Общество мертвых бойфрендов
Варе хотелось слушать Андрея, но из головы никак не выходило странное нечто в шкафу. Чем дольше она глядела в щель между створками, тем навязчивее становилось ощущение, что за ней наблюдают. Непонятная блестяшка слишком напоминала человеческую радужку, хоть и кошачьего оттенка.
Ну не Бугимен же там, в конце концов. Пуговица, просто пуговица. Плюс игра воображения.
– А ты давно не виделась с бабушкой? – поинтересовался Андрей. – Мы с Пашкой вчера встретили ее в «Пятерочке».
Не сводя взгляда с золотой искры, Варя встала и подошла к шкафу. Показалось, что пуговица чуть сдвинулась – будто глаз среагировал на движение. В груди екнуло.
– Варь?
– Что? А. Да, давно.
– Задумалась о чем-то?
– Нет, просто тут…
Она дернула ручку двери, и навстречу выскочил кто-то всклокоченный и цветастый. Над головой взметнулось лезвие, словно из арсенала мясника. Закричав, Варя отпрыгнула в сторону. Телефон, вывернувшись из пальцев, грохнулся на паркет.
Механический клоун в разноцветном парике, махнув тесаком, проскрежетал:
– You are next!
Мозг сразу понял, в чем дело, но телу потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя. Варя провела ладонью по влажному лбу. Сердце с галопа перешло на рысь, потом на шаг.
Резиновая кукла в арлекинских тряпках смотрела сквозь Варю желтыми сверкающими глазами. Пластмассовый тесак накренился, создавая иллюзию, что клоун воткнул лезвие в собственную голову.
– Варя! Варь, что случилось? – неслось из телефона.
Она подцепила мобильный и, окончательно успокоившись, ответила:
– Ничего.
– Не верю, – отрезал Андрей. – Кто-то сказал: «Ты следующий». Что это значит? Почему ты кричала? Ты вообще дома?
– Я в Бостоне, у Сары.
Легка на помине, сестра заглянула в комнату. Лицо было заспанным, с розовым следом от подушки, но в глазах прыгали и хихикали чертики. Варя показала ей кулак.
– А-а, значит, это Сара прикалывается, – понял Андрей. – Ну ладно, передавай привет. Рад был слышать тебя. – Тут голос его подвел: потянуло холодом, как из трещины в стене, и Андрей отключился.
– Думала, ты меня любишь, сестричка. А оказывается, хочешь, чтобы меня хватил инфаркт. Или еще что похуже. – Нахмурившись, Варя кивнула на клоуна. – В нем что, датчик движения?
– Ага. Круто, правда? – Сара расплылась в довольной улыбке. – Кто звонил?
– Андрей.
– Ого! – Она округлила глаза. – Что, назад просится? Как Юрка?
– Что значит – просится? Он не пес, которого выгнали во двор.
– Ну, знаешь, глаза у него реально как у собаки. Темные, преданные…
– А раньше ты говорила – как у молодого Тайки Вайтити.
– Я так и сыплю метафорами, да, Ва? – Сара потянулась, позвонки тихо хрустнули. – Слушай, мне надо в школу. Я бы прогуляла, но ты же знаешь: у нас с этим строго. Не скучай. Ключи на крючке в прихожей. Вечером приеду – и будем отмечать днюху.
Проводив сестру, Варя залезла в постель, включила книжный подкаст и незаметно задремала под размеренный говорок ведущего. Разбудила ее вибрация телефона: отец предложил встретиться в центре, чтобы вместе пообедать. Проверив погоду, Варя с облегчением выдохнула: облачно, возможен дождь. Лицо и руки все равно придется намазать толстым слоем солнцезащитного крема, но хотя бы можно не надевать перчатки и шляпу.
Проложив маршрут от квартиры до ресторана, Варя решила не придерживаться направляющих точек на карте. Когда знаешь примерный путь и у тебя полно времени, можно и поплутать немного.
