Светочке очень нравился этот разговор. Она обожала сплетни, собирала их на каждом углу, даже подпитывалась ими. Чем больше лютовала Водорябова, тем радостнее становилось Светиково лицо. Тем более что Корделия и ей сегодня так насолила.
Глядя в искаженное гримасой ненависти лицо Водорябовой, Света почувствовала себя очень уютно и с удовольствием допила свой кофе. А потом, вручив Ниночке пустые чашки, выпроводила ее из гримерной под благовидным предлогом – время не ждет, работать надо…
К лавочке, на которой сидели Алиса с Юлей, едва передвигая ноги, подошел и тяжело опустился рядом прилично одетый старик, похожий на Дон Кихота, такой же высокий и тощий. Он ослабил узел галстука, одну руку прижал к сердцу, второй судорожно пытался нашарить что-то в кармане серого пиджака. Наверное, искал лекарство. Сразу стало понятно, что пенсионеру плохо. Алиса наклонилась к нему и участливо спросила:
– Дедушка, что с вами, вам нехорошо?
– Ох, сердце прихватило… – Старик скривился от боли.
– Может, «скорую» вызвать или такси? – Юля с готовностью достала из кармана мобильный.
– Да мне тут недалеко, – вздохнул старик. – Эх, таблетки дома забыл, валидол, сейчас бы как рукой сняло…
Алиса не на шутку встревожилась:
– Давайте мы вас проводим до дома, вдруг вам хуже станет, с сердцем шутки плохи!
– И правда. – Старик слабо улыбнулся. – Проводите меня, девочки! Нам совсем недалеко! Это вон там, высотка на площади Восстания! – Он махнул рукой в нужном направлении. – Добредем до остановки, а потом подъедем на чем-нибудь, ладно?
– Конечно! – почти в унисон сказали Юля с Алисой.
– И позвольте представиться: Вилен Стальевич Серебряков, доктор наук, профессор…
Карлос сразу понял, где находится, и у него перед глазами возник абзац старинной книги, которую он когда-то читал вместо того, чтобы готовиться к экзамену по магическому праву:
«Кокон Велиара, демона лжи, великого союзника Сатаны… По сути своей является Воронкой Времени, где оно течет назад, заставляя и своих узников двигаться в летах вспять до полного растворения в эфире. Кокон Велиара использовался в давние времена как средство омоложения, но в связи с особой трудностью извлечения человека из воронки средство сие было оставлено за полной его непредсказуемостью. Самостоятельно выбраться из Воронки Времени невозможно, попавший в оную человек обречен, зато выбравшийся из вышеупомянутой воронки живым приобретает почти абсолютную власть над демонами. В наши дни кокон Велиара используется в качестве темпоральной ловушки для охраны объектов от проникновения в таковые посторонних сущностей».
Карлос схватился за голову – положение хуже терминаторского! Единственное, что он в состоянии был сделать, это разогнать тьму вокруг светом фонаря, укрепленного на шлеме. Он поводил голубым лучом из стороны в сторону. Под ногами у него клубился туман, но не обычный, а угольно-черный, его клочья время от времени отрывались от пола, поднимались по кругу наверх, туда, где скрывалась во тьме узкая часть воронки. Воздух был сырой и затхлый, пахло склепом. Опасность ощущалась даже физически – так сильно билось сердце, слезились глаза и трудно было вдохнуть полной грудью.
Внешняя сторона воронки выглядела как прозрачная стена, переливалась и сверкала в луче фонаря радужными разводами, словно мыльный пузырь. Но дотрагиваться до нее было нельзя – это означало мгновенную смерть. Там и сям в обманчиво-тонкой оболочке виднелись останки мелкой нечисти: некробов, мортпаззлов, которые обладали способностью объединяться между собой, образуя своими тельцами самые разнообразные сочетания. Самыми противными Карлосу показались мертверы – мелкие вампиры, похожие на полуразложившихся крупных черных котов. Кроме того, что выглядели и пахли просто отвратительно, они были очень и очень опасны! После укуса мертвера любое живое существо начинало постепенно превращаться в такую же мерзкую тварь.
Нечисть медленно двигалась по кругу диаметром метров в тридцать, но, увидев Карлоса, некоторые существа стали притормаживать и группироваться вокруг вновь прибывшего. Вперед вышел йеруб, существо, в обычных условиях похожее на живьем засушенного пигмея с провалившимися внутрь черепа глазами. Из темени у него торчал длинный клок оранжевых волос, делавший его похожим на панка-запорожца. Этот экземпляр выглядел гораздо свежее своих собратьев, видно, уже давно крутился в этой воронке, но по манерам ничем от них не отличался. Йерубы были хорошо известны в магическом мире своим хамством и склонностью к хулиганским действиям.
