Корабль-призрак и другие ужасные истории

Ну вот, теперь все каникулы пойдут насмарку. Ни на велосипеде не покатаешься, ни в Волге не покупаешься.

К вечеру мрачные мысли в голове у Вальки рассеялись, и жизнь перестала казаться такой ужасной. Подумаешь, Машка Подгорнова! Один день в поезде, и он ее больше не увидит, потому что где-где, а в Самаре он придумает, как от нее отделаться.

К концу дня что-то произошло в трамвайном депо. Оттуда повалил дым, долго кричали люди, и скрипело железо. Валька несколько раз бегал смотреть, что случилось, но из-за пожарных машин ничего разглядеть не мог. Зато вечером на всю улицу опустилось невиданное спокойствие – никто не стучал, не звенел, не скрежетал. Трамваи не ходили.

Шейкин, затаив дыхание, прислушивался к непривычной тишине и непонятно чему улыбался. Почему-то казалось, что жизнь налаживается. На радостях он решил не спорить сегодня вечером с мамой и лечь пораньше спать.

Радовался он зря.

Когда Валька открыл дверь в туалет, оттуда на него с бешеным криком вывалилось нечто черное. Вальке сначала показалось, что это давешняя ворона, расцарапавшая ему лицо. И он на всякий случай прикрыл глаза ладонью. Ворона вцепилась в горло и стала его душить. Чайник задохнулся, ноги подкосились. Он упал.

И тут выяснилось, что никакая это не ворона, а Рука… Кисть и предплечье до локтя, ярко-красного цвета.

Она протащила его по коридору и втолкнула в комнату. Шейкин врезал по дергающемуся обрубку. Рука отвалилась, упала на пол и несколько раз перевернулась. Вальке даже показалось, что она обиженно пискнула. Поползав немного по ковру, Рука приподнялась, показала Чайнику кулак и снова ринулась в бой. Валька схватил первое, что попалось, и ударил Руке по пальцам. Не ожидавшая такого сопротивления, Рука забарахталась в воздухе, потеряла равновесие и снова ухнулась вниз.

– Уйди отсюда! – завопил Чайник, бросая в поднимающуюся Руку учебник по математике.

Рука, как собака, встряхнулась, волейбольным приемом отбила учебник и поднялась в воздух. Казалось, она стала еще более красной. От нее исходил приглушенный свет и тепло. Погрозив Вальке пальцем, она стала медленно подбираться к его горлу.

Следующим в нее полетел учебник по литературе, потом химия и физика. Отбив все нападения, Рука стала кружить над головой Шейкина. Она носилась как бешеная муха, пресекая все попытки Чайника выбраться из комнаты. Уворачиваясь от очередного налета, Валька залез под кровать, где среди пыли и грязных носков обнаружил давно потерянную хоккейную клюшку.

– Считаю до трех, – грозным голосом прокричал он из-под кровати, – если ты сейчас же не уберешься, я тебя прибью.

Рука больно ухватила Вальку за пятку и начала вытаскивать из его укрытия.

– Ну, держись!

Валька извернулся, удачно лягнул Руку, так что ее пальцы хрустнули, выкатился из-под кровати и встал в боевую стойку. Рука не сразу начала атаку. Она зашла со стороны, сделав большой круг, совершила обманное движение и из-под низа попыталась вцепиться в горло. Загородившись плечом, Шейкин легко повел клюшкой, и Рука отлетела в угол. Пока она приходила там в себя, Валька добежал до окна и открыл форточку, спугнув с подоконника бледную девушку в белом балахоне. Она испуганно крякнула и растворилась в темноте. Шейкин совсем забыл про нее, еще утром решив, что вчерашнее ночное явление было сном. Замешкавшись у окна, он почувствовал, что Рука все-таки впилась в плечо и, быстро перебирая пальцами, стала подкрадываться к горлу.

– Отцепись!

Валька завертелся на месте, пытаясь достать обидчицу. Но она отвалилась сама, и тогда он точным сильным ударом клюшки выкинул ее в форточку. Со свистом Рука вылетела из комнаты, дала по лбу вновь появившейся девушке и исчезла среди темных деревьев. Шейкин захлопнул фрамугу, задернул штору. И только тогда смог выпустить клюшку из онемевших рук.

– Ничего себе… – прошептал он, сползая на пол.

В окно забарабанили, но не как вчера, осторожно и деликатно, а нагло, громко и настойчиво. Валька выглянул в щелочку. Рука с лету пыталась пробить окно. Рядом в воздухе висела разъяренная девица. Увидев, что Шейкин на нее смотрит, она прилипла к стеклу.

– Открой, – приказала девушка.

– Катитесь отсюда, – посоветовал Чайник, потрясая клюшкой. Заметив ее, Рука перестала дергаться и ловко спряталась в складках балахона девушки.

– Хуже будет, – пообещала девушка.

– Смотря кому, – в тон ей отозвался Валька и снова задернул штору.

Что-то там, за окном, видимо, происходило, потому что из-за шторы раздавался писк, всхлипывания и неясное бормотание.

– Может, откроешь, а? – раздалось, казалось, уже с этой стороны окна. Валька снова выглянул. Рука была вооружена молотком и явно выбирала место, по которому удобнее стукнуть. Девушка тем временем запустила пальцы в стык рамы, они уже частично просочились с этой стороны окна и подбирались к ручке форточки.

Валька погрозил Руке кулаком, щелкнул по копошащимся пальцам, отчего они съежились и убрались.

– Больно, – девушка сделала обиженное лицо. – Дрянной мальчишка.

– Сама такая, – показал язык Валька. – Убирайтесь.

Девушка выудила мелко дрожащую Руку из своих одежд, взяла ее под мышку и гордо удалилась.

Следующий час Валька был очень занят. Он забаррикадировал дверь, отыскал старый высохший пластилин и замазал им все щели на окне. К одной из ручек подвесил колокольчик, чтобы в случае, если эта парочка все-таки вернется, он услышал.

Сам для себя Шейкин решил, что, раз такое дело, спать он не будет. Поэтому уселся с клюшкой в обнимку на кровать и стал ждать. Сначала ничего не происходило, а потом открылись дверцы шкафа, и оттуда вылезла Подгорнова. Волосы у нее были еще более лохматые, чем обычно, а лицо бледное и испуганное.

– Ты чего, Чайник, совсем сбрендил? – напустилась она на ошарашенного Вальку. – Трупы в шкафу хранишь. Они же воняют!

– А где их еще хранить нужно? – зачем-то спросил Шейкин, хотя он не понял, о каких трупах идет речь.

– Как где? В холодильниках. А лучше бы ты их закопал – ни одна собака не найдет.

– А их там много? – Валька с опаской покосился на свой небольшой шкаф.

– Что я, считать буду? Сам с ними разбирайся, а мне некогда. – С этими словами Машка уселась за его письменный стол, который оказался уставленным чашками с чаем, вазочками с конфетами, и стала все это уплетать и с причмокиванием выпивать.

– А ты чего это тут расселась? – возмутился Шейкин и клюшкой ткнул Подгорнову в бок. – Иди отсюда, это моя комната.

– Ты сначала со шкафом разберись, – невозмутимо отозвалась Машка, выбирая в пакете самый большой сухарь, – а потом ко мне приставай.

До этого тихо стоящий шкаф стал вести себя странно. Он пошатнулся, хлопнул дверцами, и из него сначала посыпались красные руки, а потом вывалился он сам, Шейкин, собственной персоной. Голова его была свернута набок, синюшная шея неестественно вывернута. Шкаф опять дернулся и выбросил из себя еще одно тело. Головы у тела не было, но по рубашке и по крепко сжимаемой в руке клюшке Валька понял, что это опять он. Потом появилось тело, перерубленное пополам, выкатилась голова и еще десяток рук.

– Я же говорила! – Машка вовсю хрустела шоколадкой, откусывая от целой плитки. – Убирай все обратно, ты мне аппетит портишь. Башкой нужно думать, когда что-нибудь в шкаф кладешь. – Она постучала кулаком по лбу. Звук получился звонкий, как будто Машкина голова была пустой. Она без остановки часто-часто стучала по своей черепушке, а Валька сидел и думал, что если она еще немного так постучит, то голова расколется и оттуда выйдет много-много маленьких Подгорновых, и тогда он точно не будет знать, что с ними делать. А тут еще эти трупы…

Стук становился все навязчивее и громче. Шел он уже не от Машкиной головы, а отовсюду, как будто сотня рук схватила по молотку и стала дубасить по стенам. Шейкин испугался, что сейчас и ему дадут по голове. Он дернулся, стал куда-то проваливаться и оказался на полу.

Сквозь шторы прорывалось солнце, в комнате было нестерпимо душно. В дверь стучали.

Спросонья Чайник решил, что это опять ломится Красная Рука, и в панике пошарил вокруг себя в поисках клюшки.

– Валентин! – позвала мама. – Что там у тебя? Открывай.

– Мама? – Свой голос показался ему чужим. – Это ты?

– Валентин, не придумывай! Выходи быстро, тебе в школу пора.

Остатки сна слетели с несчастной Валькиной головы, он огляделся. Шкаф стоял на месте, в нем ничего, кроме одежды, не было. Все рамы были измазаны разноцветным пластилином. Даже на окне были разводы. Учебники валялись на полу. Со стороны коридора продолжали стучаться. Стул, ножкой вставленный в ручку, не давал открыть дверь снаружи.

– Мама, а это правда ты?

– Господи, да что с тобой? Ты там не заболел случайно?

– Как фамилия Машки? – на всякий случай спросил Чайник.