Красная Тапочка

Тапочка подчинилась и одной рукой содрала с плеча нейлоновую ветровку.

– Вот видишь? Там ничего нет. Проверь, у тебя есть металлоискатель.

Он не реагировал, и тогда Тапочка взяла с пристройки прибор и провела по своим бокам. Ничего не пискнуло. Ей неловко было управляться одной рукой, но другой она придерживала красную бейсболку, которой прикрывала шокер.

– Доставка для Долгушевой. Курьер. – Тапочка повторила еще раз.

Ей кажется, что минута растягивается в вечность.

У стража красивый разрез глаз, но они не выражали никакого интереса. Тапочка представила, как этот бархатный баритон окликает ее каждый день. Только у такого красавца все схвачено, и у девушки-курьера шансы на по нулям, вот что грустновато! В любом случае, доставка уже оплачена, и её нужно вручить её клиенту под роспись.

– Можешь оставить пакет у меня.

– Если ваша фамилия Долгушев, и вы удостоверите это документом.

У него таковых не имеется.

– Езжай, там разберётесь, – он машет рукой.

А всё-таки они виделись в Щёлково, только тогда на нём была лакостовская майка-поло с эмблемой крокодила, та почти оторвалась и висела на ниточке.

Тапочке надо идти. Вывеска гласит, что здесь находится кинофабрика. Это большое прямоугольное здание пятидесятилетней давности, серый цвет которого оставлял тягостное впечатление.

А может, всё из-за темного неба?

С центрального входа не пускают. Там натянута цепь.

– Для курьеров въезд справа, – говорит охранник. – Видишь, где стоянка для самокатов.

Тапочка долго стоит перед воротами, потом нажимает звонок, ворота разъезжаются в стороны. Во дворе полно места на парковке и нет машин. Горит новогодняя иллюминация. Валяется картонная упаковка. Народа никого.

Что там говорила Мами?на про жестяной козырёк над подъездом?

Снаружи стены были выкрашены розовым, а внутри оказалось пусто и голо – выскобленный пол, серый коридор; в больших, восхитительно тихих, прохладных комнатах гуляло эхо.

У дверей курьера встретила внушительного вида тетка с белыми волосами и черными бровями, которая представилась Тамарой, забрала купленные продукты и сказала, что Долгушева ожидает свои документы в лофте «Алеко».

Тапочка продолжала осматриваться. Такого диковинного места с огромным потолком она ещё не видала, и немудрено, ведь ей никогда не приходилось бывать в производственных цехах. Сквозняки и сырость являлись тут постоянными атрибутами, и никакие обогреватели не спасали, чем и объяснялось нежелание людей здесь селиться надолго, а появлялись они лишь на короткое время праздничных мероприятий.

– А где у вас туалет?

– Вверх и налево, – указала Тамара.

Две лестницы поднимались с первого этажа, но дальше упирались в загородки. Третий этаж оказался не пригоден для жилья, полный трухи, он являлся гнездилищем птиц, которые залетали в дверные проёмы, не везде целые, не везде со стёклами.

Добраться до лофта удалось без помощи Тамары, тут Тапочка справилась. Коридор пестрел указателями, инструкциями и веселыми рисунками, от которых у неё улучшилось настроение. Вот и «Алеко». Дверь оказалась распахнутой, а само помещение – приготовлено к приёму, а вдобавок украшено электрическими гирляндами в виде звезд, которые придавали жилищу праздничный вид.

Ковры, хрусталь и бронза создавали атмосферу великолепия, но, присмотревшись, Тапочка заметила, что ковры все разношерстные, а статуи, покрашенные бронзовой краской, уже начали облезать.

Тапочка вошла в большой зал, где от включенного радиатора шёл жар.

– Здравствуйте, я приехала.

– Не больно торопилась, – хриплым голосом отозвалась старушка.

У себя дома Долгушева напоминала скорее бабу Ягу, нежели богатую даму. Она сидела в кресле и отдавала гостье салют костылем. На голове теплая шапка, а ступни закованы в башмаки 45-го размера. В зубах Долгушева зажимала сигарету, испускавшую пахучий дым; не вынимая её изо рта, она умудрялась разговаривать

– Как ваше здоровье? – спросила девушка.

– Новые линзы купила, а от них глаза распухли и слезятся, не началась бы аллергия, – а сама закрывает лицо платком.

На её руках перчатки с обрезанными концами, на ногах – шерстяные чулки.

– Пол холодный, понизу дует.

Скрипучем голосом она давала инструкции: вот маленький ковер, где можно разуться. Там же корзина с тапочками. Уличную обувь положено.

– Надень сабо, – и тычет наугад пальцем вместо корзины в сторону холодильника.

Эти диоптрии явно не для неё.

Надев сабо, Тапочка прошла к холодильнику – это был старый ЗИЛ с ручкой-рычагом, которым нужно прижимать замок. Сама защёлка не срабатывает. Холодильник забит лекарствами под завязку.

– Поставь масло у окна, там холодно. Тебе ведь за маслом посылали?

– Передала Тамаре.

Рамы старые, их насквозь продувает, отчего в комнате царит арктический холод.

На холодильник Тапочка кладет документы, а с нею и визитную карточку курьерской доставки – так у них положено. Больше их пристроить некуда.

– Милочка, проходи, попьём чая. Как раз готов кипяток. Тебе черного или зелёного?

– Всё равно, лишь бы погорячее.

Благодаря волне тепла, Тапочка почувствовала себя лучше и расслабилась.

– Насилу нашла дорогу. На станции ни одного такси.

– У жителей свои машины. Моя, к сожалению, не работает. Требуется заменить деталь, а она дорогая. Я жду денег, тогда и починю. Извини, что не смогла встретить. Но где-нибудь через два месяца я совершенно уверена, что мы сможем решить этот вопрос. У меня отличная машина. Ха-ха! Не узнала! «Матёрый волк», помнишь?

Ба, да это не старушка, а её знакомец гитарист в женском платье.

– Виталь, ты что извращенец? – удивилась Тапочка.

– Прости, если я тебя напугал.

Вот ещё пугаться, Волк ниже её ростом на целую голову.