Ночью Варя ничего толком не разглядела, кроме газовых фонарей, кирпичной кладки и мусора, а теперь с интересом крутила головой, подмечая детали. Как и обещала Сара, черные пакеты и сломанная мебель исчезли с улиц – и район превратился в яркую открытку.
Красные, синие и зеленые двери украшали молоточки в виде китовых хвостов и львиных морд, соседствуя с современными видеодомофонами. Окисленные эркеры цвета лишайника придавали домам аристократичный вид, а пожарные лестницы, черные до блеска, напоминали легкие штрихи туши. Из продолговатых цветочных горшков, что висели под окнами, лились потоки вьющихся растений и выглядывали маленькие кривые тыковки.
Тыкв вообще было много, куда же без них в канун Дня Всех Святых. На ступенях домов тут и там стояли большие оранжевые шары с вырезанными глазами и ртами. Одни щурились и скалились, другие выглядели удивленными.
Похоже, все здесь разделяли Сарину любовь к Хеллоуину: район был щедро и пестро наряжен. Из окон торчали надувные призраки. У дверей поджидали мумии и монстры Франкенштейна. На фоне бордовых кирпичей белели скелеты: люди, собаки, кошки, вороны и даже один дракон. Варя улыбнулась, заметив ноги в полосатых чулках и остроносых туфлях, торчащие из стога сена. Рядом валялись метла и шляпа. Можно было подумать, что тут неудачно приземлилась ведьма.
Улицы то поднимались, то опускались – неспроста Бостон прозвали городом на холме, – и Варя быстро запыхалась. Ориентируясь на здание с белой башенкой, похожее на ратушу, она вышла на просторную и прямую Чарльз-стрит. Из маленького ресторана на углу пахнуло подгорелой пиццей. Над головой скрипнула вывеска в виде деревянного башмака, висящая тут, похоже, с самого основания Штатов. Мимо пробежал выгульщик собак с толпой разномастных подопечных, и шоколадный лабрадор украдкой лизнул Варину руку. Впереди, за дорогой, клубилось золотисто-багряное облако парка.
Под раскидистой ивой старая хиппи кормила белок. Женщина клала орех то себе на коленку, то на плечо, то на макушку, и зверьки лазили по ней, как по дереву. Зажав угощение передними лапами, они быстро сгрызали его и суетливо рыскали в поисках добавки. Варя засмотрелась, но, когда женщина улыбнулась ей и призывно махнула рукой, поспешила уйти.
Отец уже ждал в ресторане. Синий пиджак, джинсы, на голове бейсболка с вышитой красной «B». Приподнявшись, он коснулся губами Вариной щеки и слегка поморщился – кожа, вероятно, была липкой из-за крема.
– У меня есть час, – объявил отец.
В его терминологии это означало: «Я освободил для тебя о-очень много времени, так что давай не тратить его понапрасну».
Еще не начав разговор, отец отвлекся на телефонный звонок:
– Да-да. Прогнозы хорошие. Скоро станем единорогом. Недавно завершили раунд серии Б…
«Что-то на криптовалютском», – подумала Варя, скучающе перелистывая меню.
– Как дела, нормально? – Отложив мобильный, отец выжидающе уставился на нее синими, как у Сары, глазами.
Вот он удивится, если сказать: да, пап, жизнь – просто сказка. Могу целыми днями не выходить на улицу, пялясь в экран ноутбука или смартфона. Засыпаю и просыпаюсь, не замечая, как идет время. Хочу все изменить, но не знаю как и ничего не делаю. Чувствую, что все чаще тошнит от самой себя. А еще у меня умер бывший.
– Нормально, – ответила Варя.
Подошел официант, и отец с ходу заказал:
– Два лобстера. – Варя попыталась возразить, но он поднял руку. – Не отказывайся. Это чуть ли не единственное удовольствие в Бостоне. После игр «Рэд Сокс» и «Брюинз».
