Оплаченные счета

Кто-то шел за ней, как привязанный. Она на секунду приостановилась, чтобы дать возможность преследовавшему ее человеку обогнать себя. Но шагов за спиной она не услышала и облегченно вздохнув, двинулась дальше. Ночь была теплой и какой-то черной. Редкие тусклые фонари скудно освещали часть тротуара и живую изгородь возле домов. Вокруг было очень тихо, казалось, что ни один лист не шевельнется на высоких стройных тополях. Слышны были только эти осторожные крадущиеся шаги за спиной. Она опять кожей почувствовала, что преследователь буравит взглядом ее спину. Внутренний голос предостерегал об опасности. Она вновь почувствовала страх, сердце бешено заколотилось и очень хотелось оглянуться. Но она не оглянулась и, что было сил, резко рванула к своему дому. Преследователь побежал за ней, уже не скрывая своих намерений. Она уже слышала его близкое прерывистое хриплое дыхание. До заветного подъезда оставалось метров сто, когда он все же настиг ее. Он обхватил ее сзади руками и грубо притянул к себе. Он дышал ей на ухо сипло и зловонно, и прижимался к ней всем телом все сильнее и сильнее. Она почувствовала его напряженный член, и в ужасе хотела закричать. Но изо рта вылетел лишь какой-то булькающий звук, не имевший с криком ничего общего.

Она пыталась вырваться, но насильник лишь еще больше распалялся и правой рукой, задрав ее юбку, пытался сорвать трусики. Она уже начала терять сознание от страха и отвращения, когда услышала чей-то резкий окрик:

– Что ты делаешь, скотина? Отпусти ее!

Кира услышала этот крик и, собрав последние силы, вновь попыталась вырваться из железных тисков. И чудо! Тиски ослабли, а спустя мгновение похотливые руки и вовсе отпустили ее. Она сделала несколько шагов и обернулась. Высокий молодой мужчина держал ее преследователя за ворот легкой куртки. Затем ее спаситель развернул насильника лицом к себе и ударил его кулаком в живот. Мужчина согнулся пополам и глухо застонал, а молодой человек продолжил бить ее преследователя до тех пор, пока тот не распластался на земле.

– Хватит! Ты убьешь его! – закричала Кира, и опасливо приблизившись к лежащему на земле мужчине, неуверенно спросила: – Он жив?

– Да жив. Что ему сделается? Не волнуйся, – немного отдышавшись, ответил спаситель.

Кира подняла глаза и в ночном мраке попыталась разглядеть молодого человека, который оказался в нужном месте и в нужное время.

– Может, в милицию позвоним и сдадим его? – предположила она, судорожно сглотнув.

– А толку то? – тяжело дыша, отозвался молодой человек. – Он ведь не успел тебе ничего сделать плохого. Только напугал сильно. Так что предъявить ему мы ничего не можем, и менты его быстро отпустят. Ну, а у меня неприятности могут быть. А ты сама как? С тобой все в порядке? – парень участливо коснулся руки Киры.

– Нормально, наверное. Я просто испугалась очень… Спасибо тебе.

– Что же ты одна бродишь по ночам?

– Понимаешь, у нас вечер был в институте. Я со своим парнем поссорилась, вот и пришлось идти одной. Честно говоря, я никогда не боялась ходить ночью одна, потому что была уверена, что со мной ничего страшного случиться не может. Но теперь…

– Ну, теперь будешь знать, что ходить ночью одной опасно, – парень улыбнулся и сказал: – Давай я провожу тебя до подъезда.

– Проводи. Спасибо тебе за то, что спас меня. А тебя как зовут?

– Сергей, – просто ответил парень. – А тебя?

– Кира, – сделав несколько шагов, она лукаво улыбнулась, – вот мы и пришли. И это мой подъезд.

– Да, далековато мне пришлось провожать тебя, – весело рассмеялся Сергей. – Ну, до свидания?

– Спокойной ночи, – Кира протянула Сергею руку. Он мягко пожал ее и, задержав ее ладонь в своей руке, произнес: – Я подожду, пока ты войдешь в подъезд, и посмотрю, как за тобой закроется дверь. А уж потом разберусь с этим подонком, – Сергей мотнул головой в сторону мужчины, по-прежнему неподвижно лежащего на земле.

