Общество мертвых бойфрендов

Данное издание является художественным произведением и не пропагандирует совершение противоправных и антиобщественных действий, употребление алкогольных напитков. Алкоголь вредит вашему здоровью. Описания и/или изображения противоправных и антиобщественных действий обусловлены жанром и/или сюжетом, художественным, образным и творческим замыслом и не являются призывом к действию.

© Елена Станиславская, текст, 2025

© ООО «РОСМЭН», 2025

Пролог

Пальцы зависли над экраном и, дрогнув, нажали на ссылку. Вкрадчивый голос полился в наушники:

«Они были разными. Захар выглядел угрожающе и немного смешно, как маленький Кинг-Конг. Костя походил на скелет с разноцветными афрокосичками – вечный заложник Хеллоуина. А Юра напоминал британского принца: безупречная осанка, оксфордский стиль и рыжие кудри.

Не только внешность, но и характеры, семьи, увлечения, даже слабости у них были разными. И все-таки кое-что их объединяло – они встречались с Варварой Астровой, героиней нашего подкаста, а потом умерли.

Варя, ты слышишь? Все твои бойфренды мертвы».

Варя слышала.

Глава 1

Когда самолет выехал на взлетную полосу, у Вари завибрировал телефон. Она взглянула на экран, и на сердце легла тень размером с боинг. Не открывая сообщение, Варя перевела мобильный в авиарежим.

– Ответила бы пареньку, милая, – сказала пожилая женщина, сидящая в середине. – Еще ж не взлетели.

Нос соседки был таким длинным, что Варя сразу заподозрила в ней любопытную особу. Оказалось, к внушительному носу прилагались еще и зоркие глаза, выхватившие имя в окошке мессенджера.

– Юр-ра, – смакуя, пророкотала женщина. – Так мужа моего звали, земля ему пухом. – Грудь колыхнулась от вздоха. – Небось, любит тебя, а? Сейчас на таких тощеньких да бледненьких спрос. А вот в мое время…

Варя натянула улыбку, вставила наушники и откинулась на спинку кресла. Музыка не играла – просто хотелось отгородиться. Эйрподс были действенным, пусть и не самым вежливым способом уйти от разговора. Недовольно повозившись в кресле и пару раз ударив Варю локтем, соседка переключила внимание на сенсорный экран.

Самолет мягко оторвался от земли и набрал высоту. Только тогда Варя поняла, что по-прежнему сжимает в руке телефон. Крепко, до боли. Пальцы разжались, и мобильный отправился в карман с журналами. В голове назойливым хорьком крутился вопрос соседки: «Небось, любит тебя, а?»

Нет, Юра не любил Варю. Ни раньше, когда встречались. Ни тем более теперь. Однако это не помешало ему предложить возобновить отношения.

Это случилось пару недель назад в круглосуточной кофейне, в любимое Варино время – час ночи, когда бариста за стойкой клевал носом, фонари с особой внимательностью заглядывали в витринные окна, а скидка на круассаны достигла максимальной отметки.

– Да ты подумай, – произнес Юра.

Услышав от Вари «нет», он поддернул выглаженные манжеты и подался вперед.

– У меня все плохо, у тебя еще хуже, мы просто созданы друг для друга. – Непонятно было: иронизирует или говорит всерьез? – Давай, Варя. Отомстишь этому твоему. – Юра никогда не называл Андрея по имени.

Она отстранила чашку от губ.

– Зачем мне ему мстить?

– Ну как? – Юрины глаза блеснули. – Он же бросил тебя, как последнюю…

– Не бросал.

Рыжие брови взметнулись, и за столиком повисла тишина. Юре понадобилось несколько секунд, чтобы переварить новую информацию. Он был убежден, что расставание произошло не по Вариной инициативе. В следующий миг Юрино лицо озарилось улыбкой.

– Он тебе надоел, да? Физик, или химик, или кто он там. – Уголки губ чуть сменили направление, и улыбка превратилась в усмешку. – И поговорить-то с ним, наверное, не о чем: такие, как он, считают, что Агамемнон – это какая-нибудь болезнь. Давай, Варя. Ну же. – Рука проползла по столу и застыла ладонью вверх, совсем рядом, словно Юра протягивал зерно птице. – Нам же было хорошо вместе, нескучно. Да и быстрее забудешь этого твоего.

Варя одним глотком допила остывший раф, представив, что в чашке плещется что-то покрепче. Разговор свернул не туда. В компании Юры такое случалось часто: он умел направлять беседу, куда ему нужно. А ведь собирались обсудить институт и общих знакомых с потока.

