Красная строка. Сборник 3
Королева же совсем извелась, она видела, что Марианна ее избегает, и подозревала, что дочь узнала каким-то образом правду. Мария завидовала счастливой Анне, ей тоже хотелось иметь столько веселых прелестных детей. Беспокоил ее и принц, все чаще и чаще он чихал, глаза слезились, постоянный насморк. Врач сказал, что эта болезнь от цветов и бабочек, но как от них избавиться? Королева стала искать ворожею, но той и след простыл. Однажды старушка-ворожея опять появилась в городе, и королева тайно поехала к ней, чтобы поделиться своей бедой и попросить совета и помощи. «Только одним могу помочь, – сказала ворожея, – надо опять твоим детям попасть на Лебяжье озеро в их день рождения, пусть искупаются вместе, тогда дар рождать вокруг себя цветы и бабочки перейдет к дочке, а принц избавится от него». Королева решила, что это будет подарок для Марианны, тот, которого она лишилась по ее вине, и Филипп вылечится. Марианну вызвали к королеве, девушка, молча выслушала просьбу королевы и согласилась, но не потому, что ей хотелось цветов и бабочек, а потому что она любила Филиппа, и согласилась бы даже на пауков.
В день своего шестнадцатилетия молодые люди поехали на Лебяжье озеро. Они ехали верхом, Марианна обучилась верховой езде ради такого случая. Девушка впервые надела красивое платье, которое заказала ей Анна для путешествия. Она любовалась Филиппом, принц казался ей самым прекрасным на свете, цветы вырастали прямо на глазах, разноцветные бабочки садились ему на локоны, и от этого юноша казался еще красивее. Марианна словно купалась в лучах его красоты, она чувствовала себя счастливой. Вот и озеро показалось. К озеру наша пара подъехала уже без свиты. Спешившись, юноша и девушка надели купальные рубашки, взялись за руки и стали заходить в воду. И от этого прикосновения рук сердце Марианны затрепетало от счастья. Белые кувшинки вырастают в воде, и вот они растут уже около Марианны, и синие бабочки садятся ей на плечи. Они погрузились в воду с головой – принц больше не чихал, волосы его распрямились, но от этого он не подурнел, а стал выглядеть более мужественным, а волосы Марианны, наоборот, закрутились в локоны, ресницы потемнели, вытянулись и загнулись дугой. «Да, ты вполне симпатичная, – сказал принц, – жалко, что дочка садовника. Ох, и надоели же мне эти цветы, а эти бабочки до чего же прилипчивые. Даже поесть не мог спокойно без них, – и он показал кулаком летающим над Марианной бабочкам. – Ты знаешь, что? Постарайся мне на глаза не попадаться, чтоб мне опять чихать не довелось. Давай обратно отдельно поедем, чтоб на меня твои бабочки не садились. Сегодня к вечеру торжество будет по случаю дня рождения, надо выглядеть хорошо, перед барышнями наконец-то покажусь без слез». Марианна готова была заплакать от каждого его слова, но продолжала приветливо улыбаться.
Принц умчался во дворец со свитой, а Марианна добиралась домой одна, она плакала всю дорогу. Ее никто не любил, и принц оказался не таким, как она запомнила его с детства.