– Спасибо тебе, – благодарно произнесла Кира и впорхнула в подъезд. Она бегом поднялась на третий этаж и, порывшись в сумочке, достала ключи от квартиры. Но как только она попыталась вставить ключ в замочную скважину, дверь отворилась и рассерженный отец, взъерошив свои кучерявые волосы, укоризненно произнес:

– Кирочка, ну разве можно нас так с матерью волновать? Уже половина первого ночи и мы уже собрались идти искать тебя!

– Папочка, ну что ты заводишься? Я жива, здорова и со мной все в порядке, – девушка обняла отца и ткнулась носом в его щеку, покрытую щетиной двухдневной давности. – Ты колешься.

– Лапушка, ты же знаешь, что я в выходные дни не бреюсь, – улыбнулся отец и с нежностью похлопал дочь по спине. – Ладно, иди отдыхать, время позднее.

И Кира не решилась рассказать отцу ни про ночное происшествие, ни про нового знакомого, который спас ее от беды. Она очень любила отца и старалась не волновать его понапрасну.

Девушка скинула босоножки и вошла в свою комнату, но свет включать не стала. Она подошла к окну и слегка отвела штору в сторону, но в тусклом свете фонаря, она не увидела ни Сергея, ни насильника.

2

Кирочка Нетребская родилась в счастливой семье. Сколько себя помнила, она всегда была окружена заботой, лаской и любовью. Кира была единственным ребенком в семье и всю свою нежность родители отдавали ей. Девушка всегда знала, что любой ее каприз и любое желание обязательно будет исполнено. И если мать еще могла иногда в чем-то отказать ей, или за шалость пожурить, или сделать строгое внушение, то отец совершенно был на это не способен. Он боготворил Киру и носился с ней, как с хрустальной вазой. Справедливости ради, надо сказать, что Николай Артемович был человеком весьма занятым и дома появлялся только поздним вечером, когда Кира уже спала. Он возглавлял крупный машиностроительный завод, и довольно часто работа Николая Артемовича отнимала и его выходные дни, но каждую свою свободную минуту он отдавал дочери.

Александра Марковна, мать Киры, женщина с сильным и волевым характером, даже немножко ревновала мужа к дочери. В доме она была полновластной хозяйкой, взвалив на себя все трудности быта. Она была парторгом швейной фабрики и привыкла к тому, что ее слово есть истина в последней инстанции. Возражений Александра Марковна не терпела, но в тоже время старалась быть объективной. Она всегда была готова помочь людям и за это ее уважали, но побаивались.

Дома Александра Марковна тоже пыталась командовать всем и всеми. Нетребская желала, чтобы и ее домашние, муж и дочь, полностью подчинялись установленным ею правилам. Она была необычайно чистоплотной и великолепно готовила. Чтобы справиться со всеми делами, Александра Марковна очень рано вставала и ложилась спать далеко за полночь. Но был у нее и свой большой секрет. Александра Марковна писала стихи, лирические и очень нежные. Она прятала толстую тетрадь со стихами и от мужа, и от дочери, словно оберегала от них вторую часть своей натуры – мягкую, женственную, ранимую. Александре Марковне почему-то было стыдно предстать перед мужем во втором своем качестве. Она стеснялась открыто проявить свои чувства к мужу и свою любовь к нему. Свои чувства Александра Маркова хранила глубоко в душе. Она во всем хотела быть «железным Феликсом». Собственно, это прозвище ей дали сослуживцы, и она этим прозвищем весьма гордилась, считая, что оно как нельзя лучше, отражает ее деловые качества.

Работа Николая Артемовича предполагала многочисленные командировки, встречи разного рода проверяющих и вышестоящего начальства, а также выезды с ними за город в «Охотничий домик» – профилакторий завода. Профилакторий располагался в живописном месте в сосновом бору у Черной речки. Рыбалка, охота, сауна или русская баня – вот те прелести, которыми потчевал Николай Артемович своих гостей. Эти выезды на природу сопровождались непременными банкетами. Хотя Николай Артемович и не был любителем выпить, но иногда мог позволить себе рюмочку, другую хорошей водочки или пятизвездочного коньячку.

