Не уклоняюсь!

Наши и воюют. Не оружием, не техникой, а чудом каким-то. Духом, смекалкой… Видать, думают наверху, что у нашего солдата и палка в руках стрелять будет, и консервная банка проржавевшая летать… Если они, вообще, там думают о чём-то… О чём-то, конечно, думают. Только, вот, о чём?

– У моего бабая в Татарстане, в деревне – дом, стадо баранов, огород… Лучше баранов пасти, чем эту «корову»! – ругался, между тем, Губайдуллин. – Всё, закончится эта поганая война, уеду к бабаю. И гори всё синим пламенем!

Долго бы ещё мог говорить Михаил, если бы не вызвали Шибанова срочно к начальству. Разведка обнаружила передвижения боевиков в одном из горных районов. Было принято решение нанести удар с воздуха.

Прежде чем взлететь, достал Сергей всегда носимую с собой фотографию жены и детей, посмотрел и убрал в нагрудный карман. С давних пор завёл Шибанов такую традицию: перед вылетом обязательно смотреть на эту фотографию. Только в этот раз при взгляде на родные лица отчего-то кольнуло сердце…

Самолёт взмыл в небо. Квадрат, где были обнаружены бандиты, был обозначен разведкой довольно точно, и это облегчало задачу…

Сколько таких вылетов было уже на счету майора Шибанова! В прошлую войну пролетал он над теми же зелёными массивами… Тяжёлый осадок оставила в душе та война. Не раз приходилось слышать от сослуживцев и бывать в таком положении самому, когда авиация, обнаружив лежбище боевиков не получала команды на их уничтожение. «Вопрос решается» – был дежурный ответ в таких случаях. А, пока он «решался», бандиты уходили. И хорошо, если просто уходили, а то ведь и успевали нанести удар первыми. Так обнаруженным, но не уничтоженным «Градом» в самом начале той войны была обстрелена колонна десанта. Имелись большие потери. Только после этого вопрос был «решён». Только боевики уже ушли. Вместе с «Градами». В том деле Шибанов участия не принимал, и историю эту рассказывал ему майор Губайдуллин, бывший её участником.

Интересно, не ушили ли «духи» из квадрата? Вполне могли успеть. Данные разведки поступили ещё утром. Но утром прибыла комиссия, совала нос, куда не прошено, и при ней уничтожить банду авиационным ударом показалось политически нецелесообразным…

Была бы проклята эта политика! Никогда в истории русская армия не проигрывала войн! Русский солдат и офицер не бывал побеждён! Проигрывали – политики. Крали победы армии. А сама армия русская – непобедима. Даже сейчас! И сами политики, шкуры продажные, не подозревали о том! И в прошлую войну сделали открытие неприятное: может ещё воевать русский солдат. И как может! Кто бы мог подумать! Ведь не для того ту войну начинали, чтобы победить. Но – чтобы быстро потерпела армия поражение. А армия – победила. Назло всем им. И тогда политики эту победу отняли и обратили в поражение. Под одобрительный гвалт общественности… Попалась когда-то Шибанову книжка о русско-японской войне. Было это как раз 97-м году. Читал Сергей и изумлялся, много схожего находя со своей войной. И победы, глупостью и подлостью чьей-то в поражения обращённые, и поведение общественности, японцев поздравляющей (теперь – «масхадовцев»)… Хотел тогда Шибанов даже глубже вопрос этот изучить, но не хватило упорства. Не его это дело было. А тут и новая война началась… Так и живём: от войны до войны, не успевая раны залечивать, дух перевести – поколение за поколением выбиваем – и как и когда восстанавливать?..

…Вдруг грохотнуло что-то. Накренился самолёт. Это с земли снаряд выпущен… Обшивку пробил… Запахло дымом. Серьёзное дело! Где же это затаились они? До квадрата нужного – лететь ещё… Или уж ушли они оттуда и дошли сюда? Эх, с утра надо было лететь!

Застрекотало внизу. Пулемёт? Выводить, выводить надо из под огня самолёт, отводить в сторону…

…А связи нет уже… Пулями провода повредило.

Вывернул Сергей штурвал, уводя теряющую высоту машину из опасной зоны. Но уже горела она. Мысли проносились в голове с неестественной скоростью. И среди них: «Счастье, что поблизости населённых пунктов нет… Жертв там не будет…»

Самолёт стремился к земле, как подбитая птица. Ох, не зря же кольнуло так сердце сегодня на вылете!

Оставался последний шанс – катапульта. В этих краях, правда, катапультироваться опасно: чёрт знает, кто тебя прежде отыщет – свои или абреки… Но выбирать не приходится… Лишь бы техника не подвела!

…Но техника (изношенная давным-давно!) – подвела… Не работала катапульта… Исчезло небо, утром ясное, а теперь вдруг облаками затянутое… И земля всё ближе, ближе… Казалось, никогда не была она так близко… И земли не стало…

Глава 7.

Кто рока ищет…

Хроника

10.03.00. Министр обороны РФ Игорь Сергеев официально подтверждает гибель 85 десантников 6-й роты 76-й псковской дивизии ВДВ в результате боя в ночь с 29-го февраля на 1-е марта.

12.03.00. Российским спецслужбами взят Салман Радуев.

29.03.00. Колонна Пермского ОМОНа попадает под обстрел боевиков. Погибли 43 военнослужащих, 18 – ранены, 9 – пропали без вести.

23.04.00. Под обстрел боевиков попадает колонна 51-го полка Тульской дивизии ВДВ. Погибло 15 десантников. 6 получили ранения.

Валерий Манилов объявляет о завершении войсковой части операции.