В королевском дворце и парке вокруг него все занимались подготовкой к празднику, никому не было дела до Марианны, и только дети Анны, радовались переменам, происшедшим с сестрой, они прыгали от восторга, ловили бабочек, рвали цветы и плели себе венки. Марианна пыталась разделить их радость, но слезы продолжали литься, и чтобы никто не видел ее слез, она надела свое старое платье, спрятала кудри под шапочку, и ушла в дальнюю часть парка готовить его к празднику: она собирала вокруг себя расцветающие цветы и украшала беседки и лавочки венками. Ее цветы были куда прекраснее тех, что возникали раньше возле Филиппа. Они не исчезали бесследно, а продолжали расти. Вечером в разгар праздника, она пошла домой и увидела плачущую Анну. Марианна очень удивилась слезам приемной матери, и спросила, не расстроилась ли Анна от того, что волосы принца перестали виться. Анна заплакала еще больше и сказала, что Филипп совсем забыл свою кормилицу, и она за целый день так и не смогла ему вручить подарок – кулончик, деньги на который копила несколько лет. Марианна погладила кулончик и сказала печально: «Да, Филипп все забыл, принцы не любят садовников». Анна обняла свою приемную дочку, равнодушие принца сблизило их. Как долго ждала Марианна такой ласки, она уже не стесняясь, плакала и плакала, и Анна утешала ее…
На следующий день юная садовница отправилась в парк, и где бы она не шла, всюду вырастали чудные цветы. Так она создавала неповторимый сад вокруг дворца, она пересаживала цветы в горшки, срезала их для букетов, и теперь все залы дворца кроме комнаты принца украшали вазы и горшки с цветами. Но несмотря на радость жизни среди цветов сердце девушки продолжало тосковать по своей несбывшейся любви. Однажды она снова отправилась на озеро, долго сидела на берегу, любуясь красотой и вспоминая те мгновения, когда она с Филиппом входила в воду. «Я его больше не люблю, – произнесла она вслух, – а люблю это озеро, сад, цветы и озеро любит меня». Она разделась, вошла в воду и долго гладила прохладную и ласковую воду руками, словно пытаясь передать озеру свою любовь. Лилии, кувшинки рождались на ее глазах: сначала появлялись бутоны, а потом распускались. Бабочки сделали над ней прощальный круг и улетели. С тех пор они больше не появлялись. Вместе с бабочками в саду исчезли и гусеницы, что растениям пошло на пользу.
Все больше и больше радовалась Марианна своему саду, все чаще улыбалась, и вместе с этой радостью все прекрасней становилась она сама. Молва о необыкновенном саде разлетелась по всем ближним и даже дальним странам. Приезжали люди из других государств полюбоваться на цветы, приобрести их и научиться выращивать, что приносило государству доход и почет. Король стал гордиться и садом, и прекрасной садовницей. Цветы Марии Анны расселялись по всему свету, радуя людей своей красотой. Приехал как-то один ученый из дальней страны описывать цветы в саду, влюбился и в сад, и в саму садовницу и женился на ней.
Став мамой, Марианна перестала избегать общества королевы, и, играя с двумя своими маленькими детьми в саду, не возражала, когда та к ним присоединялась. Но пока королева играла с внуками, цветы вокруг Марианны не вырастали. Однажды Мария решилась, наконец, открыть дочери правду о ее рождении, и еще призналась, что любила ее всю жизнь и всегда страдала от разлуки с ней. Марианна, к удивлению матери, поблагодарила ее за то, что стала садовницей, ведь будь она принцессой, никогда бы не создала такого дивного сада и никогда не вышла бы замуж за такого прекрасного человека, как ее муж, и никогда не родились у нее эти дети, без которых и жизнь свою она не мыслит. А были бы какие-то другие дети, вынужденные нести королевский крест. И она, конечно, благодарна королеве за дар порождать вокруг себя цветы. Пока мать и дочь вели непростой разговор, сидя на постриженной лужайке, показались из земли ростки и стали на глазах расти луговые трехцветные фиалки, листочек за листочком вытягивались к солнышку, словно растения танцевали, появились бутончики и вот уже начали раскрываться фиолетовые, белые и желтые лепестки. Каждый непохожий на другого. Королева всплеснула руками. «Это любимые цветы моей юности! – воскликнула она, – я их не видела с тех самых пор. Когда-то я подарила скромный букетик таких цветочков твоему отцу в моем старом доме, куда занесла его судьба». «Матушка, – впервые дочь назвала ее по имени, – эти цветы знак моей дочерней признательности и моего прощения. Подарите их королю и скажите, что это подарок от его садовницы».
Тяжесть свалилась с сердца Марии. И судьба ее изменилась к лучшему: у нее родилась еще одна дочь, которую она уже не боялась признать своей, и ставшая безмерной радостью для немолодых родителей.
Филипп же со временем стал королем, отпустив отца на покой. Через многие поколения имя его вспоминали только в связи прекрасным садом, который был создан в период правления его отца и которому он продолжал покровительствовать, несмотря на свою нелюбовь к цветам.
Татьяна Бирюкова
Утюг
Работать с большими вещами ему нравилось, легко скользил из угла в угол, старался, шипел, выпускал водяную струю пара. Полотно сгибали раз, два и ещё раз проглаживали. Хозяйка была довольна, а внутри утюга всё кипело от счастья – он так нужен! Маленькие вещи с оборочками, карманчиками, воротничками, пуговками ему тоже нравились, он пыхтел, совал носик в самые трудные места, но аккуратно получалось не всегда.