Варя отметила, что отец на удивление разговорчив. Обычно в обществе дочерей он вел себя отстраненно, и долг поддерживать вежливо-бессмысленную беседу ложился на Чжан. Она, кстати, неплохо справлялась – и Варя еще раз удивилась, что мачеха не захотела принять ее в своем доме.
– С каких пор ты стал болельщиком? – поинтересовалась она.
– Это все жена, перенимаю ее привычки. Надо будет, кстати, сходить на матч в твой следующий приезд.
– Я бы лучше съездила к океану. Ну, когда будет пасмурно.
– Да, хорошая мысль. Сколько мы не были на море? Наверно, с самого Палермо. – Отец взял стакан воды со льдом и сделал пару шумных глотков. – Слушай, хочу кое-что сказать. Важное.
Первое, о чем подумала Варя: у отца финансовые проблемы. Кончились деньги – то есть ресурс, который долгие годы служил заменителем заботы. Саре придется уйти из частной школы, Варе – найти работу. Можно устроиться в любимую кофейню. За ночные смены вроде больше платят. Или все-таки попробовать поработать в типографии, как хотела когда-то… Мысли пролетели за долю секунды и отозвались приятным волнением. Неужели наконец настанет эра независимости?
Хотя нет, что-то тут не клеится. Отец только что говорил о хороших прогнозах. А еще о единорогах. Варя не знала, что это значит на сленге, но вряд ли что-то плохое.
– Только, пожалуйста, – отец поставил стакан на стол и тронул маленький шрам на запястье: след детских зубов, – ничего не говори Саре. Я ей позже скажу. Когда невозможно будет скрывать.
Варя нахмурилась. Нет, речь точно не о деньгах. О здоровье? Внутри нервно натянулась струна.
– Что случилось?
Отец глубоко вздохнул:
– У тебя будет брат или сестра. Чжан беременна.
– А, ну… – Варя замялась, – поздравляю.
– Спасибо.
Хорошо, что отец не болен. А как относиться к тому, что у него и Чжан будет общий ребенок, Варя не знала. С Сарой-то все ясно: она недолюбливает мачеху и точно взбесится, когда узнает. А Варя ничего особо не чувствовала, как если бы ту же новость сообщил троюродный дядя. На свет появится еще один человек с такой же фамилией и похожим набором генов. Ну и ладно.
А может, и нет. Варя сдвинула брови.
Официант принес заказ, и она уставилась на красную тушку, немного похожую на лицехвата из «Чужого». Глубины космоса или океана – какая, в сущности, разница? Правда в том, что чудовище может жить даже внутри тебя самого.
Отец надел специальный нагрудник, открутил у лобстера клешню и взялся за щипцы.
– Поэтому вы поселили меня в квартире? – спросила Варя. – Твоя жена думает, что я могу повлиять на ребенка? Навредить ему.
– Нет, – медленно произнес отец. – Она так не думает, но…
– Боится.
– Да, – признался он. – Немного. У Чжан есть кое-какие… мм… суеверия. Поэтому для всех будет лучше, если ты поживешь отдельно. Ты же нормально устроилась?
Варя кивнула. Не то чтобы она стремилась жить на Джамайке Плейн и терпеть неловкие посиделки за общим столом, но ощущать себя изгнанной – так себе удовольствие. Будто ее тело покрыто бубонами и нет другого выхода, кроме ссылки на чумной остров. К горлу подступил горький ком. Чтобы избавиться от гадкого привкуса, пришлось глотать ледяную воду.
Отец помрачнел – догадался, что Варя расстроилась. Утешать и извиняться он не умел, только игнорировать или сердиться.
Выбрав второе, он приказным тоном произнес:
– Ешь. Для кого заказывал?
– Нет аппетита. – Варя глянула на лобстера, потом на отца. – Я заберу с собой. Только пусть сами разделают, если можно.