11.05.00. Обстреляна колонна федеральных сил, погибли 18 военнослужащих…

Цитата

«…вряд ли суждено сбыться надеждам, что боевики будут загнаны на зиму в горы, где и перемрут от тоски и безысходности. Большая их часть перезимует в домах, освещаемых «федеральным» электричеством, согреваемых «федеральным» газом и где они будут обеспечены гуманитарной помощью, поставляемой МЧС.

Вторая – что весной 2000 года наверняка начнётся партизанская война – вариант весны 1995-го. Это очевидно как для тех, кто воюет, так и для мирного населения, которое вынуждено с тревогой ожидать будущего. Подобные факты взывают к размышлениям: такое развитее ситуации на Кавказе выгодно тем, кто всего этого склонен не замечать». «Солдат удачи», №1 (64), 2000 год.

– Едрёный корень! Ну, это ж хандец какой-то! Твою мать, а… – капитан Шавлак круто развернулся к Стрешневу. – Ведь до нас это гребаное село пять раз зачищали! Как можно было прохлопать не схрон даже, а целый цех по производству оружия?! Какой, к матери под вятери, может быть наведён порядок?!

Стрешнев только руками развёл. Цех по кустарному производству оружия был обнаружен в погребе одного из домов взводом Игоря, которому был дан приказ хорошенько прочесать селение, при подходе к которому снайпером был убит один из бойцов стрешневского взвода. Когда спустились в погреб, то ахнули: миномёты, гранатомёты, ружья противотанковые, оборудование для их изготовки… А ведь это не далёкий горный аул, а селение, давно федеральными войсками освобождённое, не один раз «зачищенное»! И – проморгали???

– Небось, в дерьмократию играли, – с досадой говорил капитан. – Зачищали интеллигентно, чтобы не дай Бог не нажаловались на нас шкурам правозащитным. А у нас бойца теперь убили! И где-то снайпер этот грёбаный бродит! Может, даже в селе этом кантуется… Или где-то рядом. Уж, по крайней мере, аборигены знают, где его искать. Гадом буду, знают! И про цех этот знали. Не могли не знать! А за сокрытие такого «богатства» нужно было бы карательную экспедицию здесь устроить! А мы будем утираться. Ходишь по этому селению, все тебе в лицо улыбаются, все – лояльные и мирные, а повернись к ним спиной – зарежут! Кстати, что с хозяином этого дома?

– Нет хозяев, товарищ капитан. Соседи говорят, давно нет.

– Заметно, что давно! – буркнул капитан. – Видать, призраки бесплотные тут ружьишки-то изготовляли.

Шавлак поднял одно из ружей:

– Хорошая работа. Знали кустари дело своё. Может, даже прежде на оружейных заводах работали…

– Что делать будем с этой находкой, Леонид Иваныч?

– Что-что… Отправим в центр с соответствующим рапортом, а там уж пусть разбираются… Разбираются, почему этот арсенал раньше не нашли, и кто за это должен отвечать.

Стрешнев знаком велел бойцам уносить найденное оружие.

– Надо себе оставить, – пошутил один из них, румяный деревенский парень с расплющенным носом и смеющимися глазами. – Пригодится!

– Я тебе оставлю, Кузин, – усмехнулся старший лейтенант. – Погрузите это всё… Потом доложите.

– Есть!

– Самое главное, старлей, что никто ведь никакой ответственности не понесёт… – вздохнул Шавлак, закуривая. – У нас никто ни за что не несёт ответственности… Слово само это из обихода вычеркнули. Что хочу, то и ворочу… И не лезь поперёк, а то тебя же и припекут этой ответственностью…

– Леонид Иваныч, может, потрясти старейшин, как следует? – осторожно предложил Стрешнев.

– А – как следует? – мрачно отозвался капитан. – К ним так просто не подступишься. Это – главные люди. С ними нужно особый пиетет соблюдать… А то потом хлопот не оберёшься…

– Да какой пиетет? – вскинул голову Игорь. – Спрашиваю я одного из этих аксакалов хреновых: знал ты про этот цех? Нет! Не знал! Ни сном не духом! А глаза – лживые-лживые. Смотрит и ведь издевается, смеётся над нами! Сволочь старая… У самого, небось, сыновья по горам бегают! И снайпера, наверняка, эта гнида знает!

– Знает, – кивнул Шавлак. – Только не скажет ничего. Хоть ты его по кускам режь. Это тебе, старлей, не шантрапа какая-нибудь. На испуг не возьмёшь.

– Тогда стрелять надо! По законам военного времени! За укрывательство!

– А у нас нет войны. У нас – контртеррористическая операция, наведение конституционного порядка в одном из субъектов федерации. И никаких военных законов здесь нет.

– И никаких других тоже! Один закон: им в нас можно стрелять, а нам – только с разрешения высшей инстанции, которого пока дождёшься, аккурат самих всех и положат.

– Именно, – вздохнул капитан. – Поэтому никаких резких движений. Главное, спиной к ним не поворачивайся… И помни: наше дело – выполнять приказы. А инициатива, сам знаешь, наказуема.

Стрешнев пожал плечами. Не нравилась ему эта бесхребетная логика капитана. Для чего тогда оружие дано? Для чего тогда, вообще, вся эта кампания? Приказы выполнять! Инициатива наказуема! Не лезь! А что – прикажете спокойно смотреть, как очередного бойца снайпер срежет? Не терпел Игорь нерешительности, не терпел готовности принимать всё, как есть. Смирение – штука хорошая, но не для военного человека! Для него оно пагубно! А Шавлак как раз смиренен был. Иногда лишь бывали у него вспышки гнева (как только что), но они проходили быстро и сменялись какой-то апатией, хандрой, безразличием…