– Ты не понимаешь. – Она опустила чашку на стол и быстро убрала руки, чтобы случайно не коснуться Юриной ладони. – Его не получится забыть… Нет, даже не так. Я не хочу его забывать. – Признание далось легко, и Варя накинула сверху: – Если попробуем, ничего не получится. Я буду постоянно думать о нем, представлять его вместо тебя. Когда возьмешь меня за руку, обнимешь, поцелуешь. Оно тебе надо?

Юра закатил глаза – мол, что за чушь? А потом пригляделся к Варе, и между аккуратными, подровненными бровями прорезалась складка. Понял, что не врет.

– А ты изменилась.

Побарабанив ногтями, тоже аккуратными и подровненными, по чашке с пуэром, Юра небрежным жестом смахнул ее со стола. Варя вздрогнула еще до того, как услышала звон, а затем тяжелым взглядом уставилась на осколки.

Проснувшись, бариста пробормотал:

– Четыреста рэ.

– Ну я поехал. – Ножки стула проскрипели по кафелю, создав отличный саундтрек к моменту. – Сама за все заплатишь, ты же у нас богатая девочка. Хотя ничего для этого не сделала.

Варя стиснула зубы. К Юриным подколкам по поводу отцовских денег она давно привыкла, а вот битье посуды было чем-то новым и непонятным.

Он застыл на пороге, держа стеклянную дверь распахнутой, обернулся и добавил:

– Пожалеешь, Варь. Точно говорю, пожалеешь. Такие предложения не делают дважды. Я ведь знаю тебя. Понимаю тебя. Даже знаком с твоей… – он сделал нарочную паузу, – тварью.

Слово, давно непроизносимое вслух, отозвалось внутри фантомной болью. Варя инстинктивно сжалась, и в сознании промелькнуло привычное: «Спи, спи, тварь, не просыпайся». Окинув ее взглядом, Юра ухмыльнулся и шагнул под свет фонаря. Рыжие волосы вспыхнули медью. Дверь кофейни беззвучно закрылась за его спиной.

– Что вам предложить: курицу или рыбу? – спросили по-английски.

Варя подняла взгляд. Стюардесса улыбалась ей, как лучшей подруге. Аппетита не было, но отказываться от еды показалось глупостью. Путь неблизкий: впереди тысячи километров и еще одна пересадка – пока доберешься до этого Бостона, сама станешь как вареная треска. Варя попросила рыбу, но так и не притронулась к ней, лишь поковыряла вилкой белесую массу. Затем она посчитала пульс и на всякий случай съела казенный кекс, прихваченную из дома шоколадку и выпила кофе с тремя ложками сахара.

– Да ты сладкоежка, деточка, – снова заговорила соседка. – Никогда бы не подумала! А вот я…

Пришлось срочно включить кино. На экране замелькали красивые лица, замаячила на фоне Эйфелева башня, но за сюжетом Варя почти не следила. В голову навязчиво лез Юра. Заметив, что женщина задремала, Варя поставила фильм на паузу и прикрыла глаза.

Самолет тряхнуло. Потом еще раз – да так, что сладкий кофе вязко колыхнулся в желудке. Сзади кто-то закричал тоненьким голоском:

– А-а-а, падаем!

Варя распахнула глаза и подумала, что не может погибнуть в авиакатастрофе – хотя бы по двум причинам. Во-первых, у сестры завтра день рождения, в рюкзаке лежит подарок, и он точно понравится Саре. А во-вторых, Варя давно знала, от чего умрет. Самолет, словно подтрунивая над ее доводами, нырнул носом. Ремень безопасности впился в бедра, и зубы больно цапнули за язык.

– Мама, мы падаем! Падаем! – надрывался все тот же голосок.

– Заткни свою личинку, дур-ра! – рявкнул другой.

– Сам заткнись! – прилетело в ответ.

– Мы все умрем! – Ребенок испытывал то ли ужас, то ли восторг.

– У-у, сучонок! Выкинуть бы тебя в иллюминатор.

По всему салону разом завыли младенцы, будто приняли угрозу мужчины на свой счет. Пассажир, сидевший через проход, резко позеленел от подбородка до лысины, выхватил бумажный пакет и забулькал в него. Турбулентность и не думала заканчиваться, Варя впервые столкнулась с такой сильной и продолжительной тряской.

– Милая, хочешь мятную конфетку?

