Умная девочка Маша. Сила огня

– Папа, – говорю я, – сейчас военные действия связаны с борьбой с нацизмом. Но ведь и во время Великой Отечественной войны тоже воевали с нацизмом, фашизмом, только немецким. Получается, все повторяется?

– В нашей стране долго жила уверенность, что подобной войны больше не будет. За это погибали наши прадеды. Но… что-то в мире пошло не так.

– В Европе и Америке люди ничему не учатся, – продолжает Игорь Александрович. – Сколько можно наступать на одни и те же грабли?!

– Думаю, таким людям пора ответить за свою ненависть к России, – задумчиво произносит Вовка.

– Согласна, – говорю я. – Во время любых войн страдает мирное население. Мама рассказывала, как голодала ее прабабушка, тогда еще девочка, в Самаре во время Великой Отечественной войны. У нее часто от слабости кружилась голова. Но настоящий голод, конечно, испытали жители Ленинграда во время блокады.

– Да, нашему народу тогда особенно досталось, – продолжает мой папа. – В каждой семье кто-то воевал. И мы не можем допустить повторения фашизма.

– И мы все р-р-равно победим! – решительно добавляет Рыжик.

Глава 10. Черное море

– Давайте купаться! – предлагает Игорь Александрович.

Рыжик остается на берегу, а мы бежим к морю. Вода сначала немного прохладная, но ласковая. Мы быстро привыкаем к ней.

Наши папы уже плывут далеко впереди. Быть в воде такое наслаждение!

В море мелькают черные спины. Это дельфины.

– Кили?! – восклицаю я.

– Мы рады вас видеть! Хотите покататься?

– Еще бы!

Мы забираемся на спины дельфинов. Я катаюсь на Кили.

Какая же это скорость! Ощущение свободы! Я смотрю на дружелюбные мордочки дельфинов.

Рядом появляются наши знакомые сирены.

– Очень рада снова с вами встретиться!

– Взаимно, – отвечает Парфенопа. – Часто вспоминаю наши приключения.

– Как поживает Нептун? – спрашиваю я.

– У него все хорошо. Просил, если увидим вас, передать приветы от себя и Марины.

– Спасибо! И от нас передайте, – говорит Вовка.

Мы возвращаемся на берег. Нас уже ждут папы.

– Кажется, я видел дельфинов, – задумчиво произносит Игорь Александрович.

– Это наши знакомые, – включается в разговор Рыжик.

– Там были не только дельфины, – добавляет мой папа.

– Да, – мечтательно говорит мой кот, – и я уже скучаю о приключениях…

Глава 11. Сон второй

Мы с Рыжиком так устали сегодня, что мгновенно проваливаемся в сон…

Я гуляю по лесу и выхожу на поляну, где меня уже ждет Слава.

– Добрый день! – говорю я. – Вокруг так красиво. Природа живет своей жизнью.

– Вот именно, Машенька, в природе нет ничего неживого.

– А как же камни?

– У камней долгая жизнь, но и они изменяются. Под влиянием ветра, воды они разрушаются. Даже кажущиеся вечными горы постепенно исчезают с лица Земли. Наши древние мудрецы волхвы считали, что камни обладают зачатками сознания.

– Это удивительно, но объясняет, что в природе все развивается постепенно. Я, например, замечала, как нравятся моему цветку на окошке добрые слова или мысли, как будто растение чувствует меня. Оно долго цвело, словно желая меня порадовать.

– Это так, но еще более интересна жизнь некоторых насекомых. Например, пчелиного улья. Ученые обнаружили, что пчелы даже умеют разговаривать друг с другом. Только говорят они не словами, а движениями, языком танца. Пчела сообщает своим сородичам, что она нашла богатую пыльцой поляну с цветами и объясняет, в каком направлении нужно лететь, чтобы ее найти. Сознание насекомых уже выше сознания цветов…

– Цветы, цветы, кр-р-расивые цветы, – бормочет Рыжик.

Я просыпаюсь.

Глава 12. Харибда

– Мняу, то есть мне, снились такие красивые цветы, – рассказывает Рыжик. – Они улыбались мняу.

– Мне тоже снились растения, а еще насекомые. Я гуляла в лесу.

После завтрака мы с Вовкой идем по лесу в западную сторону – к Харибде.

Чем дальше мы идем, тем меньше нам встречается птиц, животных. Лес становится более сухим, как будто кто-то лишает его сил.

– Ох уж эта Харибда! – возмущается Рыжик. – Тут так грустно, нет бабочек.

Мы подходим к знакомой пещере. Оттуда тянется запах трав и не слишком приятного варева.

– Харибда опять одичала! – замечает Вовка.

Мы заходим внутрь. На печке варится непонятная смесь. Мы морщимся.

Харибда сидит на кровати. Волосы у нее растрепаны, взгляд туманный.

Она начинает стонать: