Остров призраков

Это уже не могло показаться. Сквозь туман четко проступала фигура в длинном белом платье. Склоненная голова с длинными распущенными волосами.

– Это она…

«Бом!» – глухо отдалось далеко-далеко.

Женщина стала поднимать руку.

– Мама! – неожиданно совсем рядом заорал Костян, и Светик побежала.

Песок был вязкий, выворачивал ноги, цеплялся за лодыжки. Глеб недолго держался рядом, а потом припустил и тут же растворился на фоне воды.

– Ай!

Светик с разбегу врезалась в кого-то, бегущего навстречу. Острая кромка очков больно поцарапала щеку. Светик приземлилась на песок, в ладони загорелась боль.

– Где Костя? – метнулась к ней Анка. Светик схватила ее за подол футболки, заставляя присесть:

– Там белая женщина! Надо бежать!

Анка глянула на клубящийся туман. Это был всего лишь туман. И никто из него не шел.

«Бом!» – то ли на самом деле вдалеке грянул колокол, то ли это было эхо давно отзвучавшего колокола.

Девочки напряженно смотрели на деревья. Высокие редкие сосны тянули вверх гордые кроны. Где-то там, на кончиках иголок, уже рождалось утро, но здесь еще плыл туман.

– Ухох!

Вздох ударил по ушам, заставив зажмуриться. А потом вдруг туман исчез. Карельская ночь, больше похожая на постоянные сумерки, обступила их со всех сторон. Ухнул филин, треснула ветка. Вдруг стало хорошо слышно, как плещется вода.

– Костик! – вскочила Анка.

Она совсем не умела бегать. То, что сейчас совершалось, было больше похоже на разгон спортсмена по прыжкам в длину – она не бежала, а прыгала, далеко забрасывая ноги.

Светик почувствовала, что страх и метания по берегу отняли у нее все силы. Она выдохнула и с трудом поднялась. По спине пробежали мурашки, заставив оглянуться.

Никто от деревьев не шел, никто не тянул руку, никто не шептал страшное: «Ухох, уж, уж, уж». Никто не бил в призрачный колокол: «Бом!» И она поскорее-поскорее, не замечая, что колени слегка подрагивают и подгибаются, заспешила к берегу.

Там плескались.

– Выходи! – звала Анка. Она зашла по щиколотки в озеро и теперь стояла, зябко поджимая то одну, то другую ногу. Ладога неприветлива, а рано утром – так особенно.

– Нет! – капризно выдавал Костян и со всей дури лупил по воде. – Там страшно!

Маленький тощий Костян – Костян, который до обмороков боялся воды, который терпеть не мог холода, – так вот этот самый Костян сидел по пояс в озере и намеревался, судя по всему, уйти на глубину.

– Все закончилось, выходи, – Аня переступила – ей было холодно. Родственная кровь, она тоже не любила холодную воду.

– Нет! Нет! Нет! Я домой хочу! Отвезите меня домой!

Маленькая сморщенная физиономия Костяна была перепачкана песком и соплями.

– Да ладно, ерунда какая! – пожал плечами Глеб. – Чего ты испугался-то?

– Я испугался? – Костян вскочил, возмущенно топнул ногой, подняв фонтан брызг. Нога его не встретила дна, он потерял равновесие и лицом рухнул в воду.

Глеб фыркнул.

– Ну Костя! – всплеснула руками Анка.

«Хоть умылся», – недовольно подумала Светик.

Костика она не любила. За то, что хлюпик, нытик и вообще на парня похож слабо. Зато как обедать или что интересное смотреть – так он впереди, еще и вопит, что самый младший. Ага, топила она таких младших в глубоких колодцах.

Вода была холодная. Коварная Ладога вновь показывала свой характер. Вечером купались – тепло, а теперь – вот вам, пожалуйста, охолонитесь. Но Светик упрямо шла вперед. Обогнула топчущуюся на месте и боящуюся замочить пижамные штаны Анку, добралась до Костяна.

А далеко он ушел, Светику по то самое место… Короче, глубоковато.

Костян уползал, вкапываться в песок, но Светик взяла его за шкирку и потащила к берегу. Он извивался. Он даже брыкался. Каждый раз получая удар по ноге, Светик мысленно отсчитывала: «Без печенья… Без хлеба… Каша без крупы… Вообще без кипятка кашу будет есть, всухую!»

Потом ей надоело его тащить, и она бросила дергающегося Костика к ногам родственницы.

– Забирай! – буркнула она.

По итогу – треники и футболка мокрые. Отличное начало дня.

– Ну, Костя, – тут же заюлила рядом с двоюродным братом Анка, помогая ему выбраться на сухой песок. – Ну что ты?

– Ты его еще поцелуй, – буркнула Светик, выходя на песок. Хотелось плюнуть, но во рту было сухо.

– Это ты виновата! Ты! – визжал Костик.

Светик пожала плечами и повернулась к Глебу:

– Что произошло-то?

Глеб смотрел в сторону. Широкая песчаная полоса берега тянулась вдаль и заканчивалась выдающейся в озеро косой. Где-то там стоял маленький домик. Эту часть острова они уже изучили.

За два дня они успели хорошо здесь все излазить. Остров, конечно, был большой, сильно вытянутый, но если тебе тринадцать, делать нечего, а вокруг стоят белые северные ночи, то чем еще себя занять?

– Ты! Ты! – тыкал пальцем в сестру Костик. – Это ты крест уронила! Нас теперь убьют.

– Да ничего не произошло, – пожал плечами Глеб. – Пока не уснули, этот балбес все трясся, что с ним теперь что-нибудь произойдет. Что черти придут или еще что. Потом уснули. Уже под утро вокруг палатки стали ходить. Я подумал – медведь. А он взял и приложил к тенту пятерню.

– Медведь?

– Выходит, не медведь. – Глеб раскрыл ладонь с длинными узловатыми, чуть подрагивающими пальцами. – Человеческая была ладонь.

Светик почувствовала, что ей опять становится нехорошо, мурашки шустро пробежались по позвоночнику, обхватили шею, сбивая дыхание, забрались в волосы. Светик эти самые волосы пригладила, чтобы они не принялись топорщиться от страха.