Варя повернулась к соседке. Ее лицо выражало глубокое спокойствие. Почувствовав к женщине прилив симпатии, Варя поблагодарила и взяла леденец. Укушенному языку он пришелся как раз кстати: ментол приятно охладил рот.

– Вы совсем не волнуетесь?

Похоже, дареная конфета не только остудила, но и развязала язык. Варя удивилась себе. Она редко заводила разговоры с незнакомцами. Друг Пашка шутил по этому поводу: «Варварка не сближается с людьми, потому что не хочет шумные похороны», и он был не так уж далек от правды.

– А чего волноваться, деточка? – улыбнулась женщина. – Трепать себе нервы стоит лишь в тех случаях, когда от тебя что-то зависит. Когда ты можешь что-то изменить, но не делаешь. А за штурвалом сейчас сижу не я, как видишь. – Она тоже отправила в рот леденец и подмигнула. – Но если б меня пустили за руль, будь уверена, мы бы тут не прыгали по воздушным ямам. Я кое-что понимаю в управлении большими машинами. У меня минивэн, – с гордостью заключила женщина.

Когда тряска закончилась, в туалеты с обеих сторон выстроились длинные очереди. Варя встала, чтобы выпустить соседей по ряду, – она всегда покупала место с краю, подальше от иллюминатора. Потоптавшись, Варя вспомнила, что не завернула подарок для Сары – лишь кинула в рюкзак отрез черной блестящей бумаги и такие же стикеры. Заниматься упаковкой на самолетном столике было не с руки, но вдруг не получится на пересадке в Нью-Йорке? Там нужно бегать, суетиться. Варя усмехнулась: «Ну кого ты обманываешь?» Ей просто хотелось еще раз полистать Сарин подарок, насладиться тем, как он сделан, и представить реакцию сестры. Услышать ее дикий восторженный визг, долетающий из недалекого будущего.

Вынув из рюкзака книгу с витиеватой литерой «В» на обложке, Варя села и открыла ее. Корешок тихо хрустнул в руках, пальцы коснулись алого шелкового ляссе, раздвоенного на конце, как язык змеи. На черном форзаце обнажились клыки, блестящие от крови. Дальше шло вступительное слово, написанное Варей, – оно начиналось с признания: «Я не разделяю твоих вкусов и, если честно, хотела бы, чтобы ты увлекалась чем-то другим. Ты знаешь, на это у меня есть причины. Может, еще не поздно переметнуться в клан Барби, сестричка? Но все-таки самое главное для меня, чтобы ты была счастлива. Поэтому вот – наслаждайся своими кровопийцами». Сейчас Варя немного жалела, что не ограничилась пожеланиями.

Она протерла рукавом откидной столик и положила на него книгу. От страниц шел свежий запах типографской краски, вызывающий мурашки. Хотелось уткнуться носом прямо в лицо нарисованного Тома Хиддлстона в образе вампира Адама и глубоко вдохнуть, но Варя сдержалась. Если у Сары была страсть к вампирам, то у нее – к хорошей полиграфии. В книге, заказанной для сестры, было все, от чего трепетало Варино сердце: тканевая обложка с блинтовым тиснением и фольгой, мелованная бумага, цветные иллюстрации, выборочный лак. Не перебор – ровно столько, чтобы издание выглядело по-настоящему презентабельно.

Раньше, покупая дорогущие арт-книги и журналы, Варя оправдывала себя тем, что они как-нибудь пригодятся для учебы. А когда бросила журфак, не продержавшись и года, прикрываться стало нечем. Тогда Варя призналась себе: ну любит она печатные издания. И шорох страниц, и запах краски, и металлизированный блеск, и верстку. Читать тоже любит, но, если честно, листать, нюхать и держать на полке – намного больше.

…Когда Андрей впервые оказался у Вари в гостях, он окинул взглядом книжный стеллаж в гостиной и присвистнул.

– Ничего себе! Как много.

– Ты еще не видел шкаф в спальне. – Щеки залились румянцем, когда она поняла, что фраза прозвучала двусмысленно.

Спрятав улыбку, Андрей повернулся к полке. Его дровосековская рубашка с яркими широкими клетками была будто соткана из красных, зеленых и черных обложек, и Варя подумала: как же он вписывается. Оставить бы его тут.

– Только не говори, что ты все это читала. – Андрей глянул через плечо. – Иначе мне придется сгореть от стыда. А убирать пепел с ковра – так себе занятие.

– Дай-ка посчитать. Так-так. – С серьезным видом осмотрев набитые ряды, Варя ответила: – Из этих я читала, хм-м, семь.

