Охотник

Приближаясь, чудовища изменили тактику атаки. Двое, присев на лапах, продолжали идти вперёд, а третий по большой дуге помчался в сторону.

Макс щёлкнул затвором, взял на мушку одного из зверей. Те подошли уже совсем близко и двигались мелкими-мелкими шажками, почти ползком.

– Почему вы не стреляете?! – прошептала Весна.

– Пусть сначала нападёт, – так же ответил Макс, – нельзя убивать только за то, что тебе кто-то не нравится.

Хищник рыкнул с явной вопросительной интонацией. Люди не отреагировали, тогда он резко выдохнул и прыгнул.

Тут же раздался выстрел, и почти сразу второй зверь тоже начал атаку. Первый был убит наповал, а второго лишь слегка задело, зато разъярило. С визгом, перемежаемым рыками, он бросался и бросался на Макса, напарываясь то на нож, то на удар кулаком или прикладом винтовки, пока не затих, слабо поскуливая, рядом со своим неподвижным собратом.

Макс перевёл дух и вдруг краем глаза заметил движение чуть в стороне и сзади. Больше рефлекторно, чем осознанно бросил туда тело, отшвырнул Весну и принял на себя удар прыгнувшего третьего хищника, о котором в пылу схватки успел забыть. Сцепившись в клубок, они покатились по мокрому песку. Когти львиных лап пропороли ткань рубашки, впились в плечи. Макс отворачивал лицо от клыков и смрада, исходящего из ужасной пасти, и изо всех сил сжимал руки на толстой шее зверя. Под шкурой того напрягались мускулы, он задыхался, но сдаваться не желал.

В какой-то момент зверь оказался наверху и вдруг неожиданно обмяк, горящие глаза потухли и закатились. Макс сбросил с себя тяжелое тело и поднялся. Его шатнуло, но на ногах удержался. Оттёр рукавом с лица песок и увидел Весну. Бледная, как полотно, она всё ещё сжимала в руке шарик инъектора, которым, улучив момент, обездвижила зверя. В глазах плескался ужас. От виска к подбородку тянулась кровавая полоса.

– Вы целы? – хрипло спросил Макс. Она только кивнула. На щеке кровь похоже не её, а зверя. Макс поискал глазами рюкзак. Там должна быть аптечка. Стянул остатки рубахи. Поморщился. Раны начало саднить. В пылу схватки не чувствовал боли, но теперь она дала о себе знать.

Весна тихо ахнула, суетливо принялась шарить в недрах своего мешка. Извлекла какой-то пакет.

– Выпейте!

– Что это? – вяло поинтересовался Макс. – Какой-нибудь амнизатор или иже с ними?

– Лекарство. Антибиотик.

– Не надо. У меня есть.

Отвёл в сторону её руку с пузырьком.

– Если не трудно, подайте мой рюкзак. Вон из песка лямки торчат.

– Почему вы мне не доверяете?

– Потому, что пока вы меня только обманывали.

Весна начала всхлипывать, но рюкзак принесла. Макс выбрал место посуше, сел, развязал репшнур.

– Ну, давайте же я помогу! – по лицу биологини текли обильные слёзы, но она попыталась улыбнуться. Забрала у Макса аптечку и принялась обрабатывать раны.

– Ну и чего вы плачете? Всё же позади.

– Пост шоковый синдром, – опять всхлипнула Весна. – Не обращайте внимание. Сейчас пройдёт.

Второй рубашки, взамен порванной у Макса, не было. Он натянул футболку без рукавов и куртку-штормовку. Анестетик действовал, боли он не чувствовал, но раненые плечи тревожить не стал: рюкзак и винтовку взял в руки.

– Пойдёмте. Скоро вечер, надо добраться до Барьера.

С наступлением темноты похолодало. Путники нашли удобную щель в скалах, что и не скалы вовсе, а исполинские корни исполинских деревьев. Нагретые за день, некоторое время они хранили тепло, но и оно постепенно уходило. Из остатков принесённого с собой хвороста, развели маленький костёр. Тепла от него было немного, но стало уютнее. Разогрели ужин, более чем скромный, вскипятили по кружке воды для чая.

Весна сжалась в комочек, обхватила себя руками.

– Мёрзнете? – спросил Максим. – Сядьте ближе.

– Благодарю, – Весна подвинулась к нему. – Моё одеяло, если помните, зубастые зверушки распустили на верёвочки.

Макс укрыл её половиной своей куртки.

– Надеюсь, я не причиняю вам больших неудобств? Знаете, я вспомнила одну историю. В ней журавль сражался с коршуном, защищая гнездо, причём не своё, но с маленькими птенцами. Коршун не ожидал такой самоотверженности и отступил, а израненный журавль опустился в гнездо, укрыл птенцов своими крыльями. И умер… Вы чем-то напомнили мне его.

– Рановато меня в покойники записывать.

– О! Простите, я не это имела ввиду! Я говорила о мужестве.

– Но вы и сами проявили находчивость. Неизвестно, чем бы закончилась схватка, если бы не вы.

– Не преувеличивайте! Хотя похвала из ваших уст дорогого стоит.

– Что вы собираетесь завтра делать? Можете не отвечать, если это большой секрет.

– Нет, не секрет. Полезу вверх.

– Вы шутите?

– Нет.

– Альпинисты же давно перестали штурмовать Деревья! Последнее восхождение, если не ошибаюсь, было лет восемь назад. Ничего интересного там не обнаружили.

– Да. Мы много чего давно перестали делать. Потому что отказались от борьбы.

– А есть смысл? Деревья не победить.

– Вы уверены?

Макс хотел пожать плечами, но болезненно поморщился.

– Насколько мне известно, никакие меры не привели к положительному результату. Деревья продолжают расти. Тем быстрее, чем яростнее их пытаются уничтожить. Людям ничего не остаётся, как отступать.

– Придёт день, и отступать будет некуда.

– Я стараюсь не думать об этом.

– И всё же? Вот вы. Что, например, вы будете делать?

– Уже не "например". Сквозь мой дом пророс лес. Несколько дней назад. Боюсь, возвращаться мне будет некуда.

Весна лишь покачала головой.

– Вы ушли от ответа на вопрос, что собираетесь делать наверху?