Неженка и Ветер

citatniki.ru

Денис вошёл в комнату мамы и остановился, глядя в восхищении на картины на стене. Над книжной полкой висели три работы Кати. Две из них – акварель, а третья выполнена маслянными красками. Вот эту картину – деревенский пейзаж, деревянный домик, стог сена на берегу, нарисованные приглушённой акварельной палитрой – Денис помнил. Помнил он и то, что саму реку Катя не рисовала, только скалистый берег. Акварелью Катя любила рисовать особенно. Ей нравилась в этой технике недосказанность, размытость линий, передающих нежность и трепетность порывов души. Вторую картину Денис тоже помнил отчётливо. Масляными красками Катя рисовала портрет. Он знал, что это репродукция фотоработы с альбома. Катю тогда восхитила эта фоторабота, запечатлевшая простые и вечные человеческие ценности. И юная художница скопировала эту работу масляными красками. На деревянной веранде возле купенно-белых штор, трепещущих от лёгкого порыва ветра, за столом сидит пятилетняя девочка с небесно-голубыми глазами, светлыми волосами, с нежными чертами лица. На столе перед девочкой – кружка с молоком, каравай чёрного хлеба и глиняный кувшин. Смотреть на эту девочку можно до бесконечности, она манит и не отпускает внимание зрителя, вызывая самые радостные, нежные, светлые чувства в душе.

«Как и сама Катя….», – подумал Денис, переводя взгляд на третью её картину. Эта новая работа, выполненная уже после его отъезда. Зимний пейзаж, изображающий снегопад. Кроны деревьев, заборы и крыши домов в снегу, тёмно-серое хмурое небо не вносит грусти, но, наоборот, всё дышит спокойствием и умиротворением.

– Когда снег идёт, всегда так тихо становится вокруг… – произнесла Катя, незаметно вошедшая в комнату.

Денис обернулся, с теплотой и нежностью взглянул на сестру. Это был тот взгляд, который знали только Катя и мама, и больше никто.

– Помнишь, в рассказе Паустовского «Прощание с летом», который ты мне читал в детстве, Равиль проснулся от того, что ему показалось, он оглох? Такая стояла тишина… Он взглянул в окно и увидел, что идёт первый снег.

– Помню, – кивнул Денис, – Он ещё подумал, что первый снег очень к лицу земле, в нём она выглядет нарядной и застенчивой, как невеста. Ты рисовала эту картину, вспоминая рассказ?

– Да, отчасти… – смутилась Катя, взглянула на брата с упрёком, – Когда ты вернулся из армии, а через несколько месяцев опять уехал, пошёл первый снег. Мне было одиноко, а снег всё шёл и шёл… Я прощалась и с летом, и с тобой… Я тоже назвала эту катрину «Прощание с летом».

– Я не мог остаться тогда, Катя, – напряжённо проговорил Денис, – Это единственная работа, которую ты сделала после того, как я уехал. Почему ты перестала рисовать, Катя?

– Так… – пожала плечиками девушка, – Времени на это нет… Хотя это неправда. Дело, наверно, в другом. Я повзрослела, Денис, – она серьёзно посмотрела на брата, – И мне перестало это быть интересным, перестало увлекать так, как раньше. Тогда, когда я рисовала, я погружалась в свой мир. А теперь я хочу жить реальной жизнью. Я и петь перестала… Меня звали солисткой в хор, но я отказалась. Это всё – детские увлечения, а я стала другой. Я стала… женщиной. И я хочу жить настоящей жизнью, а не выдуманной.

– Мама говорила, что ты ей очень хорошо помогаешь в конторе, документы все в порядок привела. Тебе нравится там работать? – произнёс Денис только для того, чтобы отогнать от себя неприятное тревожное чувство, вызванное словами сестры. Да какая она, к чёрту, женщина?! Она его маленькая сестрёнка, а не женщина!

– Да, нравится, – просто ответила Катя, – На самом деле я перестала рисовать, когда ты уехал. Как будто порвалась какая-то тонкая струна или нить, которая нас связывала всё это время. И вдохновение, и желание рисовать пропало… Да и жизнь после того, как ты уехал, изменилась. Мне пришлось делать то, что раньше делал ты.

Денис понял, о чём говорит сестра. Сегодня утром она стирала бельё и очень обрадовалась, когда пришёл брат и принёс воды из колодца, а потом сам выжимал руками тяжёлые простыни и одеяла.

– Катя… Катюша, сестрёнка, – Денис приблизился к девушке и взял её ладони в свои сильные мускулистые руки, – Больше я не оставлю вас, ни тебя, ни маму.

– Обещаешь? – серьёзно глядя в его серые мрачные глаза своими небесно-голубыми яркими глазами, спросила Катя.