– Так у тебя цундоку, – заявил Андрей.

– Ты хотел сказать – судоку?

– Да нет, первая «ц». Это такая штука, когда люди скупают книги, но не читают их. Не думай, кстати, что это плохо. Талеб в «Черном лебеде»… вон он у тебя, на третьей полке, в углу… так вот, Талеб пишет, что чем шире кругозор человека, тем больше у него непрочитанных книг. Цундоку – это совершенно нормально.

– А я думала, это редкость. Ну вот, получается, я не представляю научного интереса.

Варя хотела пошутить, но вышло как-то неудачно. Собственные слова царапнули по сердцу, и в голове прозвучал голос из прошлого: «Был бы рекорд. Представляете, рекорд!»

– Научного – вряд ли. Но мне… – Андрей запустил руку в тучу черных волос, где посверкивали молнии ранней седины, – мне ты очень интересна. Не как будущему ученому». – Он улыбнулся, и ее боль убежала далеко-далеко, как волна во время отлива…

Прикрыв глаза, чтобы лучше вглядеться в воспоминание, Варя откинулась на спинку кресла, но тотчас одумалась: отогнала и образ Андрея, и связанные с ним эмоции. Быстро, пока не вернулись соседи, запаковала подарок. Вышло вкривь и вкось, но Варя знала: Сара аккуратничать тоже не станет – разорвет бумагу одним рывком, скомкает и отбросит.

Где-то через час самолет начал снижение, с механическим жужжанием выпустил шасси, подпрыгнул при посадке и покатился по полосе. Полет был долгим, но самым томительным почему-то всегда казалось ожидание после приземления: когда вспыхнет свет и откроют дверь, когда выйдет бизнес-класс и первые ряды эконома. Кивнув соседке на прощание, Варя вытащила с полки рюкзак и шляпу. Осталось пройти паспортный контроль, приехать на специальном поезде к другому терминалу, сесть на рейс до Бостона и провести в небе еще около часа. Внутри, кроме нетерпения, поселилось странное чувство тревоги – Варя объяснила его тем, что вокруг слишком много людей. Хотелось поскорее вырваться из толпы незнакомцев и, покончив с формальностями, обнять Сару.

Варя на ходу вынула телефон и кликнула на значок с самолетом. Сестра наверняка прислала несколько гифок из «Реальных упырей» – единственного фильма о вампирах, который нравился Варе. А еще надо все-таки посмотреть, что написал Юра. Она тяжело вздохнула.

Мобильный зажужжал, и на экран градом посыпались уведомления. Замелькали имена бывших однокурсниц. Что происходит? Варя наморщила лоб, ткнула пальцем во всплывшее сообщение и увидела рыдающий эмодзи, а следом текст: «Ужас. Ты уже знаешь?» В другом было: «Не могу поверить!» Наконец, в глаза бросилось самое страшное: «Соболезную:(». И нигде, нигде не встретилось хоть какой-то конкретики.

С каждой секундой тревога нарастала, а в голове вертелось: только не Сара, только не Пашка, только не отец. Только не Андрей. Хотя однокурсницы вообще не знали всех этих людей, следовательно, не могли писать о них.

Варя споткнулась на ровном месте, отошла к стене и привалилась к ней, стукнувшись лопатками. Ну конечно, Юра. Не только бывший парень, но и бывший однокурсник. Любимец всех девочек с журфака, заслуживший прозвище Принц. Обворожительный рыжий отличник, почему-то обративший внимание на Варю.

Она дрожащими пальцами отлистала до сообщения, не открытого в самолете.

Оно было не от Юры, хоть и пришло с его номера.

«Ребята, я решила написать всем контактам из Юрочкиного телефона. Случилось страшное горе. Не знаю, насколько вам это важно и нужно, простите меня, если что. Юрочки больше нет с нами. Буду благодарна всем, кто придет с ним проститься. Пока непонятно, когда будут похороны, но я напишу дату и время каждому, кто откликнется на сообщение. Мне ничего не нужно, просто приходите. Просто помните моего сына. Мама Юры».

Несколько часов назад Варя почувствовала на сердце тень размером с боинг. Теперь она вернулась, но словно обрела вес. Надавила – так, что захотелось скрючиться.

Кое-как пройдя все проверки, Варя доехала до нужного терминала и рухнула на сиденье у выхода на посадку. Положив рядом рюкзак, бессмысленным взглядом уставилась в мобильный. Она ни на секунду не выпускала его из рук, все надеясь, что вот-вот придет опровержение. Юра не умер. Это ошибка. Тупой пранк. Все что угодно.

