пояснение:

– У меня сегодня много дел, совсем нет свободного времени. Чары всегда снимаются только с наступлением темноты, я вам всё за ужином объясню.

После этих слов, он достал документы и углубился в них. Мне ничего больше не оставалось, как уйти, что я и сделала.

День прошёл как обычно, если не считать новое рабочее место и предвкушение перемен в жизни. Едва дождалась вечера, лишь изредка переписываясь с Сашкой и отвечая на клиентские звонки. В обед сходила, прогулялась до набережной, купила бутерброд и съела его на ходу. А вообще заметила, что пропал аппетит. Я уже второй день не хотела сладости. «Всё от нервов, вернее, от нового начальника»,– искать причины долго не пришлось.

К вечеру я уже была в таком напряжении, что ходила кругами по кабинету. Наконец-то пришёл руководитель. Воспользовался проходом через ванную комнату, чем смутил меня в очередной раз.

– Вы готовы? – только спросил и направился к выходу, едва я кивнула. Захватила свою сумку и поспешила следом.

В лифте ехали молча. Выйдя из здания, Дмитрий повернул к стоянке неомобилей. Тогда я остановилась. Никаких полётов не предполагалось. Я думала, мы поужинаем в том же кафе, где накануне обедали.

Ангаллариец обернулся и подошёл ко мне:

– Гаятэ Миронова, что-то не так?

Достала листок и быстро написала: «Куда вы собираетесь?»

– В кафе в Милавите. Это хорошее место, вам понравится! Кстати, вы можете говорить вслух, ведь я буду последним, на кого вы распространите свои чары! – закончил он, улыбнувшись.

Милавита – курортный городок, расположенный по соседству. Прикинула, что на неомобиле туда добираться минут 10, так что можно и там поужинать. Насчёт того, чтобы разговаривать, ну уж нет, пусть сначала чары снимет. Написала: «Говорить пока не буду. Согласна поужинать в Милавите».

Руководитель подошёл к неомобилю, помог мне сесть, а сам расположился на водительском месте. Потом снял пиджак и галстук, при расстёгивании ворота рубашки повернулся ко мне и, увидев мой озадаченный взгляд, пояснил:

– Весь день мечтал хоть чуть расслабиться. Вы не против?

Если честно, я была «за». Глупо думать, что мои мысли буду о ромашках, когда красивый мужчина рядом раздевается. Поэтому я покраснела и отрицательно покачала головой.

– Жаль, что вы не хотите говорить, гаятэ Анастасия! Ведь ваш голос, как наркотик. Даже не так. Когда вы говорите, мужчина начинает испытывать такое чувство, что вы – это центр вселенной, и ничто не важно, если вас нет рядом. А вы жадничаете подарить напоследок мне это ощущение! Вы – безжалостная, однако! – он говорил это таким серьёзным тоном, что я удивлённо уставилась на него. А он попросту издевался! Улыбаясь, он продолжил:

– Да-да, и не смотрите на меня своими колдовскими глазами так возмущённо! У каждого мужчины есть свои слабости. Вот и я хочу использовать возможность ещё раз это ощутить.

Рассерженно написала: «У вас есть жена?», показала руководителю. Он сразу стал серьёзным:

– Нет.

«Значит, испытаете это чувство, когда влюбитесь. Так что сегодня не последний шанс» – констатировала я на бумаге и показала ему.

Прочитав мои выводы, он грустно спросил:

– Вы всегда такая неприступная? Неужели вам не хочется почувствовать власть надо мной? Ведь у вас из-за этого не будет никаких последствий. Я же согласен попасть под чары. Гаятэ Анастасия, я даже прошу об этом!

Моя уверенность поколебалась. И ведь он прав, ощущение власти над мужчиной будоражит кровь. А власть над красивым, сильным и самоуверенным мужчиной – это вообще мечта каждой девушки. Я улыбнулась своим мыслям, надеюсь, со стороны смотрелось не слишком коварно.

– Хорошо, маен Ангалларийский, вы меня уговорили!

Неомобиль резко замер, Дмитрий повернулся ко мне и выдохнул:

– Я мечтал об этом весь день!

В молчании мы полетели дальше, а я в очередной раз решила, что он явно сумасшедший, если мечтал о таком.

Спустившись на стоянку около кафе «Монетка на память», мы направились к свободному столику на террасе. Кстати, это было единственное незанятое место. Подойдя поближе, я увидела табличку, что столик зарезервирован. Руководитель уверенно пододвинул мне стул и подозвал официанта.

