Быть ближе к тебе

– Серьезно? – не сразу отозвался Егор. – Не зная адреса, не имея представления, где все будет происходить?

– Я… с-спросила…

– У кого?

– У охраны.

– И что они ответили?

Под ложечкой зашевелилось нехорошее предчувствие от тихого подозрительного тона.

– Они… – ответить я не успела.

Словно почувствовав, что о них заговорили, парни буквально материализовались из воздуха. Встревоженные, злые.

С желанием убивать в глазах.

– Егор Валерьевич, мы это… Как? – переводя дух и глядя то на Егора, по-прежнему прижимающего меня к себе, то в мою сторону, выдохнул один из них.

Умудрившись в нескольких словах и оправдаться, и задать интересующий вопрос.

А самое главное – все поняли, о чем речь.

– У них ты узнавала? – снова поинтересовался Егор.

– Да. Я хотела позвонить тебе, но мне отказали. А свой номер ты не оставил. Думала, обо мне забыли. Вычеркнули. Извини.

– Олег? – обратился Егор к одному из парней. – Юля спрашивала у вас адрес похорон? Просила о чем-то?

– Нет! – тут же отозвался другой охранник. – Она вообще об этом не вспоминала.

Я не поверила своим ушам, скрестившись с ним взглядом. Вскинула подбородок и поняла, что ровно в эту минуту нажила себе врага. Наглого, беспринципного и очень злопамятного. Потому как по-другому истолковать всю гамму эмоций, плещущихся в расширенных черных зрачках, было невозможно.

– И не пыталась со мной связаться?

– Нет, – уже другой охранник.

– А какого черта она оказалась здесь одна? Я разве не говорил, что любые прогулки только с сопровождением? – рявкнул Стрельцов так, что я невольно вздрогнула.

Отстранилась, выпутываясь из власти жестких рук, отступила на шаг и развернулась, чтобы увидеть его лицо.

Мое подозрение крепло с каждой секундой. Нет, похоже, медсестры, шептавшиеся тогда за ширмой о его семействе, оказались правы.

Я действительно заложница. И вся эта сияющая клиника, баснословно дорогое лечение – та же клетка.

Только золотая.

С самым настоящим замкОм.

Я уже готова была возмутиться, требуя объяснений, как меня перебил тот, которого назвали Олегом:

– Она сегодня весь день пыталась нас отвлечь. Я обратил на это внимание с самого утра, почуяв неладное. А тут медсестра отвела ее в процедурку, где два выхода. И оставила одну буквально на пару минут, – затараторил он оправдывающимся тоном. – Больше такого не повторится. Обещаю!

– Егор? – захлебнулась от переизбытка хлынувшего негатива. – Что все это значит? Охрана, непонятные запреты, невозможность выйти из палаты без разрешения? Я под арестом?

Обхватила себя руками, чувствуя, что вот-вот сорвусь.

То ли позорно разрыдаюсь прямо тут, показывая свою слабость, то ли накинусь и расцарапаю морду кому-нибудь из этой троицы самоуверенных мира сего.

– Юля, давай мы поднимемся к тебе в палату и поговорим? – нахмурился мой собеседник. – Здесь не лучшее место для объяснений.

– Я не пойду туда! Отвези меня к Арсению. Мне надо к нему успеть. Я хочу увидеть и… попросить прощения, – на полувздохе.

– Не получится, – медленно покачал он головой. – Арсения уже похоронили. Я только что оттуда, – прозвучало как приговор.

До меня не сразу дошли его слова. Я еще несколько секунд неверяще смотрела перед собой, словно не желая впускать в свой мозг смысл фразы.

Взглянула на Егора в надежде на то, что мне просто послышалось и он сейчас опровергнет сказанное, но стальной блеск в глазах мужчины резал острее ножа, не оставляя даже крохотного шанса для иллюзии.

Ноги вдруг подкосились сами собой. Низ живота скрутило от резкой прострелившей боли, и я согнулась пополам.

– Юля! Юля, что с тобой?

Дышать на миг стало тяжело. Веки потяжелели. Земля пошатнулась, вынуждая искать точку опоры.

Я и не поняла, за что ухватилась, крепко впившись пальцами. В тот момент мне было все равно, лишь бы не упасть.

Но, на удивление, спазм прекратился так же неожиданно, как и начался. Отпустил, уступая место слабости и легкому тремору в мышцах.

– Все. Уже. В порядке, – распахнула глаза, с удивлением обнаружив, что снова оказалась прижата к груди Егора.

А мои руки до красных отметин сжимают его предплечье.

– Точно? – Голубые глаза вглядывались с такой подкупающей тревогой и волнением, что я решила не язвить.

Просто кивнула в ответ. С удивлением отмечая, насколько уютно и безопасно ощущаю себя, когда он вот так обнимает меня, позволяя прижиматься к его широкой груди.

– Я отнесу тебя наверх. Ты едва на ногах стоишь. Разве врач не говорила, что в твоем положении нельзя нервничать? И много ходить? И уж тем более нестись сломя голову черт знает куда?!

– Я всего лишь хотела…

– Я понял! – уже без тени злости в голосе перебил Егор. – Но это опасно в твоем положении. Слишком, мать твою, опасно, понимаешь? Юля? – он снизил голос почти до шепота, касаясь губами моего уха, отчего мурашки врассыпную бросились по всему телу.

Да, я осознавала, что таким образом он хотел всего лишь успокоить меня, согреть вниманием и поддержать в трудную минуту, но предательское тело отреагировало совсем не так.

И вспыхнувший было протест внезапно потух, не оставляя за собой даже пепла.

Только тепло, только желание продлить этот чувственный момент.