Все вещи, наконец, развешены, разложены по местам, а его опять отнесли в тёмную комнату на полку. Тишина. Ничегонеделание утомляло. Рядом в комнате лежали старый пылесос, швейная машина, этажерка с журналами и фарфоровой статуэткой, керосинка – не каждый знает для чего она нужна, что это за предмет, а рядом стоял чугунный большой утюг.
– Когда-то давным-давно, – рассказал старый утюг, – крышку мою открывали, засыпали угли, раздували их, а потом гладили осторожно, чтобы искорки не упали на полотно. Ах, как мне сейчас грустно.
Вздыхали и другие вещи. А однажды чугунный утюг отнесли в музей. Электрический обижался, что его не взяли, ведь среди вещей в тёмной комнате он был самым современным, с удобной ручкой, лёгкий, с подсветкой. Но… подумал и сделал правильный вывод: нужно очень хорошо делать своё дело здесь и сейчас, на своём месте, быть необходимым людям. Это очень непросто, но приятно.
Балетные туфельки, или новая счастливая жизнь
Снег падал густыми хлопьями, укрывая всё вокруг, вскоре и дом, и сад, и дорожка с яркими фонариками стали необыкновенно красивыми и таинственными.
Приближалось сказочное Рождество, и радостно к нему готовилась хозяйка. Пахнет корицей и ванилью. В гостиной с венецианскими окнами стоит большая ёлка с красивыми старинными игрушками, с расписными золочёнными стеклянными шарами и бусами, на густых ветках – голубые и красные банты, конфеты и маленькие ангелочки. На камине – фарфоровые куклы разной величины, соперничающие в красоте между собой, а с камина, свесив лапу, смотрит вниз фарфоровый пёс. Эти игрушки давно уже встречают вместе с хозяйкой праздник.
Анна, красивая рано поседевшая женщина, уже много лет в предрождественский вечер одна. Её окружают только две кошки, и две собаки.
Анна поставила свечи перед портретами мужа и сына, улыбнулась женщине в светлом платье, вспомнила ушедших в иной мир родителей, бабушку. Грустно – уснула в слезах.
Большой дом окутала тишина, только в старом расписном сундуке с окантовкой медной полосой и коваными деталями по углам, привезённом из Индии, где хранилось множество домашних тапочек самой разной величины, продолжали шептаться, гордились, что у них такая гостеприимная хозяйка, что она бережно относится к обуви. Но тапочкам в сундуке было скучно. Так редко им удавалось увидеть красивые полы с натёртым паркетом, на котором отражались огоньки, скользили солнечные лучи и двигались тени. Иногда в доме сверкала большая люстра или едва мерцал огонёк свечи.
– Ах, как долго у нас не было гостей, – вздохнув прошептали красивые с пушистым помпоном женские шлёпки после того, как всё в доме затихло.
– Давно к хозяйке не приходила юная девушка, наверное, её дочь, с ножкой маленькой, как у Золушки. Может, уехала куда-нибудь.
– Да и господина с громким голосом, и весёлого старичка, и брата хозяйки из другого города, который любил громко петь, их тоже давно не видно, – добавили две пары одинаковых тапочек удобных, войлочных, – обидно, мы никому не нужны.
– Да, да, – пробасили большого размера мужские тапки, – нас тоже давно никто не берёт.
– И нас, и нас, – запищали детские туфельки.
Детских в сундуке было несколько, мягкие зимние и лёгкие летние. Кожаные с опушкой не вступали в общий разговор, они когда-то принадлежали бабушке Анны, гордились этим и даже считали себя важнее прочих. Зашептались всякие другие – их больше всего. Эти тапочки надевали разные люди, которые приходили к Анне, они тоже старались угодить гостям, согреть их, быть удобными, чтобы все остались довольны. А ещё в сундуке лежали мягкие турецкие туфли, расписные с загнутыми носами и кломпы – традиционные деревянные башмаки из Голландии, их подарили хозяйке на день рождения, но они ей маловаты по размеру. Удивительное соседство!