Кафе находилось на набережной. Вечер был тёплым. Небо уже меняло цвет с ярко-голубого на дымчато-лиловый. Солнце медленно погружалось в море. Официант убрал табличку и раздал нам меню. Есть мне совсем не хотелось, поэтому я тихо прошептала:

– Маен Дмитрий, когда вы снимете с меня чары?

Руководитель так внимательно читал меню, что его лица даже не было видно. Решив, что он не услышал, я пересела поближе, передвинув стул. Не хотелось повышать голос, за соседними столиками были мужчины, но и писать тоже не хотелось, раз я могу говорить.

– Это вы здорово придумали, гаятэ Анастасия! – обрадовался он, и я увидела, что он улыбается, прячась за меню. Значит, он всё прекрасно слышал, просто не отвечал. Тогда я решила не жалеть его. Наклонившись почти к его уху, прошептала:

– Маен Дмитрий, долго мне ещё ждать?

С опозданием до меня дошло, что это не Сашка – шутить надо осторожно.

Руководитель подозрительно часто задышал и, не оборачиваясь ко мне, сказал: «Я отойду ненадолго».

Когда он ушёл куда-то вглубь кафе, я открыла меню и выбрала салат и десерт. В ожидании возвращения моего то ли мучителя, то ли спасителя, стала смотреть на море, в котором солнце уже плескалось расплавленным золотом.

Подошёл официант, принял заказ, а руководителя всё не было.

Он вернулся, когда я уже ела салат. Волосы у него были влажными, как и воротник рубашки. Даже комментировать не стала, продолжила есть салат.

– Нет, ждать осталось недолго, как только солнце сядет, – ответил он, как будто и не уходил, а я только что задала вопрос.

Руководитель подозвал официанта, выбрал блюда и продолжил:

– Это было жестоко! Вы знаете, что при обращении по имени в мозгу мужчины будто звучит приказ: «Она только твоя. Забери её подальше от всех и немедленно!»

Интересная информация, но ведь он сам напросился.

– И вы как раз показали пример истинной ангалларийской выдержки. В следующий раз подумаете прежде, чем экспериментировать на себе, – резюмировала я, когда он сел рядом.

– И знаете, вы правы, маен Ангалларийский, власть над вами – это упоительное чувство. И никаких последствий – это было не предложение, а сказка. Спасибо! – призналась я.

Совсем неожидала, что в этот момент он меня поцелует. И то, что я отвечу и даже ближе прижмусь к нему, положив руку на его затылок.

Прервало наш поцелуй вежливое «гкхм» от официанта, который принёс заказ. Я стала пунцовая, наверно, даже пятки покраснели. Отвернувшись от Дмитрия, и стараясь не смотреть на официанта, я бессмысленно уставилась на набережную. Уже опустились сумерки и зажглись фонари.

– Не надо так смущаться, Анастасия, – тихо проговорил руководитель, – вы не сделали ничего плохого.

Немного успокоенная этими словами, я посмотрела на него.

– К тому же мне очень понравилось! – «добил» он меня, – с удовольствием бы продолжил! Ммм, как же вы хороши в гневе – глаза сверкают! Ну а я, пожалуй, продолжу есть – впереди долгая ночь!

Какая еда! Я так разозлилась на него, на себя, на всю ситуацию в целом.

– Вы обещали рассказать, как будете снимать чары, – почти прошипела я.

– А, так вы об этом! А я уже снял их. Для этого и нужно было поцеловаться! Да вы кушайте, что-то вы совсем побледнели! – нагло ответил он.

Я почти задохнулась от возмущения:

– Вы же сказали, что только ночью снимете!

– Я же не знал, что у нас дело до поцелуев раньше темноты дойдёт, – отреагировал со смехом руководитель на моё негодование.

Я хотела продолжить возмущаться, но вдруг до меня дошло – всё, я свободна от магии голоса!

Я могу работать, где хочу. Если мужчина пригласит на свидание, значит, ему понравилась именно я, а не «сирена». Я зажмурилась от удовольствия, сколько всего теперь смогу сделать. Так хотелось скорее поделиться новостью с Сашкой, что я быстро доела салат, десерт опять не захотелось. Потом уставилась на руководителя, ожидая, когда он закончит с ужином. От нетерпения даже стала барабанить пальцами по столу.

– Так не пойдёт, – сказал Дмитрий, – вы куда-то торопитесь?

– Да, домой! – радостно сообщила я, – если вы не можете меня отвезти, я могу позвонить Сашке, то есть маену Крылову.

– Какая вы непостоянная! Только что целовались со мной и сразу звонить жениху! – продолжая не спеша есть, прокомментировал руководитель. – Я вас сам отвезу, как только доем.

