Последние Романовы. Жизнь семьи. Конец империи

«5 апреля… Она замечательно похорошела, но выглядела чрезвычайно грустной. Нас оставили вдвоем, и тогда начался меж нами тот разговор, которого я давно очень желал и… очень боялся. Говорили до 12 часов, но безуспешно: она все противилась перемене религии, она, бедная, много плакала, расстались более спокойно…»[20 - Из дневника Николая II.]

Великий герцог Гессенский и Рейнский Эрнст Людвиг

Только ли религия не давала Аликс сказать «да»? Или были другие веские причины? Остается только гадать.

Николай, не смотря на свою натуру и склонность всегда полагаться на волю Бога, был очень настойчив, ведь это была Аликс, его маленькая белокурая принцесса. Ему помогала уверенность в том, что она любит его так же сильно, как и он. Его настойчивость победила те сомнения, которые обуревали ее.

«8 апреля (число трижды подчеркнуто им в дневнике). Чудный, незабвенный день в моей жизни! День моей помолвки с дорогой, ненаглядной моей Аликс. После разговора с ней мы объяснились между собой… Какой радостью удалось обрадовать дорогих папа? и мама?. Я целый день ходил как в дурмане, не сознавая, что, собственно, со мной приключилось… Потом был устроен бал. Мне было не до танцев, ходил и сидел в саду с моей невестой. Даже не верится, что у меня – невеста»[21 - Из дневника Николая II.].

«Она вышла к нам в гостиную, где мы сидели с Эллой и Вильгельмом и тут, с первого слова, она согласилась. Одному Богу известно, что произошло со мной. Я плакал, как ребенок, и она тоже. Нет, дорогая мама, я не могу выразить, как я счастлив. Весь мир сразу изменился для меня: природа, люди – все мне кажутся добрыми, милыми и счастливыми. Я не могу даже писать, до того дрожат мои руки… Она совершенно переменилась, стала веселой, забавной, разговорчивой»[22 - Дневник Николая II.].

С этого момента началась страстная переписка между Ники и Аликс. Бесчисленное количество писем они писали друг другу, их любовь расцветала так стремительно и ярко, как только они мечтали.

Приведем часть писем Ники и Аликс в период их помолвки.

8 июня 1894 года

Аликс Г.

Моему Ники

(Харрогейт)

Драгоценный Ники,

Сегодня я начинаю уже третье письмо тебе! Я немного полежала, потому что у меня очень болела спина. В течение нескольких дней у меня не было достаточного отдыха. Фрейлейн Шнайдер, разволновавшись, даже говорит по-русски с Зибертом, пока он наполняет ее чернильницу. Она выписывает глаголы, которые я должна буду выучить завтра. Это из-за тебя, маленький упрямец, я должна так усердно заниматься. Тебе следовало бы выбрать более умную жену, это было бы проще, и для меня меньше беспокойства.

Ты мой тиран, я работаю так упорно, но настолько бестолкова, что все забываю. Ты в самом деле сделал плохой выбор, но, надеюсь, в этом никогда не раскаешься. Сейчас я вполне прилично могу произносить по-русски молитву Господню, и Шнайдерляйн хочет, чтобы я еще выучила Символ веры… Сейчас я могу очень хорошо писать твой адрес, не заглядывая в бумажку, и я этим очень горжусь.

12 июня 1894 года

Ники

Моей Аликс

(Виндзор)

Моя бесценная дорогая, маленькая Алики,

Как я могу отблагодарить тебя, мой ангел, за то, что ты написала мне такую чудную открытку и длинное письмо, пока мы еще были вместе. О, это так меня обрадовало. Это меня просто встряхнуло, и каждую минуту я бегаю вниз в мою каюту, чтобы снова и снова перечитать твои послания! Ты просто прелесть, что позаботилась о том, чтобы доставить мне удовольствие после нашего расставания. Ты меня слишком балуешь, голубушка: эти маленькие запонки чудесны. Я их надел сегодня и буду носить в течение всего путешествия!

Мне они так нравятся! Я надеюсь, старый Бирофф доставил тебе мое письмо, которое я в страшной спешке написал вчера вечером, – я не хочу, чтобы моя дорогая легла спать в первую ночь разлуки, не получив хотя бы весточки от своего верного мальчика! Ты себе представить не можешь, как сильно я по тебе скучаю, намного сильнее с тех пор, как ты побывала на борту «Полярной звезды». Так мило было с твоей стороны, что ты написала свое имя на окне и на ящике моего стола. Вокруг меня все фотографии моей милой, которые я распаковал, и они, вместе с воспоминаниями о твоем пребывании здесь, скрашивают мое одиночество. Милая… знай, что я тебя воистину люблю с каждым днем сильнее и больше!

Мы вышли из Коуз сегодня утром, когда рассвело, и движемся со скоростью 15 миль в час по тихому зеленому морю недалеко от южного берега Англии. Мы идем тем же курсом, каким вы пойдете на «Виктории» по пути к Флашингу. Все утро я прогуливался по палубе и попробовал матросский ужин с кислой капустой, которая была великолепна. Я так много думал о моей малышке, как бы ей хотелось тоже его попробовать. В этот момент мне в голову пришла блестящая идея: вместо того, чтобы посылать тебе это послание из Копенгагена, когда оно уже устареет, я отдам его лоцману, который выйдет в Дувре, и он пошлет его почтой, так что сегодня же моя любимая получит весточку от своего шалопая, плывущего по морю. Как приятно, что можно написать и доставить эту почту в течение одного дня. Я счастлив, что могу доставить тебе это утешение.

