
Жизнь Евы. Только для женщин
Из двух недель отпуска пролетело 13 дней. Завтра они улетают домой. Сергей – утренним рейсом, она – ближе к вечеру.
Ева понимала, что сегодня последняя ночь, которую они могут провести вместе с Сергеем. Продолжится ли их общение после возвращения в Москву? Стоит ли завязывать близкие отношения на одну ночь?
– Конечно, нет. Зачем все так усложнять? – Решила она.
Днем Ева сказала «Да» Ивану Ильичу, чем безмерно его обрадовала.
– Ты прилетаешь в четверг, поздно. Тебя встретит в аэропорту Андрей, мой друг, ты его знаешь. Ко мне приезжай в пятницу, к двум часам. Возьми паспорт. Распишемся прямо у меня.
Когда решение было принято, стало легче на душе. Ее судьба где-то рядом с дорогим Иваном Ильичом, А Сергей – это другая жизнь, не ее.
Приближалось время идти в рыбный ресторан. Она обещала Сергею. Ну, что ж, это будет последний вечер, проведенный вместе с ним.
Еве хотелось запомниться Сергею навсегда, поразить его. Она будет такой красивой, что он не сможет забыть ее.
Ева никогда не испытывала нехватки денег. Отец баловал жену и дочь, семья ни в чем себе не отказывала. А сейчас и сама Ева стала неплохо зарабатывать. У нее сложилась своя клиентура из уважаемых людей, как правило, почтенного возраста, чья юность пришлась на такое время, когда иностранные языки практически не изучали. Качество и быстрота ее переводов сделали свое дело.
У Евы была возможность следить за собой и покупать красивые, модные вещи. Одно из своих любимых платьев она взяла с собой в поездку. В этом платье она была ослепительно красива. Цвет платья, изумрудно- бирюзовый, очень подходил к цвету ее глаз. Спереди платье не было слишком открытым. Вокруг шеи – небольшой «ошейничек», от которого вниз на грудь мягкими складками ложится ткань, оставляя открытыми плечи. Талия подчеркнуто в обтяжку. Юбка чуть выше колен, тоже мягкими складками, зауженная к низу. По форме юбка похожа на перевернутый цветок тюльпана. Но самое главное в платье было – спинка, вернее, ее полное отсутствие.
Ева надела шикарные босоножки на высоком каблуке из натуральной кожи змеи. То ли кожу покрасили так интересно, то ли она такой и была, но босоножки получились серебристо-блестящими, с розово- бирюзовым отливом. Довершали наряд небольшие серьги из белого золота с бриллиантами и такое же колечко. Волосы Ева подняла вверх и заколола, чтобы оставить открытой спину.
Взяв в руки маленькую сумочку, она оглядела себя в зеркале.
– И красива, и чертовски мила! – Переврала она знаменитую фразу Фаины Раневской.
Ровно в семь, в дверь постучал Сергей. Немного помедлив, она открыла дверь. Их взгляды встретились. Он стоял так близко, такой сильный и красивый! Но…
Она уже приняла решение – только ужин и …до свидания!
Сергей задохнулся от волны чувств, когда увидел ее.
– Ева, ты бесподобна!
– Ты тоже. – Искренне ответила девушка.
– Пойдем?
По пути в ресторан они не могли оторвать друг от друга глаз. Казалось, мир перестал существовать, остались только он и она.
Ужин подошел к концу. Ноги сами привели их к Евиному номеру.
– Спокойно, все решено.– Повторяла она, открывая дверь.
– Сережа, мы сейчас должны проститься. Пойми меня. Спасибо тебе за все и прощай!
Она вошла в комнату, обернулась. В его взгляде было столько желания, что она поняла, он даже не услышал ее слов.
– Прощай, Сережа!
Она закрыла дверь. Прислушалась. Тихо.
– Ушел, наверное.
И тут ее тело взбунтовалось и каким- то образом взяло верх над разумом.