Телефон молчал.

Нужно было всем ответить. Присоединить свой голос к хору скорбящих. Написать хотя бы Юриной маме.

Рука не поднималась.

Варя взглянула на часы: восемь вечера. Вот и нашлось оправдание: в Москве все спят. Неуместно беспокоить людей в такое время. Она напишет им позже.

Сгорбившись, Варя уткнулась лбом в колени. Волосы темными шторками закрыли лицо. От них успокаивающе пахло имбирем и гранатом, от коленок – новыми джинсами. В голову залезла мысль: «Если бы я согласилась встречаться с ним, может…» Это было нелогично: отношения еще никого не спасали от могилы. А все-таки, все-таки. Получалось, «сойтись с бывшей» было одним из последних желаний Юры. Может быть, самым последним.

Когда объявили посадку, Варя рывком выпрямилась и потянулась к рюкзаку. Но на соседнем сиденье было пусто. На полу тоже. Украли?

По коже побежал холодный пот, в руках и ногах закололо, а живот скрутило. В рюкзаке, кроме подарка, лежали паспорт, кошелек, аптечка – вся жизнь в миниатюре.

Варя вскочила, посмотрела влево, вправо. Взгляд скользил по чужой ручной клади, цепляясь за все черное. Не то, все не то. Может, кто-то видел вора? Редкие пассажиры не отрывали глаз от смартфонов. Вряд ли хоть один человек заметил кражу, произошедшую прямо у него перед носом.

Варя в растерянности сжала мобильный – надо звонить в полицию. Хотя нет, все проще. Тут наверняка дежурят копы, это аэропорт Нью-Йорка, как же без них! Нужно просто найти человека в форме. И снова нет, еще проще. Достаточно подойти к любому работнику аэропорта. Да хоть к парню, проверяющему билеты перед посадкой. Точно! Варя было направилась к нему, но не успела сделать и трех шагов, как кто-то набросился на нее сзади.

Глава 2

Варя вскрикнула и обернулась.

Хохоча, на нее с объятиями и поцелуями обрушилась Сара. Сестра походила на теплое золотое облако, несущее сладкий аромат ягод и цветов. Варя едва не растворилась в нем, но тут заметила свой рюкзак, что болтался у Сары на сгибе локтя.

Облегчение сменилось раздражением. Опять дурацкие приколы в духе младшей сестрички! Варя вырвала рюкзак и отступила на полшага, смерив Сару строгим взглядом. Та сразу скорчила невинно-проказливую рожицу: наморщила носик, похлопала синими глазищами и надула губы. Раньше это всегда работало – Варя таяла и прощала любые проделки. Но не сейчас. Не в этот паршивый день.

– Тебе сколько лет? Шесть? – Собственный голос показался Варе чересчур взвинченным, но она не собиралась сбавлять обороты. – Пора взрослеть, Сара.

– Ой, ну забавно же получилось! – У сестры подпрыгнули кудряшки. – Ты бы видела свою мосю, Ва. Вылитая очумелая сова. – Она выпучила глаза и завертела головой, изображая Варю.

– Это глупо и не смешно.

– Повторюсь: ты просто не видела свою мосю!

– Сара! – Варя повысила голос.

Улыбка слетела с кукольного лица сестры. Коснувшись Вариного предплечья, она заискивающе поглядела снизу вверх.

– Ва, ну не сердись. Прости. – Сара потянула ее к стойке. – А вообще нам надо шевелиться. Глупо опоздать на самолет, когда стоишь в паре футов от него.

Сестры отсканировали штрихкоды и вошли в «рукав». Ни впереди, ни позади никого не было – все пассажиры уже разместились в самолете.

Сара взяла Варю под руку, прильнула к плечу и проворковала:

– Я так соскучилась.

– Я тоже, – выдохнула Варя и чмокнула сестру в макушку. Долго сердиться на Сару не получалось.

– Ты как тут оказалась? – спросила Варя, когда они заняли места и пристегнули ремни. Повезло: третье сиденье в ряду осталось пустым. – Думала, мы встретимся в Логане[1].

– Ну ты ж меня знаешь! Не могу жить без сюрпризов. – Сара хихикнула и пихнула Варю плечом. – А ты сегодня какая-то странная. Даже на гифку не ответила, а там ведь Дикон танцует. Это ж просто огонь! – Сара засмеялась, но тут же осеклась. – У тебя что, опять Андрей-головного-мозга?