Старый священник, капитан и мистер Хит сердечно благодарят тебя за переданные через меня добрые пожелания. Шакавоски так сожалеет, что ты не смогла поехать с нами. Мы бы легко могли доставить тебя во Флашинг. Мы приближаемся к Дувру. Берег выглядит прекрасным в легкой дымке, над которой ярко светит солнце! Да, милая моя, передай дорогой бабушке мой самый нежный привет. Вчера я был так расстроен, что не смог поблагодарить ее за всю ее доброту. Передай также привет всем остальным. Много раз с любовью целую и благословляю тебя, бесценная, любимая моя Аликс. Да благословит тебя Бог!

    Вечно-вечно глубоко любящий тебя и искренне преданный,
    Ники, который любит тебя больше, чем может выразить.

26 июля 1894 года

Ники

Моей Аликс

(Виндзор)

Доброе утро, моя любимая – какой чудесный летний день. Солнце яркое, на море тишь. Мы плывем между датским и шведским берегами и видели, как в море выходит германский флот. Возможно, что на борту одного из кораблей был Генри. Радость моя, когда погода такая прекрасная, и все выглядит так красиво и ярко, как сегодня утром, мне всегда ужасно не хватает тебя, хочется, чтобы ты тоже могла наслаждаться природой и была рядом со мной!

Сейчас, дорогая, я должен заканчивать, так как через час мы придем в Копенгаген. Если бы только ты была здесь на борту со мной!!! Но я надеюсь, что на берегу меня ждет твое дорогое письмо, о! Каким это будет утешением. Моя дорогая, моя бесценная малышка – я посылаю тебе много, много поцелуев, благословений и самую сердечную благодарность за то чудесное длинное письмо, которое ты дала моему человеку, я не знаю, как часто я его перечитывал. Я горячо молю Бога, чтобы Он хранил мою милую и без конца дарил ее Своими милостями.

    Остаюсь вечно твой глубоко любящий, верный,
    Ники.
    Твой до смерти!

26 июля 1894 года

Аликс Г.

Моему Ники

(Харрогейт)

Мой родной, дорогой, бесценный Ники,

Я только что вернулась с прогулки вдвоем с бабушкой. Она была разговорчива, пока вдруг не начался внезапный приступ боли, она побледнела и заплакала. Она говорит, что, когда у нее такая боль, это действует ей на нервы и заставляет плакать. Я четверть часа растирала ей ногу, и ей стало немного лучше. Бедняжка, ужасно видеть, как она страдает. Я молода, поэтому мне легче терпеть боль. Я бы даже сказала, что это хорошо, что я должна переносить боль – но для нее, пожилой женщины, это тяжело, и грустно это видеть, и это пугает меня. Мы ехали как можно осторожней… Сегодня днем бабушка диктовала мне свой дневник, она хочет, чтобы я снова делала это, и она остановилась на том порядке, когда уехал эрц-герцог, поэтому она торопится наверстать упущенное. Она делает записи каждый день, но так неразборчиво, что сама едва может их разобрать…

Любимый, дорогой, я должна попрощаться на ночь. Спи хорошо, любовь моя. Да благословит и да хранит тебя Бог. Много раз тебя нежно целую. Мне так не хватает твоих нежных благословений.

    Аликс.

1 августа 1894 года

Ники

Моей Аликс

(Виндзор)

Любовь моя милая,

Сегодня для меня удачный день, я получил три письма от моей дорогой, и какую радость и счастье они мне доставили! Спасибо, спасибо тебе за то, что ты так часто мне пишешь и за все добрые слова, которые ты мне говоришь. Мне тоже кажется, как будто ты говоришь со мной своим милым, мягким, любящим голосом, когда я жадно читаю твои письма…

Сейчас ты с бабушкой пьешь чай – как мне хотелось бы увидеть, что происходит без меня в Осборне! Как любезно было со стороны бабушки сделать обо мне это замечание в своем дневнике, и ты, милая, такая добрая, помогаешь доброй старушке, хотя у тебя болят ноги.

…Моя милая, бесценная, дорогая Алики, я так часто думаю о твоих бедных ножках, и мне так больно, что я не могу облегчить твои страдания, которые ты с таким терпением переносишь, мой любимый ангел! Каждый день я восхищался твоей сильной волей, тем, что ты стараешься никому не показать своих страданий, и ты их скрывала так хорошо, что я часто не знал, сильнее стала боль или слабее! Моя родная, дорогая, Солнышко мое, я люблю тебя и так сильно желаю, чтобы ты хорошо себя чувствовала, была спокойна и счастлива, пока меня нет с тобой!!!

…Моя дорогая Алики, можешь быть уверена, что я не хочу спешки, я тебя вполне понимаю и совершенно согласен, что не следует торопиться с нашей свадьбой по этой причине. У нас особый случай. Дорогая девочка, это показывает, как серьезно ты смотришь на это дело, и я тебя еще больше люблю, если только это возможно, мое Солнышко, моя дорогая, любимая, единственная, моя жизнь!