У всех тапочек – своя интересная история, их время от времени надевали, только балетные туфельки не доставали. Они лежали на самом дне сундука в углу. О них забыли?! Кому они принадлежали? Никто из находившихся в сундуке не знал их историю, и всем хотелось разгадать тайну. Износившиеся тапочки выбрасывали, приносили новые, но этот пакет с балетками просто не вытаскивали. Тапочки и туфли вспоминали прошлое и рассказывали о счастливых днях, когда у них были хозяева, в доме бывало много гостей и они веселились. Те, которым посчастливилось увидеть мир вне сундука, рассказывали о своих впечатлениях. Но, наконец, тапочки, переполненные счастливыми воспоминаниями, угомонились и заснули. В сундуке стало тихо.
Утро. Хозяйка проснулась рано. Рождество! Радость наполнила сердце. Анна взяла со стола альбом, который листала накануне. Из него выпала маленькая фотография. С чёрно-белого фото ей радостно улыбалась девочка в балетной пачке. Анна вдруг вспомнила сон, в котором она кружилась на пуантах, потом падала, но чьи-то детские голубые глаза смотрели на неё с восхищением и любовью.
– Ой, это же я! Сколько мне здесь лет? – размышляла Анна, – шесть или семь?
Как давно это было. Воспоминания нахлынули, а вместе с ними и слёзы. Мечта стать балериной не исполнилась. Неосторожное падение и… она не могла больше стоять на пуантах.
– А где же маленькие балетные туфельки? – их подарили Анне после одного из выступлений, но она не успела в них ни разу потанцевать, – куда же я их положила?
Поспешила к сундуку, стоящему в чулане. Распахнула его, резко откинув крышку. Тапочки прижались друг к другу. Их госпожа никогда так не делала! Анна переворошила всё вверх дном и увидела свёрток – вот они, с розовыми лентами! Бережно повесила маленькие балетные туфельки на ёлку, смотрела и вспоминала, что хотела подарить их своей внучке. Много лет она не видела ни её, ни родителей, живущих далеко от родного дома.
Неожиданный звонок в дверь прервал грустные воспоминания.
– Кто бы это мог прийти в такой ранний час? – подумала Анна, поспешив к двери. Открыла. На пороге стояли дочь с мужем и внучка, ребёнок с голубыми глазами, ну точно из увиденного накануне сна.
– С Рождеством, бабушка! – звонким голоском приветствовала девочка, – меня зовут Юлия.
– Входите, дорогие, – едва удерживая слёзы, сказала Анна, – я рада видеть вас!
Анна нашла в расписном сундуке тапочки для дочери и для Юлии.
– Ах, какое счастье! Мы опять стали нужны! – восторженно шептали детские тапочки.
О том же подумали и другие. Пили чай с пирогами и вели разговоры о прошлом и будущем. Внучка поступила в балетную школу. Какая удача! – сердце бабушки Анны затрепетало, в глазах заблестели слёзы. Девочка рассказывала о новой школе, о новых друзьях, щебетала и щебетала, как птичка, бегала по комнате, кружилась в танце с красивой куклой, а бабушке казалось, что это её детство кружится, её жизнь продолжается!
Хозяйка не ждала гостей, и у неё не было подарка для внучки. И тогда она сняла с ёлки балетки и подарила девочке. Верилось, что её давняя мечта сбудется и Юлия будет прекрасной балериной.
Анна радостно улыбалась… Балетные туфельки ликовали – у них новая жизнь!
Тамара Селеменева
Жизнь и приключения Чирика
1
Весеннее солнышко пригревало всё сильнее. Снег растаял даже в затенённых уголках. Распускались первые зелёные листочки. Они приятно пахли чистотой и свежестью. Появились первоцветы: золотисто-жёлтые, собранные в корзинки, цветки мать и мачехи, сиренево-розовые соцветия медуницы. Набухли и кое-где распустились цветочки на яблонях, и первые труженицы-пчёлки копошились, собирали нектар.
Во дворе, среди елей и туй, в густых зарослях боярышника жила семья воробьёв. Неугомонные птахи сновали повсюду и радовали весёлым чириканьем, поднимали настроение. От их звонких голосов становилось хорошо на душе, задор громкого щебетания передавался детишкам в песочницах, бабушкам с колясками, мамам и папам, бегущим по своим делам.
Птенчик Чирúка, его братья и сёстры недавно вылупились из яиц, и теперь их родители ловили мошек, самых разных букашек и беспрерывно, целыми днями несли их в гнездо, кормили малышей. Ненасытные разинутые клювики постоянно голодных желторотиков требовали и требовали пищу. Птенцы вытягивали вверх шеи, каждый старался первым получить корм.