– Нет. – В горле пересохло. – Я думаю о Юре.

– А я говорила: не общайся с бывшими. Дай угадаю: донимает тебя, умоляет снова сойтись, а когда ты отказываешь – обзывает последними словами?

– Нет. То есть да, так и было. Но теперь… – Варя поморщилась.

– Надо его везде кинуть в че-эс, а то так и продолжит.

– Не продолжит.

Подбородок задрожал, а следом и губы. Глаза заволокло слезами: Варя смотрела на Сару как сквозь огромный аквариум.

– Эй, Ва, ты чего? – всполошилась сестра. – Тварь вернулась?

Варя покачала головой и молча протянула Саре смартфон. Пробежав глазами по строчкам, сестра выругалась по-английски.

– Ну и ну. – Она отложила мобильный и сжала Варину руку. – Как это произошло?

– Не знаю.

– Думаю, авария, – предположила Сара. – Из моей школы уже двое так погибли. Одного сбили, когда на велосе ехал, а второй любил полихачить. Хотя не, – она задумалась на секунду, – не двое. Трое. Еще Оливия. Уснула за рулем. Она училась со мной в элементари-скул. Помнишь Оливию? Темнокожая, с брекетами. Слышала, она тоже собиралась поступать в Гарвард. Ну что, вспомнила?

Варя коротко кивнула. Она никогда не забывала Оливию, но сейчас было не до старых переживаний – хватало и новых. Продолжая болтать, сестра покопалась в сумочке, достала шоколадку и бумажный платок. Варя с благодарностью взяла и то и другое. Промокнула глаза, высморкалась и зашуршала упаковкой. У всех, кого знала Варя, в трудные минуты пропадал аппетит. Но она относилась к другой категории людей. Ее организм давно привык ассоциировать сладости с лекарством.

– Везет тебе, Ва, – вдруг сказала сестра.

– Ты о чем?

– Если бы я сейчас расплакалась, была бы как панда-клоун. С огромными черными кругами под глазами и краснющим носом. А ты, как всегда, красотка.

Варя отмахнулась.

– Тебе пора научиться принимать комплименты. – Сара строго взглянула из-под бровей. – Это просто необходимо человеку, чей единственный изъян – слишком длинные от природы ресницы.

– Они иногда загибаются вовнутрь и колют глаза. А насчет единственного изъяна – кажется, ты кое-что забыла.

– Тварь? Ой, ну она же не влияет на внешность.

Варя чуть не подавилась шоколадкой, и Сара быстро добавила:

– Если соблюдать правила и держаться подальше от солнца. О, кстати! Я тут такое кинцо посмотрела, польское, называется «Колыбельная». Прикольный вампирский трэшачок. Короче, там…

Она, видимо, поставила перед собой цель: всю дорогу отвлекать Варю от грустных мыслей. С фильмов Сара перешла на школу: «Сегодня резали лягушку, но в целом там ужасная скукотища, скорее бы в универ», а с учебы – на отца и мачеху: «С папочкой-то все ясно, одни биткоины на уме, а вот китаеза стала какой-то странной, ходит такая вся в своих мыслях – может, любовника завела?» Варя не перебивала, лишь изредка поддакивала и задавала наводящие вопросы. Окутанная Сариной болтовней, сладким запахом ее духов и теплыми прикосновениями, Варя чувствовала себя в уютном коконе. Она почти не заметила, как кабина самолета сменилась салоном такси: Варя видела и слышала только сестру, все отчетливее понимая с каждой секундой, как же сильно скучала.

Поздоровавшись, таксист отметил, что девушки выбрали правильное время для путешествия: Бостон особенно хорош в Хеллоуин.

Сара не стала уточнять, что живет здесь с одиннадцати лет, и шепнула Варе:

– Будь этот мекс поумнее, сообразил бы, что мы не на отдыхе. Где он видел туристок без уродских чемоданов на колесиках?

Зажужжал телефон. Варя вздрогнула и судорожно достала его из кармана, ожидая увидеть новое сообщение от Юриной мамы или кого-то из однокурсниц, но на экране высветилось: «Отец».

«Привет. Встретились с Сарой?»

«Да».

«Как долетели?»

«Нормально».

«Ок. Увидимся».

За последние две недели это был самый длинный их диалог.

Машина крутанулась на развязке и нырнула в тоннель, залитый желтым светом. Варя положила голову сестре на плечо и тихо выдохнула. Как хорошо. Только с Сарой она чувствовала себя как дома, где бы они ни находились.