Полет

– Твоя сестра – умная, добрая девушка. И вполне самостоятельная. Она сама решит, что для неё лучше. А тебе добрый совет: не вмешивайся.

Ну, вот как с ним разговаривать?! Я ходил по поляне, не зная, что делать и как с этим типом общаться.

– Чаю будешь?

– Нет.

– Как хочешь, – и он налил себе полную кружку бурой жидкости. Добавил примирительно. – Садись. Не мельтеши.

Я сел на камень напротив, пригладил обеими руками зачёсанную назад свою непокорную изумрудную шевелюру. Виктор хмыкнул. Потом отпил из кружки.

– У тебя не просто хорошая сестра, Роман. Она удивительная! Искренняя, понимающая. Всем женщинам, которых я знал до неё, что-то было нужно – деньги, положение в обществе. Я в своё время был довольно известной личностью и довольно обеспеченной. Сейчас я – никто. Ни кола, ни двора, ни прошлого, ни будущего – такого, какое было и уже не будет. Ну и вокруг как-то разом все исчезли – друзья, подруги… Грош им цена оказалась. Солидный грош, большой, но всё-таки грош – и не более. У меня философский взгляд на всё, так что, ни обид, ни претензий ни на кого не держу. Получил, что заслужил. Вернее, раз получил, значит, заслужил. Но и доверие к людям ушло. Знаешь правило трёх «Н»? Никому, никогда, ничего! Вот это стало моим кредо. И вдруг в глухой тайге – а где же ещё? – встречаюсь с чистотой, непосредственностью, пониманием. Она наивно немножко рассуждает – да, но… Свет от неё исходит. Если бы я хотел иметь рядом женщину, то только такую. Чтоб любила таким, каков есть, со всеми недостатками и бедами. Сможет она? – он вопросительно глянул.

– Я пытаюсь объяснить, а ты не хочешь слушать.

– Ну, говори.

– Не представляю, как это вообще могло произойти – ну, ваш контакт – ведь мы не принадлежим к антропоидной расе, и что может быть общего…

– А к какой расе вы принадлежите? С очень голубой кровью? Ну-ну.

– Я думал, ты давно догадался.

– Догадался о чём?

– Что мы – не люди.

– Только психов мне не хватало, – устало вздохнул он и покачал головой. – Ну и кто ж вы? Энлонавты? А где тарелка?

– Не понял.

– Средство ваше транспортное где, спрашиваю? На чём прилетели на землю грешную?

– Ты мне не веришь, – понял я. – Впрочем, меня волнует не вера, а покой моей сестры, поэтому…

Неспешную беседу нашу прервал шум у палатки. Четырёхлапая зверушка заливисто лаяла и прыгала в возбуждении, а один из студентов лихорадочно рылся в вещах.

– Что ищешь, Серёга? – крикнул Виктор.

– Ружьё где?!

– Под спальником, вон там, с краю. А зачем? Медведя увидели?

– Какого медведя?! Ты что?! Там птерозавр!!

– Кто-о-о?!

– Птерозавр! Настоящий! Я шёл, а он сидит… На берегу!

– Не может быть! Где?!

– Там! – парень махнул рукой в сторону, где река делала крутой поворот за высокий скальный выступ. Через секунду трое студентов с брезентом и ружьями уже бежали в указанном направлении.

– Живьём надо брать!

– Ща поймаем!

– Тише вы! На всю тайгу громыхаете.

Сбивчивые фразы затихли между деревьями.

– Что такое «птерозавр», – спросил я у Виктора и уже через миг, уловив в его сознании рисунок огромной доисторической птицы, мчался за аборигенами, кляня свою недогадливость. Лит! Моя маленькая Лит! Она любила ходить к небольшой заводи за излучиной реки смотреть рыбок!..

Низко растущие ветки исхлестали лицо. Я не успевал уворачиваться, продираясь сквозь колючие кусты. Отчаянная возня на берегу, крики, шум непонятной борьбы подгоняли меня.

Аборигены пытались натянуть брезент, навалившись кучей на что-то отчаянно трепыхающееся и всхлипывающее. С разбега я отпихнул одного парня, и он свалился в воду, другой попытался оттолкнуть меня, прорычав что-то нечленораздельное. Подбежавший Виктор обхватил меня за плечи и выволок из общей кучи. Я ударил его ногой.

– Пусти!

– Ты что, спятил?! – мощный рывок отбросил меня в сторону.

И тут вдруг всё кончилось. Застыв в изумлении, планетяне смотрели вверх. Едва не касаясь верхушек сосен, над тайгой медленно летела Ольми. В утреннем солнце поблёскивали мелкие, похожие на чешую перья, огромные крылья изредка плавно взмахивали. Я невольно залюбовался её совершенством. Полуулыбка Ольми обнажила три ряда белоснежных игольчатых зубов.

Краем глаза я видел потрясённое лицо Виктора…Он узнал её!

– Не может быть, – прошептал он и кинулся к одному из своих спутников, вскинувшему ружьё. – Не смей! Не стреляй!

Громыхнул выстрел. Взрослого представителя нашей расы убить трудно даже в планетарной форме, но покалечить, принести боль, – это да. Ольми, однако, не пострадала. Пуля сбила лишь часть её великолепного зелёного гребня из длинных тонких перьев на голове. Что было дальше, я не видел. Оттолкнув студента, ещё вчера угощавшего мою дочурку конфетами, а сегодня с азартом обматывающего её ножки капроновым шнуром, я размотал брезент, швырнул в сторону.

Лит лежала на речной гальке, закрыв глаза. Правое крыло было неловко подвёрнуто, в перья забился песок. Можно ли винить её за неосторожность? Она ещё ребёнок и не умеет ежесекундно контролировать себя, особенно при смене Вида. Увлеклась, загляделась, – и вот…

Я поправил трёхметровое крыло дочери, положил на своё плечо её голову и осторожно поднял. Я нёс её на руках до нашей поляны и слышал сзади голоса. Виктор что-то объяснял товарищам. Когда они вернулись к палаткам, ни один из них не смотрел мне в глаза.

* * *

– Ты тоже так выглядишь?

– Боюсь, что ещё страшнее, – кивнул я. – Будь осторожен. Могу съесть ненароком.

Неудачно пошутил.

Виктор оглядел меня с ног до головы.

– Поверить трудно… Всё как у людей! … Ящеры летающие, – он тряхнул головой. – Контакт, чёрт возьми. Встреча разумов…

Я не понял, сожаление было в его голосе или толика радости, если он вообще на неё способен.

– А как вы это делаете?