Улиткин Дол

– Первые, и их немало, процентов десять всего населения планеты, – это люди, живущие в низких вибрациях. Это все тяжкие грехи, плюс энергии злобы, зависти, ревности, соперничества, жестокости, разрушения себя и всего вокруг, извращения, жажда крови и жертв, насилие, фанатизм и животная алчность к богатству и власти. И тут ещё много чего. Тут и рабская покорность, стадность, эгоизм, сорок бочек страхов, неверие ни во что и ни кому, сознание жертвы и так далее. В этой группе не только воры, террористы, наркодиллеры, извращенцы, бандитские кланы и банды, но и многие олигархи, и простые граждане с агрессивным складом натуры, пещера, короче. Эти люди живут в Четвёртом измерении недавно, а прибыли они сюда из Третьего. И тут, в Четвёртом, для них жизнь – рай, после их Третьего-то ада. Это группа тех, кто идёт дальше, развивается…

– То есть, эти прибывшие ещё самые лучшие из тех, что в Третьем?

– Вроде того, и для них тут как реабилитационный центр отдыха, после их более плотного вибрациям мира Третьего измерения сознания. Конечно, у них сплошь материализм, и даже религиозного чувства пока нет, будут развивать потихоньку. Конечно, их сознание пока глубоко спит. Они пока «не ведают, что творят». Они «видят» реальность процентов на пять.

– И их целых десять процентов??! А вторая группа?

– Вторая группа тоже спит крепко, но их гораздо больше, более половины земного населения. Но они, хотя бы не так воинственны. Это люди жизни по шаблонам, стереотипам. Ты же понимаешь, что есть не только стереотипы поведения, но и стереотипное мышление, и даже чувствование, и способы познания мира?

–Ааа, ясно! – протянул Яша, – это те, что нам школьную программу придумывают, типа они лучше всех знают, как детей учить!

– Ладно, – отец встал и отряхнул джинсы от накрошенных на них во время разговора щепочек. – Школа… какая должна быть школа, ты теперь знаешь. Пошли домой.

Маха, вернувшись в Москву, сразу позвонила и приехала сюда. Она подошла к Якову, глядя на его ногу и на трость, и обняла его спокойно. Лапка с Готиком выглядывали на них из-за избушки, а бабушка, стоя на веранде возле накрытого хлебосольного стола, прикрыв губы рукой, смотрела на внука, как должна была смотреть мать на сына. Идиллию нарушила Ежевичка, вырвавшись из лапкиных рук. Она пулей унеслась в кусты, лаять на соседского ротвейлера. Все стали двигаться к столу, хотя ожидались ещё гости: Людвиг Иванович с Барсуком, и даже соседка София с дочкой Раечкой. Готик самостоятельно собрал для девочки странный букетик цветов, поставил его в стеклянную бутылку и рьяно охранял от Лапки, – она рвалась его дополнить.

Как только все уселись, позвонили Серый и Раса, что явятся через минуту: Раса рассматривает сосны. Лапка уже начала свои застольные речи, воспевая свою новую работу. Она устроилась через волонтёрскую организацию выступать в хосписах, петь песни и читать книжки.

Бабушка рассказывала Махе о рецепте варенья из рябины, Готик поглядывал на калитку в ожидании гостей, сжимая в ладошке коробочку с гусеницей – показать пушистую красавицу Раечке.

Яков вспомнил прошлую осень, первое посещение Дола, костерок из учебников и Тузика. Жизнь изменилась. Сказочный мир мечты побудил стать сильнее, открыл цель, смысл существования, а точнее, суть Бытия, и множество радостей и друзей в разных измерениях. «Лестница, так лестница. Вверх или вниз… Главное, не терять сознания». В эту минуту в районе калитки раздались радостные вопли сразу всех, кого здесь ждали к застолью.

– Слушайте! Слушайте! Раса пришла в наш замок-арку!.. – с радостным криком влетел на поляну перед Беором Серый Волк. – Помнишь, Яш, гном дал горшок поливать? Там выросла лилия и Раса сразу пришла… И я теперь не Серый. Она назвала меня Серебряным Волком, во!

С этой радостной вестью Юные почти бегом двинулись к Порталу в Венецию номер 5, потому что Тузик и Дара собачьим хором поторопили их: в местной Венеции начинается традиционный Праздник Лета. Расу к Порталу привёл её Медон-шарик. Портал нарядил всех в карнавальные венецианские костюмы, правда, без масок, как заметил Яша. И вот, пролетев со склона вниз к городу, ребята уже оказались среди своих «одноклассников» в одном из кафе. Здесь уже все сидели за одним большим столом. Также облачённые в старинные расшитые камзолы и платья.

Петя сказал:

– Моя душа мореплавателя то и дело тут вопрошала: а что там, за Морем Хранителей? А далее – что? А там – далее? – после общего смеха, он продолжил: – Вопрошал я это, сидя на своей скале у пещеры, за Долиной Замков. И тут из моря поднимается синяя светящаяся изнутри гора и представляется – кит Моар, за ним ещё гора поднялась, говорит – кит Ална. Эти супруги-киты мне поведали такое…

– Наверное, за Морем Хранителей есть остров с Парижем номер 5, – хихикнула Эльвира.