– Не хочу, чтобы он уходил! Не хочу!
Она распахнула дверь, его не было. Выглянула в коридор. Вдалеке виднелась удаляющаяся фигура Сергея. Она с замиранием сердца смотрела ему в след, не решаясь окликнуть. Он сам обернулся. Остановился. И… пошел обратно. Подошел к Еве, внимательно поглядел ей в глаза, как бы спрашивая:
– Что ты еще придумаешь, чтобы помучить меня?
– Вот, проблема с застежкой. Помоги, пожалуйста, расстегнуть.– Чуть слышно произнесла Ева.
– Проблему будем устранять в коридоре или войдем? – Все так же пристально вглядываясь в нее, спросил Сергей.
Она раскрыла дверь, пропуская мужчину. Оба понимали, что обратного пути нет. Сергей понял деликатность ситуации, понял, что в Еве борются два чувства. И решил ее не торопить. Он медленно и аккуратно расстегнул ей воротничок на шее (конечно, с застежкой все было в порядке). Мягко взял Еву за плечи, повернул к себе лицом. Его руки соскользнули по ее обнаженной спине на талию. Все крепче прижимая ее к себе, он стал целовать девушку. Нервная дрожь била ее, глаза закрылись от восторга и желания, стоны срывались с губ от избытка чувств.
Но Сергей не спешил. Он ласкал, и целовал, и шептал что-то низким, ставшим вдруг хриплым голосом. Ева не заметила, как оказалась в одном белье, а Сергей без рубашки, только в брюках. Она гладила ладонями его загорелое, мускулистое тело. И хотелось только одного, чтобы эта сладкая мука не кончалась, чтобы он шептал, шептал…
Сергей потянул ее к кровати. Она сделала шаг, другой и …очнулась!
– Сережа! Нет! Не могу. Извини. Уходи, пожалуйста.
– Почему, Ева?!? Что такое? Скажи, почему ты меня гонишь? Что тебя пугает? – Недоумевал Сергей.
– Нет, нет. Я не хочу. Вернее, хочу, но… не могу, прости. О! Уйди, оставь меня одну! – Умоляла она.
– Не уйду, пока не скажешь в чем дело.
– Не могу тебе сказать.
– Можешь.
– Нет. Нет! Ты будешь смеяться.
– Смеяться?!? Ты шутишь, наверное! Если честно, мне совсем не до смеха и уже давно, дней эдак 12. С тех пор, как увидел тебя. Ева, милая, я тебя внимательно слушаю. И смеяться не буду. Мне кажется, у тебя есть какая-то проблема. Давай поговорим. Я ведь вижу, что нравлюсь тебе, в чем же дело?
– Дело в том, что я очень боюсь, – девушка спрятала лицо в ладони.
Сергей помолчал, потом сказал тихо:
– Господи, дорогая, неужели ты хочешь сказать, что… что у тебя не было никакого сексуального опыта? У тебя не было мужчины?
Ева медлила с ответом. Наконец, собравшись с духом, с отчаянной решимостью выпалила:
– Почему же не было? Был! Давно. Очень давно. Один раз. Мы совсем детьми были. Нам было по 15 лет. Но ничего путного из этого не получилось.
– И все?
– Все.
– Один раз?
– Да.
– Тебе сейчас где-то 23?
– Да.
– Извини меня за вопрос, а эти восемь лет? Что ни разу?
Ева, не глядя на него, медленно покачала головой.
– Ну, ты даешь! – Сергей не мог сдержать смеха, – ну, ты даешь!
– Вот видишь, ты смеешься! А обещал! Да, никогда и ни с кем близка не была, кроме того раза! Поэтому и боюсь! Понимаешь? Ты вообще в состоянии меня понять?
– Думаю, да. Прости. Прости меня, пожалуйста. Но я не понимаю, чего ты боишься-то? Меня?
Щеки Евы пылали румянцем смущения. Она была так мила в это мгновенье, что Сергей схватил ее в объятья.