В первое время после назначения Николая Артемовича директором завода, Александра Марковна сопровождала его и на банкеты, и в поездках на Черную речку. Но потом, устав от постоянного и неискреннего, как ей казалось, внимания к себе других людей, от одних и тех же разговоров, и обязанности играть роль приветливой хозяйки, от этих мероприятий отказалась. Дома рядом с дочерью или наедине со своей заветной тетрадью, она чувствовала себя более уютно и комфортно. За мужа она нисколько не волновалась. Она знала, что Николай примерный муж и отец, и никогда не позволит себе вольностей с другими женщинами. Потому все командировки и поездки мужа на Черную речку воспринимала, как неотъемлемую часть работы крупного руководителя и ревностью не страдала.

Маленькая Кира очень любила те дни, когда отец бывал дома. Он находился в ее полной власти. Отец много гулял с ней в парке, раскинувшемся недалеко от дома. А их прогулки по улицам города, доставляли девочке особое удовольствие, потому что довольно часто хитрой малышке удавалось затянуть отца в «Детский мир», откуда без подарка она не выходила.

Однажды погожим весенним днем, как всегда, отец и дочь оказались в заветном магазине. Они неторопливо бродили в секции игрушек. Вдруг девочка неожиданно остановилась.

– Доченька, что случилось? – наклонился над Кирой встревоженный Николай Артемович.

А Кира, не в силах произнести ни слова, указала рукой на полку с куклами.

Николай Артемович поднял глаза и увидел куклу. То была великолепная негритянка в цветастых одеждах. Иссиня-черные вьющиеся волосы обрамляли лицо цвета шоколада. Выразительные карие глаза с длинными ресницами, закрывались и открывались. Широкий нос, пухлые алые губы и полные щеки, делали негритянку очень обаятельной. Выражение лица негритянки было веселым и озорным.

Кира стояла, как завороженная. Лишь несколько минут спустя, она смогла обернуться и посмотреть на отца глазами полными восхищения:

– Папочка, посмотри, она живая.

– Да, Кирочка, правда, – вынужден был согласиться Николай Артемович. Искусно сделанная кукла действительно выглядела живой.

– Папочка, – тихо проговорила Кира, – ты ведь мне купишь ее? Правда?

Кира умоляюще смотрела на отца. А Николай Артемович уже подсчитывал в уме деньги, что лежали в его кошельке и в кармане пиджака. Но денег не хватало. Кукла была немецкой и очень дорогой. «Но, ведь, как здорово сделана кукла! Наши так делать еще не научились» – думал Нетребский, похлопывая себя по карманам.

– Кирочка, у меня нет с собой столько денег, – виновато принялся оправдываться Николай Артемович.

Кира не капризничала. Она не требовала купить куклу сию же минуту. Девочка просто не могла сдвинуться с места от огорчения. На ее круглые глазки накатились слезы, и она заплакала тихо и горько. Николай Артемович совершенно не мог выносить слез дочери. Он растерянно оглядывался по сторонам в поисках знакомых.

– Почему ваша девочка плачет? – поинтересовалась приятная девушка в синем форменном платье, которая уже некоторое время наблюдала за расстроенным отцом и его очаровательной дочерью.

– Да вот понимаете, – неуверенно заговорил Николай Артемович, взглянув на девушку, – дочери очень понравилась негритянка, а денег у меня не хватает…

– Ничего страшного, – продавец мило улыбнулась, – вы можете оставить ее на час, а потом приехать с деньгами и забрать эту куклу.

– Правда? – недоверчиво спросил Николай Артемович.

– Правда. Я и сама бы не отказалась от такой игрушки. Эти куклы бывают у нас очень редко. А сейчас конец месяца, вот и выбросили их в продажу для плана.

– Так вы оставите ее нам?

– Конечно. Но только на час.

– Хорошо, хорошо. Я обязательно заберу ее. Спасибо вам.