– Нет, лучше! Мне было предложено вместе с ними путешествовать в дальние моря Пятого мира!..

– На Доске-то ты чем заниматься думаешь? Тоже бороздить? – и Антон показал жест пловца.

Но тут вмешалась Оля. Она сегодня была так прелестна в старинном пышном платье цвета бирюзы, что Яша не сразу узнал её.

– Мы… с Петром берём океаны на Земле…да, Петь? – Петя слегка порозовел, но смело положил свою ладонь на Олину. – Я хочу вырваться из города, на свободу и… мы с Петей оба родились на морях: я на Каспии, он – на Чёрном. Нам будут помогать киты и дельфины Четвёртого и Пятого измерений. Дел невпроворот.

– Подожди, – обратился Петя к Оле, – про Венецию скажем?

Оля, как многим показалось, впервые заливисто засмеялась, словно от счастья.

– Вобщем… именно в этой Венеции мы с Петей придумали, как облегчить жизнь земной Венеции, города на воде.

– Ну-ка, – выразили запрос хором несколько голосов.

– Мы запустим на Доске проект другого города на воде, настолько чудесного, волшебного, чтобы хотя бы половина толпы туристов, которые сейчас губят исторический город, предпочли бы посетить этот другой…

– Мы вынесем проект на мировую площадку, чтобы разные страны вскладчину по деньгам и придумкам могли участвовать в этом деле. Есть идея расположить его в Атлантике и посвятить затонувшей Антантиде…

– Ух, ты! Вот это да! – буквально завопили многие.

– Хотим, чтобы там было собрано множество чудес, достижений человечества, – продолжила Оля, – и чтобы искусство там сочеталось с техникой. Например, чтобы вечерами картины мастеров, например, эпохи Возрождения, как бы парили над океаном, светились и менялись. Чтобы музыка звучала волшебная повсюду…

– Этот город должен быть побольше Венеции, так понимаю? – рассудил Михайло. – Там будут, наверное, и отели, и площади, да?

– У нас просто голова кружится, сколько там можно всего нафантазировать, – добавил Пётр.

– Мы хотим, чтобы там была стеклянная дорога в океан, подальше, для прогулок и в конце – павильон, тоже прозрачный, с открытой водой посередине, чтобы можно было общаться с дельфинами… А вечерами весь этот город будет сверкать огнями, – сияла Оля.

– Как же твоя подруга? – Антон взглянул на Джамилю, которая сидела рядом с Глебом. На нём топорщился камзол, расшитый золотым позументом. – А… и тут заговор!..

– Мы с Джамилёй берём контакты, – сказал Глеб, и Яша вдруг заметил, что этот паренёк, его ровесник, повзрослел за этот год, словно распрямился. – Все контакты.

– Прям все, – подарила ему медовую улыбку Джамиля. – Наше поле – контакты с иными формами разума: животный мир Земли и сотрудничество со специалистами дружественных миров Четвёртого измерения, а также некоторых планет.

Все зааплодировали, а Раса в небесно-голубом платье сказала тихо, глядя на Джамилю и Глеба:

– Кано. Беркана. Раса.

Серый обнял её и опередил Антона:

– Михайло, открой тайну, – Женя или Эля? – все покатились со смеху, но тут встала Женя и пересела поближе к Михайле. Самая старшая девушка и самый младший парень.

– Да ладно, разница всего-то в три годка! – парировала мысли друзей Женя. – Да и не в этом дело… да, Миш?

– Позволь сказать, – солидно ответил Михайло и… улыбнулся. – Неожиданно для меня, Женька тоже, как и я хочет внедрить программы Эволюции в… науки. Тут гномы поддержат нас и с некоторыми Рунами я переговорил…

Хохот компании заглушил музыку на улице города на воде. Принесли десерт и мороженое.

– Кто следующий? – перекрывая хохот, воскликнул Антон.

– А сам-то? – Серый оторвал виноградину с грозди Антона. Тот свободной рукой широким жестом обхватил сияющую Элю, наряженную в алое платье с серебряными листьями. Серебристые розы украшали её тёмные волосы, убранные в причёску. Она чмокнула Антона и сказала:

– Прежде всего, хочу, чтобы девчонки подняли бокалы неземного лимонада за потрясающую возможность примерять такие волшебные платья без всяких материальных затрат!

Все до одной девушки за столом с весёлым «у!» чокнулись и пригубили напиток, сиявший радугой, а парни зааплодировали. Эля продолжила, игриво взглянув на Антона:

– Ну… не сложно догадаться, наверное… Наше поле – искусство. Я, по большей части, архитектурой городов займусь и ландшафтным дизайном, а Антоша…

– Антоша сам, – прошептал для всей компании Антон Эле в причёску. – Эх, так уж здорово про страх рассказывал нам наш уважаемый Наутиз, что оный пропал, и берусь я за немало отсталое и смутное: кино, театры и эстрада.

– А телек? – деловито заметил Петя.

– Телек в первую очередь, – заверил Антон, активно снимая ложечкой фруктовую макушечку мороженого, – старая матрица умная, понимает, что этот вид карусели – самый распространённый, телек же у каждого, теперь и в телефонах.

– Тяжко тебе придётся, – сострадательно заметила Джамиля и все опять засмеялись.