– Дорогая моя девочка! Ничего не бойся! Все будет хорошо!
– Не только это смущает меня, – сказала она, помолчав.
– Что еще, скажи.
– Я боюсь, что не понравлюсь тебе. Ведь я ничего не знаю, ничего не умею.
Стон вырвался из груди Сергея.
– Боже, Ева! Ничего не надо бояться. Не думай ни о чем! Мы вдвоем, мы хотим друг друга! Больше ничего не важно! Милая моя! Девочка моя!
Он покрывал ее лицо, шею поцелуями. Не в силах противиться его ласкам, Ева отдалась чувству, которое разбудил в ней этот мужчина. Все ее страхи оказались напрасными. Им было так хорошо вдвоем, что они потеряли счет времени.
Проснулись влюбленные утром. А, может, и не спали, а так, чуть задремали. Восторг наслаждения все еще блуждал на их счастливых лицах.
– Мы сегодня улетаем, – с грустью сказала Ева.
– Ты прилетишь ночью. Я тебя встречу.– Ответил Сергей.
– Нет, не надо. Меня встретят. – Начала возвращаться к действительности Ева.
– Ну, ладно. Тогда в пятницу – ты моя. Хорошо?
– Нет, Сережа, в пятницу я занята.
– Чем же? – Насторожившись ее интонацией, спросил Сергей.
– В пятницу я выхожу замуж.
Для Сергея это было хуже удара плетью. Он задохнулся от негодования.
– Что?!? Как ты выходишь замуж?!? А я? Мы с тобой только что… Как ты могла?!? Я таких ненавижу!
Он вскочил с кровати, и через мгновение его уже не было в комнате. Ева осталась одна. Так они расстались. Она не думала, что Сергей так отреагирует на ее слова. Вернее, она вообще ни о чем не думала.
«Ну и ладно. Говорят, что у всех бывают курортные романы. Вот и у меня он был. Надо взять себя в руки, забыть о Сергее. В конце концов, он ничего не обещал, о любви не говорил», – пыталась успокоить себя Ева.
Сергей ушел так быстро, что она не смогла ничего ему объяснить. Ни о фиктивности брака, ни об Иване Ильиче…
Сейчас это все не важно. У него есть номер ее мобильного телефона, захочет, позвонит.
Пока она будет собирать чемодан, он уже уедет в аэропорт. Больше они не встретятся.
Ева удачно добралась до Москвы, без задержек. Приятные соседи в самолете, чемодан выдали быстро, не изуродовали, все колесики на месте. Даже в таможне не нахамили!
Ее встретил приятель Ивана Ильича. Довез до дома, занес чемодан. Попрощался, сказав:
– До завтра, Ева.
– Значит, он знает, – подумала Ева, – и он будет на регистрации.
Сердце предательски заныло, перед глазами всплыло лицо Сергея. Он смотрел на нее с укором и разочарованием. Больше всего на свете, она хотела, чтобы он был рядом, чтобы обнял ее, поцеловал. Тело рвалось к любимому. Все, все она бы отдала, лишь бы быть с ним.
– Я так тебя люблю, – сказала Ева и позвонила Ивану Ильичу, чтобы договориться о бракосочетании.
– Ева, дорогая, у тебя печальный голос. Все в порядке? – Беспокоился Иван Ильич.
– Да, да, все хорошо. Устала очень, пойду, лягу. Когда мне приехать?
– Регистрация в два часа. К этому времени и приезжай. Все будет здесь, в ЗАГС не поедем. Я тебя очень жду.
– Хорошо, до встречи.
– Ты приедешь, Ева?
– Конечно, я же обещала.
Вот и все. Любовь закончилась, не успев начаться. «Ты станешь женой, хоть и фиктивной, но изменять мужу ты не сможешь», – сказала сама себе Ева, горько вздохнула и легла спать.
Ей снился ее дорогой мальчик, добрый, преданный.