Один из птенчиков неосторожно потянулся в сторону и вывалился из гнезда. Ещё совсем голенький и беззащитный воробышек пытался ползти. Родители вились, тревожно посвистывали, но ничем не могли ему помочь. Всё его синевато-красное тельце тут же облепили рыжие муравьи, и через несколько часов остался лишь скелетик. Папа-воробей стал клевать ненавистных муравьёв. К концу дня вся земля вокруг погибшего птенца покрылась их трупиками. Так отец расправился с убийцами своего детёныша.
Это увидела Милана, когда возвращалась с мамой из детского сада. Ей было жалко воробышка. Мама, орнитолог по профессии, изучала и знала всё о птицах. Она успокоила дочку и объяснила:
– Ты не смотри, что они такие маленькие, суетливые и невзрачные. На самом деле воробьи необыкновенно умные, осторожные и интересные птички, защищают своих детёнышей, помнят врагов. Они похожи, но одинаковые только внешне, у каждого свой характер. У них отличная память, друг друга распознают и находят по голосам. Отличают даже людей.
– А меня они тоже запомнят?
– Конечно! Вот будешь угощать их зёрнышками, хлебными крошками, заботиться, они и тебя полюбят, станут узнавать, тогда вы подружитесь. Хочешь, покажу их гнездо? Оно рядышком, но его не видно в ветвях.
– На него можно посмотреть?
– Можно, только очень аккуратненько, чтобы не испугать их.
Мама осторожно отвела ветку в сторону. Милана встала на цыпочки и увидела сложенное из торчащих в стороны веточек, гнёздышко, а в нём пятеро птенчиков, вернее пять широко, как воронки, раскрытых клювиков. С этого дня девочка стала за ними присматривать.
2
Через две недели птенцы окрепли, покрылись пёрышками и, осторожно, прыгая с ветки на ветку, делали первые попытки вылетать из гнезда. Они только пробовали свои силы, учились добывать корм, познавать мир.
Милана внимательно наблюдала за самым активным из птенцов, и он с любопытством тоже поглядывал на девочку.
– Дочка, смотри, это Чирика, он крупнее и смелее своих братьев и сестёр, всегда первым получает еду от родителей.
– Да, этот воробышек самый быстрый и большой. У него громкий голос. Я видела, он уже пытался взлететь.
Рядом с гнездом стал часто появляться "страшный чёрный зверь". Милана поняла, что Чирика сразу почувствовал исходящую от кота опасность. При его появлении птенец старался спрятаться, прижимался ко дну гнёздышка.
Воробьишка видел, каким хищным огнём загорались янтарные глаза кота, когда родители прилетали с кормом и вились над гнездом. В то же время, он не раз замечал, как взрослые воробьи, как бы поддразнивая, озорно выхватывали еду из миски котофея прямо у него из-под носа, беззастенчиво и без страха садились на кормушки кроликов и кур. И Чирика мечтал:
– Вырасту и стану таким же бесстрашным и ловким!
Однажды небо потемнело, ветер качал ветви деревьев так, что, казалось, вот-вот сорвёт их гнёздышко. Потом сверкнула молния, загремел гром, сильный порыв сдул двух птенцов с гнезда. Одним из них оказался Чирика. При падении он не ушибся, потому что расправил крылышки, спланировал и тут же спрятался среди зелёной травы. А вот второй птенец больно шмякнулся о землю и тут же стал добычей чёрного кота. Милана заметила всё это из окна, побежала за ним, но спасти беднягу-птенчика не удалось.
Сердечко Чирика трепетало от страха. Он закрыл глаза, втянул голову, прижался к земле и замер. Девочка осторожно взяла его в руки и бережно посадила в гнездо. Воробышек понял, что хотя человек и очень большой зверь, бояться его не надо, а пищу, кров всегда можно найти именно рядом с людьми.
– Значит, кот – враг, а человек – друг, – сделал он вывод.
Чтобы не стать добычей хищника, подросший Чирика соскочил с гнезда и прыгал недалеко от него среди травы. Милана смотрела с изумлением. Мама объяснила малышке, что такие птички называются слётками. Кроме того, у них очень короткие ноги, поэтому воробьи не ходят, а перепрыгивают с места на место.
