Река жизни. Тривиальные рассказы

Она постоянно дожидалась появления любимого мужа после спектаклей, но он отправлялся в ресторан или к кому-нибудь в гости, избегая Элю.

В тот злополучный вечер она ушла так и дождавшись Виталия. Вернулась домой, стала принимать теплую ванну. Услышав звонок в дверь, она не удивилась, так как знала, что у Виталия была привычка звонить среди ночи, когда он после попойки возвращался домой иногда с друзьями или подругами. Ее жизнь приобрела оттенок мучительных переживаний и терпеливых ожиданий.

Завернувшись в полотенце, Эля прошла в прихожую и открыла входную дверь.

– Ты зачем сказала чужому человеку обо мне? – невнятно, но, зверея от собственной злобы, спросил он и со всего размаха оттолкнул девушку от себя, а затем стукнул другой рукой по лицу. – Кто тебе разрешил?

Она не успела ответить на заданные вопросы, упала на спину, стукнувшись головой о пол. Он, обезумев, наклонившись к ней, стал изо всей силы избивать и трясти Элю за плечи, ударяя снова и снова по голове, повторяя одну и ту же бессмысленную фразу до тех пор, пока она не потеряла сознание.

Обнаженное тело в мокром полотенце лежало на полу без признаков жизни. Когда он отрезвел, поднял ее на руки и отнес в ванную комнату. Положив на низ ванны бездыханное тело, он включил душ и смыл свои отпечатки пальцев на теле убитой им женщины.

Обнаружили тело соседи по квартире, когда пришли с работы ее коллеги, узнать, почему она отсутствовала в театре на репетиции три дня. Они пригласили соседей по этажу. Те позвонили в полицию, так как тоже удивлялись, что женщина – обычно такая общительная и целеустремленная – исчезла со сцены.

– Скончалась, как подкошенная тростиночка! – восклицали родственники. – Такая была хорошенькая.

– Гримаса смерти может иметь своеобразные формы. Надо принимать во внимание обстоятельства жизни жертвы, – сказал эксперт, когда отдавал родителям Эли тело дочери, скончавшейся от побоев в ванной своей квартиры.

Похороны проходили там, где жили престарелые родители девушки. Они забрали тело Эли и перевезли в гробу в театр, где ее загримировали для последнего выхода. Оттуда торжественная, траурная похоронная процессия двинулась на кладбище, расположенное в центральной части города.

Библейский сюжет

Средства передвижения в центре провинциального города летом были тем более простые, чем проще выглядел их владелец. Около одноэтажного деревянного дома с подвалом, где ютились какие-то пришлые люди, в валенках на босу ногу сидела старуха. Она наблюдала за всеми играющими детьми с обеих сторон улицы, но так как никакого движения по дороге не происходило, то она могла даже фиксировать, как забавлялись малыши среди клумб с сачками. Дети ловили стрекоз и бабочек, а потом отпускали их на свободу. Иногда к старухе присоединялась еще одна соседка по квартире того же возраста – за восемьдесят – тоже в теплой одежде, шерстяных чулках и коричневых самодельных кожаных тапочках с белой опушкой. А после обеда присаживалась третья их соседка – полная, в темном платке – монашка.

Однажды в полдень к ним подсел моложавый гармонист в темном костюме, светлой рубашке и сапогах. Он начал заливисто перебирать клавиши, надрывно выводя и наигрывая какие-то давно забытые мелодии: «Амурские волны», «Очи черные», «Тройка мчится, тройка скачет», «Когда я на почте служил ямщиком». По-видимому, это был сын одной из старух, так как он старательно выслушивал запросы женщин. Они стали нестройно подпевать подвыпившему музыканту, представляя собой жалкое зрелище художественной самодеятельности.

Дети с противоположной стороны улицы, прислушивались и, прекращая гоняться по газонам, усыпанными цинниями, ноготками, маками, бархотками, георгинами, смотрели на старух, завидуя их веселой, разбитной компании и мечтая подойти поближе и послушать, о чем пели эти древние женщины с радостными улыбками на изборожденных морщинами лицах. Это продолжалось до тех пор, пока скорая помощь с воем проскочила мимо и остановилась посередине квартала. Из машины выскочили санитары с носилками и влетели в двухэтажный дом, тоже с подвалом, на второй этаж. Из дома они вынесли носилки, закрытые белой простыней, осторожно и медленно, чтобы не уронить тяжелый груз и срочно умчались.

Следом за скорой приехала милиция как раз тогда, когда дети побежали посмотреть, что же такое произошло в одной из неблагополучных квартир, надстроенного одноэтажного дома, представлявшего собой обычный дачный домик, приспособленный для проживания в зимний период. Вдруг из домика выбежал худенький, высокий подросток с ножом в руке и по тротуару бросился в левую сторону от места преступления. Он скрылся за поворотом улицы. А взрослый мужчина средних лет чуть ли не на полусогнутых ногах, враскачку, с сонным видом прошагал из пыльного двора. На нем была грязная, поношенная одежда. Он, нервно отряхиваясь, пройдя сквозь толпу свидетелей, сказал, обращаясь в никуда:

– Ушел, мерзавец! Ушел! Ну, ничего… Скоро придет! Я не виноват…

– Что он сказал? – дети спрашивали один другого полушепотом.