– Олежка, милый, что я делаю? – Спрашивала она его. Но он не отвечал, а только смотрел на нее любящим взглядом и исчезал вдали.
Ева хорошо спала в эту ночь. Она проснулась отдохнувшей, в своей любимой квартирке, в своей постели. Как здорово дома! Она всегда мечтала о своей собственной квартире, когда жила у Ивана Ильича. У профессора ей было хорошо, была даже своя комната, где хозяйничала только она. Но все равно, хотелось свою квартиру. Родители считали, что она должна уехать от Ивана Ильича. Хватит стеснять пожилого человека. Отец Евы часто бывал в Москве в командировках и присматривал для дочки небольшую квартиру. Главное, чтобы она была удобно расположена и в тихом месте. Как ни странно, такая нашлась почти в центре, в новом 9-ти этажном доме, на четвертом этаже. Угловая комната выходила окнами на тихий проулок и на старый сквер. От дома Ивана Ильича, неспеша, идти минут двадцать. Год назад начали ремонт, сделали перепланировку, оборудовали кухню, ванную, купили необходимую мебель. Иван Ильич расстроился, когда узнал, что отец купил Еве квартиру. Но он понимал, что у девушки должна быть своя жизнь. Не все же время ей жить со стариком?
Ева переехала к себе, но часто навещала Ивана Ильича. Они подолгу разговаривали, читали и обсуждали статьи. Такие вечера были дороги обоим.
А сегодня Ева должна снова вернуться в огромную профессорскую квартиру, жить среди антикварных вещей, тяжелых портьер, вычурной мебели из дорогой древесины. Ева машинально нанесла макияж, привела в порядок свои золотистые волосы, надела скромное, светлое платье.
– Разве так я собиралась на свидание к Сергею? – Подумала она.
При воспоминании о нем, она испытала такую мучительную тоску, что застонала, закрыв глаза.
– Надо думать об Иване Ильиче. Сергей – прекрасное воспоминание. Все прошло.
В дверь позвонили, это приехали за ней. Она вышла, села в машину. Никаких чувств – ни радости, ни отчаянья – ничего.
– Я опять будто мертвая. Такая, какой была после смерти Олега. До того, как встретила Сережу.
Сотрудница Загса быстро провела процедуру бракосочетания, на которой присутствовали две пожилые супружеские пары ученых и два любимых ученика Ивана Ильича, которым уже далеко за 30. Со стороны невесты приглашенных не было. Даже своим родителям Ева решила не говорить о предложении Ивана Ильича и о своем согласии.
Друзья поздравили молодых. Все старались не обращать внимание, как не подходят друг другу жених и невеста.
Она – сама молодость и красота, он – за 60, в инвалидном кресле. Каждый из гостей придумывал свою версию этого неравного союза.
– Зачем ей это надо? – Витал в воздухе немой вопрос.
Потом все сели за стол, начались заумные разговоры, поели, выпили. Вечер затянулся. Иван Ильич устал, гости стали прощаться.
Ева смотрела на свою свадьбу как бы со стороны, не понимая, что все это происходит с ней.
Когда все разошлись, и они остались одни, Иван Ильич взял в руки небольшую шкатулку. Позвал Еву. Она присела к нему на подлокотник кресла.
– Ева, ты теперь моя жена. Я хочу сделать тебе свадебный подарок и отдать драгоценности моей матери. Не знаю, будешь ли ты их носить, но прошу, не продавай. Только если жизнь заставит, если у тебя возникнет такая ситуация, что выхода не будет, тогда, конечно, я разрешаю все продать. Эти драгоценности передаются от матери к дочери. Но у мамы был только я и, поэтому, она завещала их моей жене. То есть, теперь они твои.
Ева открыла сундучок. Миллионами огней брызнуло из шкатулки: бусы, серьги, кольца, броши. Здесь были старинные украшения, и более современные. Ева даже не догадывалась, сколько это все может стоить.
Она понимала, что для Ивана Ильича это очень важно. Это не просто украшения матери, это память поколений.