– Вы только гляньте, какой красавец к нам пожаловал! Никак сам Антонио Бандерас? – произнес голосом удавленника йеруб, оглядываясь на отвратительно хихикающую нечисть. – Нет, что я говорю, это случайное сходство! Перед нами их магическая светлость дон Карлос Педро Мигель де ля Карпио Энао де ля Барреда и Рианьо… Камрады, кто на свежатинку? У аристократов мясо ништяк, лучше астральной баранины.
Карлос почувствовал затылком опасность и оглянулся. Сзади к нему подкрадывались двое мертверов, они уже изготовились к прыжку. За ними под прикрытием черного тумана сосредоточились питающиеся грешными душами некробы, он видел их широко раскрытые хищные клювы. Мортпаззлы соединились в гигантского крокодила, и он тоже медленно приближался к нему.
Карлос легко мог их уничтожить с помощью магии – одним движением руки, но вместо этого взмыл во тьму к верхушке воронки, и вовремя – в сантиметре от его ноги щелкнули зубы мертверов.
– Эй, компаньерос, – крикнул им сверху из темноты невидимый Карлос, – вы совершаете нападение на представителя Группы магического антитеррора! Приказываю вам остановиться!
– Ага, ага, – закивал йеруб, – прям счас! Плевать нам на твою группу, понял? Мы здесь сами себе группа. Давай спускайся, и поговорим, как мачо с мачо!
Остальные хулиганы его с удовольствием поддержали и с криками «дай ему в пентакль» начали подбрасывать своего вожака в воздух с таким расчетом, чтобы он мог достать противника ногой или рукой.
«Кажется, здесь без насилия не обойтись, – решил Карлос. – Нужно показать этим отщепенцам, кто здесь хозяин».
Карлос без лишней спешки вынул из нагрудного контейнера небольшую трубку, похожую на рукоять меча, – дезинтегратор нечисти. По правилам этот прибор можно было применять только в исключительных случаях. Но другого выхода нет. Глупо погибать от укуса проклятых мертверов, когда он еще ни на шаг не приблизился к своей цели! Он крепко сжал рукоять пальцами, и в руке у него возник дымящийся шипящий луч, осветивший все вокруг мертвенно-белым светом. Оставалось только направить луч вниз на йеруба и… мир его праху.
Однако в последний момент Карлос удержал руку. Надо бы разложить на атомы мерзавца, да гуманитарная магия не позволяет! Его задача не уничтожение темных сущностей, а преобразование их в светлые. Меч погас, зато в ладони Карлоса зашипела маленькая шаровая молния желтого цвета. Короткий взмах руки – и на месте оранжевоволосого мерзавца возникло светящееся солнечное существо, похожее на ангелоподобного мальчика в белой маечке с коротким рукавом и голубеньких штанишках на помочах. В руках он держал эмалированный ночной горшок. Карлос медленно опустился на черное облако рядом с ним.
В ту же секунду вся нечисть, перепуганная до смерти перспективой превращения в светлые сущности, отпрянула от мальчика в разные стороны. Сначала с диким мявом рассредоточились мертверы, за ними последовали йерубы. Один из них кульбитом, давя на своем пути мелкую нечисть, прокатился по некробу и отфутболил его к стенке Воронки. Некроб влип в тонкую оболочку, и еще несколько секунд был слышен его тоскливый вой, потом все стихло. Некроб развалился на части, продолжавшие некоторое время трепыхаться в прозрачной стене. Зато в коконе теперь появился свой источник света – тот самый мальчик с горшочком.
– Кто еще хочет свежатинки? – раздался в полумраке спокойный голос Карлоса. – Давайте так: я не трогаю вас, а вы меня. Кто против? Кто воздержался? Таковых не имеется? Вот и чудненько, будем считать, что мы друг друга поняли.
Мертверы, некробы и мортпаззлы как по команде отвернулись от Карлоса. Вокруг него и ангелочка образовалось свободное пространство, нарушать которое никто не решался. Йерубы с отсутствующим видом принялись рассматривать что-то наверху воронки, узкий конец которой терялся над головой во тьме подземелья.
Вестибюль высотки на площади Восстания подавлял своими размерами и гулкой тишиной. Когда профессор, с трудом открыв перед девочками тяжелую дубовую дверь, галантно пропустил их вперед, у Алисы и Юли захватило дух от величественной картины. Внутри здание напоминало дворец – высоченные потолки, колонны, множество архитектурных излишеств…
Над раздвижными створками лифтов – яркие витражи. Правда, лифт оказался самым простецким, видно, сталинские подъемники не сохранились.