– Ничего непонятно. Надо было слушать самим, – в отчаянии дети жались друг к другу и боязливо плакали.

Маленьким ребятишкам хотелось посмотреть самим, что произошло. Хотя они понимали, что вряд ли найдут кого-то в бывшей жилой, убогой комнатушке.

– Можно нам пойти посмотреть, что там случилось? – каждый из них спрашивал другого, держась за рукава своего соседа или знакомого по улице ребенка.

Наконец, когда милиция осмотрела лестницу, ведущую в страшную комнату, кто-то из ребят постарше скомандовал:

– Можно пойти и посмотреть, что там находится.

Дети недоумевающе по лестнице бросились в комнату, чтобы выяснить, что там находится, кто-то вышел и должен был скоро прийти. Но в злосчастной комнате никого не оказалось.

Два окна с короткими задвинутыми занавесками секретной каморки выходили на улицу. По пустым стенам, с боков стояли обшарпанные кровати, накрытые тюремными одеялами. Два стула и стол – основное богатство неприглядно-уродливой квартиры, что и было на самом деле, где произошла трагедия, разыгранная, как по нотам, в библейском стиле.

Вся декорация выглядела очень натурально и естественно, подчеркивая обычный семейный скандал с элементами драки, битьем окон кирпичами, что предшествовало выше перечисленным событиям невзрачной семейной жизни, с отсутствием элементарных удобств, как месть за годы, проведенные в местах лишения свободы.

С разочарованием дети вернулись восвояси, но продолжать играть около чужих домов, рядом с грязными дворами им больше не хотелось. Милиция уехала не сразу. Пришлось на скорую руку составлять протокол задержания подростка, которому надоело присутствие бывшего уголовника у себя под боком и скандалы на почве отсутствия денег у старшего брата, только вернувшегося из мест заключения за подобное убийство своего соседа по коммунальной квартире, но на первом этаже. С кем у него происходил постоянно спор за место в общественном туалете, куда они хотели попасть одновременно после распития бутылки водки. Завязывалась драка или, что было более опасно, ночные перестрелки из самодельного оружия.

Подбитый ночью из самострела, сосед скончался на месте во дворе, а его убийца самодовольно занял и комнату, и все, что к ней прилагалось, но на один день. Следующий день он провел в камере, когда отцу пришлось самому вызывать милицию для водворения старшего сына на нары. Старший сын был озлоблен и не ожидал, что отец выступит против него, надеясь, что его поведение понравится всем окружающим, включая милицию. Поклялся после выхода на свободу отомстить родителю за строгое воспитание и долгие годы, наблюдения неба в клеточку из своей камеры.

Младший сын, к выходу старшего из мест лишения свободы, подрос и стал предводителем у мелюзги, выигрывая в ножички, машинки, солдатики, приобретая дешевый авторитет, демонстрируя найденные где-то в песке патроны, гильзы. Эта камарилья продолжалась и была по душе каждому маленькому человечку обширной ватаги детей.

Орудия злодеяния так и не нашли, но состав преступления был налицо. Старший брат скончался, не приходя в сознание на больничной койке, так как удар ножом худенького подростка пришелся прямо брату в спину, в самое сердце.

Отец подтвердил на суде, что драка завязалась между братьями из-за места за столом. Младший брат не смог стать надежной опорой отца в старости. Степенный мужчина превратился в дряхлого, больного старика, который умер один в преклонном возрасте, не дождавшись сына из тюрьмы, заливая свое горе водкой.

Три старухи стали очень редко собираться у порога их дома. Первой от компании откололась высокая старуха в валенках, а потом и остальные почили в мир иной. Темное, деревянное одноэтажное строение снесли, а на этом месте возвели каменный, многоэтажный, современного, элитного дизайна, особняк с улучшенной планировкой квартир. На первом этаже появился магазин оргтехники, составляющих частей компьютера и высоких технологий.

Сирота казанская

Сборы в театр у Маши отняли максимум тридцать минут. Пришлось отгладить блузки, причесаться, завязать банты и успеть выпить чай с пирогом. Мама не торопила ее, а просто показала билеты, чтобы ей было понятно, откуда такая спешка в воскресный день. Давали балет Чайковского «Щелкунчик», поэтому послушная девочка мечтала посмотреть постановку на большой сцене оперного театра.

День выдался морозный. Следы на снегу от детских полусапожек искрились всеми цветами радуги. Тропинка из подъезда до тротуара не была притоптана, поэтому можно было смотреть, как пушистый, нанесенный за ночь, слой снега превращался в сверкающее воздушное покрывало.

