Другая Золушка, или Четыре часа до полуночи

–Это приглашение принадлежит нашему времени, нашей реальности. В прошлом ему не место! Я принесла его, чтобы показать, как выглядит билет в счастливую жизнь.

Женщины погрузились в молчание, размышляя каждая о своем. Наконец, Маргарет выпрямилась и устало спросила, посмотрев на крестницу:

–Ну, что? Еще вопросы есть?

–Масса, – вымученно улыбнулась та. – Но с ними я разберусь сама…

6. Новое начало

Злата рассматривала свое отражение со смешанными чувствами: удивлением, мистическим испугом и, конечно, тенью удовлетворения… Видеть себя вновь юной, чистой, невинной было странно и немного страшно, но в то же время приятно… снова 17, снова лучится взгляд и сияет кожа… кто из женщин откажется от подобного дара?!

Злата задумчиво улыбалась, разглядывая себя семнадцатилетнюю. Она успела позабыть, какой была в эти нежные годы! С возрастом ее щеки стали более впалыми, скулы обозначились резче, а женские округлости обрели прельстительную выразительность. Сейчас же на нее из зеркальных глубин весело смотрела совсем другая девушка: очень молоденькая, круглолицая и пухлощекая, с копной непослушных светло-каштановых кудрей, которые в будущем редко видели подобную свободу – выбрав стезю “профессиональной содержанки”, Злата насильно укладывала непокорные локоны, придавая им более приемлемую в светском обществе форму. И теперь не могла не признать, что годы, несомненно, пошли ей на пользу… но вместе с тем многое отняли. И не в последнюю очередь – немного неуклюжую наивность и трогательную угловатость… в которых тоже была своя прелесть.

Злата с силой зажмурилась, пытаясь в полной мере осмыслить происходящее. Вчера вечером она легла спать женщиной возрастом под тридцать, а сегодня проснулась юной девушкой… и хотя она ожидала подобного преображения, была предупреждена о том, что случится, принять новую реальность оказалось непросто. Ну, как поверить, что такое перемещение во времени в принципе возможно?!

Ей хотелось смеяться, внутри бурлило немного истеричное веселье. Казалось, она только что опустошила бутылку игристого вина – возможно, такое нервно-возбужденное настроение стало последствием сложного ритуала, проведенного Маргарет.... или просто отголоском вновь обретенного детства.

Вспомнив о крестной, Злата нахмурилась, в памяти ожили картины довольно болезненного прощания с красавицей-ведьмой. Маргарет была откровенно раздражена и почти грубила, отказываясь проявлять хоть малейшую сентиментальность, а на попытки крестницы выразить свою горячую признательность отвечала весьма холодно. В конце концов, Злата окончательно смутилась (что случалось с ней крайне редко) и растерянно замолчала, не зная, что еще можно сказать, да и стоит ли.

“Прости, Золушка… – смягчилась Маргарет, увидев искреннее огорчение женщины. – Я не умею и не люблю прощаться. А ведь прощаюсь я не только с тобой… но и с самой собой”

Невольно тронутая, Злата подалась к крестной и пылко сжала ее тонкую руку с украшенными перстнями пальцами.

“Может, не стоит ничего предпринимать? – в порыве благородства предложила куртизанка. – Я как-то прожила почти 30 лет… и дальше проживу… и без принца”

Маргарет насупилась и вырвала руку, брови ее сошлись над переносицей.

“Нет, Золушка, – не глядя на крестницу, холодновато обронила женщина. – Все решено!”

Маргарет говорила твердо и уверенно и все-таки казалось, она убеждает в первую очередь саму себя. Подавив вздох, ведьма наконец-то подняла взгляд на Злату, в глазах ее сквозила смутная боль.

“Мне жаль только одного, милая девочка… – с непривычной мягкостью произнесла она, и у далеко не юной “девочки” сжалось сердце от непривычной ласковости тона. – Мне жаль, что мы с тобой так мало общались… надеюсь, мой аналог из прошлого исправит эту оплошность”

Злата не успела ничего ответить – Маргарет порывисто обняла ее, быстро чмокнула в щеку и, тотчас отстранившись, вновь нацепила маску ледяной надменности. На этом прощание завершилось, оставив у недавней куртизанки крайне неприятный осадок и ощущение недосказанности.

И вот теперь она стояла перед зеркалом, рассматривала себя юную и преображенную… и с болью сознавала, что цена этой молодости – жизнь родного человека, женщины, с которой она, Злата, не успела как следует познакомиться… а сейчас уже поздно. Поздно для всего…

6а

–Злата! – низкий грудной голос Катрин звенел от раздражения. – Сколько еще можно ждать?

Злата скрипнула зубами от досады и закрыла глаза, мысленно считая до 10. Терпение ее было на исходе. Внешне совсем молоденькая, в глубине души она оставалась опытной бывалой женщиной, привыкшей, чтобы с нею считались… и мириться с положением служанки оказалось куда труднее, чем годы назад, когда она на самом деле была юной.