Отказавшись от предложения подвезти ее, Варя до вечера бродила по городу. Накрапывал дождь, из наушников лился инди-рок. Голову попеременно занимали то Юра, то Андрей.
Сара, выражая свое отношение к школе, заваливала мессенджер зевающими и злыми смайликами, а Варя отвечала мемами о дне рождения.
«Дома тебя ждет сюрприз, Ва», – написала сестра перед тем, как выйти из Сети. От нее это звучало как предостережение.
Сумерки и тучи, выступив единым фронтом, превратили небо в темное покрывало. Сверившись с картой, Варя направилась в квартиру Чжан. Путь пролегал мимо каменной часовни, помнившей, должно быть, суды над ведьмами. Под ее стенами расположилось небольшое кладбище: серые вертикальные плитки походили на хеллоуинские украшения, но только на первый взгляд. Главное отличие лежало не на поверхности, а в земле: надгробья были настоящими – под ними действительно покоились люди. Столетние, двухсотлетние, трехсотлетние, совсем истлевшие, всеми забытые, со стертыми именами, но реальные. Варя застыла у ограды.
Она привыкла думать о своей смерти, но чужая была загадкой. Если не считать мамы – а это было так давно, что казалось забытым сном, – Варя до недавних пор не сталкивалась с гибелью близких людей. Юра, как ни крути, был ей близок. Клал свою руку на ее плечо, приглашал людей к ней в квартиру – словно к себе домой, рассказывал истории и по-королевски улыбался, замечая, как она разглядывает его на парах или в постели. Он не был чужим. А теперь – его просто не было.
Приведя мысли в порядок, Варя пошла дальше. Отыскав по пути лавку со сладостями, она купила себе канноли с фисташковой посыпкой, а Саре кремовый торт – традиционное бостонское угощение, которое порекомендовал пожилой итальянец за прилавком.
Предвкушая, как встретит сестру и подарит ей торт с горящими свечами, Варя вошла в квартиру. Дверь в спальню была настежь, и вся комната просматривалась из прихожей. Варя бросила взгляд на окно, вздрогнула, и коробка с десертом чуть не рухнула на пол. Крик застрял в горле, а внутри будто переключили кран: кровь секунду назад была горячей и бойко бегала по венам, а теперь стала холодной и застыла.
Сквозь щелки неплотно закрытых жалюзи вырисовывался силуэт человека. Варя почувствовала, как на лбу выступил пот. Если незваный гость не имел крыльев, объяснить его появление на пятом этаже было практически невозможно.
Глаза, не мигая, смотрели на силуэт, а мозг пытался решить, что делать: бежать, звать на помощь, звонить Саре? Тут Варя вспомнила сообщение: «Дома тебя ждет сюрприз», и все встало на свои места. Незнакомец за окном – всего лишь очередная проделка сестры. Варя усмехнулась и покачала головой. Ну конечно – там, снаружи, пожарная лестница. Сара просто поставила на ступени манекен или вторую куклу, реагирующую на движения. Может, еще камеру прилепила, чтобы заснять Варину «мосю». Гость, насколько позволяли рассмотреть щелки, совсем не двигался. Кукла, точно кукла.
Оставив торт в прихожей, Варя отмахнулась от паутины, прошла в спальню и рывком подняла шторку.
В окно заглядывал парень. Худой, высокий и, без сомнения, живой.
Варя вскрикнула и отшатнулась.
Глава 4
На голове у незнакомца был капюшон. Парень натянул его поглубже, чтобы прикрыть лицо, громко выругался и побежал вниз. Под ботинками загрохотали железные ступени.
Колени задрожали, Варя опустилась на кровать и вытерла ладонью влажный лоб. Что незнакомец делал на лестнице? Любовался вечерним городом или планировал ограбить квартиру? Плохо, если второе, но брать в полупустом жилье было нечего, а нападать на Варю он вроде не собирался. Иначе не убежал бы.