Подошёл официант убрать пустую посуду.

– Спасибо! Всё было очень вкусно! – я поэкспериментировала своё возвращение в отряд разговорчивых.

Официант вежливо поблагодарил в ответ и ушёл. Вот это да! Работает! Я не могла убрать улыбку с лица, она упрямо возвращалась.

– Проверяете? – спросил начальник и добавил. – Развлекайтесь. Кстати, вы помните, что я всё ещё под действием чар голоса? Так вот, после поцелуя у меня ничего не закончилось. Я бы сказал, даже усилилось.

Я удивлённо посмотрела на него. Действительно, я и забыла, но он так спокойно себя вёл – не смотрел влюблённым взглядом, не делал предложение, разве что целовал, ну так это с кем не бывает, я же тоже целовалась. На всякий случай пересела подальше и разглядывала добровольного «страдальца». Да нет, не выглядит он зачарованным. Аппетит вон какой хороший, всё съел да ещё и мой десерт забрал. Доев пирожное, руководитель тоже на меня уставился. А дальнейшее я не могу объяснить разумно.

Сначала мы просто смотрели друг на друга. Затем ангаллариец облизнул губы. Что было потом запомнилось отрывками. Вот мы уже целуемся в неомобиле и у Дмитрия не только ворот, но и вся рубашка расстёгнута. Вот он несёт меня на руках и заносит в дом, явно не мой, а рубашки на нём уже нет. А потом и моё платье куда-то делось, и я стою на носочках, смотрю в синие-синие глаза, а потом целую его нежные губы. Затем он просто приподнял меня, и показалось вполне естественно обнять его ногами и наслаждаться поцелуями, объятиями и сильным желанием раствориться в нём. Вот мы уже каким-то образом оказались на кровати, и я почувствовала спиной приятную ткань покрывала.

А вот с момента боли всё помнится чётко. И его удивление, и моя неловкая просьба продолжать, и всё разрастающееся удовольствие, что отозвалось иголочками на кончиках пальцев.

Потом Дмитрий наполнил ванну для меня и отнёс на руках к ней. Залез в воду вместе со мной, и мы опять целовались. Потом намыливали друг друга и смеялись от щекотки. Когда вытирались полотенцем, я была уже настолько сонная, что едва дойдя до кровати, уснула.

Говорят, утро вечера мудренее. Это точно. Утром я бы ни за что не сделала то, что вытворяла вчера вечером. Сначала огляделась – в спальне я была одна. Это радовало. Но я была без одежды, а это уже не радовало.

Намотала на себя покрывало и пошла искать платье. Хотя бы платье ведь должно было найтись. Попыталась вспомнить, в какой момент оно ещё на мне было. Ничего не всплыло. Ладно, будем искать. В коридоре поиски не увенчались успехом. В комнатах везде было чисто, на кухне – пусто. В ванной нашла своё бельё – уже чистое и сухое. Хм, я что, во сне его стирала. Надела, но с покрывалом не рассталась. Опять пошла на кухню, уже понимая, что я одна в доме. Открыла окно в цветущий двор, вдохнула свежий воздух. Солнце светит, птички поют. Красота! Но вот как мне на работу теперь попасть? Сумка явно осталась в неомобиле вчера.

В покрывале ходить надоело – решила позаимствовать какую-нибудь одежду в шкафу. Нашла подходящую футболку, надела и сразу почувствовала себя более приличной девушкой. Послонялась по дому, обнаружив по часам, что на работу я уже опоздала. Не огорчилась, всё равно буду увольняться.

Нашла комп, зашла как гость, подсоединилась к сети и поискала работу в туристическом бизнесе. Запланировала сегодня уволиться, а завтра уже сходить на собеседование. Выбрала три подходящих турагентства и скинула им резюме.

Почитала книгу онлайн, посмотрела визор и, наконец, услышала, что открылась входная дверь. Вышла навстречу. Руководитель закрыл дверь и посмотрел на меня.

– Что, меня уже уволили? – насмешливо спросила я, пытаясь скрыть неловкость, – у вас такой вид, будто придётся сообщить мне печальные новости.

Улыбнулся:

– Нет, не угадала. – Потом продолжил, – тебе идёт моя футболка.

И прошёл в ванную. Нет, теперь я в молчанку играть не буду. Последовала за ним с насущным вопросом:

– А где мои сумка и платье?

– Сумка в неомобиле осталась, забыл прихватить, – ответил он, намыливая руки. – А платье…– тут он смущённо улыбнулся, – я его случайно порвал. Оно никак не хотело сниматься, и застёжка там была какая-то сложная…

Я тут же вспомнила этот момент и покраснела.