Сделав глубокий вдох, Злата снова открыла глаза и обернулась к столу, за которым сидели ее мачеха и сводная сестра – несмотря на теснейшие кровные узы, не очень похожие друг на друга. Крупная, пышнотелая, яркая и экстравагантная, Катрин буквально лоснилась самодовольством, тогда как ее дочь, напротив, была унылой и скучной. Единственное, что роднило их – это темные волосы. Да и то, Катрин уложила свою иссиня-черную гриву в высокую, украшенную серебряным гребнем, прическу, а Линда собрала собственную жиденькую копну в простой гладкий узел, делавший и без того вытянутое лицо девушки немного “лошадиным”.

–Мы голодны, – напомнила о себе Катрин, презрительно кривя пухлые чувственные губы. – Долго еще ждать завтрак?

Злата окинула ее полное выразительное лицо хмурым взглядом, с трудом скрывая отвращение.

–Минут 15, – холодно сказала она после тягостной паузы, изо всех сил стараясь придать голосу какое-то подобие покорности.

–Так долго?! – возмутилась Катрин. Глаза ее злобно сверкнули. – Чем ты, любопытно узнать, занималась все утро?!

“Любовалась своим помолодевшим отражением!” – хотелось ответить Злате, но она огромным усилием воли взяла себя в руки и сдержанно ответила:

–Убиралась…

–Это надо было сделать вечером! – рассердилась Катрин. – Теперь все планы придется сдвигать! Поторопись, Злата!

–Да, поторопись, мне еще к модистке нужно успеть, – вставила Линда. Она говорила, растягивая слова, с легкой ленцой, видимо, полагая, что это звучит аристократично, хотя на самом деле подобные интонации делали ее еще более скучной и унылой.

“Модистка тебе не поможет!” – мысленно фыркнула падчерица Катрин, злорадно разглядывая ненавистную сводную сестру, которую вовсе не красило расшитое стразами дорогое домашнее платье лимонного цвета. Мачеха была гораздо старше, но смотрелась в своем роскошном халате из лилового бархата намного эффектнее юной дочери. Да и сама Злата в крайне простом рабочем наряде была привлекательнее вечно недовольной Линды.

–Что ты спишь на ходу?! – прикрикнула Катрин. – Давай уже, шевелись, в конце концов!

Злата едва удержалась, чтобы не вспылить. Сердито отвернувшись к плите, она принялась демонстративно греметь посудой, мысленно повторяя: “Принц Луи, новый шанс, бал…”. Ей-богу, терпеть подобное высокомерие со стороны близких, казалось бы, людей было невыносимо!

Вскоре Злата подала нелюбимым родственницам чуть подгоревшую яичницу-глазунью и, мрачно выслушав их недовольство, скрылась в крохотной кухоньке. Там нервы девушки, наконец, сдали, и она, плюхнувшись за грубо сколоченный деревянный стол, устало уронила голову на сложенные руки. Пару мгновений спустя ее волос коснулись чьи-то теплые, шершавые и очень ласковые ладони, и мягкий голос, утешая, произнес:

–Ну, ну… не надо, милая, не плачь…

–Я вовсе не плачу, – хрипло возразила Злата, сердито выпрямляясь. Глаза ее действительно оставались сухими, только на щеках выступили багровые пятна. – Не дождутся!

–И правильно, – подхватила пожилая кухарка Алиса, опускаясь напротив своей любимицы и с жалостью глядя на нее. – Все уладится… вот увидишь!

Злата с трудом выдавила из себя кислую улыбку и пробормотала что-то невразумительное. Она любила Алису, но откровенничать с ней, конечно, не собиралась. Да и что бы она сказала? Что уже прожила однажды эту жизнь – не очень удачно, но прожила? И теперь ей дан второй шанс все исправить? О подобном не расскажешь никому!

–Не грусти, малышка, – Алиса сжала ее руку своей крупной ладонью. – Все будет хорошо!

–Да, конечно… – утомленно согласилась девушка, подавляя вздох. – Все будет хорошо…

Кухарка грузно поднялась из-за стола и засуетилась у старой плиты. Злата хмуро наблюдала, как она взбивает яйца, торопливо рубит зелень и трет сыр. Вскоре по кухне поплыли самые аппетитные ароматы…

–Давай вот, покушай, а то совсем исхудаешь, – заявила Алиса, поставив перед Златой миску с подрумяненным, посыпанным зеленью и сыром, омлетом. – Набирайся сил, малышка…

Невероятно вкусные запахи напомнили Злате о собственном голоде. Девушка сглотнула и, не заставив себя упрашивать, жадно набросилась на еду.

–Твоя стряпня куда лучше моей, – заметила с набитым ртом Злата, налегая на омлет. – Я плохо готовлю… зачем они только меня просят?! Просто из вредности, ей-богу!

–Не твое это дело, – польщенно улыбнулась кухарка, раскрасневшись от удовольствия. – Твоя задача – блистать на балах…

"Как ты права!" – с печальной усмешкой подумала Злата, с болью всматриваясь в немолодое, изрезанное морщинами, лицо Алисы. Охваченная внезапный порывом нежности, девушка вдруг поднялась, торопливо обошла стол и крепко обняла старуху.

–Спасибо тебе за тепло и заботу, – сдавленно прошептала она, поцеловав пожилую женщину в седую макушку. – Ты так добра ко мне…

Растроганная Алиса смущенно погладила девушку по спине:

–А как же! Я в каком-то смысле заменила тебе няню… с тех пор, как упокоилась твоя дорогая матушка…