Пока воробышек выглядел неказистым, нескладным и взъерошенным, как и любой подросток. Слёток ещё не был готов к самостоятельной жизни, потому что не умел полноценно летать и находить корм, прятаться от врагов. Но мама с папой отыскивали его по голосу, прилетали, заботились и кормили по нескольку раз в день.
Ещё он боялся больших чёрных птиц. Он успел увидеть, как сильные и умные вороны убивали не только малышей, но и взрослых воробьёв и пожирали их. Нередко они разоряли целые гнёзда, лакомились птенцами. Однажды Милана очень удивилась, когда ворона стала отщипывать клювом от большой корки хлеба и бросать маленькие кусочки. Воробьишке хотелось подобрать один из кусочков, но тут какой-то взрослый воробей его опередил и… поплатился жизнью. Птенец и девочка догадались, что так хитрющая ворона приманивала птичку поближе!
Чирика постарался как можно скорее спрятаться в траве. Теперь звуки «каррр-каррр» приводили в ужас, он навсегда запомнил, что эти птицы смертельно опасны, от них надо держаться подальше!
3
Наступило лето. Стояла прекрасная погода, стрекотали кузнечики, от жёлтых головок одуванчиков газон казался золотым. В один из дней Чирика впервые увидел стрекозу. Такая большая, с голубовато-зелёным брюшком и золотисто-жёлтыми крылышками она легко и изящно витала недалеко от гнезда и ловко ловила насекомых прямо на лету, виртуозно повторяя траекторию полёта своей жертвы. Воробышек разглядел в ней не только добычу, но и конкурента на свою территорию.
Милана наблюдала за птенцом и поняла, что тот приготовился к атаке, застыв на ветке яблони. И, когда стрекоза пролетала под ним, смело бросился вниз, уверенный в своей победе. Бедный, он не знал особенностей поведения и возможностей стрекозы.
Летунья почуяла опасность, мгновенно зависла в воздухе, остановилась и вдруг… полетела задом наперёд! Этого охотник, да и Милана, совсем не ожидали.
Никто не мог вот так на лету останавливаться и планировать хвостом вперёд! И наш бедолага, пролетев мимо, шлёпнулся о землю, а стрекоза блеснула огромными глазами и беспрепятственно упорхнула по своим делам. Это происшествие стало для самоуверенного птенца ещё одним уроком.
Милана прибежала к маме и рассказала, как стрекоза обхитрила глупого воробьишку.
– Стрекозу так просто не поймать, – пояснила мама. – Она летает вперёд и назад, быстрее других, видит всё вокруг, красивая, очень прожорливая и ловкая хищница.
4
Настало время, когда Чирика почувствовал себя взрослым и влился в большую воробьиную семью. Милана радовалась: птенец выжил, вырос, и теперь он сильный и самостоятельный. На подбородке и грудке воробья проявилось хорошо заметное чёрное пятнышко. Он молод, бесстрашен и красив. Правда, узнавать его в стае становилось всё труднее. Хорошо, что сам Чирика помнил и нередко подлетал к ней.
Девочка подметила, что оставив родительское гнездо птенцы не улетали далеко, а поселились с другими воробьями их большой колонии. Вместе со взрослыми они охраняли свои владения. Синички, стрижи не могли выдерживать натиска маленьких задиристых хулиганов и уступали им не только территорию, но даже и гнёзда.
Милана следила, как молодые воробьи с азартом и удовольствием участвовали в этих баталиях, а один из них бессовестно устроился в гнезде стрижа, просто выгнал его. Бедному стрижу пришлось строить себе новое жилище.
Пришла поздняя осень. Листья пожелтели и облетели, небо хмурилось, и часто моросил дождь. Воробьи готовились к зиме. Утепляли, поправляли гнёзда, отыскивали укромные уголки под стрехами крыш. Чирику и его стае повезло. Милана с мамой заранее развесили несколько кормушек, где всегда можно подкормиться. А зимой, в особо холодное время, они угощали птиц мелко нарезанным салом. Птички узнавали и совсем не боялись своих друзей. Хотя воробья приручить почти невозможно, Чирика и ещё несколько его собратьев доверяли, садились на ладони девочки и склёвывали корм. А вот погладить или взять себя в руки птицы не позволяли.
5
Вновь наступила долгожданная весна. Природа оживала, пробуждая всё вокруг. В воздухе стоял бодрящий запах хвои и распускающихся почек, и над всем царил весёлый гомон птиц.