Когда от Сары пришло сообщение – она писала, что подъезжает к дому, – Варя заставила себя подняться с постели.
Сердце почти угомонилось, и ноги больше не подгибались. Проверив задвижку на окне, она достала из рюкзака подарок и коробку со свечами. На всякий случай Варя купила их в Москве и привезла с собой, вдруг времени в Бостоне не будет. Восемнадцать крупных красных столбиков – чтобы выглядело как на плакате «Сабрины». Сестре нравился первый сезон.
Сара обрадовалась торту, как ребенок. Запрыгала на месте и захлопала в ладоши. Загадав желание, сестра хитро посмотрела на Варю и задула все свечки до единой. А следом набросилась на подарок. Бумага полетела клочками, точно конфетти.
– Ва-а! – Полистав книгу, Сара кинулась Варе на шею. – Это супер! Просто анриал!
Отстранившись, она снова взялась за книгу: это было лучшим доказательством, что подарок действительно понравился.
– Какая красивая Эли! – Взгляд сестры остановился на развороте, посвященном «Впусти меня».
Варя улыбнулась. Конечно красивая. Еще бы! За этой иллюстрацией стояли полгода ожидания и кругленькая сумма для художницы-шведки, известной мистическими работами. Впрочем, другие арты в книге были не хуже. Самой Варе больше всего нравилась Люси Вестенра из «Дракулы» – иллюстратору из Румынии невероятным образом удалось объединить черты хищника и жертвы.
– Ну а теперь время для моего сюрприза. – Сара задвигала бровями вверх-вниз. – О, погоди секунду…
Сестре кто-то написал, и она уткнулась в телефон. Губ коснулась довольная улыбка, пальцы быстро забегали по экрану.
Варя, отведя взгляд, поинтересовалась:
– Эдди?
– Он самый. – Сара кивнула и, спрятав мобильный, поманила сестру в гостиную. – Ну что, Ва, готова?
– Конечно. Уже выпила коктейль из валерьянки и пустырника.
Когда Сара подошла к распахнутому шкафу, клоун снова махнул тесаком и проорал грозное предупреждение. Скорчив кукле рожицу, сестра сунула пальцы под парик. Раздался щелчок, и желтые глаза погасли.
Привстав на цыпочки, Сара достала с верхней полки большую черную коробку странной формы – вытянутую и чуть расширенную с одной стороны. На крышке сиял лакированный крест, оплетенный терновником.
«Да это же гроб, – догадалась Варя. – Только картонный».
– Вуаля! – Откинув крышку, сестра вытянула из коробки длинное платье.
Одного взгляда хватило, чтобы понять: это не дешевый карнавальный костюм с «Алиэкспресса». Никаких корсетных шнуровок, комично-высоких воротников и глубокого декольте. По бархату винного цвета вилась изящная вышивка. На груди, будто капли свежей крови, лихорадочно сверкали красные кристаллы. Приподнятые плечи и узкие манжеты придавали платью горделивый вид.
Идеальный наряд для вампирши.
– Сара, я это не надену, – холодно произнесла Варя.
– Нет, ты не наденешь это. – Сестра достала из кармана футляр, открыла его и продемонстрировала накладную челюсть с острыми клыками. – А платье не имеет к вампирам никакого отношения. Это просто красивый шмот.
– Который ты достала из гроба.
– А коробка тут ни при чем, мы говорим о платье. Оно же тебе нравится, я вижу!
– Ты прекрасно знаешь, как я отношусь к вампирской теме.
– Ну Ва-а-а, – застонала сестра.
– Я и прозвище это терплю только потому, что оно похоже на укороченное «Варя». И неважно, что ты подразумеваешь другое. В общем, Сара, – Варя постаралась сделать строгий вид, – надеюсь, ты сохранила чек и сможешь вернуть деньги.
– Ой, ну это ж папочкино бабло. Тыщу туда, тыщу сюда, это мелочи.