– Спасибо, дорогой Иван Ильич. Это царский подарок. Обещаю вам беречь эту красоту в память о вашей маме. Я все сохраню. Обещаю.
Наступили первые погожие майские дни. Долгожданное солнце согревало землю, давая возможность весенним первоцветам радовать дачников. На приусадебных участках тут и там расцветали полянки подснежников, мускариков, примул.
Ева и Иван Ильич тоже стали выбираться на дачу, на природу. Эти поездки так радовали их! Иван Ильич последнее время не выходил из квартиры, он почти не вставал с инвалидного кресла. Ева старалась все свое время проводить с дорогим Иваном Ильичом. Поездки на природу стали для них настоящим праздником.
Эти выезды Ева организовывала сама, старалась не напрягать друзей профессора, не отвлекать их от своих забот.
Свежий воздух, солнце, деревенское молоко сделали свое дело: Иван Ильич заметно поправился, посвежел и стал чувствовать себя значительно лучше.
А Ева расцвела, словно цветок восхитительной розы. Ее юная девичья красота приобрела черты пленительной женственности.
Ева и Иван Ильич много разговаривали, спорили, вместе занимались переводами, шутили, много смеялись. Это время, проведенное на даче, было самым счастливым для них. Иван Ильич рассказывал Еве о своей работе, о статьях, о тех работах, которые он только задумал. Ева была в курсе всех его дел. Она за ним ухаживала, как сиделка, лечила, как медсестра, любила, как дочь, вела дела, как личный секретарь. Их жизнь наладилась, обозначились привычки, любимые занятия.
Заканчивался август. Последний летний месяц принес с собой дожди. Погода испортилась, стало грязно и сыро. Дачники жаловались, что малина «киснет» на кусту, а капусту пожрали слизняки.
В один из таких дождливых дней Ивану Ильичу стало плохо. Ева подумала, что прихватило сердце, вызвала «скорую». Когда приехал врач, Иван Ильич велел отвезти его в онкологическую клинику к доктору Шахову.
Ева все поняла. У него рак и он скрывал от нее свою болезнь, сколько мог. И именно этим объясняется его настойчивое желание пожениться и провести с ней последние отпущенные ему месяцы.
Она заплакала, накричала на него, обозвала предателем.
Но Иван Ильич был доволен, он успел завершить задуманное. Теперь Ева, как законная жена, унаследует все его имущество, не будет ни в чем нуждаться. Он позвонил своему врачу, сказал, что едет.
– Приезжайте, Иван Ильич, я встречу вас.– Ответил доктор Шахов.
Ева от горя и слез не замечала ничего вокруг. Иван Ильич заменил ей на шесть лет всю семью. Годы учебы и последний год, когда они поженились, он был ее единственным другом. А теперь он уходит навсегда. Как же она будет без него? Как ей жить дальше?
Когда Иван Ильич в прошлый раз проходил обследование в клинике у доктора Шахова, он много рассказывал ему о своей жене – какая она хорошая, красивая, умная, как сильно он ее любит. Доктор даже позавидовал Ивану Ильичу, что супруги, дожив до преклонного возраста, сумели сохранить такие теплые чувства друг к другу. Доктор и его пациент много беседовали длинными, бессонными ночами. Доктор очень сочувствовал этому сильному духом, но безнадежно больному человеку.
Войдя в палату к Ивану Ильичу, он застал рядом с ним молодую девушку. Весь ее вид говорил о неподдельном горе. Но даже в таком состоянии, он поразился ее красоте. Золотистые волосы были заплетены в простую косу, на лице не было ни грамма косметики, просто одетая, она показалась ему неземным созданием, воплощением его мечты, идеалом женской красоты. Шахов смотрел и не мог оторвать взгляд от девушки.
– Дочь, наверное. – Подумал он.