– Отвезите меня, пожалуйста, домой. Я потом футболку верну, только постираю, – вежливо попросила я.

– Да, конечно. А ты не хочешь обсудить то, что было ночью? – спросил руководитель, проходя на кухню.

– Нет! – как-то поспешно и громче, чем хотела, воскликнула я.

– Поедим? – предложил Дмитрий, – я очень голодный! Правда, кроме яичницы ничего не умею готовить.

Он достал хлеб, помидоры и яйца. Пока руководитель жарил глазунью, я нарезала помидоры дольками и разложила на тарелках. Хрустящий батон мы просто поломали на куски. У меня даже аппетит проснулся, и я быстро съела свою порцию. Затем включила чайник и спросила:

– А где у вас заварка?

Ангаллариец ответил:

– На полке слева от тебя, чуть выше.

Пока я тянулась до нужной полки, он внезапно подошёл сзади, обнял и зарылся головой в мои волосы.

– Я так хочу тебя, – прошептал Дмитрий. – А ты?

Высвободившись из объятий, я достала заварку.

– Мне бы хотелось чая, – отошла к столу и начала наливать кипяток в чашку. – Будете тоже?

В ответ он только молча кивнул. Наполнила ему кружку и отошла к окну со своей чашкой. Если бы не предательская истома, что начала подниматься с низа живота и теперь распространялась по всему телу, я бы и дальше изображала безразличие. Но желание уже накрыло меня, и я подошла к руководителю, который сидел за столом спиной ко мне. Совсем тихо призналась:

– Я тоже хочу, сильно-сильно!

С изумлённо-обрадованным выражением на лице, Дмитрий развернулся ко мне, привлёк поближе и стал медленно снимать с меня футболку.

– А я всё гадал, если у тебя что-нибудь из одежды под ней, – сказал он, легко щёлкнув резинкой трусиков.

Приподнялся, чтобы стащить футболку. Снова сел и уставился заворожённо. Лифчик я не одевала, поэтому ему как на блюдечке была подана моя грудь. Он повёл себя с ней, как ребёнок с новой игрушкой – рассматривал, трогал, а потом потянул в рот.

Услышав мой невольный стон после этого, подхватил на руки и понёс в спальню. А там повторилось почти всё то же, что была вчера ночью, только теперь всё моё тело казалось «взорвалось фейерверком» от ощущений, а после мы не пошли в ванную, а лежали, отходя от пережитого.

Дмитрий лёг головой мне на живот, повернувшись ко мне лицом, а рукой рассеянно водил по моему бедру.

– Какая ты нежная, – сказал он, продолжая гладить меня уже с внутренней стороны бедра, забираясь выше.

Я ничего не ответила, так как все чувства сосредоточились на его поглаживаниях. Заинтересованно глядя на мою реакцию, он продолжил водить пальцем и только улыбнулся, когда я судорожно вздохнула.

– Мне продолжать? – невинно поинтересовалась эта наглая морда, прекрасно зная ответ.

Я покраснела, закусила губу и кивнула. Совсем не ожидала, что от его поцелуев там будет и так хорошо, и так стыдно. Удовольствие просто накрыло волной, и я вскрикнула от переполнивших меня эмоций.

– Понравилось? – довольно улыбаясь, спросил ангаллариец. – Можно теперь я получу удовольствие? Ты там такая горячая и влажная сейчас!

И, едва дождавшись моего «да», сразу вошёл и задвигался. Потом замер и лёг рядом со мной. Отодвинул прядки волос с моего лица и чмокнул в щёку.

– Ты так часто краснеешь. Не знал бы, что это не так, подумал бы, что ты девственница! – поддразнил меня Дмитрий.

А я даже не могла возмущаться, только смотрела на него и улыбалась от счастья. Глупее не придумаешь, я влюбилось в это синеглазое чудо.

Он поднялся, ушёл в душ, вернулся уже с полотенцем на бёдрах и спросил:

– Ты останешься здесь или домой отвезти?

Я сразу подскочила, накрылась покрывалом и тоже побежала в душ. По пути бросила: – Домой!

Воду в душе сделала похолоднее, чтобы убрать любовный дурман хоть чуть-чуть. Вышла, намотав большое полотенце и пошла на кухню искать трусики и футболку. Потом вернулась в спальню. Дмитрий уже почти полностью оделся и завязывал галстук перед зеркалом. Пользуясь тем, что он стоит спиной, размотала полотенце и начала одеваться.