– Нет, не мелочи. Знаю, я плохой пример…
– Вот именно. Ты плохой пример, потому что заморачиваешься из-за пустяков.
– В любом случае я не надену платье.
– Ладно, поняла. Значит, ничего не остается, кроме… – Сестра потупилась, а затем подняла мокрые глаза. – Варечка, ну пожалуйста! У меня же день рождения! Хотя бы примерь!
Варя цокнула языком. Ну актриса! По Сариным щекам стекали слезы, а брови стояли домиком. Варя понимала, что сестра всего лишь играет роль, но все равно не могла отказать.
В памяти возник эпизод из детства: солнечная суббота семь лет назад – день расставания. Сара тогда тоже умоляла и плакала – со двора на шестой этаж долетало: «Варя! Варечка!» Когда отец потащил ее к машине, сестра вдруг перестала рыдать и впилась зубами ему в запястье. Варя была недалеко, но и неблизко – наблюдала из окна бабушкиной квартиры. Ей хотелось оттолкнуть вытянутую фигуру, стоящую за спиной, и броситься к Саре. Пусть кожа пузырится, расползается и зудит от недавних ожогов. Пусть бабушка строго-настрого запретила выходить на улицу: там солнце и соседи. Пусть отец разозлится. Надо бежать! Однако Варя продолжала стоять у окна, пока машина не скрылась за поворотом.
По рукам пробежали мурашки. Примерить платье – в сущности, какой пустяк. Варя кивнула и несколько минут наблюдала за дикарским танцем сестры, празднующей победу.
Бархат, ласковый и прохладный, обнял тело. Даже не смотрясь в зеркало, Варя знала, что платье подошло. Не просто село по фигуре, а будто соединилось с внутренним содержанием.
– Какая ты красивая. – Сара ахнула, прижав ладони к груди. – А теперь – гулять! Вот увидишь, все бостонские парни попадают к твоим ногам.
– Нет уж, спасибо. С таким подолом через них будет неудобно перешагивать. А где твое платье? – Варя вскинула брови, заметив, что сестра нарядилась в кигуруми барашка.
– Ты чего, Ва? – Сара посмотрела из-под рогатого капюшона. – Мне нельзя носить обтягивающее. Фигура не позволяет.
– Во-первых, это чушь, с фигурой у тебя все в порядке. А во-вторых, наши костюмы не сочетаются.
– Все сочетается, если придумать легенду. Я – маленькая безобидная овечка, которая пасется возле замка графини Дракулессы…
Закатив глаза, Варя пригрозила:
– Ничто не помешает мне снять платье и завернуться в одеяло, перевоплотившись в буррито.
– Такой костюм привлечет еще больше внимания, – хихикнула Сара. – Особенно если под одеялом ты будешь голая.
– А кто сказал, что я куда-то пойду? Завернусь и останусь тут.
Сара лукаво улыбнулась – «ага, останешься, как же» – и потянула Варю за руку.
– Так, куртки брать не будем, там тепло. Кидай мобильник ко мне в карман и пошли орать: «Trick or treat!»
– Мы что, будем просить сладости?
– Нет, это нас будут просить, чтобы мы их взяли. Вот увидишь!
Сара оказалась права. Местные с энтузиазмом махали руками, завидев «графиню Дракулессу» и ее «маленькую овечку». Стоило подойти, как их сразу одаривали пачками драже, мини-сникерсами и конфетами с арахисовым маслом. Сара, сверкая улыбкой, заталкивала сладости в карманы.
Район изменился: всюду зажглись гирлянды в виде крохотных тыкв и свечи внутри Джеков-фонарей. Жители домов расселись на ступенях, пристроив рядом тазы с угощениями. По улицам бродили компании, наряженные кто во что горазд. Чаще всех, что удивило Варю, встречались супергерои. На втором месте были ведьмы. А уж дальше – вампиры, зомби, оборотни и прочая нечисть. Больше всего Варе понравилась семья охотников за привидениями с корги-лизуном на поводке.