Ева приходила в больницу каждый день утром и была с Иваном Ильичом весь день, до позднего вечера. Все восхищались ее самоотверженностью. Иван Ильич гнал ее домой, уговаривал отдохнуть, но она не уходила. Ева похудела, измучилась, не высыпалась, но ее страдания были ничто по сравнению с теми, что испытывал Иван Ильич.
Осень подарила несколько теплых, солнечных дней. Из окна палаты открывался вид на гору, поросшую лиственным лесом. Деревья нарядились в свой самый шикарный осенний наряд. Лес горел золотом в лучах заходящего солнца.
Каждый вечер Ева и Иван Ильич любовались этой красотой. Она держала его за руку. Они просто смотрели в окно и молчали. Когда начался первый настоящий осенний дождь, серый и затяжной, вся красота за окном сразу померкла, почернела и опала.
Но Иван Ильич этого уже не увидел. Он ушел из жизни тихо, с первыми лучами закатного солнца. Осенний дождь, казалось, оплакивает его мелкими, холодными слезами.
Взгляд Ивана Ильича был все еще устремлен в окно, на лес. Когда Ева поняла, что его больше нет, что она опять осталась одна, она закричала.
Доктор Шахов вбежал в палату. Ева рыдала на груди Ивана Ильича. Доктор застыл в дверях. Никак не может он привыкнуть к человеческому горю, к смерти. Сердце сжалось при виде плачущей девушки. Он подошел, обнял ее за плечи, поднял с колен, прислонил к себе, начал утешать, поглаживая по спине, как маленького ребенка:
– Милая девушка, не надо так плакать. Вашему отцу сейчас уже хорошо. Отпустите его. Как вас зовут?
– Меня зовут Ева. Иван Ильич – мой муж, – ответила она и подняла на врача полные слез темно- зеленые глаза.
Продолжая обнимать девушку за плечи, доктор вывел ее из палаты, сделав знак медсестрам увести тело.
Анатолий Николаевич Шахов был строгим начальником. Но все подчиненные, а это, в основном, были молодые медсестры, его любили, хоть и побаивались. Частенько сестрички заходили в его кабинет и исчезали на некоторое время, а потом объявлялись в отделении в смятении чувств, с горящими щечками и в лирическом настроении. Но, ни одна не жаловалась. Наоборот, считалось честью побывать с ним тет-а-тет.
Доктор привел Еву в свой кабинет, усадил на диван. Взял за руку, пощупал пульс. Девушке явно было нехорошо. Слезы лились из глаз. Она будто не понимала, что происходит вокруг. Напряжение последних дней и шок от увиденного сказались на ее состоянии. Шахов сделал ей успокоительный укол. Ему очень хотелось позаботиться о ней.
Иван Ильич просил Шахова лично заняться его погребением:
– У жены нет никого в Москве. Как она одна справится с похоронами? – Говорил он доктору.
Шахов смотрел на Еву и думал:
– Куда она пойдет? В пустую квартиру? У нее нет здесь никого из близких. Сегодня ее нельзя оставлять одну.
– Ева, где вы живете? Я отвезу вас.
Девушка назвала свой адрес. Ехать к Ивану Ильичу она не могла.
Доктор помог ей встать. Девушку качало, она с трудом стояла на ногах. С каким удовольствием он взял бы ее на руки и унес далеко-далеко, чтобы, кроме их двоих, не было ни души.
Обняв за талию, медленно и осторожно повел ее к выходу, усадил в машину. Когда они подъехали к дому Евы, он помог ей выйти. Она уже не плакала, но была какой-то полусонной. Они поднялись на лифте, он сам открыл дверь. Ева молча, словно не замечая в своем доме чужого человека, зашла в ванную, постояла под душем, вышла в халате, с мокрыми волосами. Пошатываясь, все так же молча, прошла мимо Шахова в спальню, легла на кровать и провалилась в тяжелое забытье.
Анатолий Николаевич огляделся. С первого взгляда было ясно, что в квартире долгое время никто не жил.