– Обещаю, – так же серьёзно ответил Денис, а Катя, довольная его обещанием, встрепенулась, радостно-суетливо воскликнула, высвобождая свои ладони из его рук, – Тётя Маша же позвонила и напомнила, что ждёт нас через полчаса на ужин! Денис, надо собираться!

Тётя Маша ещё не видела племянника мужа с тех пор, как он вернулся на днях, поэтому и позвала его вместе с Катей к себе домой вечером. Катя собралась быстро, надела тёмно-синие джинсовые брючки и розовую футболочку, накинула сверху ажурную кофточку, светлый длинный хвост подобрала в строгий пучок на макушке. Всё, она готова, осталось только кросовки обуть и подождать брата. Денис вернулся из летнего душа побрившийся, переодевшийся.

– Как ты мылся в душе? Уже холодно, – поёжилась Катя.

– Ничего, привык, – ответил Денис и бросил быстрый взгляд на сестру. Она невольно поёжилась, вспомнив почти забытые ощущения от его взгляда – он осматривал её так цепко, как будто обыскивал. Денис неожиданно попросил, – Катя, переоденься, пожалуйста. Надень платье.

– Платье? – переспросила девушка, – Зачем? Мне в брюках теплее.

Денис приблизился к ней и тихим голосом повторил просьбу:

– Надень платье, Катя. Два года я провёл в окружении одних мужиков и после этого очень хочется видеть девушку не в брюках, а в платье.

– Ну, хорошо… – Кате неожиданно стало неловко, и она засмущалась, – Только платье нужно погладить… И туфли найти… А нам идти уже пора…

– Я подожду, Катя. Погладь платье, – ответил Денис.

Катя ещё больше смутилась и поспешила за утюгом. Но к тёте Маше они всё-таки не опоздали, хотя стол уже был накрыт на веранде, дядя Артём, которому всё-таки удалось вырваться с работы в тайге на несколько дней, и Ефим уже тоже сидели за столом. Пожав руку дяде, Денис направился к Ефиму. Братья шумно обнялись, засмеялись, хлопая друг друга по спинам.

– Привет, брат! – радостно воскликнул Ефим, – Наконец-то вернулся!

– Больше не уезжай, – серьёзно произнесла Катя, наблюдая за бурной встречей братьев, – Нам без тебя плохо.

Денис повернулся и несколько долгих секунд пристально смотрел Кате в глаза, затем ответил:

– Я рад это слышать. Всегда приятно вернуться туда, где тебя ждут.

– Да конечно ждут, Денис! – со смехом откликнулась тётя Маша, а Катя поспешила отвести взгляд и даже рада была, когда тётя Маша её окликнула, – Катюшка, детка! Пошли на кухню! Поможешь мне принести горячие блюда, да и за стол уже сядем!

Они засиделись до темноты, сумерки окрасили окна веранды в чёрный цвет, зажгли лампу с абажуром, и тётя Маша включила музыку, потянула мужа за руку танцевать.

– Эх, молодёжь! – громко возмутилась она, – Вы всё сидите и сидите, а мне танцевать хочется!

Наблюдая, как тётя Маша закружила дядю Артёма и со смехом обхватила его руками за шею, Денис подошёл к сестре, присел рядом с нею и тихо спросил:

– Катя, помнишь, ты учила меня танцевать?

Она с улыбкой кивнула в ответ. Он перехватил смущённый взгляд её ярко-голубых глаз и восхитился про себя: «Какие яркие глаза! А я уже успел забыть…» Пытался забыть, старался, собрав всю свою волю в кулак, и уже сам поверил, что получилось. А вот стоило только вернуться, посмотреть на неё и всё, пропал. Оказалось, что и не забывал он ничего, всё помнил.

– Потанцуй со мной, – дерзко и неожиданно даже для самого себя попросил он. Не попросил даже, потребовал. И Катя послушно поднялась из-за стола, позволила взять себя за руку, вывести на середину комнаты к обнявшимся в медленном танце тёте Маше и дяде Артёму.

– Присоединяетесь? Ох, молодцы! – одобрила звонким весёлым голосом тётя Маша.

Денис осторожно обхватил руками тонкую талию Кати, но прижать девушку к себе ближе не осмелился. Да, зря он приехал, вернулся. Бежать! Бежать нужно от этих ярко-синих глаз, шелковистых светлых волос, такого божественного аромата её кожи… Он почти облегчённо вздохнул, когда танец закончился, отпустил Катю и резко вышел из комнаты.

В ночной прохладе немного остыл. Лёгкий ветерок шуршал ещё не опавшей, но уже жухлой листвой. Дрожащими руками Денис вынул из пачки сигарету, забыв, что пытается бросить курить. Приобрёл эту привычку в армии, а вот теперь пытается избавиться от неё. Он решительно смял сигарету так, что крошки табака рассыпались между его дрожащих пальцев на деревянные доски веранды, затем бросил смятую сигарету в кусты смородины. Только вот Катю так не бросишь, не избавишься…!