Маленькие ножки скользили по обкатанным длинным каткам, держась за мамину руку, когда они подходили к троллейбусной остановке. За проезжающими машинами долго крутилась поземка, оставляя на дороге примятую дорожку. В воскресенье утром все горожане еще продолжали отдыхать или уехали на лыжные базы спуститься на санках с горки, покататься на лыжах в заснеженном лесу

Утренний спектакль начинался в одиннадцать. Из всего репертуара балет «Щелкунчик» вызвал самые лучшие эмоциональные струнки у Маши.

Они с мамой прошли через входную дверь театра. Билетер оторвала контроль. Маша сняла шапку, быстро освоилась в незнакомой обстановке. Тщательно смахнула снег с красной шубки с капюшоном из искусственного меха, переодела сапожки, надев туфли.

– Это твой первый визит на такой красивый спектакль, – сказала мама, когда они появились в фойе, наблюдая за посетителями с детьми, которые тоже стряхивали снег с ботинок и шапок.

Мраморные лестницы, зеркала, порфировые вставки в колонны, огромные хрустальные люстры и плафоны, белые низкие кожаные диваны, на которые можно было положить верхнюю одежду, не вызвали у девочки никаких восторгов. Зато зрительный зал с оркестровой ямой показался неимоверно большим.

Звуки настраиваемых скрипок от прикосновения смычков, запах сцены, паркетные полы, покрытые коврами, мягкие кресла с бархатной красной обивкой, ярусы, бельэтажи и ложи с золотой лепниной. Легкий ветерок между рядами. Торжественные контролеры, стоящие у входа в партер и на этажах в строгих костюмах, вызывали уважение и почитание. Тяжелый занавес из нескольких драпировок с бахромой был вышит разными нитками, представляя собой талантливое произведение театрального искусства. Потолок был расписан изображениями фигур девяти муз. Юные, цветущие женщины с красивыми, одухотворенными лицами: Клио, Евтерпа, Талия, Мельпомена, Терпсихора, Эрато, Полигимния, Урания, Каллиопа – богини искусств с атрибутами, соответствующими каждой. Круглая хрустальная чашеобразная люстра, состоящая из множества блестящих шариков, нанизанных на металлический шнур, гасла постепенно.

Действие балета перенесло Машу в канун Рождества в красивый дом доктора, куда собирались гости с детьми. Мальчики танцевали с сабельками, а девочки – с куклами. Взрослые украшали елку. Маше показалось, что в сказке рассказывалось о ее визите с мамой к дедушке на Новый год.

Тогда последним появился мамин брат в костюме Деда Мороза с подарками в мешке. Никто его не узнал, а он раздавал всем гостям подарки: коробки конфет, книги, цветные хлопушки. Дети восхищались неожиданно полученными безделушками, а взрослые передавали из рук в руки ценные издания. Все двоюродные братья и сестра получили что-то.

Дети хвалились друг перед другом подарками. Они демонстрировали взрослым, что могут достать с елки какое-то еще более заманчивое или вкусное украшение: игрушечные снеговые санки, балерину в пачке, снеговиков, снежинку, маленькое креслице, зайца, мишку, снегиря, фонарик, стеклянную еловую шишку, царевну в кокошнике, картонную сороку, волка или лисицу с колобком, флажок, гирлянду из стекляруса.

Маша с нескрываемым восторгом ждала, чтобы волшебник вручил ей коробку сладких печений. Но девочке досталась кукла, сделанная из целого куска дерева с поворачивающейся и отвинчивающейся головой в красивом ярком костюме. Кукла чем-то напоминала Буратино, несколько разочаровав девочку.

Младший двоюродный братик – Костя, увидев, что у Маши такая интересная игрушка, подошел на цыпочках к ней с боку и выхватил деревянного человечка – марионетку, потянув резко за голову. Крепление, на котором держалась голова, не выдержало, треснуло и сломалось. Голова осталась в руках у Кости, а тело – у Маши.

Цветной костюм отделялся от хрупкого тела, и Маше было нестерпимо жаль испорченной куклы, хотя она уже давно, почти год вообще не брала в руки игрушки, так как пошла уже в первый класс в школу, поэтому рыдать со слезами в гостях у любимого дедушки показалось ей слишком невоспитанно. Она просто передала обезглавленную марионетку Деду Морозу с грустным выражением лица и со словами:

– Вот, возьмите назад. Кукла не выдержала… Костик наигрался с ней.

– Хорошо. Я исправлю для тебя эту куклу, не волнуйся. Мне кажется, что у нее не слишком большая поломка. Посмотрим, что можно с ней сделать. Где же голова уродца? – спросил он, осматривая комнату, украшенную разноцветными огоньками с нарядной елкой у балконного окна, слегка замершего с выразительным белым рисунком на стекле.

– Надо поискать, – ответила Маша, глядя на гостей.

Она растерялась, глазами выискивая фигуру неугомонного Костика, чтобы задать тот же вопрос, что и Дед Мороз. Ее взгляд упал куда-то в угол под столом. Там лежала оторванная голова марионетки с вихрами волос, выглядывающих из-под полосатого колпачка с помпоном.