Укрыв Еву одеялом, он прошел на кухню. Когда Ева проснется, ее надо будет накормить, она очень ослабла. В холодильнике, как он и предполагал, было пусто. Взяв ключи от квартиры, он пошел в магазин, купил все необходимое и вернулся к Еве. Приготовил немудреный ужин, или завтрак? – еду, вскипятил чайник.
Ева все еще спала. Одеяло немного сбилось на бок, обнажив плечо, руку и часть бедра. Волосы разметались золотистым веером по подушке. Она была прекрасна. Он не мог оторвать взгляд от белевшего обнаженного тела в темноте. Шахов придвинул к кровати кресло, удобно расположился в нем. Он чувствовал себя уставшим, день выдался нелегким.
Думая о Еве, он задремал. Ему снился сон: он и Ева вдвоем стояли на берегу моря и целовались. Она обнимала его, а он прижимал ее к своему телу, ощущая сильнейшее возбуждение.
Шахов проснулся от огромного желания, страсть переполняла его. Ева спала очень беспокойно. Она металась во сне, что-то вскрикивала, стонала, звала кого-то.
Вдруг Шахову послышалось:
– Иди ко мне, дорогой мой, иди скорее. Я так хочу тебя…
В этот миг невероятное желание заслонило доводы рассудка. Он не мог сопротивляться своей страсти. Скинув одежду, он кинулся к спящей девушке, отбросил одеяло, подмял ее под себя, обрушившись на нее всей тяжестью своего тела…
В своем тяжелом полусне Ева чувствовала, что ее насилует мужчина. Но вырваться из этого сна она не могла, не было сил. Не могла даже закричать. Мужчина не причинял ей боли, хотя его движения были сильными и резкими. Она вскоре сама стала испытывать удовольствие. Ее стоны становились все громче, пока оба не затихли.
Он лежал рядом, обнимая ее. К нему вернулась способность мыслить:
– Что я наделал? Как мне себя сейчас вести? Что скажет Ева?
Девушка пошевелилась. Низ живота отреагировал приятным томлением. Она открыла глаза и увидела рядом с собой мужчину. Это был врач Ивана Ильича. Она долго смотрела на него, ни говоря ни слова, будто вспоминая что-то, а, когда вспомнила, решала, как ей поступить.
– Анатолий Николаевич, что вы делаете в моей постели? Почему вы здесь? Что вы со мной сделали?
– Я боялся оставить вас одну, заснул в кресле. Во сне вы позвали меня, я не смог справиться со своим желанием. Ева, я очарован вами. Простите меня за мою несдержанность.
– Анатолий Николаевич, ваша несдержанность меня изнасиловала.
– Разрешите мне загладить свою вину, прошу вас.
– Каким, интересно, образом?
– Первым делом, я вас накормлю!
– Не выйдет. У меня нет ничего съедобного.
– Дайте мне минуту, и приходите на кухню!
Когда Ева вышла из ванной, ее ждал чудесный завтрак: яичница с луком, сыром и помидорами. На плите доваривался кофе из молотых зерен. Его чудесный аромат лишил ее желания ругаться, выяснять отношения. Она чувствовала страшный голод. В мгновение яичница была уничтожена. Приятное чувство сытости разливалось по всему телу.
Ева разглядывала мужчину, с которым провела ночь. Можно сказать, она видела его впервые.
У доктора Шахова были карие, почти черные глаза, зрачков не видать! Взгляд строгий, даже колючий. Когда он смотрит, хочется поежиться. Но, когда Шахов улыбался, лицо его чудесным образом преображалось. У него была такая располагающая улыбка, что все сразу влюблялись в него. Когда он улыбался, его глаза начинали лучиться счастьем. Высокий, с широкими, тяжелыми плечами, мускулистый, подтянутый, Шахов был очень интересным мужчиной.
Ева была рада, что он рядом, что она не одна. Она даже была ему благодарна за эту ночь, но не знала, надо ли говорить ему об этом.