Периодически накрапывал теплый, совсем летний дождь. Платье чуть подмокло, но Варя не ощущала холода. Было уютно, и казалось, что люди вокруг – добрые соседи, неспособные причинять друг другу вред. Похожее чувство Варя испытывала рядом с Андреем. С ним мир переставал выглядеть враждебным местом и превращался во что-то вроде карнавала. Повернешь направо – попадешь на грибной фестиваль и будешь, наряженная в кожаный фартук, варить мыло из лиственничной губки. Пойдешь налево – окажешься на дворовом концерте арт-сквота, который собираются расселять. Все это не существовало в Варином мире, но было привычным для Андрея. Если бы он сейчас оказался в Бостоне, то прекрасно вписался бы в окружающую среду.
Варя почувствовала, как к сердцу на мягких лапах крадется грусть, но усилием воли остановила ее. Не хватало еще испортить Саре праздник.
Сестры свернули на улицу, мощенную булыжником, и улыбчивая старушка вручила им по леденцу на палочке. Сара наговорила ей кучу комплиментов, и бабуля расцвела пуще прежнего. Сестра вообще болтала без умолку, охотно ввязываясь в смол-токи, и Варя подумала: почему у Сары, такой живой, веселой и умной, нет друзей? А если есть, почему сейчас они не рядом?
– Тут здорово, несмотря на толпу. Атмосферно, – осторожно начала Варя, когда они остановились возле трубача в костюме заключенного, наигрывающего легкий джаз. – Может, позвать кого-то из твоих одноклассников?
– Зачем? – удивилась Сара. – Ты же приехала. Между ними и тобой я всегда выберу тебя.
– А зачем выбирать, если можно объединиться?
– Пф-ф, рассуждаешь, как маленькая. – Сестра лизнула лоллипоп. – В компании, где больше двух, всегда есть конкуренция. Первый тянется ко второму, второй к третьему. Или первый и третий дружат, а второй остается на обочине. И так далее.
– Не согласна. Ты, я и Пашка отлично проводим время, когда собираемся вместе. И никто ни с кем не конкурирует.
– Тебе так только кажется. – Сара изогнула бровь. – И вообще, чего ты опять начала? Я же вижу, куда ты клонишь. Друзья, друзья, нужны друзья. Не замечаешь противоречия? У тебя-то их нет, и все норм.
– У меня есть Пашка.
– Ну да, ну да-а, – протянула сестра. – Ты-то, конечно, воспринимаешь его как би-эф-эф[3]. А он точно хочет чего-то большего. – Она хихикнула и поправила рогатый капюшон. – О! Слышишь музыку?
– Конечно, вот же трубач. Рядом стоит. А про Пашку ты ошиба…
– Да нет, другую музыку, – нетерпеливо перебила Сара. – Жуткую такую. Бежим посмотрим! – Сестра потянула Варю за руку.
Через минуту они оказались на прямоугольной площади с огороженным садиком посредине. Слева и справа выстроились ряды однотипных домов, но последний ярко выделялся на общем фоне.
Верх здания задрапировали тканью, создав сходство с золотисто-красным шатром, первый этаж обклеили кривыми зеркалами, а окна второго превратили в экраны, на которых транслировались записи цирковых выступлений. Доносилась музыка, одновременно мрачная и чарующая, – такая обычно сопровождает неспешный бег старой карусели.
Главной изюминкой дома был вход в виде зубастой пасти клоуна. Между клыками стояла девушка с пышным пером в волосах. Она периодически запускала руку в полосатый мешок и бросала в толпу горсть конфет. Зеваки прыгали, ловили угощение и требовали добавки.
«Прямо как белки в парке», – подумала Варя.
– Сюда бы нашего маньячеллу с тесаком! – воскликнула Сара. – Так, попробую что-нибудь поймать.