Когда девочки вошли в квартиру профессора, обе тихонько ахнули от удивления. Нет, правда, такого необычного жилища они никогда не видели. В этом доме стоял запах библиотеки, музейной старины и физической лаборатории. Во-первых, везде лежали стопками книги– на открытых металлических стеллажах, на самодельных полках, на полу, под столом, на широких подоконниках высоких окон. О набитых фолиантами старинных книжных шкафах можно было бы и не упоминать. Во-вторых, все оставшееся от книг пространство было заставлено самой разнообразной аппаратурой – от потрепанных осциллографов и цифровых вольтметров до супернавороченных компьютеров самого современного дизайна.
В одном углу огромного кабинета вытянулся во весь рост рыцарь в латах и пернатом шлеме с опущенным забралом. Его серые железные доспехи были отполированы до зеркального блеска. Руки в стальных перчатках покоились на рукояти обнаженного меча, острый конец которого упирался в постамент меж вытянутых по готической моде острых мысков железных сапог.
А в противоположном углу застыл скелет огромной обезьяны, орангутанга, как объяснил девочкам Серебряков. Но что самое смешное и удивительное, на плечи скелета была накинута черная профессорская мантия, а череп украшала набекрень надетая академическая шапка-четырехуголка с кисточкой. За скелетом располагалось большое, в полный рост, зеркало, которое удачно подчеркивало размеры этого великолепного представителя обезьяньего племени.
Алиса и Юля, разинув рты от удивления, под руководством профессора продолжали знакомиться с достопримечательностями этого домашнего музея.
Особенно бросался в глаза висевший между окнами портрет грозного видом старика в завитом белом парике, длинные локоны которого доставали ему до плеч. Он был изображен в полный рост, а одет был по европейской моде начала восемнадцатого века. Судя по шитому серебром голубому камзолу, кружевному воротнику и манжетам, инкрустированной трости и бриллиантовым пряжкам на тупоносых красных башмаках, старик был и знатен, и богат. За ним на длинном столе громоздились книги с позолоченными корешками, в точности, как в шкафах у Серебрякова, а еще стояли какие-то спиртовки, колбы и реторты самых разнообразных формы.
Больше всего поражали глаза старика. Казалось, они заглядывают в самую душу попавшего в поле зрения человека. С одной стороны, очень неприятные глаза, с другой, – наоборот, глубокие, умные, притягательные. В ногах у этого удивительного человека сидел черный скотчтерьер. Он с обожанием заглядывал в лицо хозяину. Вся поза собачки вместе с выражением симпатичной мордочки говорила: «Я за тебя жизнь отдам!»
Профессор заметил, что девочки застыли перед портретом как зачарованные. Он запил водой из стакана таблетку и подошел к ним.
– О, вот уж действительно великий человек! – подняв к потолку палец, сказал Серебряков, – Яков Вилимович Брюс! Знаете, кто он такой? – и вопросительно посмотрел на Юлю.
Та, явно смущенная своей отсталостью, отрицательно покачала головой.
– А ты? – спросил профессор у Алисы.
– Я что-то слышала… Кажется, он был любимцем Петра Первого? И еще он первый кавалер самого главного ордена Российской империи – Андрея Первозванного.
– Да, да, Брюс действительно орел гнезда Петрова! – Обрадовался Серебряков. – Но, заметьте, это был не просто придворный шаркун, а великий ученый! Он чернокнижник был в полном смысле этого слова! Чернокнижник и колдун! О-о-о! Это такая фигура, знаете ли… Не менее таинственная, чем Нострадамус. И шотландец до мозга костей, хотя и жил в России. Так-то! По звездам с неимоверной точностью предсказывал судьбу, удачи и неудачи, ставил на ноги безнадежно больных, чуть ли не из могилы поднимал, и говорят… – тут голос профессора дрогнул от волнения, – что он создал эликсир Вечной Молодости, проще говоря, живую воду!
– Ого! – восхитилась Алиса, а Юля бросила на портрет полный пиетета и уважения взгляд.
– Это далеко не все его таланты, уверяю вас! Ведь он родственник шотландских королей, его предки бежали из Англии от преследований со стороны Кромвеля. Вот так-то, сударыни мои. И был Брюс инженер, математик и астроном, знахарь и топограф, и военный, и дипломат…
Серебряков подошел к портрету и жестом гида показал на Брюса. Граф стоял, повернувшись в три четверти к зрителю, выставив далеко вперед сухую старческую руку с тростью.
– Вот, обратите внимание, девочки… Видите, здесь в набалдашнике углубление имеется? Никак не могу понять его назначение. Зачем это нужно? Как вы думаете, что это значит?
– Ну если есть углубление, то его, по идее, надо чем-нибудь заполнить, – сказала задумчиво Алиса.
– Я совершенно того же мнения, – воскликнул профессор. – Гениально сформулировано! Вопрос поставлен правильно – чем его заполнить?
Алиса немного смутилась, потому что, по ее мнению, сказала банальность, а дальше что? Она бросила растерянный взгляд на подругу, но та только развела руками.